Часть первая. Самое неожиданное знакомство.
Сегодня первое сентября. И именно сегодня начинается мой последний год в этой школе. Честно говоря, я несказанно рада этому, ведь здесь, в этом месте, меня ничего не держит, да и не люблю я эту школу. Останавливает, разве что, моя лучшая подруга, да и она уедет из города в конце следующего месяца… Кто знает, когда мы теперь встретимся… Так, Дана, успокойся. Не время грустить и лить слёзы. Время покрасивее накрасить свою мордашку и, сверкая пятками, поспешить на вступительную церемонию. Я сидела перед небольшим настольным зеркалом и красила глаза. Удивительный феномен: за мои 17 лет они сменили свой цвет, не поверите, четырежды! Из младенческого тёмно-синего в детский светло-голубой, из детского светло-голубого в подростковый бледно-серый и из подросткового бледно-серого в… Никогда не догадаетесь, но в зеленый! Сейчас мои глаза прекрасного жёлто-зелёного цвета с лёгким оттенком ностальгического серого и голубого. Полагаю, это у меня мамины гены проявляться стали. Проводя коричневым карандашом лёгкие стрелки, аккуратно растушёвывая их вокруг глаз и добавляя кисточкой немного блёсток в виде теней на веки, я вспоминала прошедшие месяцы. Лето выдалось не особо приятным: я рассталась со своим парнем, несколько раз начинала и бросала изучение иностранного языка, вспоминала рисование и даже пыталась писать музыку, правда, безуспешно (кстати, пою я очень даже хорошо). Более того, это мой последний год, а я так и не определилась, кем хочу стать в будущем. Моделью, актрисой, певицей, журналистом, дизайнером… Это всё звучит просто превосходно и всё это мне до безумия нравится, ведь я просто обожаю творческие профессии. Я вздохнула и откинулась на высокий стул, расслабив спину. «И правда, столько всего произошло», — с немалой грустью подумала я. Но хорошего ведь тоже было не так мало: я похудела, моя фигура стала ещё краше, ведь если следовать девизу «нет предела совершенству», можно добиться многого, поверьте; я занималась спортом и сейчас спокойно сажусь на шпагат; я научилась самому простому бальному танцу, потому что давно мечтала сделать это; немножко усовершенствовала свои навыки готовки, а также отрастила волосы и сшила очередной наряд на Хэллоуин. Словом, стала старше и похорошела внешне и в жизненно-полезных навыках. На часах почти 7 утра и я заканчиваю красить губы, в очередной раз смотрю на себя в зеркало, любуясь отражением. «Сегодня я буду блестать и сверкать ярче и сильнее остальных», — промелькнуло в голове, когда я в очередной раз поправила слегка вьющиеся непослушные локоны на плечах. Моя самооценка никогда не была на таком уровне, как сейчас. Нет, она не завышенная. Просто после расставания с бывшим я многое переосмыслила. Например, что нужно любить себя и, порой, не переусердствовать. Моя одежда была определенно скромной: длинная, но достаточно пышная чёрная юбка по колено с милым пояском в виде бантика, белая блузка с очень небольшим декольте, симпатичными пуговичками и рукавами по локоть. Старым школьным туфлям я предпочла новенькие чёрные босоножки на небольшой платформе, потому что, по правде говоря, я в них влюбилась с первого взгляда, едва заметив на витрине обувного магазина. В последний раз глянув, в порядке ли моя одежда, я вышла во двор и села в машину. *** — А-а-ах, Рита, как же я хочу спа-а-ать, — буквально прозевав эти слова, я улеглась на плечо сидевшей рядом подруги. — А кто вчера не спал до часу ночи? Я же говорила тебе, дурочке, что тяжело сегодня будет, — я подняла