Died for secrets that I kept I died from the words you said Sometimes I'm dying For another cigarette Time to Be Alive, De/Vision
Питер беспокойно ходил из угла в угол, думая, как же его угораздило наведаться к бездомным именно тогда, когда туда решили нагрянуть копы. За окном сгущались сумерки, времени до обращения оставалось всё меньше. Он отчаянно хотел верить в чудо, но удача явно была не на его стороне. Руманчек боялся даже представить, чем может закончиться его обращение в тесной камере полицейского участка. Людей здесь достаточно, а если учитывать копов, то свидетелей наберётся больше десятка. Когда Питер уже всерьёз стал задумываться о том, что самоубийство, пожалуй, тоже решение, к решётке подошёл молоденький офицер полиции. «Руманчек, на выход», — недружелюбно сказал он, отпирая замок. Бездомные встретили эту новость с ликованием и бросились обнимать его на прощание, приглашая в гости и желая удачи. Питер растерянно покинул камеру, не понимая, как Дестини удалось его вытащить — денег на залог у неё точно не было. Он забрал свои вещи и вышел на улицу. Было пасмурно, накрапывал мелкий дождь. Прямо перед входом в участок стояла белоснежная спортивная машина. На её капоте, ссутулившись и съёжившись от холода, сидел сам Роман Годфри собственной персоной. Чёрная одежда, поднятый воротник пальто и растрепанные волосы делали его похожим на огромного нахохлившегося ворона. Он нервно курил и отстраненно смотрел прямо перед собой, словно был мыслями где-то очень далеко. Питер никак не ожидал, что его спасителем окажется Годфри. Под ложечкой неприятно засосало. — А вот и мой принц на белом коне! — развёл он руками, стараясь звучать как можно непринуждённее. — … — Роман только теперь заметил появившегося перед ним цыгана. Не сказав ни слова, упырь поднялся и направился к водительскому месту. Он убедился, что выполнил свою часть сделки. — Подвезёшь до заброшенного элеватора? — спросил Руманчек, подходя к машине. — Я тебе не такси, — недовольно ответил Годфри. — А я не собирался платить, — отозвался Питер, садясь на пассажирское сиденье. Роман окинул его усталым взглядом вместо ответа и обречённо завёл мотор. Отчего-то вышвырнуть Питера из машины и послать его куда подальше он не решался. Пытаясь найти объяснение, Годфри пришёл к выводу, что терпит Руманчека сейчас только потому, что это его долг перед Дестини. Но больше он ей ничего не должен. Теперь можно покончить с этой семейкой раз и навсегда. Просто отвезти это цыганское отребье к долбаному элеватору и вычеркнуть его самого и его назойливую сестру из своей жизни. Так он планировал. Но сердце предательски бешено колотилось, словно хотело выскочить из груди, а ладони потели, оставляя влажные следы на руле. Роман старался вести себя безразлично, не смотреть на цыгана и сосредоточиться на дороге. Питер чувствовал себя крайне паршиво: голова болела, его подташнивало и знобило. Оборотень не мог понять, плохо ему от грядущего перевоплощения, от дня, проведённого за решёткой, похмелья после пьянки с бездомными или из-за того, что Годфри сидит так близко, что острый волчий нюх способен разобрать такой знакомый и родной запах даже сквозь шлейф дорогого парфюма. Во рту пересохло. Сидеть рядом, просто ехать вместе в одной машине казалось чем-то из ряда вон, словно он очутился во сне о далёком прошлом. Питер вжался в сиденье, боясь не только пошевелиться, но даже вдохнуть полной грудью. Через пару кварталов цыган всё же решился нарушить гнетущее молчание. — Эм… спасибо, чт… — Благодари сестру, — прервал его Роман на полуслове, не отрывая взгляда от дороги. — … В машине снова повисла давящая тишина. За окном проносились дома. Капли дождя дрожали на стекле, пока встречный поток воздуха не