And you'll never know Just how much I'd never show I need your touch Smile, Ashbury Heights
Бутылка шампанского открылась с характерным хлопком, придав будничному занятию праздничную атмосферу. Игристая жидкость вырвалась на свободу, стекла по изящному изгибу тёмно-зелёной бутылки и полилась вниз, в ванну, смешиваясь с мыльной водой и воздушной пеной. Оливия наполнила хрустальный бокал на тонкой ножке и опустила бутылку обратно в ведёрко со льдом. Кубики замёрзшей воды весело звякнули в ответ. Возможно, праздновать победу было ещё слишком рано, но роскошь номера люкс настраивала на торжественный лад. Впрочем, Оливия была уверена в успехе практически на сто процентов. Надя с ней, и до совершеннолетия девочки достаточно времени, чтобы вылепить её по своему образу и подобию. В этот раз Оливия не ошибётся, она посвятит себя той, кто этого действительно заслуживает, той, кто сможет её понять, кто пойдёт по её стопам, кто разделит с ней бесконечность жизнь. Да, мужчинам нельзя доверять. Даже если вы связаны кровными узами. Её чёртов сын, неблагодарный глупый мальчишка, доходчиво объяснил ей эту простую истину. Но уже скоро она поставит его на место. Не стоит переходить дорогу Оливии Годфри. Она довольно улыбнулась собственным мыслям, и в её глазах появился зловещий огонёк. Оливия поднесла бокал к губам, искорки дорого шампанского приятно защекотали нос. Она сделала глоток и откинулась на спинку ванны, поставив бокал на столик. В воздухе витал приятный расслабляющий аромат лавандовых свечей. Оливия погрузилась в воду по самый подбородок и прикрыла глаза, отдавшись сладостным мечтам о ближайшем будущем. Уже давно она не чувствовала себя такой… такой счастливой? Звон телефона неожиданно вторгся в её уютный маленький мирок, и женщина, недовольно сморщив нос, потянулась к трубке. «Ну надо же», — ухмыльнулась она, увидев имя нарушителя её покоя. Оливия подождала некоторое время, прежде чем ответить. Пусть помучается. — Слушаю, — с наигранным безразличием произнесла она. — Оливия, — раздался мужской голос на другом конце. — Норман, какие люди, — расплылась она в улыбке. — Неужели соскучился? — Оливия, я… — голос его дрожал, прерывался, словно каждый звук давался с трудом. — Я всё хорошо обдумал и… — И? — настойчиво повторила она. — Так больше не может продолжаться… — Норман замолчал, позволяя Оливии вставить своё слово, но в ответ была лишь тишина. Годфри вздохнул и продолжил, — Я не поеду с тобой. — Вот как? — коротко произнесла женщина, стараясь скрыть негодование и злость. — Чудесно. — Я… — Там в холодильнике мороженое, можно? — радостно спросила Надя, заглядывая в ванную. — Конечно, милая, — дружелюбно улыбнулась Оливия, прикрывая микрофон рукой, чтобы заглушить их голоса. — Бери, что хочешь. — Это Надя? — удивлённо спросил Норман. — О чём ты? — Я слышал детский голос. Это Надя? — Норман, дорогой, тебе послышалось. Возраст и всё такое, слух тебя подводит, — почти презрительно произнесла она. — Оливия, ты же не хочешь забрать Надю? — серьёзно спросил доктор. — Ты не можешь!.. Ты должна вернуть её. — «Не можешь», «должна», — недовольно скривилась женщина. — Уймись уже, Норман. Ты не в том положении, чтобы мне приказывать. Если она так тебе нужна, то приезжай и забери её! Закончив фразу, Оливия тут же положила трубку и отключила телефон. Пусть теперь побегает в их поисках. Глупый Норман! Он совсем не понимает, что если бы не Оливия и её почти идеальный план, то Надя бы и вовсе не появилась на свет. Так что уж кто-кто, а она точно имеет полное право распоряжаться жизнью девчонки. Хотя стоит отдать ему должное. Когда Лита забеременела, он первым делом пошёл узнавать, не приложила ли Оливия к этому руку. Какой догадливый, просто удивительно. Забудем, что Роман должен был избавиться от малышки ещё семь лет назад, впиться зубами в её нежную детскую плоть и завершить своё обращение. А что сделал он? Набросился на собственную мать, которая столько для него сделала. Хотя теперь Оливия была даже рада тому, что всё пошло не совсем так, как задумывалось. Кто бы мог подумать, что девчонка родится в рубашке? И почему Прайс сразу не рассказал ей? Ведь всё можно было переиграть ещё тогда. Боже, иногда Оливии казалось, что её окружают сплошные идиоты и хронические кретины. Зато теперь, заручившись поддержкой Ордена Дракона, она точно покажет зазнавшемуся мальчишке, где его место. В этот раз она сделает всё, как нужно. Сделает всё правильно. Да, она хорошо потрудилась и заслуживает немного отдыха. Ярко-красные губы снова приняли форму самодовольной ухмылки.***
В просторном зале совещаний с панорамным видом на Хемлок Гроув воздух искрил от напряжения. Поразительно, что причиной этому был всего один человек, находившийся там к тому же в полном одиночестве. Высокий мужчина средних лет в дорогом костюме современного кроя хмуро смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Жилка на его виске то и дело подрагивала. Он ненавидел, когда его заставляли ждать, поэтому сейчас от положенного ему по сану христианского смирения не осталось и следа, а просторное светлое помещение казалось невероятно мрачным, несмотря на чудесный солнечный день за окном. Наконец дверь за его спиной отворилась. — Доктор Прайс, Вы задержались на полчаса, — сказал мужчина, не скрывая раздражения и продолжая смотреть в окно. — Такого больше не повторится, — спокойно ответил доктор. — Надеюсь на это, — отозвался священник, стараясь изо всех сил унять праведный гнев, и обернулся. В ту же секунду глаза его округлились от