Гермиона
Mus.: The Spiritual Machines — Never Let Me Down
Гермиона заваривает ароматный чай и расставляет на подносе чайничек с чашкой, вазочки с угощениями. Густой пар поднимается от уже наполненной чашки с чаем. Гермиона ставит поднос на аккуратный журнальный столик перед диваном. — Право, мисс Грейнджер, Вы и Ваши друзья слишком добры, — произносит мистер Олливандер скрипучим голосом, протирая губы широкой салфеткой. Улыбнувшись, Гермиона садится в кресло рядом, заставив посуду с колен старого волшебника левитировать на кухню. — Как Вы себя чувствуете? — спрашивает девушка, внимательно осматривая ещё серое лицо старика. Не без удовольствия отмечает начинающий проявляться румянец. — Сносно, — не кривит душой мистер Олливандер, осторожно потягивая чай. — Но не будет ли у вас всех проблем? Гермиона склоняет голову набок и касается морщинистой руки. — Поверьте, для нас главное, чтобы их не было у Вас. А мы справимся. Перекинувшись ещё парой фраз с мастером волшебных палочек, слизеринка поднимается в спальню родителей. Дверь также заперта, что неудивительно. Пройдя внутрь, Грейнджер вздыхает, заметив бардак, устроенный ею же задолго до этого. Она чувствует укол вины за то, что натворила и не обуздала собственных эмоций. Пройдя по комнате, она ставит на свои места торшеры, заправляет вновь постель. То и дело звучит тихое «Репаро», а осколки разбитых зеркал и ламп склеиваются вновь. Открыв тумбочку, Грейнджер, наконец, достаёт заветный футляр. Раз им предстоит покинуть страну, чтобы узнать больше об этой штуке и как её расколдовать и дать Малфою управлять ею, то им просто необходимо взять кулон с собой. В конце концов, им предстоит убеждать мадам Максим в том, что они не лгут. И гораздо проще это будет сделать представив неопровержимое доказательство. Но они не могут просто так перемещаться по Великобритании и, тем более, неизвестной им Франции с магнитом для волшебников. Такая сила может минимум заинтересовать, а максимум заставить желать обладать ею. Грейнджер достаёт пергамент, на котором выписаны все заклинания, о которых она вычитала. Защитные, скрывающие, подавляющие. В конце концов, кулон всё это время лежал в Тауэре. И никто на него не позарился. Значит должен быть способ скрыть его силу хотя бы немного. Хотя бы до уровня обычного артефакта. Гермиона старается, вновь и вновь произносит короткие и длинные заклинания, похожие скорее на ритуальные. Но ничего не срабатывает. Вновь она шепчет уже знакомые ей заклинания, но вновь ничего. — Вот же своенравный камень! Последние попытки ни к чему не приводят и Гермиона сдаётся. Видимо, можно скрыть только место, где хранится камень, но никак не его самого. Выдохнув, она спускается на первый этаж, справляется у мистера Олливандера не нужно ли ему чего и, попрощавшись, трансгрессирует в Хогсмид. Под чёрным тяжёлым плащом трудно угадывается даже фигура человека, чем Грейнджер и пользуется. И сумерками. Сумерки, теперь, кажется, больше не являются тем пограничьем между днём и ночью, светом и тьмой. Теперь это и есть день, который также незаметно перетекает в ночь. Подняв голову к тёмному небу, затянутому тучами, Гермиона вздыхает. Хотелось бы ей сейчас увидеть хотя бы лучик солнечного света. Вернувшись в Хогвартс девушка сразу отправляется в библиотеку. Заняв своё привычное место, Грейнджер опускает взгляд на пол и фыркает. Поднявшись с места, она поднимает с пола смятый комок газеты, закатившийся под книжный шкаф. Видимо, ученики совсем совесть потеряли, раз позволяют себе подобные выходки. Гермиона не знает, сколько проходит времени прежде, чем её находит Драко. Уводит с собой в комнату. Заметив ожоги, Гермиона чувствует укол волнения. Наверное, она никогда не сможет спокойно относиться к ранам, полученным близкими. Вспомнив неудачную попытку вылечить собственный ожог от простейшего заклинания, Гермиона всё же опускается на корточки перед Драко и по очереди колдует над его руками. С удовлетворением и облегчением смотрит, как затягиваются раны, а кожа на ладонях становится