уносил их за собой, оставляя влажную дорожку. Питер чувствовал себя такой же каплей на ледяном ветру. Всё тело била мелкая дрожь. Ему казалось, что вот-вот порыв ветра унесёт его за собой, оставив лишь еле заметный след, который исчезнет в считанные секунды. «Это всё нервы, — подумал он. — Так всегда перед превращением. Нужно успокоиться». Цыган стал ощупывать карманы. Он с трудом нашёл в куртке косяк, который раздобыл ещё на той неделе, когда пытался найти информацию. Тот завалился за подкладку, затерявшись в складках ткани, — в кармане была дырка. «Сгодится», — решил Руманчек, достал зажигалку и прикурил. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание на пару секунд и медленно выдохнул. Салон машины наполнил густой дым. — Какого чёрта?! — воскликнул Роман, почувствовав знакомый запах травки. — Ты, блядь, совсем конченный?! А если бы его нашли при обыске?! Сука!.. — Было бы неловко, — согласился Питер. — Будешь? — … — Роман посмотрел на него взглядом, полным злости и негодования. — Да! Руманчек затянулся ещё раз и передал косяк Роману. Годфри вдохнул дым, надеясь, что дурь притупит ощущения, унесёт все мысли и позволит хоть немного расслабиться. Однако под пристальным взглядом цыгана сделать это было не так просто. Некоторое время они молча передавали самокрутку, пока Питер снова не заговорил. — На том рисунке, который я принёс… опять этот уроборос. Разработка Прайса, ведь так? — … — Хочешь сказать, что ничего не знаешь? — не унимался Питер. — … — Роман продолжал молча смотреть на дорогу. — Ты же тоже их видишь? Эти чёртовы сны с кроликами, летающими ящерицами, Белой Башней? — … — Думаешь, что можешь так просто забить на их? — … — Годфри всё сильнее сжимал руль, стараясь игнорировать назойливое жужжание цыгана. — От судьбы не сбежишь, Роман. — Ты же сбежал, — резко ответил упырь, одарив его ледяным взглядом. — … — Питера словно окатили холодной водой. К горлу подкатил комок. — … — Прости… — тихо сказал Руманчек. — Мне жаль, что тогда всё так вышло… — Так тебе жаль? — раздражённо спросил Роман. — Ну охуеть теперь. — … — … — Мне тоже было непросто… — добавил Питер, пытаясь хоть как-то оправдаться. — Да ладно? Тебе было непросто?! — Роман старался не отрывать взгляд от дороги. — Ты тогда потерял только Литу, а я потерял всех. — … Питер прекрасно понимал, что после его бегства Роман остался по-настоящему один. Лита умерла, Шелли пропала. Сам же он свалил, даже не попрощавшись. Бросил единственного друга, который у него когда-либо был. Что он мог требовать от Романа, если сам так и не простил себя за это? В груди неприятно щемило. Питер не был уверен, что тогда, в тот момент и в тех обстоятельствах, он бы смог поступить иначе. Даже сейчас рядом с Романом спустя столько лет он чувствовал, как земля уходит из-под ног. Лита была единственным человеком, способным удержать их от безрассудства. Оборотень должен быть осторожен, риски слишком велики. Оказаться в клетке — вот главный страх свободолюбивого волка. Линда всегда предупреждала, что упырей стоит остерегаться. Уж точно не следует водить с ними дружбу. Но Питер не послушал, и теперь единственным спасением для него было держаться от упыря подальше. И это «подальше» исчислялось в тысячах километров. Роман с таким ожесточением сжимал руль, что побелели костяшки. Больше заговорить первым Руманчек не решился. Годфри же всем видом старательно показывал безразличие к своему пассажиру. Когда они оказались у заброшенного элеватора, на улице окончательно стемнело. — Приехали, выметайся. — Ага, — Питер кивнул и начал раздеваться. — Какого чёрта?! — глаза Романа округлились от удивления. — Что? Уже забыл, как это происходит? — спросил цыган, стягивая одежду. — Происходит что? — неуверенно