удивления, а рот нелепо приоткрылся. — Позвольте представиться, — расплылся Роман в самодовольной улыбке. — Роман Годфри, владелец и генеральный директор Годфри Индастрис. — Официальный представитель «ЛОД», — растерянно произнёс мужчина и машинально пожал протянутую руку. — Простите, что заставили себя ждать, но пришлось срочно уладить некоторые неотложные дела. Надеюсь, это никак не повлияет на результат наших переговоров, — Роман продолжал улыбаться. Казалось, его холодный острый взгляд смотрел вглубь оппонента и видел то, что скрыто от глаз обычного человека. — Да, позвольте объяснить ситуацию, — вмешался в разговор Прайс. — Согласно нашим договорённостям, разработка вашего проекта не должна была касаться мистера Годфри, но ввиду непредвиденных и даже чрезвычайных обстоятельств, я был вынужден привлечь его к решению нашего вопроса. — Вот как, — сухо ответил мужчина и посмотрел на чёрный кейс, лежащий на столе. — Что ж, возможно это даже к лучшему. Сможем уладить все вопросы сразу. Видите ли, у меня тоже есть дело к мистеру Годфри. — Какое неожиданное и удачное совпадение, — обрадовался Роман и указал рукой в сторону стола. — Тогда прошу. — Да… — джентльмен в чёрном костюме недовольно прищурился и неохотно сел за стол. Роман и Йохан последовали за ним. — Кофе? — дружелюбно предложил Годфри. — Нет, спасибо. Предпочитаю сразу перейти к делу. — Отлично, — согласился доктор Прайс. — Тогда я начну. Во-первых, хочу сказать, что проект оказался успешен, и нам удалось создать жизнеспособную особь. И даже вырастить её. — Правда? И могу я увидеть результат? — Конечно. Прошу, — доктор открыл папку и протянул стопку фотографий. Представитель «ЛОД» скептически прищурился. — Невероятно. Так это правда… — полушёпотом произнёз мужчина. — И где… где сейчас эта особь? — Мертва, — небрежно бросил Роман. — Что?! — опешил от такой новости гость. — Да, пришлось от неё избавиться, — без нотки сожаления ответил Годфри. — Понимаете, — вмешался Прайс, проклиная про себя отвратительные манеры Романа. — Один из наших сотрудников преследовал личные цели, работая над проектом, и злоупотребил своим служебным положением. Это привело к крайне плачевным последствиям, как для Института, так и для города в целом. — Слышали про серию жутких убийств? Разорванные тела, кровища, кишки повсюда? — спросил упырь, активно жестикулируя, чтобы придать рассказу живости и убедительности. — Ваша зверюга, да. — Боже, — тяжело вздохнул Йохан, прикрывая глаза рукой. — Неприятная ситуация, конечно, но мы готовы прибрать весь бардак, который произошёл по вашей вине, — Роман снова расплылся в самодовольной улыбке, теперь в ней явно читалось нечто зловещее. — В обмен на ваш пакет акций. — Какая прелесть, — джентльмен в чёрном громко рассмеялся. Прайс и Годфри растерянно переглянулись. — Знаете, а ведь я пришёл к Вам с похожим предложением. Вот ведь в чём дело, «бардак», как Вы это называете, произоишёл исключительно по Вашей вине. Мы здесь скорее пострадавшая сторона. Но его святейшество достаточно великодушен и, в обмен на Ваш пакет акций, мы, — сделал он акцент на местоимении, — закроем глаза на произошедшее. — Боюсь, вы забыли, что по документам я никакого отношения не имею к вашим летающим ящерам, — напомнил Роман. — Нужно тщательнее выбирать сотрудников, мистер Годфри. Их подбор, система безопасности, контроль качества и многое другое находится в зоне Вашей ответственности. К тому же, в нашем распоряжении имеются некоторые материалы, которые убедят Вас взглянуть на ситуацию иначе. Секунду, — джентльмен в чёрном достал из чемоданчика красную папку, перевязанную золотой тесёмкой. — Прошу, ознакомьтесь. Конечно, здесь только копии. Роман резко выхватил документы из рук священнослужителя и быстро пролистал бумаги, среди которых были отчёты, фотографии, стоп-кадры видеозаписи из морга и многое другое. Оказывается в ходе своего маленького «расследования» он неплохо наследил. С каждой последующей бумажкой Годфри хмурился всё сильнее, а его ноздри гневно раздувались. Прайс готов был поклясться, что даже слышал, как скрипят зубы молодого гендиректора. «Оливия», — злобно прошипел Роман, вспоминая предупреждение Нормана о частном детективе. — Очевидно, в наших силах убедить общественность, что во всём виноваты именно Вы, — довольно заявил представитель «ЛОД», уверенный в своей победе. — Роман, — осторожно начал Прайс, но было поздно. Доктор не успел и глазом моргнуть, как упырь перемахнул через стол и повалил нежеланного гостя на пол вместе со стулом. Длинные изящные пальцы тут же обвились вокруг горла священника. — Кажется, Вы забыли, с кем имеете дело, — прорычал Годфри в лицо испуганной жертве. — Не знаю, какие там договорённости были у Ордена Дракона с моей матерью, но меня они никак не касаются, поэтому я могу свернуть вашу шею прямо сейчас. О, и не переживайте, есть я Вас не стану, Вы не в моём вкусе. — Роман, — Прайс положил руку на плечо разгневанного упыря, стараясь привести того в чувства и успокоить. — Остановись. — Не вмешивайся! — резко ответил Годфри, одарив доктора взглядом, полным злости и решительности, и снова склонился над джентльменом в чёрном, который тщетно пытался освободиться от цепкой хватки. Роман посмотрел ему в глаза и продолжил приказным тоном, — Сейчас ты подпишешь все необходимые документы, потом избавишься от всего, что передала тебе Оливия, включая любые копии, о которых тебе известно, и отправишься назад, в старую добрую Европу, где передашь начальству, что если вы ещё раз сунете нос в мои дела, то я сотру вашу жалкую конторку с этой чёртовой планеты. Ты всё понял? — Д-да, — просипел мужчина. Он едва ли мог дышать, не то что говорить. — Отлично, — сказал Годфри, поднимаясь на ноги. — Приятно иметь с Вами дело. Доктор Прайс, позаботьтесь о документах. — Угу, — растерянно кивнул доктор, с ужасом представляя, чем такое решение проблемы может для них обернуться. Связывать с «ЛОД» было плохой идеей. Даже по меркам Годфри.***