на неё свои уставшие, недовольно раскрытые глаза, но она опередила меня, ответив на несказанный вопрос, — нет, тебе нельзя. И да, мне можно, — она начала возмущаться, жестикулируя руками. — Сама знаешь, я редко не высыпаюсь и, если ты не заметила, у меня нет синяков под глазами, чего не скажешь о тебе. — В этот момент она тыкнула указательным пальцем в мою щеку. Я не сакцентировала внимание, да и слушала её наполовину. А второй 'половиной' уже спала. Я снова зевнула, — После того, как приедешь домой, не напрягайся и отдохни, ладно? Не заставляй меня переживать ещё больше, детка, — обеспокоено, но с улыбкой проговорила Рита. — Рита, я тебя люблю, — я закрыла глаза и крепко обняла подругу, — но не нужно насильно менять мою ориентацию, пожалуйста. — Мы обе тихонько засмеялись, за что получили немое, но ясно-прожигающее-до-мозга-костей замечание от завуча, стоявшего около зачитывающего нуднейшее в мире напутствие на этот год директора школы. Интересно, его хоть кто-то слушает? К слову о школе. Она у нас очень маленькая и закрытая. Тут все очень строго, честно говоря. Я не совру, если скажу, что нас тут от силы человек 150. Да, именно во всей школе. Я, например, одна в одиннадцатом классе. Так совпало, что и в десятом классе я тоже проучилась одна. А Рита сейчас перешла в девятый класс, она меня младше, но выше. Хотя, это действительно мне очень нравится и определенно не мешает нам быть лучшими подругами. Я действительно люблю её, ведь она мне как младшая сестрёнка. Она, однако… — Просыпайся, соня, — я почувствовала, как кто-то теребит меня за плечо, — вставай, Дана, праздник закончился. Пошли, я провожу тебя в класс. Это был Алекс. Я протёрла сонные глаза и оглянулась. Я уснула, опершись головой об колонну, очень кстати стоявшую возле моего стула. Мы всё ещё находились в огромном актовом зале школы, рассчитанным на подобные мероприятия, в котором часа полтора назад директор лепетал о «школьной жизни бла бла бла экзаменах бла бла бла усердно стараться бла бла бла». Как же хорошо, что я сидела на одном из последних рядов, иначе бы все заметили, что я сплю. — Меня Рита попросила разбудить тебя. А вот её куда-то уволокли учителя, так что вряд ли в ближайшее время ты её увидишь, — он приставил руку к лицу, легонько сжав ее в кулак, и хихикнул. Я сладко потянулась, отчего две верхние пуговицы моей блузки неожиданно расстегнулись, немного оголив упругую грудь четвёртого размера в нежно-персиковом белье. Я почувствовала это, но не сразу поняла, что происходит. До меня скорее это дошло после того, как я увидела слегка выпирающий бугорок брюк Алекса и его покрасневшую физиономию. — А-Алекс? Не смотри, пожалуйста! — я молниеносно застегнула блузку, слегка повернувшись в сторону. — П.прости… Я просто… — он прокашлялся, — кхм, Дана, пошли. Мои глаза снова опустились на то, что явно показывало себя и хотело быть замеченным. Алекс заметил мой смущённый вид и глаза, опущенные куда-то в область его паха и… резко отвернулся. Кажется, он только сейчас понял. Неловко то ка-а-ак… Он взял меня за руку и резко потянул за собой к выходу. Хотя держал руку нежно. И вообще, я только сейчас заметила, какие у него тёплые и большие ладони. Да и сам по себе он… Красивый? О боги, Дана, уймись, ты недавно рассталась с парнем! Это инстинкт охотницы проснулся? Но если опустить последнюю реплику, то стоит подчеркнуть его крепкую спину, мужественное телосложение, прекрасные чёрные волосы и высокий рост. Я ведь не впервые обращаю внимание на то, насколько красивы его