спросил Годфри и нервно сглотнул. Только сейчас он заметил, что Питер сильно похудел. Он мог бы запросто пересчитать рёбра под тонкой оливковой кожей. На жилистых руках и шее отчётливо была видна каждая венка. — Обращение в волка, — пояснил Питер, не отрываясь от дела. — … — Не смотри на меня так. Я не богатенький мальчик в отличие от некоторых, так что одежда — ценный ресурс. — И что мне потом делать с твоим барахлом? — растерянно спросил Роман, внимательно наблюдая за неожиданным стриптизом. От вида обнажённого тела и пульсирующих кровеносных сосудов жажда становилась всё сильнее. — Только не выбрасывай. Заберу потом, — ответил уже полностью голый Питер, снимая старенькие кольца с пальцев. — … — Роман лишь удивлённо смотрел на оборотня, не в силах проронить ни слова. — Не потеряй, семейная реликвия, — сказал Руманчек, оставляя дешёвые побрякушки на приборной панели. — Угу, — хмыкнул Годфри, облизывая пересохшие губы. Питер вышел из машины и направился в сторону леса. Трава была мокрой и скользкой, а осенний ветер пробирал до самых костей. Роман вышел вслед за ним. «Эй, Питер», — услышал Руманчек голос за спиной и развернулся, в ту же секунду получив резкий удар прямо в нос. Он отшатнулся, прижимая ладонь к лицу. На руку полилась горячая кровь. — Сука!.. — выругался парень. — Нет, не полегчало, — заключил Роман, протягивая белоснежный носовой платок. — Да ну? — Питер забрал платок и прижал к носу, одарив упыря недовольным взглядом. — Странно, в фильмах обычно работает, — ответил Годфри задумчиво. — … — … Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец цыган протянул платок обратно и сказал: «Сейчас начнётся». Роман засунул пропитанный кровью кусок ткани в карман и вернулся к машине. Он сел на капот, достал сигареты и закурил. Питеру казалось, что он физически может ощутить на своей коже пристальный жадный взгляд упыря. Только сейчас он понял, как сильно изменился Роман. Осталось ли в нём хоть что-то от прежнего себя? Да, Питеру было известно, что окончательное обращение произошло — он видел это во сне. Но лишь ощутив на себе этот хищный голодный взгляд, он осознал, как велика разница между до и после. Чудовище пробудилось и уснёт, только когда его, Романа, не станет. Питеру было тошно, что он, сам того не желая, подтолкнул друга к такому преображению. Вдруг тело цыгана стало ломаться, он упал на колени. Глаза налились кровью, вздулись, словно что-то давило на них изнутри и, наконец, упали на сырую грязную землю. Теперь из темноты на Романа смотрели два ярко жёлтых огонька — глаза настоящего зверя. Кожа на теле потрескалась и начала лопаться, опадая кусками. Не прошло и минуты, как на месте маленького человека стоял огромный чёрный зверь. Вой эхом пронёсся по тёмному лесу. Роман с любопытством наблюдал за происходящим. На мгновение он вновь ощутил себя глупым самоуверенным мальчишкой, которым был тогда. Волк стал жадно поедать остатки человеческой плоти, из которой он только что вырвался. Годфри вдруг заметил, что расплылся в какой-то идиотской улыбке, и ему это совсем не понравилось. Но как он ни пытался, не мог согнать довольную ухмылку с лица. «В следующий раз точно возьму фрисби», — пронеслось у него в голове. Обращение Питера по-прежнему было прекрасно и волнительно. Чёртова цыганская магия. Вот волк доел уже последний кусок и поднял морду. Секунду упырь и оборотень смотрели друг другу в глаза, словно общаясь на своём языке, известном только монстрам. Затем зверь бросился прочь и скрылся во тьме. Роман проводил его взглядом, докуривая сигарету. Потом сел в машину и уехал.***
Патрик Бейтс online
Привет （^_^） 20.48Привет (≧∇≦) 20:49
Что делаешь? 20:49Читаю. 20:50
Да, мог бы и сам догадаться (´･ω･`) 20:51Это было предсказуемо. 20:52