В четырёх стенах белоснежной палаты было так уныло, что Питер уже был готов лезть на стену от скуки. Он бесцельно щёлкал пультом, переключая с канала на канал, в попытке хоть чем-то себя занять, но одно шоу оказывалось тупее другого, навевая лишь большую скуку. К тому же он не курил уже больше суток, и это сводило с ума. Питер отбросил пульт в сторону и закрыл лицо руками. Потом встал, потянулся, осмотрелся вокруг и заметил решётку вентиляции под самым потолком. «К чёрту», — буркнул Руманчек и направился к стене. Он поставил стул, забрался на спинку, с трудом удерживая равновесие, и закурил. Кажется, Питер ещё никогда так не радовался сигарете. Едва он сделал пару затяжек, как услышал звук открывающейся двери. От неожиданности цыган вздрогнул, потерял равновесие и с грохотом упал на пол. — Оу, — удивился Роман. — Ты как? Порядок? — Кха-кха, да… — сказал Питер, прокашлявшись, и затушил сигарету о подошву кроссовка. — Как всё прошло? — Нормально, — ответил Годфри, помогая цыгану подняться. — Эм, Роман, у тебя… — Руманчек указал на нос. — А? — упырь провёл костяшкой большого пальца над верхней губой. На коже осталась кровь. — Чёрт. — Вижу, переговоры были напряжёнными. Я думал, ты больше не истекаешь кровью, когда, ну… — Да, слегка перестарался, — неловко улыбнулся Роман, вытирая следы «преступления». — Шелли уже осмотрели, сейчас она собирается, так что скоро свалим отсюда. — Отлично, а то Ди там уже с ума сходит. — К тебе кто-нибудь заходил? Повязки сменили? — Ага, даже там, где я не просил, — отозвался Питер, почёсывая шею. — Могу… могу я посмотреть? — нерешительно спросил Годфри, потупив взгляд. — Посмотреть? — растерянно повторил Руманчек. — Укус, — Роман махнул рукой, указывая на шею. Питер нахмурился и хотел возразить, но упырь так виновато смотрел в пол, что Руманчек сдался. — Чёрт, ладно, валяй. Роман приблизился к цыгану вплотную, окунувшись в знакомый сладковатый запах мха и папоротника. Он непроизвольно облизал губы и потянулся к повязке. От прикосновения ледяных пальцев Питер, стоявший до этого совсем неподвижно, как парализованный, вздрогнул, словно по его телу пробежал маленький электрический разряд. Он старался не поднимать голову, чтобы не встретиться с Годфри взглядом, смотрел вперёд, в пустоту, не моргая. Но боковое зрение нельзя отключить, и он видел, как кадык под тонкой бледной кожей дёрнулся вверх-вниз. Наконец Роман решился и осторожно отклеил пластырь, держащий верхний край марлевого тампона. Следы зубов покрылись бордовой коркой и были отчётливо видны на гладкой коже. Упырь медленно провёл кончиками пальцев по оставленной им ранее. Потом ещё раз. И ещё. Он чувствовал, как пульсирует артерия, как быстро колотится сердце оборотня, нетерпеливо гоняя кровь по телу. Роман так сосредоточился на этом ощущении, что не заметил, как наклоняется всё ниже и ниже. Питер кожей ощутил горячее и влажное дыхание, отчего мурашки россыпью пробежали по спине. Он стоял, напряженный и сосредоточенный до предела, казалось, ещё немного и он потеряет сознание. Вдруг в комнате раздалась телефонная трель. От неожиданности Годфри тут же выпрямился как струна и одёрнул руку от шеи цыгана. Руманчек слегка отшатнулся и бесшумно выдохнул — облегчение разлилось по всему телу. — Чёрт, — буркнул Роман, посмотрев на телефон. — А ей что от меня надо? Да… успокойся Мари, давай по порядку… ты уверена?.. Прекрати рыдать!.. Ты была у них дома?.. Хорошо, да… я понял… перезвоню. К окончанию телефонного разговора Годфри стоял бледный, как полотно, словно кто-то облил его белой краской или напудрил в старых добрых традициях XVIII века. Новости были явно не из лучших, поэтому Питер замер, опасливо выжидая. — Сука! — выругался Роман и швырнул телефон в стену. — Что здесь происходит? — растерянно спросила Шелли, появившись в дверях словно из воздуха. — Наша поехавшая матушка украла Надю! — прорычал упырь, сквозь стиснутые зубы. — Роман, не говори о ней так, пожалуйста, — грустно сказала Шел. — Давай сейчас без твоих нравоучений, нужно ехать. — Ты знаешь, где они? — осторожно спросил Питер. — Нет, но… Бля!.. Бля! БЛЯ! — прокричал Роман и обессиленно пнул лежащий на полу стул, которому и без того сегодня досталось. — Роман, — Руманчек положил руку ему на плечо, слегка надавил пальцами, словно массируя, чтобы привести в чувства. — Питер, — Годфри медленно повернул голову и растерянно посмотрел на друга. — Я понятия не имею, где они могут быть… — Соберись и подумай. Вдруг, что-то придёт в голову, — рассудительно произнёс цыган. Его голос звучал спокойно, твёрдо, словно каждое слово было кирпичиком в крепкой стене, способной защитить от всего на свете. — А пока мы поедем домой. Отвезём Шел. Там нас ждёт Ди, она точно что-нибудь придумает. Мы найдём их, обещаю. — Да, — послушно кивнул Роман и зачесал назад растрепавшиеся волосы. — Хорошо, да, так и сделаем. Шелли наблюдала за происходящим молча и с лёгким удивлением. Не увидь своими глазами, она бы ни за что не поверила, что кто-то способен привести её брата в чувства так быстро и так легко. Словно Питер владел какой-то особой магией, доступной ему одному. Цыганской магией.***