волосы, небрежно собранные в хвост сзади, его тонкие черты лица и тёмные, как ночь, глаза. Он и правда красив… Мои мысли прервал томный вздох на ухо: — Ку-ку, детка, — этот нежный шёпот. Везде его узнаю. — Рита! — я хотела отпустить руку Алекса, чтобы обнять подругу, но он остановился и сжал её крепче. — Алекс?.. — почти в унисон спросили мы с Ритой, вытаращив глаза на него. Он опомнился и быстро отпустил руку. — Прости, задумался, — почему он отвёл взгляд? — ну, бегите, девочки, — одарив нас нежнейшего рода улыбкой, он слегка шлёпнул меня по мягкому месту, заставив спуститься на несколько ступеней вниз по лестнице ведущей к выходу и потянуть за собой Риту. — Что?.. …один… *** Придя домой после школы, я буквально сразу же увалилась спать. Ноги едва держали меня, а головная боль усилилась. Я наскоро сбросила обувь и поспешила к любимой кроватке. «Как хорошо, что у меня нет домашнего задания сегодня», — подумала я, откинувшись в форме звёздочки на своё царское ложе, протяжно зевнув. — Хочу спать… Я решила перекрутить в голове события сегодняшнего дня. Этот метод помогает мозгу человека переосмыслить всё и вынести наиболее важную информацию за определенный период, а именно за день. Но я думала о вкуснейшей яичнице, приготовленной папой утром, о том, как заметно подросла Рита и как я соскучилась по ней. Представляла, что пропустила из речи директора, пока спала и многое, многое другое… Но больше всего поражало то, что из головы не выходил Алекс. — Что за странная реакция? Конечно, он смутился, но и я тоже! — я раздражённо выдала это в эфир, приняла положение 'в позе лотоса' и точно решила сейчас же заняться подготовкой к школе. *** Особенно не помню, как мы расстались. Причина была незначительной, хотя, скорее это из-за моего 'накопилось'. Лично я считаю, что моё решение согласиться стать его девушкой было самым глупым. Он ещё ребенок, а я слишком многое требую, вот и всё. Доминик — одноклассник Риты, он меня младше. Мы провстречались полтора года, знали друг друга почти наизусть. Внешне он довольно привлекателен: ярко выраженные голубые глаза, тёмные рыжие волосы с зачёсом назад, широкие плечи и крепкие руки, довольно высокий рост, восхитительные скулы… Но я знала его совсем другим. Я знала его, начиная от глупых, совершенно несмешных и неуместных шуток, детского поведения или неоправданных обид и заканчивая его «Ну не издевайся, малышка, ты ведь знаешь, чего я хочу» в моменты, когда я дразнила его, едва касаясь набухшего места ладошкой, заставляя его почти рычать от злости и недоступного удовольствия; или когда он трогал мою грудь, нежно сжимая и обводя пальцами каждый ореол, хотя больше всего Ник любил делать это языком, ведь он обожал покусывать и посасывать мои соски, жёстко сжимая свободную грудь рукой; его возбуждало то, что мы в школе и то, как я едва сдерживала свои стоны. Но дальше взаимного приношения удовольствия руками дело не доходило, поскольку было бы непростительно, если бы нас кто-то заметил. А всё потому, что мы не могли ходить друг другу в гости. В нашей дурацкой школе отношения под запретом и за этим тщательно следят. Более того, наша школа, придерживающаяся каких-то выдуманных стереотипов и принципов, просто не приняла бы тот факт, что несовершеннолетние лишились невинности, кроме того, что девушка была старше. Понятно теперь, как мне тут тяжело? — Зачем ты спрашивала у Риты мой номер? — безразлично грубый голос моментально вернул меня 'с небес на землю'. Я сидела за партой класса истории, тщательно стараясь не