прежней, сохраняя лишь едва заметные красноватые пятна в местах ожогов. Но ничего, и они пройдут со временем. Однако, слова Драко о Круциатусе, пытках и Паркинсон заставляют всё внутри похолодеть, словно покрывшись корочкой льда. Той самой корочкой льда, которой, кажется, покрыто каждое слово, сказанное им. Словно Драко действительно всё равно на то, о чём он с такой лёгкостью признаётся. И всё-таки он соблюдает условие кристальной правды. Понимая, что эмоции начинают брать верх и в таком состоянии Гермиона может наговорить и сделать то, о чём пожалеет, она торопится уйти. Но когда руки Драко с силой прижимают её к двери, Грейнджер готова поклясться, что никогда ещё в его движениях не проскальзывало такой грубости. И хотя его пальцы не сжимают её шею, а лишь почти невесомо касаются кожи, ей кажется, что она чувствует незримую угрозу, предупреждение. Словно они оба приблизились к невидимой им ранее черте, которую ни он, ни она, не готовы позволить друг другу переступить. — Не стоит мне указывать. Гермиона поднимает голову выше, не отводя взгляд от серых, словно лёд, которым обычно покрыто Чёрное озеро. — Уходи. Со стороны может показаться, что Драко проявляет нежность, заботу. Притягивает свою девушку к себе ближе, чтобы открыть ей дверь. Но Грейнджер почти физически ощущает контроль Малфоя, словно он действительно контролирует каждое её движение, каждый шаг. И даже сейчас выходит так, словно уйти было не её желанием. Словно это он позволил ей выйти из комнаты. Скрипя зубами, Гермиона буквально вылетает в гостиную старост. Остановившись посреди пустой комнаты, она сжимает руки в кулаки, тяжело дыша. Теперь она не сомневается в том, что Драко меняется. Меняется чертовски сильно. Неуловимо, но, одновременно с тем, пугающе. Резко свернув обратно, в сторону спален старост, Гермиона быстрым шагом доходит до своей комнаты. Резкий стук. Дёрганый Рон. И внезапно улыбающаяся Луна, рядом с которой сидит Тео. Кажется, удивление от неожиданной встречи слишком отчётливо видно на её лице, так как Теодор принимается хмыкать, самодовольно улыбаясь. — А ты что думала, что одна навещаешь своего гриффиндорца? Мы с Блейзом частенько в гости заглядываем. Рон крякает, согласно кивая. — Мне иногда кажется, что даже в спальне Гриффиндора, когда мы там жили с Гарри и ребятами, было не так многолюдно. Гермиона, почему ты раньше не сказала, что у тебя не спальня, а проходной двор? Грейнджер успевает дойти только до письменного стола, когда слышит эти слова. На миг повисшая тишина тут же прерывается хохотом Нотта и тихим покашливанием Лавгуд. — А мне кажется, что уже сегодня Гермиона вернётся обратно в свою комнату. Нотт начинает смеяться ещё громче, пока Рон отступает от Гермионы, вскинув перед собой руки. — Гермиона, я не то имел ввиду, — лепечет он. — Что же ты имел ввиду, мой недалёкий друг? — нарочито спокойно спрашивает Гермиона, сжимая в руках толстый фолиант по нумерологии. Внезапно изменив тактику, Уизли делает шаг к Гермионе и приобнимает её за плечи, игнорируя настороженный и одновременно злобный взгляд подруги. — Главное помни, Гермиона, ты сама говорила, что мне надо сперва думать, а потом говорить. Помнишь? — Помню. — Ну вот и я вспомнил. — Уизли! Акцио подушка! Сразу несколько подушек попадают прямо Рону по макушке под заливистый смех слизеринца и когтевранки. — Хорошо, что этого Драко не слышал. Не то, одними подушками ты бы не отделался, — выдыхает Нотт, успокоившись. — Угу, я сегодня уже почти убедился в этом. — Кстати об этом, — Гермиона садится на подоконник и с интересом смотрит на Рона. — Что произошло? Рон рассказывает кратко и сумбурно, эмоционально размахивая руками, изображая Драко. Гермиона переглядывается с Теодором, но молчит, пока Рон не замолкает. — А теперь запомни, Рон. Я повторю это один раз, так как уже говорила. Если ты не веришь ему, поверь мне. В этой войне каждый из нас хочет одного — победы. Довольно нелегко прикрывать свои спины для одной стороны и при этом искать способ эту сторону уничтожить. Но каждый