I'd write a zillion words or walk a million miles I'd sleep on broken glass just not to lose your smiles She And Her Darkness, Diary Of Dreams
Роман проводил взглядом цыгана, сделал последнюю затяжку, выкинул тлеющий окурок в траву и пошёл к ветхому амбару. Пусть ливень ослаб, превратившись в мелкую раздражающую морось, но промозглый порывистый ветер никак не утихал, поэтому упырь торопился скрыться внутри. Амбарные ворота покосились и с трудом двигались под напором руки, очерчивая дорожку на пыльном полу. Внутри было тихо и пахло как в больнице. Сквозь свисающую с потолка плотную полиэтиленовую плёнку струился холодный свет. Прорвавшись через грязную полупрозрачную завесу, Роман оказался в чистом просторном помещении. Стены и пол покрывал белый кафель, хромированные стеллажи и столы были заставлены коробками, книгами и разными склянками. Стена напротив была скрыта плотной клеёнчатой занавеской. — Патрик? — осторожно позвал Роман, хмуро оглядывая помещение. — Мистер Годфри, — раздался голос из динамиков под потолком. — А Вы не торопились спасать сестру. — Где ты, ублюдок? — рыкнул упырь, сметая вещи с одного из столов на пол. — Выходи! — Простите, мистер Годфри, но так не пойдёт. — Боишься встретиться со мной один на один?! — злость и гнев бурлили в нём всё сильнее, и на пол полетели уже не только книги, но и целые стеллажи. — Не совсем, мистер Годфри, — по голосу парня было слышно, как он самодовольно улыбался. — Скорее я реалистично оцениваю свои возможности. — Ну да, — буркнул Роман под грохот последнего падающего стеллажа. — О, мистер Годфри, не нужно обладать большим умом, чтобы понять очевидное — обычный человек не сможет выстоять против дракона. — А? — упырь удивлённо замер на месте. — Я так долго ждал, готовился, даже пришлось устроиться на работу в институт Годфри, — пока голос Патрика мерно лился из динамиков, за шторой раздался скрежет металла, словно сдвинулась тяжёлая стальная дверь или решётка. — О чём ты? — Роман настороженно уставился на шевелящуюся клеёнку. — Когда я получил назначение на столь необычный проект, я просто не мог поверить своей удаче. Пришлось немало потрудиться, чтобы создать подходящую особь, — послышалось рычание и вскоре из-под шторы показалась чешуйчатая лапа, а за ней — огромная зубастая пасть. — Вот чёрт, — прошептал упырь, не веря свои глазам. — Восхищены вершиной моего творения, мистер Годфри? — ухмыльнулся голос. — Столько образцов погибли прежде, чем я смог добиться достаточного размера мозга, чтобы вместить моё сознание. — То есть?.. Ты же не?.. — растерянно спросил Роман, медленно пятясь. Зверь шёл к нему, плавно переставляя большие когтистые лапы. — Всё верно. Это чудовище обладает человеческим сознанием. — Да ты поехавший… — Разве? Но это же технология доктора Прайса, да и сами вы перенесли сознание из монстра в тело человека, так почему «поехавший» здесь я? — Стоило оно таких усилий? — спросил Годфри, нервно сглатывая. Отступать больше некуда. Он старался придумать хоть что-то, но в голове было пусто. — Конечно. Solum draco draco vincit, мистер Годфри, — зверь успел подойти так близко, что его слюна уже капала на плечо Романа. — Только дракон может победить дракона.***