уснуть, держать осанку, но непроизвольно покусывала слегка потрясывающуюся в моменты 'мышления о важном' ручку, иногда касаясь ею губ. Ник стоял рядом с моей партой, сверля меня своим я-изображу-максимальную-безразличность взглядом. — И тебе доброго утра, — невинно улыбнулась я. — Просто хотела написать тебе кое-что, что на протяжении нескольких дней не выходит у меня из головы. — И что же тебе нужно? — он старался говорить, сохраняя дерзость в голосе. Видимо, эта ситуация его заинтересовала. Но он забыл, что я всегда запросто могла раскусить его. Я встала, поправила слегка задравшуюся юбку и подошла к нему вплотную. Благо, никого рядом не было, а то меня бы посадили за такие слова. — У тебя заниженная самооценка и это выглядит ужасно нелепо, когда ты пытаешься изображать высокомерие. Но дело не в этом. Именно ты научил меня целоваться, да и сам, признаться, делаешь это недурно, — я игриво улыбнулась, проведя пальцами от его левой скулы вниз к подбородку, — просто соскучилась по этому чувству. Я бы с радостью сейчас впилась своими губами в твои и утонула в сладком поцелуе, — я вызвала свою максимальную привлекательность и сексуальность, став в позу мы-увеличим-декольте-совершенно-ненарошно. Он стоял, как вкопанный, смотря в мои глаза, а я не убирала руку от его лица. Нет, только не сейчас. — А так, ничего особенного, — я снова изобразила милую улыбку, затаив свои извращённые мысли глубоко в душе. — Дана, ты же… — Доброе утречко! Какой сегодня прекрасный денёк, правда, малышка*¹? — Алекс подкрался незаметно. Где-то я похожую фразу уже слышала*²… — Разве я не просила не называть меня малышкой? Ты серьёзно? — выпалила я, изобразив самый холодный взгляд, но успокоившись, продолжила, — где Рита? — А мне откуда знать? Ещё не в школе. Собирается, наверное. Сама знаешь, она всегда приходит под звонок. — Он посмотрел на Доминика. Они будто общались телепатически, я правда не понимаю этого. — Идём. Нам нужно поговорить. Я испугалась. О чём им нужно поговорить? Я надеюсь, не обо мне? Не будет же Алекс говорить Нику о моих чувствах? Я уже не люблю Доминика, я ведь сама бросила его. Что он хочет сказать? Хватит сидеть, как цветок в горшке, пора действовать! Дважды повторять не пришлось. Уже через 15 секунд сумасшедшей беготни по коридорам я нашла парней в противоположной части школы, которая пока что пустует без назначения. — Алекс! — Я окликнула друга, — Что происходит? — Мне тоже интересно, что ты от меня хочешь. Мне нужно идти, Ал, — и тут они сцепились. Я практически видела, как они убивают друг друга, если бы не была уверена в том, что они просто смотрят друг на друга ужасно злыми, прожигающими плоть глазами. — Пожалуйста, уйди сейчас, Дана. Подожди за той дверью, — запинаясь, проговорил Алекс, показав мне на дверь в конце коридора. Но, заметив моё неодобрительное выражение лица, продолжил, — я скажу ему пару слов и догоню тебя. Честно. Я глубоко вздохнула, развернулась и быстро зашагала по узкому коридору неиспользуемого корпуса школы. На миг глянув в окно, я подметила, что сегодняшний день серее и пасмурнее, чем вчерашний. Меня не покидало плохое предчувствие чего-то неизбежного… Как затишье перед бурей, что вот-вот покажет себя. В раздумьях открывая дверь, я врезаюсь в чью-то спину, — ой, прошу прощения… Я… — и теряю дар речи, ведь передо мной стоит никто иной, как знаменитый супер-мега-красавчик по совместительству британский актер Томас Вильям Хиддлстон!Часть вторая. Бойтесь своих желаний.
