So don’t you rescue me? I‘m locked in the black of my mind, Help me please! So don’t get stuck on me, My fuckup is keepin’ me blind, Save me please! Swallow, Oomph!
В одиннадцать утра доктор Прайс, отложив все свои дела, срочные и не очень, сидел перед огромным монитором в одном из конференц-залов Белой Башни в ожидании видеозвонка из Европы. Патрик, расположившийся на соседнем стуле, постоянно ёрзал, поджимал губы и старался не встречаться с доктором взглядом. Всё это лишь раздражало и без того недовольного Прайса. Наконец, вместо серого квадрата на экране появилось изображение тучного мужчины преклонных лет, облачённого в белоснежную сутану. Секунду спустя из динамиков донёсся неприятный маслянистый голос. — Доктор Прайс, доктор Бейтс, доброго здравия. — Добрый… я так полагаю, вечер, — поприветствовал Прайс. — З-здрасте, — выдавил из себя Патрик. — К чему это внезапное собрание? — спокойно поинтересовался Йохан. — Видите ли, доктор Прайс, у нас произошли некоторые изменения в верхушке и новое начальство просит поторопиться с решением поставленной перед вами задачи, — мужчина по другую сторону экрана расплылся в искусственно натянутой улыбке. — Вы получаете подробные отчёты каждую неделю, заверяю, что мы не утаиваем информацию и делаем всё возможное, чтобы добиться успешного исхода. В работе задействованы наши лучшие специалисты. — Да, я постоянно читаю ваши отчёты и с ними всё в порядке. На первый взгляд. Но опустим сухие данные. Хотелось бы обсудить всё… в менее формальной обстановке, — улыбка стала ещё шире, но на круглом лице не появилось и морщинки, отчего оно всё больше напоминало театральную маску. — Патрик, — кивнул Прайс. — А?.. — растерянно отозвался парень. — А! Д-да, сейчас. Мы… в целом мы достигли больших успехов и… можно сказать, что мы находимся на заключительном этапе. У нас были трудности с использованием гормона роста, однако последняя особь пока хорошо справляется с нагрузками. — Так проект закончен или нет? — спросил человек всё с той же натянутой улыбкой на лице. — Да… нет!.. — Патрик? — Прайс метнул на него гневный взгляд. — В смысле… об успехе ещё рано говорить, необходимы дополнительные… т-тесты, но сейчас всё продвигается п-по плану… — неуверенно пробормотал Патрик, потупив взгляд. — Вот как, — мужчина сцепил руки в замок и чуть подался вперёд. — Как долго вы ведёте этот проект? — Примерно четыре года, — сухо ответил Прайс. — Четыре года и одиннадцать месяцев, — уточнил мужчина, его лицо-маска скривилось ещё сильнее. — Через неделю наш человек приедет к вам с проверкой. И если результат нас не устроит, то мы прекратим сотрудничество. — Прекратите сотрудничество? — брови Прайса удивлённо приподнялись. Патрик застыл, боясь пошевелиться. — Именно, доктор Прайс. Мы полностью прекратим финансирование и заберём наработки по данному проекту себе. Напоминаю, что по контракту вы обязаны передать нам абсолютно всё и удалить информацию из ваших архивов. — Да, конечно, — спокойно сказал Прайс, крепко сжимая в руке карандаш. — Постарайтесь нас не разочаровывать, доктор Прайс. Вы же понимаете, что столь позорный провал бросит тень на работу вашей организации, что обязательно скажется на рейтинге акций компании. Как же, на ваш взгляд, нам тогда стоит поступить с нашей долей ценных бумаг? Или, наоборот, скупить долю Годфри по дешёвке, когда акции обвалятся? — Это угроза? — Что вы, не более чем предостережение, доктор Прайс. Надеюсь на Ваше благоразумие. А сейчас вынужден вас покинуть, — изображение тут же сменилось холодным серым экраном. — Доктор, я… — начал было Патрик, но увидел, как из сжатого кулака Прайса сыпется крошка, бывшая секунду назад карандашом, замолчал. — Все документы в мой кабинет. Живо! — гаркнул Йохан, даже не взглянув на подчинённого. — Д-да! — Патрик так резко подскочил со своего места, что стул с грохотом упал на пол. Парень пулей вылетел из кабинета. Прайс отряхнул руки от мелких щепок и устало потёр переносицу. Почему сейчас? Почему так внезапно? Ещё в прошлую пятницу ничто не предвещало беды, и вот наступил понедельник, принеся с собой ворох новых проблем. Звонок из Люксембурга (чёртовы «ЛОД ЛЛС»), очередной труп, да ещё и не один… отличное начало недели.***