Питер бежал сквозь влажный холод осеннего мрака. Ноги путались в траве, скользили по грязи. Цыган то и дело запинался и падал, но тут же подскакивал и мчался вперёд, забыв про боль в боку и усталость. С каждым шагом дурное предчувствие становилось всё сильнее, а происходящее казалось каким-то до боли знакомым, ощущение дежавю никак не отпускало. Вскоре Питер понял, что точно так же он бегал в поисках Романа, когда ему снились кошмары в фебрильном бреду. Страх и тревога снова накрыли с головой, дыхание перехватило. Оборотень остановился у старого дома, чтобы немного прийти в себя, в ту же секунду раздался жуткий грохот. Огромная драконоподобная тварь вылетела сквозь крышу амбара и на мгновение зависла в воздухе. Острые когти зверя крепко сжимали человека, который явно сопротивлялся. Роман. «Чёрт», — выдохнул Руманчек. Казалось, время вдруг замерло на месте. Цыган быстро похлопал по карманам, вспомнив о пистолете, который так удачно сунула ему Алиса. Он вскинул ствол, отвёл курок и попытался прицелиться, но всё было тщетно — зверь устремился ввысь и в темноте пасмурной безлунной ночи его едва ли можно было рассмотреть. Оборотень недовольно рыкнул, осмотрелся по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать, и побежал к амбару в надежде забраться на крышу, с которой целиться стало бы проще. Ворота были слегка приоткрыты. Цыган быстро юркнул внутрь и тут же запутался в грязных клеёнках, свисавших сверху. Проклиная всё на свете, он прорвался сквозь завесу и оказался в просторной комнате, выложенной белым кафелем. Лампы, которые смогли пережить разрушение потолка, теперь висели на проводах. Свет мигал и подрагивал, делая и без того неуютное помещение ещё более жутким. Питер прошёл вперёд, озираясь по сторонам и осторожно ступая по полу, на котором были свалены хромированные стеллажи, книги, бумаги, осколки стекла и щепки. Другой конец комнаты закрывала штора из плотного непрозрачного пластика. Руманчек неуверенно сглотнул и отодвинул занавеску. В нос тут же ударил тот самый специфический запах, который оборотень чуял на месте преступления, от тела погибшей девушки и от того парня в клубе. Огромная стальная клетка была открыта. Очевидно, что крылатую тварь держали именно здесь. Раздался треск, на мгновение в глазах потемнело от тупой резкой боли в области затылка.***
Роман чувствовал как острые когти впиваются в его плечо и бок, разрезая одежду, кожу и мышцы, доставая до самых костей. Зверь взлетал всё выше и выше. Сильные порывы ветра не давали упырю нормально вдохнуть, голова кружилась, перед глазами плыло. Весь мир будто тонул в мокрой осенней тьме и шелесте перепончатых крыльев. Упырь стиснул зубы и зажмурился, стараясь сосредоточиться. Он крепко ухватился за лапу, сжимающую плечо, и рванул изо всех сил, стараясь освободить от крепкой хватки хотя бы руку. Из груди вырвался сдавленный стон, когда когти полоснули по мягкой коже, вспарывая плоть. Горячая кровь быстро пропитала рубашку и стала капать вниз, стекая по руке. Зверь дёрнулся, на мгновение потеряв равновесие, но быстро пришёл в себя. Тварь пронзительно завопила и сильнее сжала вторую лапу. Острая боль пронзила бок. Роман готов был поклясться, что слышал, как с хрустом ломаются его кости. Неожиданно зверь разжал хватку и, если бы Годфри не продолжал сжимать в руке вторую лапу, то уже полетел бы вниз. Дракон зарычал и стал метаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить «пассажира» с помощью резких движений. «Сука», — прохрипел парень, которого мотало туда-сюда, словно тряпичную куклу. Пальцы скользили по гладкой чешуе, и стремительный полёт к земле был лишь вопросом времени. Пусть он и упырь, но пережить падение с такой высоты казалось чем-то сомнительным. Превозмогая боль, Роман постарался ухватиться за зверя второй рукой, надеясь так увеличить свои шансы задержаться на этом увлекательном аттракционе. Не сразу, но ему это удалось. Тварь, очевидно, не была рада такому повороту событий — острые зубы клацнули в считанных миллиметрах от головы Романа. Увернувшись от