Что читаешь? 20:52Степной волк, Герман Гессе. 20:54
И как? 20:54Интересный взгляд на борьбу животного и человеческого начал. Думаю, в каждом из нас живёт чудовище. В той или иной степени. 20:58
Да, наверное. Я читал в оригинале, кстати. 20:59Сколько языков ты знаешь? 21:00
Парочку. 21:00(^ω^) 21:01
Какие планы на следующую неделю? Интересуют среда–пятница. 21:01Прости, к дому подъехала машина. Ходила проверить. 21:15
Всё хорошо? 21:15Да, просто Роман вернулся раньше обычного. Так странно. Убежал к себе, даже не поздоровался. 21:17
Он сам не свой в последнее время, да? 21:17Да, семейные проблемы. А как у него дела на работе? Мне он ничего не рассказывает. 21:18
Я не общаюсь с ним напрямую, только с Прайсом, так что не могу сказать. 21:18Понятно 21:20
Пересылаемое сообщение: Патрик Бейтс Какие планы на следующую неделю? Интересуют среда–пятница. 21:01 Так что ты хотел? 21:20
Я лечу в Нью-Йорк на научную конференцию по генетике. Поедешь со мной? 21:20Потрясающе! А когда? По пятницам я прохожу лечение у дяди Йохана. К сожалению, пропускать нельзя. 21:22
Конференция идёт три дня: среда, четверг, пятница. Мой доклад в четверг, можем улететь обратно тем же вечером, тогда в пятницу успеешь к Прайсу. 21:23Ох, не стоит пропускать целый день из-за меня, я могу улететь одна, а ты оставайся. 21:25
Значит, ты поедешь? 21:25Конечно, как я могу упустить такую возможность. 21:26
Ｏ(≧∇≦)Ｏ 21:26Главное, уговорить Романа. 21:27
Я верю в тебя. Удачи! 21:27Спасибо! 21:27
Тогда вышлю план конференции и все детали завтра утром. 21:27Хорошо. 21:28
Süße Träume, Prinzessin 21:28(^ω^) 21:28
***
Роман лежал на постели, уткнувшись носом в пропитанный волчьей кровью платок. Казалось, запах мха и папоротника наполнил всю комнату. Даже фирменный напиток доктора Прайса — пресная красноватая жижа — вдруг стал приятнее на вкус. Голова ещё слегка кружилась, но жажда отступила. Сейчас юный упырь старался не думать о том, что запасы «провизии» кончатся раньше положенного срока, о том, как будет ненавидеть себя за то, что использует кровь Питера для своих низменных нужд, как будет презирать себя за слабость. Сейчас Роман старался откинуть все ненужные мысли, расслабиться и получать удовольствие. Цыганские кольца, которые так и не удалось натянуть дальше второй фаланги среднего и безымянного пальцев, приятно холодили и слегка царапали разгорячённую кожу. Он вцепился в платок зубами, вкус крови, пусть уже и засохшей, сводил с ума. В тишине комнаты его тяжёлое и прерывистое дыхание казалось неприлично громким. Годфри покраснел до кончиков ушей. Он никогда не делал этого сам, поэтому не был уверен в успехе. Но ещё несколько резких движений рукой, и, наконец, из груди вырвался сдавленный стон. Наслаждение тёплой волной разлилось по всему телу. Обессиленный и довольный, Роман сладко заснул. Утром его ждали стыд и сожаления.***
Питера разбудил звон посуды на кухне. В комнате пахло свежесваренным кофе и жареным мясом. Он опять заснул на диване, поэтому спина ужасно ныла. Слабость после обращения ещё не прошла, глаза открывать не хотелось. Он услышал, как кто-то поставил на кофейный столик кружки. «Что бы я без тебя делал, сестрёнка?» — подумал Питер и улыбнулся. — Вчера был полный пиздец, — тихо произнёс Руманчек. — Согласен, — раздался в ответ мужской голос. — Роман?! — Питер резко сел и удивлённо уставился на Годфри. Остатки сна как рукой сняло. — Да, так меня зовут, — ответил тот, возвращаясь с тарелкой, на которой лежало несколько стейков. — Вот это сервис, — растерянно произнёс Питер. Желудок сводило от голода. — Я не умею готовить, так что на многое не рассчитывай, — Роман по-хозяйски расселся в кресле напротив. — Какого чёрта?.. — недоумевал