Завидя моё выражение лица, Том Хиддлстон, с которым я столкнулась несколько секунд назад, залепетал: — Простите, леди, Вы не ушиблись? — и нежно подхватыватил меня за талию своими мужественными руками. Боже мой, какой сногсшибательный запах. Это вообще законно? Я стараюсь сохранять хладнокровие, медленно поправляюсь, становясь устойчиво на свои ноги. — Я… Я в порядке… Простите… Почему Вы здесь? — хотя я и старалась изобразить что-то сильное, крепкое и дерзкое в своей натуре, единственное, что вышло, это закрыть рот, открытый от дичайшего удивления и перестать смотреть глазами, напоминающими два блюдца. На момент мне показалось, что он что-то обдумывает. — Полагаю, ты знаешь меня? — когда мы успели перейти на ты? Звучит довольно резко, — Я буду тут работать учителем физкультуры и основ безопасной жизнедеятельности. — Что?! Почему? Зачем? — меня будто накрыло волной жуткого переживания. Я настолько удивилась, что мои руки онемели, а коленки подкосились, так что пришлось опереться на что-то. Благо, в полуметре от меня находились перила. — Томас, рад тебя видеть! Как добрался? — Я бы хотела что-нибудь спросить, но это было бы ужасно сложно и я замерла, не в силах шевелиться. Более того, к нашему диалогу присоединился сам директор. Он продолжил, — Мы тебя заждались. Твой кабинет будет в неиспользуемом корпусе, потому что в этом все заняты. Но не волнуйся, он чистый и красивый, тебе точно понравится! — на секунду запнувшись, будто обдумывая что-то, он почесал свой лысый затылок. — Можешь приступать к работе завтра же, как только разберёшься с чемоданами. Ещё раз с приездом! — он глянул на часы и, поспешно уходя, помахал нам. Всё это время Том стоял, улыбаясь как невинный ребенок, которому только что подарили самую вкусную конфету в мире, и молча кивал на реплики директора, не успевая вставить свои. Единственное, что успел сказать, стала фраза в конце: «Спасибо! Ждите завтра!» — Ну, красотка, увидимся завтра на занятии, — Томас повернулся ко мне, как только директор скрылся за горизонтом, — до свидания, — он наклонился к моему лицу, заглянув в широко раскрытые глаза, и улыбнулся. Когда я пришла в себя, он уже заходил в открывающийся лифт, лишь махнув мне рукой на прощание. Что же, пришло время мне раскрыть пару своих секретов. Откровенно говоря, мне хочется кричать. ТОМ ХИДДЛСТОН — МОЯ ЛЮБОВЬ, СТРАСТЬ*³, ЕСЛИ ВЫ ПОНИМАЕТЕ, О ЧЁМ Я СЕЙЧАС ГОВОРЮ! Я ведь столько пошлых фанфиков с ним читала, столько фильмов с его эротическими булочками смотрела, а тут он САМ прилетает чёрт знает откуда преподавать в МОЮ школу! Держите меня трое, я умираю! Я бы с радостью сдвинулась с места, но не смогла. Я стояла и обдумывала всё, что только что произошло. Это же не сон? Я все ещё стояла, опершись на перила позади меня, едва удерживаясь на своих двоих. — Эй, Дана! Хорошо, что ты тут, мы… То есть, я искал тебя, — я и не заметила, как открылась дверь и передо мной предстали запыхавшиеся Ник и Алекс. Они выглядели встревоженно. — Что случилось? Ты… Почему ты такая бледная? Всё в порядке? — Не переживай, Алекс, я просто… У нас новый учитель, вы оба в курсе? Знаете, кто это? — они уставились на меня в предвкушении грядущего ответа, — Томас Вильям Хиддлстон. — Хаха, детка, ты явно не выспалась, хватит говорить такую чушь с таким озабоченно-серьёзным лицом, ладно? — Алекс бесстыдно рассмеялся, заставив Ника одарить себя убийственным взглядом за 'детку'. — Но я не шучу! Это чистая правда! — они уставились на меня, изображая максимальное удивление. — Как же раздражает, — тихо прошипела я, быстро проходя мимо них