из нас костьми ляжет за это. И друг за друга. Пока хотя бы один сомневается — он вливает это сомнение в сердца каждого. — Но как я могу доверять тому, кто год от года ни в грош меня не ставил? Как ты можешь ему доверять? Он готов пытать людей направо и налево! — Уизли, я бы не советовал… — встревает Нотт, но его перебивает Гермиона, спрыгнув с подоконника. — Я применила Круциатус на ученике, Рон, — возможно, жёстче, чем следовало бы, произносит Гермиона. Посмотрев на Луну, она поднимает руку и показывает на девушку. — А ещё, я похитила её из собственного дома. Из-за меня эта девочка просидела в заложниках Тёмного Лорда. — У тебя не было выбора, Гермиона, — подаёт голос Лавгуд, руку которой сжимает Теодор. Гермиона игнорирует эти слова, всё ещё неуверенная в их правдивости. Действительно ли его не было? Или просто она его уже сделала, ещё когда решила пойти на всё, лишь бы уберечь Драко и своих друзей? — Никто из нас не добр и не зол, — говорит Теодор, переводя взгляд с Гермионы на Рона. — Ты не чистый свет, Уизли. А мы вчетвером, как тебе может показаться из-за наших меток, не чистая тьма. Да, чего-то в нас больше, чего-то меньше. Мы люди, уж прости. Но не забывай, что чистое зло у нас одно. И именно против него мы сейчас выступаем. — Просто не будем забывать, кто наш враг, — устало произносит Гермиона. Рон неуверенно кивает. — Всё в порядке? — спрашивает Теодор, когда они, проводив Луну, бредут по пустому коридору Хогвартса в сторону кухни, чтобы раздобыть еды их тайным гостям. Пожав плечами, Гермиона вспоминает холодный взгляд Малфоя. — Что если мы всё-таки можем стать чистым злом? Нотт молчит, убрав руки в карманы брюк. Наконец, склонив голову вперёд, он пинает ногой несуществующий камень. — Можем. Но он не становится чистым злом. Каждый из нас меняется, особенно после всего, что с нами произошло за эти месяцы. Даже ты. Гермиона хмыкает, прекрасно понимая, что Теодор намекает на состоявшуюся дуэль. — Просто мы должны принять то, что мы можем быть как хорошими, так и плохими. И наши слова или поступки могут ранить других. Не только кто-то может ранить тебя, Гермиона, ты тоже можешь это сделать. «Прими моего сына таким, какой он есть». Голос Нарциссы звучит в голове почти одновременно со словами Нотта. Кажется, только сейчас до Грейнджер доходит смысл этих слов. — Понимаю, — немного помолчав, Гермиона вздыхает. — И всё-таки, я бы не отказалась от ещё одной дуэли с Паркинсон. Нотт с подозрением смотрит на подругу. — Чтобы не лезла с поцелуями к чужим парням, — цедит Грейнджер. Нотт фыркает, пряча улыбку в кулаке. В спальню Грейнджер возвращается с бешено колотящимся сердцем. Однако пустая комната встречает своим холодным одиночеством и темнотой. И всё-таки она вновь не может уснуть, ожидая Малфоя. И вновь не сводит с него глаз, когда он подходит, опускается у ног. Сердце её сжимается, а слова Драко проникают глубоко в душу. Она примет. Будет спорить, будет исправлять, даже воевать. Но неизменно будет рядом, чтобы залечить его раны. Возможно, даже если однажды ей придётся оставить их самой. В последний вечер в Хогвартсе Гермиона нервно теребит край собственной кофты, сидя в гостиной старост. Драко сидит рядом, не сводя глаз с Забини, в то время как тот нервно косится на друга. Рон уже уснул, Теодор и Луна вновь прячутся в только им известном месте. А Гермиона не может успокоить мандраж, сжимающий её желудок. Из головы не выходит то, что им придётся разъединиться, оставить Блейза в далеко небезопасном Хогвартсе. Постоянное осознание, что Гарри вовсе сейчас один непонятно где, лишь подливает масла в огонь, заставив Гермиону неуютно ёрзать на месте. Рука Драко привычно касается её колена, когда девушка в очередной раз поджимает под себя ноги, тихо нервно вздыхая. Видимо, её нервозность слишком заметны. Вновь опустив взгляд на истёртые временем строчки книги, Грейнджер читает на этот раз про меч Годрика Гриффиндора. Неожиданно вздрогнув, она подскакивает с места. — Ну, конечно! Раздумье было секундным. Сорвавшись с