Понедельник выдался угрюмо пасмурным. Дождь не прекращал барабанить по оконным стёклам весь день, монотонно и раздражающе. Норман Годфри сидел за письменным столом, погружённый в себя настолько, что не замечал, как тени по углам и без того мрачного кабинета разрастаются и чернеют в сгущающихся сумерках. После обеда доктор заперся в своём кабинете, отменил все запланированные встречи и попросил, чтобы его никто не беспокоил. С тех пор минули добрые три-четыре часа, хотя он готов был поклясться, что прошли каких-то минут тридцать. Перед Норманом лежал старый диктофон, на который он смотрел как-то хмуро и с упрёком, словно тот был виноват во всех бедах. «Виски со льдом», налитое в низкий шестигранный стакан, давно уже употреблялось безо всякого льда. Бутылка Jack Daniels стояла рядом, пустая на две трети. Мужчина нервно постукивал пальцами по столу в такт бушующей непогоде и никак не мог унять нервную дрожь в коленях. Он прослушал запись бесчисленное количество раз, но отказывался верить собственным ушам. Доктор давно заметил, что память стала его подводить. Бывало, вылетали отдельные моменты: что и куда положил, кому и что пообещал или сказал — ничего серьёзного. Однако иногда целые часы словно стирались из памяти, а это уже был тревожный звоночек. Норман имел большой опыт работы с ментальными расстройствами, поэтому отнёсся к своему состоянию со всей присущей ему серьёзностью. Вкус к жизни после потери Литы только начал возвращаться, не хотелось вдруг всё потерять. Он завёл дневник, куда заносил даже самые мельчайшие случаи провалов в памяти. Оказалось, что каждый раз это происходило по вечерам или в выходные, иначе говоря, когда он был дома. Вместе с Оливией. Не долго думая, доктор решил, что самый надёжный способ всё выяснить — носить с собой постоянно включенный диктофон. Аппарат был старый, когда-то давно Годфри использовал его при работе с пациентами. Записи хватало на пару часов, приходилось постоянно перематывать, прослушивать и записывать по новой. Результат не заставил себя долго ждать — вечером воскресенья Норман вдруг обнаружил себя сидящим перед камином и совершенно потерянным. Оливия устроилась на подлокотнике его кожаного кресла, закинув ногу на ногу, ласково гладила его по плечу и нежно звала по имени. Казалось, сознание Нормана улетучилось на время и только сейчас вернулось обратно, повинуясь зову этой дьяволицы. Доктор Годфри, безусловно, был влюблён в Оливию с самой первой встречи, однако они были знакомы достаточно долго, чтобы он представлял, на что она способна, и не питал пустых иллюзий. Ради своих целей Оливия была готова на всё, и даже самые низкие и грязные трюки шли в ход без раздумий. Норман был уверен, что, какие бы тёплые чувства эта женщина к нему не питала, а она питала, Оливия Годфри при необходимости переступит через него с лёгкостью грациозной лани, не задумавшись ни на секунду. Действовать нужно было максимально осторожно и как можно дальше от её глаз и ушей. Норман пришёл на работу, наспех разобрался со всеми срочными делами и после обеда включил запись. Однако услышанное ставило перед доктором гораздо больше вопросов, чем давало ответов. Тихий бархатистый голос Оливии снова и снова раздавался в кабинете, пока за окном не стало вечереть. Норман тяжело вздохнул, залпом осушил бокал и в очередной раз нажал на плей. Из динамика зазвучал женский голос, спокойный и слегка высокомерный: «Милый, ты как раз вовремя. Садись и молча слушай. Ох, ты такой понимающий, просто душка! Боже, как же они меня все достали! Почему люди такие бесполезные идиоты? Отвратительно. Иногда так и подмывает показать им, что я на пару-тройку эволюционных ступеней выше. Но приходится держать себя в руках. Уроки молодости, знаешь ли, не прошли даром, поэтому я знаю, насколько плоха эта идея. И за что я плачу жалкому детективишке такие деньги? Какой мне прок от того, что Роман вытащил этого цыганского мальчишку из полицейского участка? Он приехал туда