нападок «дракона» несколько раз, Годфри вдруг подумал, что это его шанс, и решился на отчаянный шаг. Он ухватился за шею зверя, когда тот вновь попытался вцепиться в жертву зубами. Монстр вскинул голову, недовольно вопя. Роман сжимал гладкую чешуйчатую шею из последних сил. Дракон захлопал крыльями и стал метаться ещё неистовее. Упырь уловил момент и впился зубами в сочленение крыла. Вязкая горькая жижа тут же заполнила рот, а странный маслянистый запах усилился в разы. Зверь протяжно застонал от боли, отчаянно пытаясь избавиться от Романа, но тот вцепился мёртвой хваткой, вонзая зубы всё глубже и глубже. Тёмная кровь струилась по перепончатому крылу и вскоре чудовище не могло больше лететь. Сделав несколько неровных кругов, оно стало камнем падать вниз.***
Питер слегка пошатнулся, но устоял на ногах. Комната поплыла и закружилась, сфокусировать зрение не получалось. Арматура вновь со свистом рассекла воздух, второй удар пришёлся под колени. Ноги подогнулись, словно тело резко надломилось, и цыган стал падать на четвереньки, но не успел он коснуться ладонями белого кафедра, как получил удар по спине. Дыхание перехватило, и Питер, хрипя, повалился на пол. Мысли путались, всё тело сковывали боль и слабость. — Наконец-то, — раздался недовольный мужской голос. Цыган с трудом перевернулся на бок, чтобы осмотреться вокруг и понять, что происходит. Он ещё не восстановился после укуса упыря, сил совсем не было. Оставаться в сознании было тяжело. По комнате в мигающем свете трещащих ламп двигалось белое пятно, которое постепенно приобрело очертание человека в халате. — Ты П-патрик?.. — тихо спросил цыган. — Какая проницательность, — небрежно отозвался парень, продолжая что-то сосредоточенно искать. — Зачем? — прохрипел оборотень, закашлявшись. — Зачем тебе это? — Зачем? — удивлённо переспросил Патрик, замерев на мгновение. — Разве не очевидно? — Кристина? — О, моя бедная Кристина. Да, когда я нашёл её дневник и узнал обо всём, я просто места себе не находил. Но ты, — Бейтс резко развернулся, махнув арматурой в сторону Питера. — Ты уже исчез из города. Кто бы мог подумать, что мне так повезёт и тебя занесёт обратно в Хемлок Гроув. Хотя это скорее приятный бонус. Будь с ней всё в порядке, итог был бы тем же. — Тогда почему? — непонимающе спросил Руманчек, стараясь тянуть время и хоть немного восстановить силы. Мир вокруг из разноцветных пятен постепенно стал структурироваться. — Годфри. Всё просто. Я лишь хочу уничтожить Годфри, эту раковую опухоль на теле города, — голос Патрика дрожал от злости, он нервно разбрасывал вещи вокруг себя, продолжая что-то искать среди сваленных стеллажей, книг и других вещей. — И сегодня всё кончится, Роману конец. — Но Роман не единственный Годфри, — возразил цыган. — Единственный. Норман и Оливия больше не имеют никаких прав на компанию, когда младшего Годфри не станет, они сами сгниют в нищете и забвении. Подходящий конец для таких, как они, — Бейтс выпрямился и развернулся к Питеру, довольно ухмыляясь. Он сжимал в руках ампулу и шприц. — Конечно, есть ещё Шелли. — Ты знаешь?! — удивился Питер. По спине пробежали мурашки, живот неприятно свело от волнения. А ведь он был уверен, что девушка не в опасности. — Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Система защиты данных в Белой Башне не так хороша, как все думают, — Бейтс подошёл к цыгану и набрал жидкость из ампулы в шприц. — Но Шелли — такая же жертва этой отвратительной семейки, как и все в этом городе. Ей просто не повезло. Страшно представить, что пережила бедняжка. Собственный брат свалил на неё вину за свои делишки, сделав изгоем в родном