в сторону своего класса. Сейчас больше всего на свете мне нужно одиночество и подумать. Я всё ещё пребывала в шоке, как в класс вошёл учитель математики, уведомив меня о начале урока. *** — Итак, какое сегодня у нас расписание? — Ха! У меня на третьем физкультура! Ура! — Ну ничего, а на пятом у моего класса ОБЖ! — Блин, вот вам повезло, а у моего класса сегодня нет урока с мистером Хиддлстоном! Как жаль! Уже утром вся школа знала о новом преподавателе, а вся девичья часть школы гудела о нем, только скорее как о новом красавчике. Даже те, кто никогда ничего не слышал о его актерской игре, о его фильмах, не меньше ждали и хотели его уроков. Они просто желали его самого… Дилетанты! Да как они смеют так говорить? Маленькие дурочки, Томасу до вас дела никакого нет! Хотя, не меня ли всю вчерашнюю ночь терзали мысли о том, что мне 17, а ему 28 лет? По-моему, разница не слишком большая, но… Отношения с учителем… Отношения с непревзойденным Томасом Хиддлстоном… В этой школе… Я легонько шлепнула свои щёки, стараясь прийти в себя и избавиться от такого рода мыслей. Не помню, сколько уже стою возле стенда с расписанием. Нужно посмотреть на… Какой сегодня день? Вроде бы четверг, да?Расписание 11 класса: 1. Астрономия 2. Математика 3. Физика 4. Физкультура 5. Химия 6. Литература 7. Обществознание 8. ОБЖ
Я в ужасе протёрла глаза. Сегодня точно четверг? Глянула в телефон — и правда, сегодня четверг. Может класс перепутала? Ох, чёрт, нет! Напечатано «одиннадцатый класс»! Я раздражённо щёлкнула языком, продолжая упорно рассматривать своё расписание, будто оно изменилось бы от моего напористого взгляда. Так мне не отделаться от этого ходячего совращения! И что делать? Изнасиловать его посреди урока? Оказывается, я и не заметила, как задержала дыхание. Тяжёлый выдох и я понимаю — я не Мэгги, не смогу вести себя так, как вела себя она в фанфике Кристи. Как грустно, что мне не восемнадцать плюс! Ну всё, день обещает быть длинным! — Нужно спуститься в кабинет директора и уточнить насчёт расписания… Почему у меня сегодня два урока с этим Хиддлстоном… Убейте меня… Надо попросить замену… — сквозь зубы процедила я, едва ли не переходя на шёпот. — А в чём причина? — такой же шёпот, как и мой, только злорадствующе игривый и смелый прозвучал прямо над моим ухом. От испуга я резко развернулась и увидела моего новоиспечённого учителя, — и вообще, что ещё за «этот Хиддлстон»? Что я тебе плохого сделал? — он сделал максимально милое лицо и, выпучив глазки и поджав губы, стал всей своей физиономией изображать детскую обиду. — У…учитель? Доброго Вам утра… Я просто… Просто не очень люблю физкультуру… Да… Предпочитаю заниматься в классе… — с очень заметными запинками проговорила я. Это была не шутка и не реакция на Тома (правда!), я действительно испугалась. Я оглянулась: в коридоре возле вывески расписания никого нет! Только мы двое! Спасите! Мама меня к такому не готовила! — Ну, раз ты хочешь, можем заниматься в классе. Я тоже предпочитаю без свидетелей, детка, — он резко ударил своей рукой по стене около моей головы, притиснув меня и заставив тем самым попросту вжаться в стенд, висящий за спиной. Что ещё за пошлости? Разве он не учителем приехал работать? — Да не напрягайся ты так, я же шучу, — он заметил едва выступившие капельки пота и покрасневшие щёки, и совершенно по-настоящему и без издёвок засмеялся, — забыла? Я же актёр, — эгоцентрично произнёс обладатель премии «Самые сексуальные британские булочки, головокружительная фигура и несносный шарм». — Простите…? — я