За душу чужую, свою готов отдать

— Кровью своей заклинаю… Душу оплатой предлагаю… Возьми моё тело, злой дух… И исполни… Моё желание… Приди же, Великий и Ужасный Старейшина Илин, Вэй Усянь! В разгромленной маленькой хижине, с дырами в стенах и крыше, вспыхнул красный свет, и всё помещение заполнила зловещая чёрно-красная дымка. В последний миг, когда молодой человек уже терял сознание, в развороченные створки единственного маленького окна ворвался резкий порыв ветра. Задув свечу, ветер перелистнул страницы старого дневника и подгоревшая в нескольких местах книга упала на пол, утягивая следом чернильницу и нож. Чернила забрызгали часть символов, а нож упал остриём вниз, оставляя лишнюю линию в основном символе печати. В центре красноватой дымки тёмной энергии вспыхнул яркий свет, но всего на мгновение. Не найдя предложенный сосуд, тьма рассеялась. А в старой хижине уже никого не было… *** Открыв глаза, СюаньЮй видит хмурое сизое небо и яркие вспышки сигнальных заклинаний. Это что — сон? Или предсмертные галлюцинации? Может, не зря его все считают сумасшедшим? Или так выглядит диюй? Он же умер, да? Отдал свою душу в обмен на желание? Сквозь звон в ушах пробиваются глухие звуки, похожие на звон мечей и крики множества людей. Они проклинают кого-то, стонут в муках и разражаются воинственным кличем. Среди них слышны угрожающие, леденящие душу хрипы и вой лютых мертвецов. Но громче и звонче всего слышна отчаянная трель флейты. Её мелодия будто прощальная колыбельная уставшего от жизни человека. Такая родная и близкая эмоциями к его собственным. Так больно и грустно, что хочется реветь в голос, но вместо слёз на лицо лезет улыбка безысходности. Кто ты? Почему тебе так плохо? Могу ли я чем-то тебе помочь? Звук резко обрывается и мир становится чётче. Звуки окружающей битвы врезаются в уши раскатом грома и молодой человек резко садится. Он находится в какой-то промоине, достаточно глубокой, чтобы скрыть стоящего в полный рост человека. С трудом поднявшись на ноги, Мо СюаньЮй выглядывает наружу и видит жуткую картину побоища. Везде трупы, целые, свежие и уже не очень, но страшнее всего одинокая фигура в паре шагов впереди. Молодой мужчина в изорванных чёрных одеждах стоит спиной к нему, раскинув руки в стороны, а прямо на него несутся сотни лютых мертвецов. СюаньЮй ни до, ни после не смог объяснить, о чём думал в тот момент, но явно не о собственной жизни и совсем не головой. Резко высунувшись из расщелины, молодой человек схватил полы одежд мужчины и изо всех сил дёрнул того на себя. Мужчина покачнулся и сделал неловкий шаг назад, мгновенно споткнувшись о камень и падая прямо в объятия Мо СюаньЮя. Тот на рефлексах обнял «добычу» и потерял опору, рухнув вместе с мужчиной обратно в промоину. Приземления вышло весьма жёстким, кажется, мужчина сильно ударился головой об острые камни, а сам молодой человек, наверняка, получил множество синяков на спине и пониже. Поморщившись, СюаньЮй открыл глаза, но во мраке увидел лишь копошение наверху, будто мертвецы пытались залезть следом в расщелину, но их было слишком много и они застряли, забив своими неповоротливыми телами вход. По крайней мере, те плохие люди нас не найдут. Наверное, там этих мертвецов целая гора, всех и не упокоишь. Хотя, конечно, мы можем умереть от недостатка воздуха гораздо раньше, чем кто-либо попытается нас откопать. Возможная смерть не заботила молодого человека. Он уже отказался от собственного тела, жизни и души, что с ним может ещё случиться? Поэтому Мо СюаньЮй позволил себе заснуть, обнимая раненого мужчину. *** Юноша проснулся от жары. Открыв глаза в полной темноте, он долго не мог понять, где находится и как здесь оказался. Некоторое время слепо похлопав глазами в пустоту, СюаньЮй понял, что ему тяжело, но удобно, несмотря на то, что в спину впивались острые грани чего-то твёрдого. В этом месте было нестерпимо душно и откуда-то невыносимо несло чем-то тухлым, похожим на сильно испорченное мясо. Ещё несколько минут ушло на осознание произошедшего с ним. Точно, он же провёл запретный тёмный ритуал, но вместо того, чтобы отдать тело злому духу Старейшины Илин, оказался в эпицентре страшной битвы и спас молодого мужчину от участи быть заживо съеденным мертвецами. А потом их обоих запечатало в промоине телами тех самых мертвецов. Неловко пошевелившись, юноша смог высвободить руку и дотронуться