цыган. — Барахло твоё привёз, — махнул он рукой на сваленную на полу одежду, потом зажал губами две сигареты, прикурил и протянул одну Питеру. — Который час?.. — Руманчек забрал сигарету, стыдливо прикрываясь пледом. — Почти одиннадцать вечера. — Чёрт, надо позвонить Дестини. — Я уже поговорил с ней, ты телефон оставил в моей машине. Даже скинул ей пару фоток, чтобы не волновалась. Весь мозг мне вынесла, — Годфри устало выдохнул дым. — Каких ещё фоток? — не понял Питер. — Показать? — глаза Романа зловеще блеснули. — Думаю, не стоит, — отказался Руманчек. — И с чего вдруг такие перемены? Я покорил тебя своим превращением? — Да, спасибо за шоу, подрочил, — лицо Годфри не выражало ровным счётом ничего. — Всегда пожалуйста, — уши Питера слегка покраснели. — А если серьёзно? — Смотри, — Роман протянул рисунок. — И? Его же я принёс, на что мне смотреть? — ответил парень, вгрызаясь в кусок мяса. Он оказался сырым внутри — любимая прожарка Питера. — Ошибаешься, — Годфри достал второй лист бумаги. — Вот твой. — Что за?.. — пробормотал Руманчек, всматриваясь в два почти идентичных рисунка. — Этот нарисовала Надя. — Чё-о-о-орт… — протянул Питер. — Чё-о-о-орт… — согласился Роман. — А мой — Лала, дочка Дестини. — Теперь и дети видят эту херню, — недовольно сказал Роман. — Но собственно поэтому я и помогу вам. Раз это каким-то образом касается моей семьи. — Серьёзно? — обрадовался Питер. — Ты в деле? — Да, но при одном условии. — Каком? — Как только всё закончится, ты навсегда уберёшься из моей жизни и больше никогда не вернёшься в этот город. — Так и планировал, — честно признался Питер, но в груди неприятно защемило. — Отлично, — ответил Роман безрадостно. — Что удалось выяснить? — Кролик привёл нас к заброшенному элеватору. — Это я уже знаю. И про цыгана тоже. — Один из бездомных сказал, что Павла унёс огромный ящер. Остальные считают это бредом сумасшедшего, — Питер облизал губы и потянулся за вторым куском. — Но ты ему веришь? — Наверное… — Я тоже видел его. — Чокнутого бомжа? — Ящера. — Да ладно? — удивился Питер. — Наверное, я не знаю. На крышу машины упал кровавый ошмёток. Я видел лишь как что-то большое улетает прочь, было темно. Возможно, просто хищная птица. — Ясно, — цыган откинулся на спинку дивана, довольно облизывая пальцы. — А шаманские штучки Дестини? — Не работают, недостаточно материала, — развёл руками Руманчек. — Она видела город с высоты птичьего полёта и всё. — Значит, по окрестностям летает дракон, но никто его не заметил… — Что в Белой Башне? — Прайс утверждает, что он не при чём. — Врёт? — Не думаю, но всё возможно, — Роман устало потёр переносицу. — Какие планы? — Ждём следующий труп, — спокойно ответил Питер. — Серьёзно?! Вот так просто? — Есть идеи лучше — буду рад выслушать. — Сука… — Нужны глаза. — А? — Дестини нужны глаза, чем свежее, тем лучше. — … — Придётся действовать быстро. — Да понял я… — недовольно буркнул Роман. — Проверю документацию в Белой Башне. Может, удастся что-то разузнать. — Не забудь про уробороса. — Без тебя знаю, — он поднялся и надел пальто. — Мне пора. — Эй, Роман, — окликнул его Питер, когда тот уже был в дверях. — Спасибо. — … — Годфри смерил его холодным взглядом и ушёл, не сказав ни слова. Питер выпил остывший кофе одним глотком и пошёл в ванную — ему не терпелось смыть с себя пот, запах полицейского участка и волка. Пара стейков и длительный сон вернули ему силы, но дрожь в руках никак не унималась. Он нащупал выключатель, и тусклая лампа, щёлкнув, наполнила тесную ванную светом. В грязном зеркале Питер увидел себя, худого и измождённого, со спутанными волосами и неопрятной бородой. «Вот же мудак», — сказал он и рассмеялся. На лбу красовалась выведенная чёрным маркером надпись «хуй».