лично и при свете дня! Да об этом и так знает уже весь город. Ну что за пустая трата денег и времени! Едва удержалась, чтобы не перегрызть ему глотку прямо там! Успокойся, Оливия, успокойся. Нужно просто набраться терпения. Рано или поздно он оступится, совершит ошибку, осталось только дождаться. Молодые упыри импульсивны, совершенно не могут себя контролировать. А жажда такая, что просто сводит с ума. Ох, сколько служанок я погубила в своё время, а-ха-ха! Отец так укоризненно смотрел каждый раз, когда обнаруживал меня с очередным обескровленным телом на руках. Помню, мне было уже около тридцати. По меркам упырей это ничто, ты же понимаешь. Так вот, я была очень молода, энергична и совсем не умела держать себя в руках. Мы тогда ехали во Францию и остановились в одном придорожном трактире. Там играл скрипач, совсем молоденький мальчик, лет четырнадцать, не больше. Его чёрные как смоль кучерявые волосы доходили до плеч, смуглая кожа пахла солнцем, а тёмные большие глаза в обрамлении густых ресниц были полны вселенской тоски и печали. Боже, как же он напоминал мне того предателя, чёртово цыганское отродье! Той же ночью я загрызла его самого и его младшую сестрёнку. Кровь, пропитанная детским страхом, имеет несравненный вкус. Пришлось вырезать весь трактир и спалить всё дотла, заметая следы, но это того стоило, уж поверь. Ах, старая добрая Европа. Раньше я так ненавидела то время и всё, что с ним связано, но сейчас… так странно. Никогда мне не была свойственна ностальгия. Неужели, старость?.. Ладно, сейчас это не имеет значения. Уверена, что Прайс выписывает Роману такую же дозировку, как и мне. И это нещадно мало для аппетита столь юного упыря. Жалкие крохи! А значит, мой сын утоляет голод иным способом. И я выясню каким. Главное, чтобы тот цыганёнок не спутал мне все планы. Хотя, возможно, его появление сыграет мне на руку. Как в прошлый раз. Правда, успехом мой план не увенчался, а ведь всё шло так идеально. Оказалось, что я знала своего мальчика гораздо хуже, чем думала. Что ж, впредь буду умнее. Боже, уже так поздно? Пора в постель. Милый, спасибо, что выслушал, а теперь забудь всё, что я сказала. Молодец, хороший мальчик. Норман?» Доктор Годфри нажал на паузу и наполнил бокал до половины. Кабинет окончательно погрузился в сумеречный мрак. В тишине стук дождя казался оглушающе громким. Что ещё за упыри? Служанки, трактир? Что значит «загрызла»? Какой план? Что за чушь несёт Оливия? Не выдержала постоянного нервного напряжения и тронулась умом? Нет, невозможно, не эта расчётливая леди из камня и стали. И как она заставила его забыть всё, что наговорила? Какой-то вид гипноза? Вопросы копились как снежный ком. Доктор ощущал себя беспомощным и нестерпимо глупым. Казалось, его всё это время дурачили, водили за нос, а он и не замечал, слепец. Понятнее ситуация не стала, но кое-что он всё же выяснил — Оливия следит за Романом. Вот, кто её цель. Да, Норман никогда не был примерным отцом для своего сына, ведь до недавнего времени он и не знал, что это его сын. С Шелли и Литой они всегда были близки, а вот с Романом не задалось с самого начала, буквально с момента его рождения. Теперь же ему выдался шанс всё исправить, сыграть роль заботливого папаши. Но как ему связаться с Романом? Телефонные разговоры и переписка наверняка проверяются. Поехать лично? Нужен весомый предлог, иначе Оливия что-нибудь заподозрит. Норман осушил стакан одним глотком и взглянул на часы — почти шесть. Пора домой, нужно вести себя как обычно и не привлекать внимания. Доктор убрал диктофон в ящик стола, заперев его на ключ, поставил бутылку с остатками виски обратно в шкаф, надел пальто и покинул свой кабинет — последнее убежище в этом мире безумия и лжи.***