места, Гермиона, прижимая к себе книгу, буквально бежит в кабинет директора. Она совершенно не обращает внимания на бесшумно спешащих рядом с ней слизеринцев и только в кабинете директора, под настороженным взглядом Снейпа позволяет себе перевести дыхание. — Крестражи! Я знаю, как их уничтожить! — Чего? — выдыхает рядом Забини, удивлённо уставившись на подругу. — Ты… так, стоп. — Соглашусь с мистером Забини, — произносит Снейп, поднимаясь из-за стола. Гермиона делает шаг вперёд, словно привлекая к себе внимание, которое и так обращено на неё. — Гарри сейчас пытается уничтожить крестражи. Мы понимаем, что ему это не удастся сделать. Но мы можем помочь ему уничтожить хотя бы тот, что сейчас висит на его шее и отравляет его сознание, — Грейнджер замолкает и продолжает только после короткого кивка директора. — На втором курсе Гарри уже смог уничтожить один крестраж. Дневник. Он сделал это клыком Василиска, который был пропитан его ядом. Яд Василиска способен уничтожить крестраж. — Ты предлагаешь сейчас спускаться в Тайную комнату за зубками змейки? Тебе одной встречи с Василиском мало было? — изгибает бровь Забини. Закатив глаза, Гермиона шикает на друга. — Гарри убил Василиска мечом Годрика Гриффиндора. А этот меч способен впитать силу того, что его не уничтожает. То есть, яд «змейки» только закалил меч. А значит меч сейчас… — Гриффиндорский клык Василиска, которым можно проткнуть крестраж, — договаривает за неё Блейз. — Чёрт возьми. — Но проблема в том, что Рон говорил, что меч потерян, — выдыхает Гермиона. — Пожалуй, с этим я смогу помочь, — неожиданно проговаривает Снейп. — Экспекто Патронум. Гермиона заворожённо наблюдает за грациозной искрящейся ланью, ускользнувшей в ночь через окно. Гермиона отчасти радостно вдыхает жизнь, которой пропитан вокзал. Проходит в нужное купе, следом за Драко. Садится рядом и с замиранием сердца наблюдает за тем, как Малфой и Нотт обезвреживают министерских псов, которым понадобилось наведаться к ним. Нервно покосившись на сумку у ног Драко, в которой хранится кулон, Гермиона не может пропустить мимо ушей брошенную Малфоем колкость. — Ты сам понимаешь, что мы не могли оставить камень в доме, — шипит Грейнджер в ответ, заправляя кудрявый локон за ухо. — Флёр можно верить, как и Биллу, — проговаривает Рон. — Тут уже речь не о доверии, а о безопасности, — снова выдыхает Нотт и занимает своё место рядом с Луной. Вся поездка длится в несколько раз короче, чем их путь от Лондона до Хогвартса. Однако даже за такой короткий промежуток времени Гермиона успевает поразиться разношёрстности их компании. Кто бы мог подумать. Звучит как начало плохого анекдота: гриффиндорец, когтевранка и три слизеринца ехали в одном купе маггловского поезда. Хмыкнув себе под нос, Грейнджер делает вид, что не замечает вопросительных взглядов и только опускает голову, скрывая за волосами улыбку. Нью-хейвен встречает их таким же пасмурным небом и холодным ветром. Кутаясь в куртку плотнее, стараясь скрыться от резких порывов, Грейнджер держит руку Малфоя, следуя за Роном. Лишь у самого побережья, вдали от какой-либо цивилизации, они замечают силуэт хрупкой девушки, на фоне серого неба. — Дог’ое утг’о, — щебечет Флёр, когда они подходят ближе. — Доброе утро, Флёр, — кивает она, с опаской оглядываясь по сторонам. На какое-то мгновение Флёр замолкает, внимательно осматривая ребят. — У вас и пг’авда сильный аг’тефакт, — бормочет девушка. — Будет сложно его скг’ыть. — То есть, нам стоит ждать встречи с Министерством магии Франции сразу по прибытию? — хмыкает Нотт. — Non, non! Я знаю один путь, мы пг’ойдём тайно. А теперь давайте, подходите ближе. Гермиона вспоминает свой опыт путешествия порталом и сглатывает. Судя по выражению лица Уизли, он думает о том же. — На счёт тг’и, Ощущения в разы хуже, чем при трансфигурации. И вновь неудачное приземление, но на этот раз хотя бы на колени. Вздохнув, Гермиона наблюдает за тем, как грациозно спускает Флёр и поджимает губы. Когда-нибудь научится и она. Она не слышит перешёптывания Нотта и