Доктор Прайс проводил взглядом белоснежную машину Романа, которая только что вырулила с парковки Института Годфри и стремительно умчалась по тёмной мокрой дороге, петляющей среди деревьев, как блестящая речушка или огромная скользкая змея. Карман завибрировал, вырвав доктора из размышлений о змéе, который обвивает земной шар и кусает собственный хвост, символизируя конец и начало, единство всего сущего в бесконечности пространства и времени. «Еду к Оливии. Пожелай мне удачи», — высветилось на экране. Доктор Прайс не любил сообщения, как не любил письма, открытки и иные свидетельства чьих-то слов, высеченные в буквах. Они казались ему слишком грубыми, бескомпромиссным. Он всегда предпочитал голос. Мягкий. Льющийся. Такой ненадёжный. «Предсказуемо», — тихо произнёс доктор и убрал телефон в карман, не посчитав необходимым что-то отвечать. Прайс хрустнул шеей и направился прочь из кабинета. На город опускался вечер, и здание постепенно, но неминуемо пустело. Доктор уверенной походкой прошёл к лифту. В2. Подвал. Просторная белая кабина помчалась вниз. Ей предстояло преодолеть почти всю высоту огромного небоскрёба. Светодиоды зажигаются, отсчитывая этаж за этажом. 20. 19… 11. 10… 1. G. B1. В2 и двери плавно бесшумно раздвигаются, выпуская доктора в длинный белый коридор, наполненный ярким светом и умиротворенной тишиной. Прайс проходит вглубь коридора и сворачивает в одну из последних комнат. Здесь царит полумрак. После яркого света глазам нужно привыкнуть, и проходит несколько мгновений, прежде чем очертания предметов утончаются и обретают ясную устойчивую форму. Помещение разделено на две части толстым стеклом. За ним типичное для любой больницы медицинское оборудование: индикаторы монотонно мигают, экран высвечивает неровные полоски и стабильные цифры. Большая часть тела неизвестного пациента покрыта бинтами. Он в коме, а его состояние оценивают как стабильно тяжёлое. «Патрик Бейтс», — сухо произносит Прайс, называет дату и медленно диктует все до единого показатели состояния больного. Доктор надеется, что тот придёт в себя, ведь ещё никогда они не помещали одно сознание в два субъекта одновременно. От «ненужного» тела тут же избавлялись, полагая неэтичным появление дубликата. И никогда не пытались поместить человеческое сознание в животное. Патрик — невероятный, невозможный по многим параметрам экземпляр. Изучение его уникального опыта позволит значительно продвинуться в исследованиях. «Точка», — произносит доктор и убирает диктофон. Он снова почувствовал лёгкий дискомфорт от того, что скрыл правду от Романа. Это может плохо кончиться, ведь мальчишка порой совершенно неуправляем. Впрочем, доктор не собирается оставлять Патрика в живых. Так или иначе, его судьба предрешена. Поэтому утверждение «Патрик Бейтс мёртв» не было ложным на все 100%. Точнее, было ложным лишь на определённый отрезок времени. Весьма непродолжительный.***
Уже вторые сутки они были вынуждены торчать в огромном особняке Годфри. Лала с интересом изучала каждый уголок огромного дома, представляя себя маленькой принцессой в самом настоящем замке, а вот Дестини никак не находила себе места. Здесь она чувствовала себя чужой, беспардонным интервентом, как капля грязи на отполированной до блеска машине или монашка на нудистском пляже. Девушка обладала поразительным самообладанием, шокирующей наглостью и небывалым бесстыдством. Она могла пройти по центральной улице города в час пик совершенно обнаженной и не ощутить ни толики смущения. Но вот нашлось то, что могло выбить из колеи даже её — давящая атмосфера роскоши фамильного особняка, напоминающего скорее музей, чем жилой дом. Молодая цыганка расхаживала по гостиной взад-вперёд, нервно покусывая большой палец и куря сигареты одну за другой. Последнее действие казалось ей совершенно неуместным среди дорогущей мебели из красного дуба и антикварных безделушек, но пепельницы на каждом углу буквально кричали, что курить здесь разрешается. Когда Дестини услышала звук подъехавшей машины, её лицо искренне просияло от счастья, и она тут же устремилась к входной двери. — Питер! — радостно бросилась она на шею брату. — Ты как? Всё в порядке? — Я в норме, но тут одна проблема… — неуверенно начал Руманчек. — Оливия похитила Надю, — продолжил за него Годфри и язвительно добавил, — Нужно попросить Нормана трахать её получше, чтобы она перестала уже портить жизнь окружающим. — Роман! — укоризненно воскликнула Шелли. — Мы не знаем, где они, так что нужна твоя помощь, — поспешил объяснить Питер. — Да, конечно. — Ну? Что тебе надо для твоих магических фокусов? Приступай уже, — настойчиво произнёс Роман и хлопнул в ладоши, подгоняя. — Мы тут слегка торопимся. — Ты же знаешь, что это не так работает, — ответила Дестини, недовольно сверля упыря взглядом. — Слушай, ты… — Вот, — вмешалась в начинающуюся перепалку Лала, протягивая Питеру страницу из журнала. — Что это? — удивился Руманчек, забирая глянцевый листок из рук ребёнка. — Ты же говорил, что помогаешь маленьким принцессам. Этой принцессе нужна твоя помощь, поэтому иди и спаси её от злой тёти! — бескомпромиссно заявила девочка, уперев руки в боки. — Она там? — спросил Роман, указывая на фотографию роскошного отеля. — Ага, — Лала утвердительно кивнула. — Идите уже! — Обычно она не ошибается, — ответила Дестини на немой вопрос окружающих. — Отлично, я знаю, где это. Ты со мной? — Да, конечно, — отозвался цыган. — Питер, постой, я должна тебе кое-что сказать. — Ди, это не