до человека, что лежал на нем мёртвым грузом. Молодой человек горел от лихорадки, температура была слишком высокой для совместимости с жизнью, но тот дышал. Рвано и хрипло, но дышал. Вероятно, воля к жизни этого мужчины была столь сильна, что даже смерть не решалась забрать его. — А-Юань… — прохрипел едва слышно в беспамятстве незнакомец. Наверное, у него остались близкие люди. Выжили ли они? Надеюсь, что да… Молодой мужчина вдруг болезненно застонал сквозь зубы и попытался приподняться, но лихорадка и раны сильно ослабили его, да и очевидное истощение никуда не делось. СюаньЮй обнял незнакомца за плечи и прижал к себе ближе. Сердце билось ровно и громко, мужчина наверняка слышал его, может, именно это стало якорем для затуманенного сознания. Или тихий голос юноши, уверяющего, что всё будет хорошо, что всё уже закончилось и они в безопасности. А может всё дело в ужасной усталости… — Кто ты? — хрипло спросил мужчина. — Меня зовут Мо СюаньЮй, господин, — тихо ответил юноша. — Где мы? — Я не знаю. Я и сам не понял, как здесь оказался, а вокруг заклинатели и мертвецы… Их было так много… Я прямо за вами в какой-то яме оказался… Видел, как они на вас бросились и… Я не мог просто смотреть! Оно как-то само собой получилось… И теперь мы здесь, в той самой промоине, а сверху, наверное, множество мёртвых… Но они не двигаются! И звуков никаких не слышно! Мне кажется они… уснули? Или их успокоили? В любом случае, нам здесь ничего не грозит, кроме удушья, полагаю… Мужчина слушал очень внимательно, не перебивая, а потом всё же принял положение сидя, не без помощи юноши, привалившись к стене промоины. Незнакомец долго молчал, словно обдумывая полученную информацию. — Сколько тебе лет? — внезапно спросил мужчина. — Д-двадцать, господин, — отозвался озадаченный Мо СюаньЮй. — Забавно, — усмехнулся, судя по голосу, мужчина, — Ты хоть знаешь, кого спас? Впрочем, откуда тебе, если ты и места своего нахождения не знаешь… Что-то в голосе незнакомца казалось странным и до боли родным. Знакомое ощущение сумасшествия человека, лишившегося всего и всех в своей жизни. СюаньЮй ощущал себя так же, когда решился на тот странный ритуал. Юноша не знал, что им двигало, но рассказал про ритуал без утайки и про жизнь свою тоже. Молодой мужчина ни разу не перебил, не высказал своих мыслей, просто в тот момент, когда СюаньЮй уже готов был расплакаться от собственной никчёмности, незнакомец нашёл его руку на ощупь, резко потянул и сжал в объятиях, позволяя выплеснуть все свои чувства вместе с горьким слезами у себя на груди. Это было так странно. Двое мужчин сидят в какой-то дыре, в полной темноте и тишине, под горой трупов и изливают друг другу душу… Точнее, младший изливает, а старший принимает и выслушивает. До крайности абсурдно. — Знаешь, СюаньЮй, ты такой глупый. — вдруг сказал с хриплым смешком мужчина, — Разве я похож на злобного духа? Да и жертвовать своей душой, телом, жизнью, в конце концов, чтобы просто отомстить… Впрочем, не мне об этом говорить… — Я не понимаю, госпо… — Вэй Ин. Меня зовут Вэй Ин. Или, если хочешь, Вэй Усянь, Старейшина Илин. Я тот, чей дух ты пытался призвать. Их накрыла гнетущая тишина, а потом юноша взорвался от возмущения. — Шутить изволите, господин?! Разве вы похожи на того самого демона, пожирающего младенцев и насилующего невинных дев до полусмерти?! — В том-то и вся ирония, — философски вздохнул тот, — что я никогда не был тем, кого из меня делали окружающие. Я просто хотел жить в мире и покое, чтобы мои родные были в безопасности, довольстве и счастье… И вот куда меня привело моё стремление к справедливости. Люди, которых я любил, пострадали по моей вине, те, кого я защищал — расстались с жизнью… Я никого не смог спасти и защитить… Я просто идеалист-неудачник, бросивший вызов всему миру и потерпевший сокрушительное поражение… В этих самоуничижительных словах было столько боли, сожалений и горечи, что Сюань Юй мог ощутить это всем своим существом. Юноша крепче прижался к мужчине и тихо заговорил. — Люди порой бывают очень жестоки. В погоне за славой, властью и богатством они совершают ужасные, отвратительные вещи, не задумываясь о чувствах окружающих. Они готовы друг другу глотки перегрызть за лишний кусочек земли, монетку или незначительные заслуги. Я сам стал жертвой злого умысла кровного брата из-за того, что сунул нос, куда не