попыталась встать ровно, чтобы высказать всё своё недовольство, но пошатнулась и упала прямо на Тома, тем самым уронив нас обоих на пол, распластав на него свои ручёнки. О чём, собственно, пожалела сразу же: моя левая рука опёрлась на мужественный пресс актёра, а правая… А правая рука поздоровалась с только что образовавшейся эрекцией. Вот тебе и доброе утро. Более того, из-за того, что я упала, моя и без того недлинная юбка задралась, немного оголив ляжки и упругую попу. Едва услышав чуткий вздох мне на ухо, я попыталась встать и, в первую очередь, убрать руки и поправить юбку, но из-за каждого моего движения эрекция мужчины становилась сильнее и крепче. Он поднял свои красивые глаза небесного оттенка и посмотрел на меня, пялящуюся на бугорок его брюк. И во взгляде его с ноткой дерзости и мягкости я тут же увидела немую, бесстыдную просьбу. Но, внезапно вспомнилось моё правильное воспитание: — О боже ж ты мой мать твою, ПРОСТИТЕ! Собственно, на этом всё и закончилось. Сначала засмеялся он, а потом и я, забыв о недавнем смущении, заразилась хохотом. Как же неловко вышло, стыдоба! По крайней мере, он вроде как начал успокаиваться… Жаль… Стоп, Дана, ты же и хотела, чтобы он успокоился, верно? Ты же хотела, чтобы он просто был твоим учителем! Не пойму, зачем ему издеваться надо мной… Такое ощущение, будто он что-то знает и активно использует против меня. О нет, быть не может! Не знает же он, что я влюблена в него?! Мы встали, оба отряхнувшись, и я в упор уставилась на его чуткие, слегка розовые губы, которые он, заметив мои пронзающе-смотревшие глаза, нежно облизал (?!). Наверное, они просто пересохли, вот и облизал, а его супер-мега-сексуальный взгляд в мой адрес — просто совпадение! — Простите за такую неловкую ситуацию, мистер Хиддлстон, — выдержав некоторую паузу с закрытыми глазами, я почти прошептала. Но выдохнув, продолжила уже обычным, успокоившимся голосом, — или учитель? Как мне Вас называть? — Учитель пришел! Томас Вильям Хиддлстон пришел! — Мистер Хиддлстон, как Ваши дела? — Здравствуйте, Мистер Хиддлстон! Как провели вчерашний день? — Мистер Хиддлстон в школе, девочки! — действительно громко закричала одна из только что пришедших девочек. Я обиженно фыркнула. Как же бесит, вот глупые дети! Ему до вас и дела нет! Стоп… Не ревную же я? Сложив руки на груди, я поспешила на первый урок. Единственное, что удалось разобрать среди визжащих девочек, было: «Прости! До встречи на уроках!» По-моему, он слишком мил для учителя. Секунду… А зачем ему вообще быть учителем? Я совершенно выбросила из головы тот незначительный факт, что он, вообще-то, не учитель по своей специальности. А-а-ах! Если я сейчас же не сосредоточусь на уроках, то схлопочу плохие оценки! Мало того, что вчера я едва могла думать об уроках, потому что из головы не выходил… Мистер Хиддлстон, полагаю? Как же непривычно! *** На часах 10:20. Знаете, что это значит? Это значит, что закончился третий урок и наступили долгожданные двадцать минут перерыва! Словом, ОБЕД! Снова и снова прокручивая у себя в голове это заветное слово, я чуть ли не вприпрыжку направлялась в столовую. Она в нашей школе находилась в отдельном здании метрах в пятидесяти от главного корпуса, так что идти приходилось по улице. Солнышко нежно грело мои замёрзшие щеки, мне стало теплее и я расслабилась. Задумчиво переводя прикрывшиеся глаза с тучки на тучку, я направлялась в место обитания моего обеда, витала в облаках и вообще была на седьмом небе от счастья, ведь сегодня по всем трём первым