может подождать? — Нет, — она подошла ближе и что-то прошептала ему на ухо так, чтобы никто другой не мог её услышать. Руманчек тут же изменился в лице, побледнел, напрягся всем телом, словно узнал тайну, груз которой был не в состоянии вынести. — Ты идёшь или нет?! — послышался крик Годфри с улицы. — Д-да!.. — растерянно ответил Питер. — Ты уж постарайся там! — крикнула Дестини вслед брату. — Ну вот, опять они ввязываются в неприятности, оставляя меня в стороне, — обеспокоенно сказала Шелли. Всё это время она наблюдала за происходящим с поистине стоическим молчанием. — Мальчишки, что с них взять, — развела руками цыганка. — А мы раньше не встречались? — задумчиво спросила девушка, рассматривая удивительно знакомое лицо. — Да, неловко вышло, — усмехнулась Ди и заботливо, почти по-матерински, обняла младшую Годфри за плечи, уводя её на кухню. — Идём, милая, выпьем чаю, нам есть о чём поговорить.***
В небольшой дешевой забегаловке было людно и шумно. Норман сидел у самой двери, пил кофе и курил, уставившись в окно. Его взгляд казался отрешённым, потерянным, но на самом деле он сосредоточенно разглядывал высотное здание с красивым фасадом, который украшала резная лепнина. Он обзвонил все ближайшие отели, куда могла направиться Оливия. Это заняло некоторое время. Норман знал её слишком хорошо, знал, что в её вкусе, что она предпочитает. В сложившейся ситуации она бы точно не стала останавливаться под собственным именем. А чтобы маскировка хоть сколько-то сработала, нужно было уехать из Хемлок Гроув, но не слишком далеко — на это времени у неё попросту не было. Круг подходящих мест быстро сократился до пары-тройки достаточно приличных отелей, находящихся не более чем в двух часах от города. Пара телефонных звонков, и вот Норман здесь, выжидает, сам не зная чего. А на город тем временем опустился вечер, уже совсем стемнело. Ещё немного и действовать будет поздно, нужно собраться с силами, решиться. Желудок неприятно сводило от волнения и… страха? Доктор устало вздохнул. Он сделал глоток дешёвого кофе и затянулся горьким сигаретным дымом. Неожиданно Норман переменился в лице, его взгляд округлился, наполнился смыслом. Две знакомые фигуры быстро поднялись по лестнице и скрылись за красивой резной дверью отеля. Годфри подскочил на ноги, бросил скомканную купюру на стол, схватил букет, который всё это время лежал рядом, и выбежал из кафе.***
— Вы уверены? — с напором спросил Роман, теряя терпение. — Да. Простите, сэр, но Оливия Годфри у нас не останавливалась, — виновато ответила высокая молодая девушка. Годфри разговаривал громко, отрывисто, привлекая к ним всё больше внимания. Гости отеля и без того с опаской косились на Питера, который стоял, облокотившись на стойку регистрация и неприкрыто разглядывал окружающих. Он был так взволнован, что напрочь забыл о дискомфорте, который испытывает в подобных местах. — Может у вас останавливалась женщина средних лет с маленькой девочкой? Под другим именем? — спросил Годфри нетерпеливо. — Простите, но мы не имеем права разглашать личные данные постояльцев, — голос девушки звучал всё более и более виновато. — Сука, — отчаянно рыкнул Роман, но тут же осёкся. — Не Вы, простите. Я про ситуацию. — Извините, — раздался знакомый мужской голос. — В каком номере остановилась Кэтрин Эрншо? Роман приоткрыл рот от удивления и хотел что-то сказать, но Норман жестом приказал ему молчать и продолжил делать вид, что они совершенно не знакомы. Парни озадаченно переглянулись, но подыграли. — Секунду, — улыбнулась девушка. — Последний этаж, номер люкс. Вам назначено? — Нет, — смутился Норман и положил букет на стойку. — Видите ли, мы давно не виделись, юношеская любовь и всё такое. Хочу сделать ей сюрприз. Могли бы Вы не предупреждать о моём визите? — Конечно, сэр, — понимающе улыбнулась девушка. — Спасибо, — довольно подмигнул ей старший Годфри и пошёл к лифту. — Что ж, нет так нет. Попробуем другой отель. Спасибо, вы были очень любезны, — протараторил упырь и быстро пошёл к выходу. Цыган на прощание отвесил поклон и последовал за товарищем.***
Проскользнуть в отель с чёрного хода оказалось на удивление просто. Ждать долго не пришлось — кто-то из работников вынес мусор, и оставалось лишь подхватить дверь, пока та не захлопнулась. Но внутри их ждал чёртов лабиринт. Казалось, они обошли все подсобные помещения, прежде чем наткнулись на служебный лифт. В кабине было светло и достаточно просторно. Не успели они расслабиться, как на третьем этаже двери неожиданно открылись. Пожилая горничная латиноамериканского происхождения удивлённо уставилась на двух подозрительных парней и уже открыла рот, чтобы что-то сказать или того хуже — закричать. — Не стойте в дверях, — добродушно улыбнулся Питер, затягивая женщину внутрь. — Вам какой этаж? — Quinto, — растерянно произнесла горничная, показывая пятерню. — No problema, — отозвался цыган, нажимая на нужную кнопку. — О, не обращайте на нас внимания. Тайное свидание, amor secreto, понимаете? Кажется, женщина поняла, потому что тут же повернулась к ним спиной, пряча смущённый взгляд и покрасневшие щёки. На пятом этаже она поспешно вышла, не оборачиваясь. — Amor secreto? — спросил Роман, продолжая прикрывать рукой глупую ухмылку и едва сдерживая смех. Питер лишь развёл руками в ответ. Слишком много всего произошло за последние дни, слишком насыщены они были событиями. Нервы у обоих были на пределе. Казалось, даже малой искры хватило бы, чтобы всё разлетелось к чёртовой матери, поэтому смех вызывала любая, даже самая