Зверь принюхался — земля источала едва ощутимый запах гниения — и медленно пошел вперёд сквозь густой туман. Сухая трава, напоминающая о летнем солнце, но уже начавшая темнеть, глухо хрустела под лапами. Вскоре в дымке показалось тёмное пятно. Шерсть на загривке встала дыбом, а свадхистана заныла, предупреждая об опасности. С каждым шагом туман истончался, очертания пятна становились всё яснее. Вот оно уже сформировалось в высокую сутулую фигуру. Ещё несколько шагов, и из тумана показался мужчина в чёрном пальто, его лицо скрывала маска волка. Зверь замер, не сводя жёлтых глаз с человека. Мужчина медленно поднял руку, указывая влево. Волк недоверчиво прищурился, но повернулся, повинуясь указанию незнакомца. В паре метров от них в траве что-то было. Зверь принюхался — запах гниения стал сильнее. Он сделал ещё пару шагов, осторожно переставляя лапы, и увидел кролика и ласточку. Белое пушистое тельце неестественно подрагивало, вздымаясь и постепенно набухая. Тронутая тленом плоть быстро сдалась под напором, разорвалась, словно старая тряпка, и на волю высыпались маленькие желтовато-белые личинки, жизнеутверждающе копошащиеся в трупе мелкого зверька. Птица безвольно смотрела на это остекленелым взглядом. Пройдут часы, прежде чем её настигнет та же участь.***
Из оков вязкого полуденного сна Питера вырвал телефонный звонок. Но всё, что хотела сказать Дестини, он уже знал и так. Сегодня были обнаружены ещё два тела: на лесной опушке нашли зрелого темнокожего мужчину и молодую белую девушку. Оба были сильно искалечены, большая часть внутренностей съедена. Сообщалось, что мужчина пролежал там довольно долго — процессы гниения зашли достаточно далеко, чтобы сделать бывшего человека пристанищем новой, многообразной жизни. Девушка же, наоборот, погибла относительно недавно, трупное окоченение наступило всего несколько часов назад. Нужно было поторопиться и получить её глаза. Питер сразу же попытался связаться с Романом, но тот с поразительным упорством игнорировал все звонки и сообщения. Когда город погрузился в сумеречный мрак осеннего вечера, Руманчек не выдержал и, проклиная избалованного Годфри от всей души, направился к нему сам. Пешком. Любимый мотоцикл остался на штрафстоянке, куда его конвоировали, когда Питера забирали в полицейский участок. Дождь прекратился как раз кстати.***
Ужин в просторной столовой особняка Годфри проходил в поразительной тишине, словно брат с сестрой дали вдруг обет молчания, и только скрежет столовых приборов о дорогие брендовые тарелки (Оливия бы никогда не допустила столь небрежного обращения с её посудой) напоминал о существовании звуков в этом мире. Шелли нервничала и не решалась заговорить, прекрасно понимая, какая реакция её ждёт. Да и дурное настроение Романа, в котором он пребывал уже не первый день, не добавляло ей смелости. «Вот ещё кусочек, глоток воды и я решусь, спрошу», — думала девушка, пока еда на тарелках неумолимо подходила к концу. Вскоре с ужином было покончено, а она так и не проронила ни слова. Роман же продолжал смотреть в пустоту тяжёлым, отрешенным взглядом, будто он нёс на себе груз проблем всего человечества или, как минимум, обитателей Хемлок Гроув. Всё так же безмолвно Шелли поднялась со своего стула, собрала грязную посуду и направилась на кухню. Но, дойдя до края стола, девушка вдруг замерла, тяжело вздохнула, зажмурилась на секунду, и поставила тарелки обратно на белоснежную скатерть. — Роман, — осторожно начала девушка, но он никак не отреагировал. — Роман? — А? — растерянно отозвался Годфри, словно очнувшись ото сна. — Ты в порядке? — заботливо спросила сестра. — Да… да, всё нормально, — Роман выдавил измученную улыбку. — Просто устал. — Тебе нужно больше отдыхать, Роман, — обеспокоенно сказала Шелли. — Кто бы говорил. Сама постоянно с книгой в руках, учишься сутки на пролёт. Нужно и развлекаться время от времени. — Кстати об этом, — девушка неловко улыбнулась. — Хочу поучаствовать в конференции. — Ммм… такое себе развлечение, — хмыкнул Роман. — Каждому своё, — пожала она плечами. — Согласен, что ж, оторвись там по полной. Конференция же у нас проводится, да? — Не совсем… — ?.. — на лице Романа застыл немой вопрос. — В… в Нью-Йорке, — тихо произнесла девушка, словно от громких звуков могла сойти лавина. — В Нью-Йорке?! Ты с ума сошла?! — Это всего на пару дней… — Пару дней?! — всё сильнее заводился Роман. — Мы вылетим в среду ут… — Мы?! Что ещё за «мы»?! — Я и