городе. — Ты ошибаешься, — прохрипел Питер — Вот как? — спросил Патрик, наклоняясь к оборотню. — Да, — цыган рванул вперёд из последних сил, сбивая Бейтса с ног. От неожиданного удара пальцы разомкнулись и шприц покатился по полу, теряясь в свалке разбросанных вещей. — Чёрт, — недовольно буркнул Патрик, пытаясь скинуть с себя оборотня, который прижимал его к куче книг. Они скользили и расползались в стороны под борющимися телами. — Вот же упёртый! Как ты не понимаешь?! Нет смысла сопротивляться. Дракон разберётся с Годфри и примется за тебя. Я же хотел облегчить твою участь! — Облегчить?! Да пошёл ты! — рыкнул оборотень, всё сильнее вдавливая парня в пол. — Столько людей погибли, и ради чего?! — Цель оправдывает средства, — Патрик расплылся в самодовольной улыбке. — Solum draco draco vincit. — А? Что это значит?! — Только дракон может победить дракона. Правда, дракона ещё нужно воспитать. — Ты просто тренировался на тех людях, мразь?! Всё ради того, чтобы достать Романа?! — злость застилала Питеру глаза. Происходящее просто не укладывалось в голове. — Какие же люди тупые! Я ведь так сразу и сказал, — Бейтс больше не пытался вырваться и смотрел куда-то вверх, в темноту, которая открывалась через свежую дыру в потолке. — Я перенёс своё сознания в огромную рептилию, но обжиться в новом теле было непросто. — Ты что?.. — удивлённо произнёс цыган, не веря своим ушам. — Наконец-то! — довольно воскликнул Патрик и радостно рассмеялся. Его глаза довольно заблестели. Свадхистана пронзительно заныла, предупреждая об опасности. Тело отреагировало раньше, чем оборотень успел осознать происходящее — он резко отпрыгнул в сторону, оставляя Бейтса лежать в куче хлама прямо под зияющей дырой в крыше. Спустя долю секунды огромная рептилия рухнула камнем на своего хозяина. От оглушительного грохота зазвенело в ушах. Руманчек удивлённо уставился на жёлтую ящерицу с неестественно изогнутыми крыльями, внутри всё застыло, казалось, даже сердце остановилось, отказываясь гонять кровь по телу. Вдруг чешуйчатое тело зашевелилось. Питер уже было насторожился, но тут из-под блестящих изгибов показалась человеческая рука. Вскоре Роман, изрядно потрёпанный и залитый кровью, выскользнул на пол, освобождаясь от объятий монстра. — Сука, — прохрипел Годфри и закашлялся. — Жив? — почти шёпотом спросил Питер, не веря своим глазам. — Не уверен, — признался Роман. Он с трудом стоял на четвереньках и плевался кровью. За спиной упыря снова началось шевеление. Огромная ящерица приподнялась на крыльях, одно из которых было сильно повреждено, кровь из раны струилась, пульсируя. Дракон издал звук, напоминающий рычание, и потянул голову к Годфри, скалясь. Густая, желтоватая от крови слюна стекала по морде зверя и капала вниз. «Дракон» разинул пасть и собирался броситься на Романа, как вдруг раздался громкий хлопок, потом ещё один и ещё. Первая пуля попала твари в шею, две других — в лоб. Монстр пронзительно взвыл, запрокинув голову, и рухнул обратно на пол. Теперь уже навсегда. Питер сидел с пистолетом в руке, продолжая целиться в воздух. Он выглядел ошарашенно и слегка испуганно. Роман посмотрел назад, убеждаясь, что чудовище им больше не угрожает, и облегчённо вздохнул. — Чё-о-орт, — протянул Годфри. — Чё-о-орт, — повторил Руманчек. Парни рассмеялись над абсурдностью ситуации. Роман с трудом подполз к Питеру и уселся рядом, хрипя и постанывая. — Когда ты научился стрелять? — Сейчас, — неуверенно произнёс цыган, доставая смятую пачку и прикуривая сигарету. — Последняя. Будешь? — Ага, — кивнул Годфри, глубоко затянулся и сразу же сильно закашлялся. — Чёрт, похоже, рёбра всё-таки сломаны, — сказал парень, вытирая кровь с уголка рта тыльной стороной ладони. — Отдай сюда, — буркнул Питер, выхватывая сигарету из окровавленных пальцев друга. Роман расплылся в улыбке и хмыкнул в ответ, тут же согнувшись от острой боли в груди. Руманчек смерил товарища осуждающим взглядом, хотя едва ли мог сдержать улыбку, и закурил, уставившись в чёрное небо, на котором теперь виднелись звёзды. Похоже, облака рассеялись и утром выйдет солнце.***