маленькая, глупость. Двери вновь открылись — конечная. Они миновали небольшой тамбур и оказались в светлом коридоре: узорчатый ковёр на полу, однотипные бра на стенах и двери. Бесконечные двери. — А вы не торопились, — недовольно произнёс Норман, поглядывая на наручные часы. — Грозовой перевал? Серьёзно? — спросил Роман, приподнимая одну бровь. — Мог бы знать любимое произведение собственной матери. — Куда мне до тебя, дядя, — ехидно произнёс упырь с упором на последнем слове. — Знаешь что, сопляк… — Так, хватит, — прервал их Питер. — Мы здесь ради Нади, так что давайте займёмся делом. Младший и старший Годфри обменялись колкими взглядами и молча последовали за Питером. Табличка с витой надписью «люкс» красовалась на совершенно обычной двери в конце коридора. Следуя поспешно разработанному плану, Норман разыгрывал раскаяние, молил о прощении и клялся в вечной любви. Излишняя самоуверенность Оливии сыграла им на руку — долго уговаривать открыть дверь не пришлось. Белоснежный шёлковый пеньюар, спадающие с плеч аккуратные чёрные локоны, ярко красные губы — к приходу гостей она была готова. — Норман, цветы? — кокетливо произнесла женщина, забирая букет. Он лишь натянуто улыбнулся и, взяв её за локоть, провёл внутрь. Роман и Питер зашли следом, последний, окинув коридор взглядом, закрыл дверь. — Ну здравствуй, мама. — О, да с тобой гости? Дорогой, нужно предупреждать о таких вещах, — холодно сказала Оливия, потрепав Нормана за щёку. — Папа! — радостно воскликнула Надя, выйдя из спальни, и тут же бросилась к Роману. — Привет милая, — он заботливо погладил ребёнка по голове. Похоже, она была в полном порядке. — Дедушка! — наконец заметила девочка. — И дядя Питер! — Мы едем домой, принцесса. Оденься и собери вещи, хорошо? — мягко сказал Годфри старший. — Уже? — Ага, — Питер присел на корточки рядом с ребёнком и взял её за руки. — Дома тебя ждёт одна маленькая девочка, ей очень скучно и не с кем поиграть. Ты ведь составишь ей компанию? — Угу, я сейчас! — радостно воскликнула малышка и снова скрылась в соседней комнате. — Мы забираем её, — сухо сказал Роман, сверля Оливию взглядом. — О, правда? — она села в кресло, закинув ногу на ногу. Подол пеньюара соскользнул, обнажая стройные ноги. — Как чудесно! Семейство Годфри сплотилось, чтобы дать мне отпор! Ещё и шавку с собой притащили. — Ты!.. — рванул было Роман вперёд, но Питер его остановил. — Не надо, — спокойно сказал цыган. — Не при ребёнке. — Боже, ну и зрелище, — с явным отвращением в голосе произнесла Оливия и закурила. — А теперь послушайте меня, отряд бравых спасателей, девочка останется со мной. — Если ты хочешь надавить на меня с помощью Ордена Дракона, то не выйдет. С ними я уже разобрался. Компания переходит под моё единоличное правление. — Ох, какая досада, — Оливия сохраняла совершенное спокойствие, отчего Норману тут же стало не по себе. — Как же там… такое забавное французское имя. А, точно, Шассо. — Она жива? — встрепенулся Питер. — Не она, а он, — поправила женщина. — Не стоит так удивляться. У назойливой дамы из общества отлова зверюшек есть брат, который, какое совпадение, тоже состоит в Ордене и охотится на разную… живность. Помню, семь лет назад он тщетно пытался найти убийцу своей сестры, но цыгане так хорошо умеют растворяться в воздухе, что и не сыщешь. — К чему ты клонишь? — спросил Роман, сжимая кулаки всё сильнее. — Неужели сам не догадался? Общение с отбросами плохо сказывается на твоих когнитивных способностях. — Хочешь, чтобы я выбирал между Надей и Питером? — Я готова! — раздался голос девочки. Она выбежала из комнаты, радостно подпрыгивая от нетерпения и сжимая в руках новую игрушку и маленький детский рюкзачок, из которого торчали карандаши и бумага. — Норман, уводи её. — Да, — кивнул Годфри старший. — Идём, милая. — Пока, ба, — девочка чмокнула Оливию на прощание и послушно взяла Нормана за руку. — До скорого, милая, — женщина помахала им вслед. Как только дверь закрылась, она задумчиво произнесла, — Где же у меня записан его номер? — Ты не посмеешь. — Роман, это неважно, я разберусь с Шассо, уходим, — спокойно сказал Питер. — Какое… самопожертвование? А ты уверен, что стоит так подставляться ради него? Как трогательно, прямо настоящие друзья-товарищи, — рассмеялась Оливия. — Наши отношения Вас не касаются. — Отношения? Боже! Какая прелесть. Ты хоть знаешь? Роман рассказал тебе, кто настоящий отец Нади? — Замолчи, — процедил Роман. — Кто взял Литу силой? — Заткнись! — Чьего ребёнка она носила под сердцем, пока кувыркалась с тобой? Годфри рванул вперёд, но Руманчек оказался быстрее и с волчьей прытью оказался прямо перед Оливией. — Знаю, — тихо произнёс цыган. — Я знаю, что это Роман. В комнате повисла тишина. Годфри застыл на месте, словно поражённый молнией. Сердце его бешено колотилось, пытаясь пробить грудную клетку, вырваться наружу и тут же разлететься на мелкие осколки. В ушах гудело, мысли путались. Он вдруг забыл как дышать. Комната пошатнулась, закружилась, поплыла. Тошнота настойчиво подкатывала к горлу. — Питер, — тихо позвал упырь, но цыган не отреагировал. Он склонился над Оливией, оперившись руками на подлокотники кресла, и посмотрел ей в глаза. В них была лишь густая сияющая тьма. — Избавься от Романа, — приказала женщина, зловеще улыбаясь. Металлический звук её голоса эхом раздался в голове. Питер смотрел на неё, не моргая. Его глаза блестели жёлтым, а лицо всё больше напоминало звериное. — В Вашем возрасте пора знать, что упыри не могут приказывать животным, — спокойно ответил