Патрик… — ответила Шелли дрожащим голосом. Страх свернулся клубочком внизу живота, а по спине побежали мурашки. Девушка вцепилась в спинку стула изо всех сил. Казалось, стоит разжать пальцы и комната поплывет, потеряет реальные очертания. — Ты собираешься лететь в соседний штат на два дня с едва знакомым тебе человеком? Я правильно понял?! — ноздри вздымались от злости, а между бровей залегла глубокая морщина. — Да, но… — «Но»? Какое, к чёрту, «но»?! — Я уже не маленькая! — вдруг воскликнула девушка и сама удивилась от громкости своего голоса. — Не маленькая? Думаешь, поехать в другой город с незнакомым человеком — взрослый поступок? — Он не «незнакомый человек»! Он — мой друг! — «Друг»? Сколько ты его знаешь? Неделю? Две? С чего ты взяла, что он — твой друг?! — У нас общие интересы и он понимает меня! — Понимает? Серьёзно? Да что тебе о нём известно? Может, он так пытается получить повышение?! Он же работает на нас! — Значит, люди хотят со мной общаться только из корыстных побуждений? Так ты считаешь?! — Перестань, ты прекрасно знаешь, какие бывают люди! — Ты, — на глазах девушки заблестели слёзы. — Ты просто ужасен, Роман. — Шелли, пойми, нельзя доверять первому встречному! Особенно в твоём состоянии. — Моём состоянии? Что ты хочешь сказать? — Ты понимаешь, о чём я! — Нет, скажи. Я хочу услышать это от тебя! Признайся, ты тоже меня стыдишься?! — Что?! В смысле?! — опешил Роман. — Ты стал совсем как она! — ответила Шелли, не в силах сдерживать больше слёзы, и выбежала из столовой. — Шелли, стой! Роман побежал за сестрой, но тщетно. Когда он был лишь на середине лестницы, ведущей на второй этаж, дверь в её комнату уже хлопнула с такой силой, что, казалось, содрогнулся весь дом. «Чёрт», — измученно вздохнул Годфри, закрывая лицо руками. Пожалуй, так сильно они поругались впервые. Шелли ещё никогда не убегала в свою комнату и уж точно не хлопала дверью. Неожиданный и крайне запоздавший подростковый бунт? Должно быть, это всё влияние того странного парня. Откуда вообще взялся этот новоиспеченный друг? Наверняка, всё дело в нём. — Я не вовремя? — вдруг раздался голос Питера и прервал размышления упыря. — Прости, я стучал, но никто не открывал и… — Чего тебе? — спросил Роман, посмотрев на него сверху вниз. Цыган продолжал стоять в дверях, не решаясь войти. — Нашли ещё два тела, нужно ехать. — Это не может подождать? Я сейчас занят, — недовольно буркнул Годфри. — Не может. Так что я в морг, а ты — как хочешь, — ответил Питер и развернулся. — Знал же, что не стоило на тебя рассчитывать. Только время зря потратил. — Сука, — выругался Роман, стискивая кулаки и пытаясь унять раздражение. — Ладно, жди в машине, я сейчас. Питер расплылся в довольной ухмылке, радуясь своей маленькой победе, и направился к белоснежной, начищенной до блеска Тесле. Роман же помчался в свою комнату. Первым делом он распахнул дверцу маленького холодильника и залпом проглотил всё содержимое бутылька. Второго за этот день. Роман прекрасно понимал, что злоупотребляет чудо-средством Прайса, нарушая предписания доктора, но ничего не мог с этим поделать — жажда и страх потерять контроль, как это случалось в прошлом, ужасали гораздо сильнее запретов и невразумительных предостережений безумного учёного. Запасы кровезаменителя стремительно кончались, хотя была ещё только середина месяца. А это означало, что вскоре придётся обратиться к Прайсу за помощью. Но Роман гнал от себя эти мысли, как мог. Он быстро переоделся и спустился вниз. На улице снова шёл дождь. «Чёрт, да что с этой погодой такое?» — выругался он едва слышно и прикурил сигарету, замерев на пороге. Горький дым наполнил лёгкие, приводя в порядок разрозненные мысли, суматошно роящиеся в голове. Что ж, возможно, уехать сейчас не такая плохая затея. Будет время успокоиться. У них обоих. Роман выбросил сигарету, поднял ворот пальто и неспешно пошёл к машине, позволяя холодным каплям дождя бить по лицу, остужая его пыл и прогоняя гнев. Он всем нутром чувствовал, что вечер будет долгим и тяжёлым, буквально ощущал вкус неприятностей на кончике языка. Он редко ошибался.