За окном завывал ветер, и тьма вокруг машины, казалось, становилась всё гуще и непрогляднее. Шелли смотрела сквозь покрытое каплями оконное стекло, напрягала глаза, щурилась, пытаясь ухватить взглядом хоть что-нибудь, хотя и прекрасно понимала, что это бесполезно. По телу то и дело пробегала мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от волнения. Девушка едва ли в полной мере осознавала, что происходит, почему Патрик привёз её сюда и что Питер и Роман намерены с ним сделать. Но тяжёлое, давящее чувство тревоги засело внутри, заставляя всё сильнее и сильнее стискивать влажную ткань одежды замёрзшими пальцами. Когда раздалась череда отдалённых, но отчётливых хлопков, у неё на мгновение перехватило дыхание, грудь сдавило, а секунду спустя тёплые слёзы прочертили две тонких влажных дорожки на её щеках. Выстрелы застали девушку врасплох. Она словно захлёбывалась в водовороте противоречивых эмоций, ведь кто бы ни получил сейчас пулю, он был важным для неё человеком, смерть которого навсегда оставит шрам на её сердце. И всё же, несмотря на свое состояние, Шелли смогла собраться с силами и найти телефон. Сдерживая рыдания, она позвонила сначала Прайсу, затем — Норману, и устало откинулась на спинку кресла. Подмога была уже в пути. Возможно, стоило позвонить им гораздо раньше, хотя они бы всё равно не успели приехать к моменту трагической кульминации. Неизвестность сейчас пугала девушку больше всего на свете, но выйти из машины она так и не решилась.***
Яркое полуденное солнце отражалось от белых стен, пола и потолка, наполняя палату волшебным, слегка призрачным сиянием. Медицинское оборудование мерно отсчитывало время, монотонно пища. В воздухе витал тонкий аромат свежих цветов. Роман попытался сесть, но тут же ощутил боль в боку — сломанные рёбра давали о себе знать. — Роман! — воскликнула Шелли, откладывая книгу, и хотела было броситься обнимать брата, но быстро вспомнила про его травмы и успела вовремя остановиться. — Ты как? — Нормально, — кивнул парень, продолжая щуриться от яркого света. — Как долго я?.. — Часов двенадцать, может, чуть больше, — ответила девушка, слегка улыбаясь. Её глаза увлажнились и заблестели. — А Питер? — Вон, — Шелли указала на соседнюю койку. Только сейчас Годфри заметил, что он в палате не один. — Сотрясение и несколько ушибов. — Понятно, — облегченно вздохнул упырь. — Схожу за дядей Йоханом, он просил позвать, как только ты очнёшься, — сказала девушка, всё ещё довольно улыбаясь, и выбежала из палаты. Роман осмотрелся по сторонам: палата, как и всё в институте Годфри, была максимально минималистична. Кроме вещей Шелли — потрёпанной книги и вязанного пуловера на кресле — никаких признаков человеческой деятельности не было. Упырь прислушался — Питер умиротворённо посапывал на соседней постели. Роман попытался встать, но резкая боль тут же его остановила. Парень обессиленно опустился обратно на подушку и стал разглядывать потолок, белый и до ужаса унылый. Он ненавидел всю эту больничную атмосферу, поэтому каждая секунда в тишине и одиночестве тянулась вечность, а это жутко раздражало. Он повертелся так и эдак, посмотрел по сторонам, тяжело вздохнул и