Малфоя, но удивлённо поднимает взгляд на небо. Голубое небо, белоснежные облака и солнце, иногда скрывающееся за ними. Солнце. Лавгуд, касается плеча Гермионы, привлекая внимание. Улыбка на лице Грейнджер, возможно, впервые действительно искренняя, тёплая. Словно Гермиона сама начинает поглощать солнечные лучи, которыми их щедро награждает небесное светило. И вновь Гермиона шагает рядом с Драко. Они следуют за Флёр, проходят по улочкам города, который Гермионе нестерпимо хочется рассмотреть. Но сейчас она не может себе этого позволить. Разительный контраст Великобритании и Франции заставляет осознать ещё острее, насколько Волдеморт отравляет саму жизнь. Но даже здесь, под лучами солнца, заметно, как влияние Тёмного лорда силится добраться и до этого места. Тени, которые падают от предметов, кажутся темнее, чем должны быть. Звуки тише. И даже сам воздух, словно, понемногу пропитывается этим. Несколько раз Флёр заставляет их трансгрессировать, пока в итоге они не оказываются на южном побережье. Вдалеке видны очертания величественного замка и Гермиона с трудом скрывает своё восхищение. Ещё сложнее ей делать это, когда они проходят сквозь ворота школы. Мадам Максим, директор Шармбатона, встречает их на ступенях под белоснежными сводами школы. Она проводит по ученикам Хогвартса цепким взглядом, задерживая его на сумке в руках Малфоя. — Пг’ошу всех вас пг’ойти в мой кабинет, — низким голосом произносит она. Краем глаза Грейнджер отмечает пустые коридоры школы. Флёр шепчет о том, что сейчас идут уроки и присоединяется к директору своей школы. — Интересно, а нам повезёт встретиться с учениками? — шепчет Рон. — Если ты надеешься на внимание девушек, то даже не думай, мы здесь не за этим, — шепчет в ответ Гермиона. Луна, шагающая позади, чуть наклоняется вперёд. — А ты не надеешься на внимание юношей? Из неожиданно открывшейся двери класса, выходит небольшая группка студентов. Они заинтересованно провожают взглядом гостей. Покрасневшая Грейнджер прищурившись оборачивается на Луну, игнорируя похрюкивание Рона. — Не помню, чтобы французские юноши выделились чем-то особенным, когда приезжали к нам в Хогвартс, — шепчет Гермиона. В кабинете, мадам Максим предлагает им присесть. — Кто у вас главный? — прямо спрашивает она, воззрившись на студентов. Малфой громко вздыхает, лениво поднимая руку. — Интег’есно, — протягивает директриса, осматривая остальных. — Тогда скажите, не окажется ли ваше пг’ебывание здесь опасным для моих учеников? Ведь именно Вы способны понять мои опасения за своих людей. — Мы не можем ручаться за пожирателей смерти или других волшебников Англии, но могу вас заверить в том, что из-за нас, никто из чужих не проберется в вашу школу. Малфой кивает собственным словам, поглядывая на Грейнджер. Грейнджер неосознанно кивает в подтверждение слов Драко, привлекая к себе внимание директора. — Тогда в чём ваш план? — Не хочу показаться невежливой, но Вы же понимаете, что мы просто не можем раскрыть всех деталей? — встревает Гермиона, хмыкнув. Она выдерживает пристальный взгляд великанши и, не поведя бровью, пожимает плечами. Мол, это истина и ничего с ней не поделаешь. — А что можете? — с усмешкой спрашивает мадам Максим. Гермиона кратко рассказывает лишь то, что им требуется в школе. Информация, любая крупица. — Вы ведь и так чувствуете, что мы пришли не с пустыми руками. Это то, что каждый из нас будет охранять ценой своей жизни. И то, что в итоге способно нам помочь избавиться от Тёмного Лорда. Но сперва нам необходимо придумать, где мы сможем спрятать эту вещь. Молчание слишком затягивается, пока директор, наконец, не кивает. — Моя школа в вашем г’аспогяжении. Флёр покажет вам комнаты, — девушка, словно понимая директора без слов, кивает. — Но я хочу знать, что пг’оисходит. Хотя бы то, что вы можете г’ассказать. — Интересно, их библиотека такая же, как в Хогвартсе? — шепчет Луна, рассматривая школу по пути в спальни. — Забини — хитрец, — нудит Нотт. — Он не поехал просто для того, чтобы не сидеть за очередными книгами!