Руманчек. Улыбка тут же сползла с лица женщины. От былой самоуверенности во взгляде не осталось и следа. — Я бы с удовольствием перегрыз Вам глотку и вырвал сердце. И оказал бы огромную услугу всему миру. К сожалению, Вы мать моего друга, а семью не выбирают. Лишь из уважения к нему я Вас не трону. На этот раз. — Ты, — прошипела Оливия, — жалкая псина, смеешь мне угрожать. Мне?! — Клянусь, если Вы снова влезете в его жизнь, я найду Вас, — оборотень наклонился ближе и принюхался. — Найду по этому отвратительному смраду и доведу дело до конца, не раздумывая. Питер выпрямился. Черты его лица снова приобрели человеческий облик. Он развернулся и направился к выходу. — Идём, — бросил Руманчек, поравнявшись с Годфри. Роман, пошатываясь, поплёлся следом почти на автомате. Голова продолжала кружиться, а зрение с трудом фокусировалось на предметах. До него долетали лишь обрывки фраз, едва ли он уловил хотя бы общую суть разговора Оливии и Питера, но сейчас ему было на это совершенно наплевать, в голове остались лишь удушающий стыд и ужас. Оливия замерла на месте, не в силах пошевелиться, лишь молча провожая их опустевшим взглядом. Её тело сковал липкий, противный страх. Пот катился по спине, в горле застрял комок. Она уже забыл, каким отвратительным может быть это чувство — чувство бесконечной беспомощности.***
— Ого, просто невероятно! — удивлённо воскликнула ведьма, с интересом рассматривая ладонь Шелли. В глазах Дестини плясали озорные огоньки, вызванные смесью алкоголя и детского азарта. — Никогда раньше такого не видела! — Ну, что там? — спросила девушка, завороженно наблюдая, как изящные увешанные кольцами пальцы цыганки рисуют неведомые магические узоры на её ладони. — Ничего! Совершенно ничего! — ответила Ди и подняла взгляд на Шелли. — Я вижу линии, но… словно смотрю на руку искусно сделанной куклы, а не живого человека. — Да, так оно и есть, — грустно улыбнулась девушка и допила вино. — Дядя Йохан создал это тело искусственно, так что я просто большая говорящая кукла. — Вовсе нет, милая, — Дестини протянула руку и заботливо погладила собеседницу по щеке. — Я смотрю в твои глаза и вижу там самую добрую и чистую душу, которую только встречала в своей жизни. Тело — лишь сосуд, не более. Важно то, что здесь… — ведьма коснулась указательным пальцем сначала лба девушки, а потом — груди, указывая на сердце, — и здесь. На секунду на кухне воцарилась тишина. Шелли смотрела цыганке прямо в глаза, и на душе почему-то становилось спокойно. Голова слегка кружилась от вина, а в груди разливалось тепло. Входная дверь хлопнула, отчего воздух в помещении тут же завибрировал, приводя в состояние хаоса только что образованный порядок. Мгновение спустя показались и нарушители спокойствия: Роман, Питер и Надя. — Шелли! — девочка в мгновение ока оказалась рядом с ней и обвила её руками. — Привет, принцесса. — Как всё прошло? — спросила Ди. — Более-менее, — коротко ответил Питер. — Ты напоила мою сестру? — растерянно спросил Роман, заметив початую бутылку вина на столе. Он явно был чем-то встревожен. — Да ладно тебе, — махнула рукой Дестини. — Всего по бокальчику выпили. — По бокальчику? — Годфри недовольно вскинул бровь, указывая на пару пустых бутылок у раковины. — Ну по два. — А где девочка, которая меня ждёт? — спросила Надя, сонно потирая глаза. — Лала? Она уже спит, — ответила Шелли. — Ди, — Питер выразительно посмотрел на сестру. Она прекрасно знала этот взгляд, хотя и видела его лишь однажды — на похоронах Николая, когда голова старого оборотня покатилась по земле: серьёзный, полный решимости и какой-то необъяснимой волчьей мудрости. Слов не потребовалось. — Да, принцессам уже давно пора спать, — сказала Дестини, улыбаясь, и взяла Надю и Шелли за руки. — Идём, а завтра обязательно поиграем все вместе. Голос цыганки звучал сладко и гипнотически. Вздох огорчения плавно перетёк в зевок, и Надя послушно пошла за ней. Шелли посмотрела на Питера и Романа. Отчего-то в груди защемило, словно надвигалось нечто безгранично печальное, болезненное. Она хотела было что-то сказать, но ведьма снова позвала её по имени, и девушка подчинилась — медленно развернулась и пошла за цыганкой. Питер продолжал стоять в дверном проёме, скрестив руки на груди и опершись плечом на косяк. Он внимательно наблюдал за каждым движением упыря, который бесцельно бродил по комнате: обошёл стол, открыл холодильник, закрыл холодильник, постоял у окна с задумчивым видом, потом развернулся, сел на подоконник, достал сигареты и уставился в пачку, словно вместо фразы «курение убивает», надеялся увидеть там решение всех своих проблем. — Откуда ты?.. — тихо спросил Годфри, когда шаги и голоса затерялись на втором этаже. — Ди, — коротко ответил Питер. — Хм, — понимающе усмехнулся упырь, не отрывая взгляда от упаковки табака. — Что теперь? — Я хочу услышать правду, Роман, — голос оборотня звучал резко, холодно, бескомпромиссно. — Правду? Какую правду? Что я чудовище, отвратительный монстр, которого… — Хватит, — перебил его Питер, почти скалясь от злости. — Ты прекрасно знаешь о чём я. Что произошло, Роман? Что произошло на самом деле? — Оливия, — тихо ответил Годфри и достал сигарету трясущимися руками. — Она… она заставила меня, а потом приказала забыть. Мне и… Лите. — Он чиркнул зажигалкой раз. Второй. Третий. — Чёрт, звучит как глупая отмазка… я узнал уже после твоего… отъезда. Оливия сделала подарок на восемнадцатилетие. Роман продолжал нажимать на кнопку, но кремень лишь безучастно скрежетал, упрямо отказываясь выдавать