урокам я получила отличные оценки, хотя эти предметы мне всегда давались с трудом. Точнее, я их плохо понимала. Все было хорошо до тех пор, пока перед собой я не увидела толпу девочек, среди которых стоял он… Полагаю, они снова облепили бедного актеришку. Что же, так ему и надо. Я хотела изобразить надменное лицо и молча пройти мимо, как меня осенило. Тело будто пронзило током и бросило в холод. Прошло три урока… Значит, сейчас будет четвертый… А четвертый урок это… ЭТО ЧЕРТОВА ФИЗКУЛЬТУРА! Во время моего оцепенения, Хиддлстону удалось вырваться из той кучи фанаток, уговорив их пойти покушать, а то, цитирую, «не успеют ещё». И пока я прокручивала в голове все варианты развития последующих 40 минут и соображала, как бы и что бы мне вообще такого сделать, он медленно направлялся прямо на меня. — Эй, одиннадцатиклассница, — я дернулась, придя в себя, а он снова стал в эту свою соблазнительную позу: Томас, подойдя очень близко и наклонившись вперёд так, чтобы наши лица были на одном уровне и почти соприкасались, изобразил супер невинную улыбку, — перед уроком физкультуры есть нельзя, — язвительность фактически витала в воздухе! Как нечестно, Хиддлстон! — Более того, осталось всего пятнадцать минут, а ты до сих пор не переоделась. Опоздаешь — накажу, — Томас говорил хрипловатым голосом, но этот голос звучал чертовски привлекательно, по сравнению с любыми, даже безумно подробными и понятными описаниями его в фанфиках этот голос не сравнится! А от его слов мне и вовсе стало неловко и я почувствовала тяжесть, в момент появившуюся внизу живота. К чему бы это? Я стояла, как вкопанная, не зная, что сказать. Мне было одновременно и стыдно, что хотелось сквозь землю провалиться, и… и что-то другое. Незнакомое мне чувство. Не может же это быть то самое… Я раньше сталкивалась с подобным чувством, но оно никогда не было настолько сильным, оно было гораздо, гораздо слабее. А вдруг это и правда то самое… желание…? Я конкретно влипла… Но он такой сексуальный, почему мне должно быть стыдно за то, что я хочу его? — Мистер Хиддлстон, — я постаралась взять себя в руки и успокоить сильно дрожавший голос, — Вам идти дальше, чем мне. — Что ты имеешь ввиду? — он наконец стал в обычную позу, хотя это не сильно изменило ситуацию. Его классический костюм выглядел так, будто был сшит на заказ, специально под Томаса. Узкие брюки прилегали там, где нужно и где совсем не нужно, обрисовывая его красивый зад и большой… И большие колени! А не то, о чем вы подумали! Белоснежная рубашка сидела, как влитая. Казалось, что если он вдохнет воздуха немного больше, чем обычно, то ни одна пуговица не останется на месте, в итоге оголив его прекрасный пресс и мужественную грудь. Стоит только взглянуть на выпирающие мышцы, просвечивающиеся сквозь рукава его рубашки или на крепкую спину, как сразу появляется желание затащить его в ближайший куст. — Вы ведь тоже не готовы к уроку. Разве учителю физкультуры не нужно носить спортивную одежду? — я с явной иронией и язвительностью бросала ему вызов. Но Хиддлстон без колебаний принял его. — Не волнуйся, зайка, я успею переодеться и прийти раньше тебя. Понимаешь, в спортивных штанах я буду выглядеть так, что ты больше не сможешь сдерживать себя, а мне будет сложнее держаться в руках и скрывать то, что заставит твое личико безостановочно краснеть. — И правда, после его слов я почувствовала прилив краски, мои щёки горели. А вот мистер Хиддлстон лишь засмеялся и направился в сторону школы, — смотри мне, не опоздай. И помни: есть тебе нельзя!