следовало. Признаться, в том была и моя вина, мне не стоило проявлять излишнее любопытство, но… Не думаю, что простое любопытство о делах старшего брата должно караться ложью и изгнанием… Но сейчас не обо мне. Я имею ввиду, что не бывает только плохих или только хороших людей. Все мы совершаем ошибки, оступаемся, делаем неверные выводы или совершаем неправильные поступки. Как сказал один мудрец: «Лишь младенцы невинны. И то, до тех пор, пока не осознали себя.» Я слышал многое о ваших деяния, господин, слишком многое, если подумать… Но я не верю, что человек, едва не погибший от рук бывших союзников и не затаивший зла, утешивший заблудшую душу, когда его самого впору утешать, может быть плохим. Вы единственный человек, пожелавший меня выслушать, единственный, кто не высмеял, но обнял и позволил портить одежду. Если таков тот, кого считали демоном во плоти, то я не знаю кем считать поистине нехороших людей. Выслушавший столь проникновенную и душещипательную речь, Старейшина Илин хрипло, с надрывом, рассмеялся. Он и не думал, что кто-то в этой жизни ещё скажет ему что-то хорошее, но этот юноша… — Если бы ты был девушкой, я бы, наверное, в этот миг влюбился в тебя, — сказал от всего сердца Вэй Ин. — Ну, не вижу ничего плохого в любви между мужчинами. — пролепетал смущённый СюаньЮй, — Кроме того, женщины всегда ассоциировались у меня с жестокостью и коварством… — И что, был у тебя кто-то на примете? — попытался пошутить Усянь, скрывая собственное смятение и неожиданное смущение. — Не думаю, — наивно ответил юноша, — но, если бы и был, он, наверное, был бы похож на вас… — Вот ведь, — Вэй Ин явственно ощутил, как заливаются жарким румянцем его щёки, — я никогда не думал о том, что подобное вообще возможно… Не то чтобы я не знал о существовании обрезанных рукавов, но… Никогда не представлял себя в подобной роли… Впрочем, о девушке я тоже не задумывался всерьёз и невесты не искал. У меня и времени-то на подобное не было… Наверное, это прозвучит иронично и даже немного жалко, но меня всегда называли дамским угодником. Тем не менее, я всего раз в жизни целовался, не говоря уже о чём-то большем. Да и тот поцелуй был скорее вынужденным… Я даже не видел, кто это был! И мне не дали и шанса на сопротивление! Мне казалось, что это робкая дева, но думая об этом сейчас… Неужели меня поцеловал мужчина?! Раньше я бы и не задумался о таком! — А у меня даже этого не было, — как-то грустно проронил Сюань Юй, — и не будет уже, наверное… — Почему не будет? — не понял Усянь. — Ну как же… Я попал в прошлое на тринадцать лет назад, продав свою душу и тело вам! Кроме того, меня считали сумасшедшим! Кто захочет быть с таким… — Знаешь. Я тут подумал… Ты, получается, теперь совсем один, как и я… Я просто… Я пойму, если ты будешь против… На самом деле, мне просто нужен кто-то, для кого я мог бы жить… В общем, если ты хочешь, мы могли бы… Путаная речь Старейшины Илин была прервана робким слепым прикосновением чужих губ к его собственным. Это было просто касание, но столь трепетное и нежное, что Вэй Ин не мог не ответить. Неловко распахнув сухие губы, Усянь провел кончиком языка по мягким губам юноши, и те податливо распахнулись, выпуская наглого захватчика, позволяя сплестись со своим языком. Очень быстро невинный поцелуй перерос в полный страсти и любопытства. Вэй Ин пытался понять, что он чувствует по этому поводу и понимал, что, вместо отвращения или дискомфорта, ощущает лёгкое возбуждение и симпатию. Ему было приятно. А ещё… Усянь вдруг подумал, что целоваться с Лань Чжанем было бы не менее хорошо… Кажется, он был потерян для общества с самого начала. Выходит, он желал с Ван Цзи вовсе не дружбы, а… Осознание собственной глупости в вопросах чувств, навалилось так резко, что Вэй Ин слегка потерялся в этом мире. Им пришлось прерваться, когда лёгкие начали гореть от недостатка воздуха. СюаньЮй сидел в блаженной прострации от своего первого поцелуя, а Усянь вдруг понял, что воздуха не хватает не только в лёгких, но и вообще. — Мне кажется, нам стоит выбираться отсюда, если мы не хотим, чтобы этот поцелуй стал последним в наших жизнях. Мо СюаньЮй странно всхлипнул, а потом громко засмеялся, да так заразительно, что Вэй Ин не выдержал и рассмеялся вслед за ним. — Мы точно найдём общий язык! — воодушевлённо возвестил Старейшина Илин и свистнул мертвецам, чтобы подвинулись от входа в промоину.