искру. Упырь выругался вполголоса и швырнул предательницу в урну. Питер тем временем пересёк кухню и оказался прямо перед Годфри, достал из кармана зажигалку и поднёс к сигарете, которую Роман сжимал в зубах. Упырь наконец поднял голову и посмотрел на цыгана. Большие зелёные глаза блестели, наполненные отчаянием и горечью. Руманчек нахмурился, пытаясь переварить информацию и справиться с нахлынувшими чувствами. Роман затянулся и выдохнул горький дым куда-то в пол, снова опуская взгляд. — Я… я любил её, это же Лита, чёрт возьми! — голос Годфри дрожал, срывался на крик. — Я бы никогда не причинил ей вреда! Никогда, Питер, клянусь! Я бы не!.. — Я знаю, — тихо сказал цыган, положив ладонь на плечо упыря. — Знаю… От прикосновения тяжёлой тёплой руки Роман вздрогнул и замолчал. Сигарета упала на пол. Он уткнулся лицом в грудь оборотня, и разразился рыданиями, отчаянно цепляясь руками за куртку друга. Питер на мгновение замер, не зная, как реагировать, но тянуще болезненное чувство подтолкнуло его вперёд, и он сам не заметил, как прижал упыря к себе и стал заботливо гладить его по голове и спине. Через футболку он чувствовал горячие слёзы Романа и самому хотелось плакать. — Чёрт, — выдавил Питер, проглотив комок, застрявший горле. — А ведь я планировал врезать тебе хоть разок. — Прости, — пробубнил Годфри, шмыгая носом.***
Доктор Прайс жил на работе. Буквально. На одном из верхних этажей Белой Башни. Об этом было известно совершенно всем, кто был знаком с доктором. Но мало кто знал, что у Прайса было тайное убежище — небольшая уютная квартира в одной из старых многоэтажек на самой окраине города. Изредка доктор отдыхал там, когда нервы были на пределе и нужно было срочно сменить обстановку. Или встречался с любовниками. Поэтому, когда около полуночи в дверь кто-то позвонил, доктор Прайс был крайне удивлён. Ещё сильнее он удивился, когда увидел на пороге Нормана Годфри с бутылкой виски. — Какого чёрта, Норман? — Поговорим лучше внутри. Йохан, выглядевший в пижаме и очках непривычно по-домашнему, недовольно нахмурился и молча вернулся к чтению книги — современного романа с примитивным сюжетом, который позволял немного разгрузить голову. Норман прошёл следом и сразу направился на кухню. Он по-хозяйски открыл шкаф, достал два бокала и насыпал лёд. — Есть, что пожевать? Умираю с голоду. — Ты знаешь, где холодильник, — отозвался Прайс, не отрываясь от книги. — Хотя сомневаюсь, что ты там что-то найдёшь. Норман открыл холодильник и задумчиво почесал затылок: просроченный йогурт, кусок засохшего сыра и крошки. — Закажем пиццу? Прайс изо всех сил старался игнорировать назойливого гостя, жалея, что когда-то вообще рассказал Годфри об этом месте. Доктор читал одну и ту же строчку уже третий раз, и это жутко раздражало. Не дождавшись ответа, Норман разлил виски по бокалам и уселся на диван, ставя один из стаканов перед Йоханом, удобно устроившимся в кресле напротив. — Неужели Оливии ты больше не нужен? — спросил Прайс, продолжая сосредоточенно смотреть в текст. — Я ездил к ней за Надей. — За Надей? — доктор непонимающе уставился на Годфри. — Ну хоть что-то заставило тебя оторваться от книги, — язвительно заметил Норман и сделал глоток. Крепкий напиток приятно обжигал горло. — Оливия хотела забрать её с собой. Понятия не имею, зачем ей понадобился ребёнок. — Кажется, это моя вина, — сказал Йохан и залпом осушил бокал. — Твоя? Каким образом? — Это долгая история, Норман. И сомневаюсь, что тебе стоит её знать. — Йохан, какого чёрта. Это ребёнок моей дочери. Я должен знать. — Ладно, — быстро сдался Прайс, понимая, что в покое его точно не оставят. — Оливия была очень зла на Романа после того… происшествия, из-за которого она оказалась в больнице, и хотела отомстить ему. — И? — Секунду, — Прайс ушёл и вернулся с бутылкой. Быстро наполнил стакан, расплескав часть содержимого по столу, и выпил залпом. — Она хотела… убить Надю. — Ты шутишь? — Я похож на шутника? — ответил Йохан вопросом на вопрос. Норман серьёзно посмотрел на доктора. Тот явно не был настроен на веселье. — Продолжай. — Мне пришлось соврать ей, что девчонка упырь. Только так я мог переубедить Оливию. — Но Надя не… — Нет, она человек. Самый обычный, — Прайс посмотрел на Нормана и добавил, — по меркам вашей семейки. — Подожди, но чтобы Надя была упырём, её отец… — Похоже, одной бутылки нам не хватит.***
Ветер разгуливал между аккуратных рядов серых однотипных надгробий, гоняя опавшую листву. На кладбище было пусто. Лишь две фигуры стояли рядом: растрёпанный цыган в потёртых джинсах и кожаной куртке и высокий парень в чёрном пальто. Питер поднял голову к небу — безучастно огромному и синему. Глаза защипало, а комок в горле стал лишь больше и тяжелее. Он противно царапал изнутри, словно маленький зверёк, пытающийся вырваться на свободу. Руманчек вдохнул полной грудью свежий октябрьский воздух и снова посмотрел вниз. Надпись на каменной плите гласила: «Лита Годфри. Любимая дочь и прекрасный человек. Наш ангел вернулся на небеса». Спустя столько лет он решился прийти сюда, встретиться с прошлым лицом к лицу и поставить точку. Роман почувствовал лёгкое касание горячих пальцев и сжал руку цыгана так крепко, как только мог. Питер сжал его ладонь в ответ. По щекам текли слёзы, которые, увы, не спишешь на дождь в этот ясный солнечный день. Хотелось верить, что теперь она действительно вместе с ангелами, наблюдает за ними сверху и смеётся над их глупыми земными проблемами. И Питер верил. Они оба верили.***
— Майкл? Майкл Шассо? Это Оливия Годфри…