наконец решился позвать товарища по имени. Сначала тихо, потом всё громче и громче. Однако цыган никак не реагировал. Годфри недовольно нахмурился, слегка надув и без того пухлые губы. Потом достал из-под головы одну из подушек и кинул её в спящее тело. В ответ послышалось тихое кряхтение. — Питер? — снова позвал Роман. — Сука, — пробубнил цыган и кинул подушку обратно. — Ты как? — Жить буду, — буркнул Питер. — Есть закурить? — Боюсь, Прайс нас добьёт, если мы здесь закурим. — Чё-о-о-орт! — Чё-о-о-орт! Дверь распахнулась и в палату влетел доктор Прайс. Выглядел он измотано и как-то взъерошено. Волосы растрёпаны, галстук сбился, пиджак помялся. Шелли зашла вслед за ним, неся кофе и пончики. — Очнулись, — быстро сказал Йохан и принялся проверять показатели медицинского оборудования. Закончив, он наконец посмотрел на парней и спросил, — Как самочувствие? — Нормально, но от обезболивающего не откажусь, рёбра ещё болят, — ответил Роман. — А ты? — обратился доктор к цыгану. — Я? — Питер был увлечён беседой с Шелли, которой он жестами показывал, сколько сахара и сливок положить в его кофе, поэтому вопрос застал его врасплох. — В порядке. — Ясно. Что ж, отдыхайте. Эти сутки лучше провести под присмотром, но завтра оба можете быть свободны. — А Бейтс? — вдруг спросил Роман, когда доктор уже подходил к двери. — Бейтс? — повторил Прайс, бросив быстрый взгляд на Шелли. — Завтра. Все вопросы по этому делу завтра, Роман, я сейчас занят. — Но… — начал было Годфри младший. — Отдыхай, — резко перебил его доктор. Взгляд Прайса был тяжёлым и суровым. Роман хотел было продолжить спорить, но посмотрел на Шелли и передумал. — Шелли, ты как? — спросил Питер, когда дверь за доктором закрылась. — Всё хорошо, не беспокойся, — улыбнулась девушка, подходя к парням и протягивая кофе. — Патрик, он… прости, что всё так закончилось. — Дядя Йохан рассказал мне, что все эти смерти… похоже, ты был прав, — грустно улыбнулась девушка, посмотрев на брата блестящими влажными глазами. — Никто просто так не решит сближаться с кем-то вроде меня. — Нет, милая, всё не так, я тогда вовсе не это имел в виду, Шел, — Роман сел, превозмогая боль в груди, и обнял сестру. По её щекам текли горячие слёзы. — Она всё вспомнила, Роман, — неуверенно произнёс Питер, чувствуя себя лишним. — О том дне и… о Кристине. — Чёрт, — только и смог выдавить Годфри, растерянно и удивлённо уставившись на Питера.***
Когда роскошная немецкая машина подъехала к детской больнице, на небе уже зажглись первые звёзды. Улица встречала вечерней прохладой, лёгким ветром и осенним полумраком. Оливия в белоснежном пальто проплыла через фойе и подошла к стойке регистрации, звонко цокая шпильками кроваво-красных туфель. — Добрый вечер, — дружелюбно сказала она, снимая солнечные очки. Аксессуар, совершенно неуместный в такое время суток, весьма органично дополнял образ роскошной уверенной в себе женщины. — Я пришла забрать пациентку. — Забрать? — удивилась медсестра. — Но сегодня же воскресенье. Доктор оформляет выписку только по будням. — Ох, должно быть, какая-то ошибка. Мне позвонили и сказали, что внучку можно забирать домой, — лучезарно улыбаясь, заявила Оливия. — Прошу, проверьте. Надя Годфри. — Конечно, секунду, — ответила девушка растерянно и уставилась в монитор, затем раздалось клацанье клавиатуры, наконец медсестра снова подняла взгляд. — Простите, но выписка пациентки не готова. К тому же указано, что её можно отпустить только с отцом. — Да, мой сын такой растерянный, он же сам попросил меня забрать внучку, — Оливия не переставала улыбаться. — М-мне жаль, — дрожащим голосом сказала девушка, окутанная каким-то животным, первобытным страхом, словно кролик перед удавом. — Но я не могу отдавать Вам ребёнка. — Милая, — миссис Годфри посмотрела несчастной прямо в глаза и произнесла медленно, почти по слогам, — приведи Надю немедленно. Девушка послушно поднялась и направилась к лифту. Её взгляд бегал по сторонам, выдавая весь ужас, который испытывало сознание, не способное более управлять своим собственным телом. Несколько минут спустя медсестра вернулась на стойку регистрации вместе с белокурой жизнерадостной девочкой. Глаза Оливии зловеще блеснули. — Бабушка, — Надя радостно подбежала к женщине и бросилась её обнимать. — Ты пришла меня навестить? — Нет, дорогая, гораздо лучше. Я отвезу тебя домой. — Правда? Здорово! — обрадовалась девочка. — Тогда нужно собрать вещи. — Не нужно, — Оливия мягко, но настойчиво остановила ребёнка. — Просто купим всё необходимое. — Но… — Идём, — твёрдо произнесла женщина, смотря девочке в глаза. Надя послушно кивнула и ушла вместе с Оливией, оставив растерянную медсестру стоять посреди фойе. Они сели в машину и быстро скрылись из виду.***
В просторном ярко освещённом кабинете с панорамным окном повисла тишина. Прайс сосредоточенно просматривал бумаги, то и дело устало потирая переносицу и тяжело вздыхая. Давно остывший кофе оставался нетронутым уже не первый час. Норман стоял совсем рядом и смотрел в окно, изредка бросая нерешительный взгляд на погружённого в работу Йохана. Потоптавшись на месте ещё немного и осушив бокал виски до дна, старший Годфри заговорил: «Оливия уезжает из города». Прайс никак не отреагировал, даже не поднял глаза от кипы бумаг. Норман поставил пустой стакан на стол и продолжил: «Она хочет, чтобы я уехал с ней». Реакции вновь не последовало. Годфри устало вздохнул и добавил: «Я… я думаю согласиться». Прайс поднял взгляд, измождённый и почти безжизненно холодный, издал какой-то нечленораздельный звук, напоминающий то ли смешок, то ли вздох, и вновь погрузился в работу. Норман постоял некоторое время, хмуро уставившись на Йохана, и, не дождавшись никакой больше реакции, пошёл к двери. Он уже взялся за ручку, но остановился, замер на мгновение, потом резко развернулся и быстро вернулся к столу доктора. — И всё?! — громко спросил Годфри, хлопнув ладонями по столу. — Боже, Норман, — вздохнул доктор, отрываясь от бумаг. — Чего ты от меня хочешь? — Не знаю, совет? — Совет? От меня? — удивлённо произнёс Прайс и уставился на Годфри старшего. Тот продолжал сверлить его взглядом и, похоже, действительно ждал совета. — Подрочи. — Что? — не понял Норман, растерянно смотря на доктора, который, казалось, был совершенно серьёзен. — Или сними проститутку. — А?! — Не будь ребёнком, Норман. Мы все прекрасно знаем, что связывает вас с Оливией. Сними сексуальное напряжение, а потом уже принимай решение, так ты хоть головой будешь думать, а не… — доктор махнул рукой в сторону Годфри, недвусмысленно указывая на зону паха. — Да пошёл ты, — рыкнул Годфри и пулей вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью на прощанье. Йохан откинулся на спинку стула, снял очки и закрыл лицо ладонями. Внутри всё бурлило, но сил, чтобы злиться или раздражаться, не осталось совсем. Вся эта история с «драконами», проверка от «ЛОД», которая была на носу, Роман со своими проблемами, Норман со своими проблемами, чёртовы Годфри со своими проблемами. Он уже привык ощущать себя единственным взрослым и здравомыслящим человеком среди этого детского сада или цирка-шапито, но сейчас, казалось, сил разгребать чужое дерьмо совсем не осталось. Доктор сделал глоток холодного кофе и вернулся к бумагам. Впереди была долгая ночь.