***
Майлз не любил посещать дом Малфоев. Прежде, пока Драко и он были детьми, ему это место казалось райским уголком. Течение мыслей здесь было спокойным, размеренным. Родители Драко всегда были сдержаны, даже в своих размышлениях. Никаких метаний и сомнений. Сонное царство. Майлзу это нравилось. Ему казалось, что Драко необыкновенно темпераментен в сравнении с ними. Его дерзость и смелость мыслей немного удивляли. Майлз потом только понял, что эти черты очень походили на характер его тётки Беллатрисы. Майлзу редко доводилось уловить её мысли. Она скрывала всё ото всех без всякой видимой причины, и в этом была её мудрость. И всё же, Майлз успел оценить качества этой волшебницы и совершенно спокойно приписать кое-что Драко. Но с началом войны, когда дома чистокровных волшебников превратились в штаб-квартиры и гостиницы для Пожирателей смерти и их прихвостней, Майлзу стало невыносимо здесь находиться. Ужас, поселившийся в поместье, уничтожал его душу. Семья Драко жила в страхе каждую минуту. Они беспрекословно подчинялись Тёмному лорду и Беллатрисе. Миссис Малфой, как ни старалась оставаться собой, всё равно ломалась под давлением тьмы. Страх за мужа и сына делал своё чёрное дело. Она слабела и телом, и душой. Когда война закончилась, начались суды, которые её вымотали окончательно. Майлз лишь однажды слышал её мысли, когда они ещё были. Нарцисса страдала. Гибель сестры, гибель детей, учителей и защитников Хогвартса, среди которых была её родная племянница, уничтожили её покой окончательно. Майлз видел её боль, она терзалась чувством вины. Пытки в её доме, клеймо Гермионы Грейнджер, смерть. Как она ни старалась держаться, проще было запретить себе думать. И она это сделала. Погрузилась в тишину. Она наполняла свою душу бессмысленными, ничего не значащими образами, превратившими её в заторможенную, погружённую в пустоту женщину. Общение Майлза и Драко постепенно сходило на нет. Они общались всё реже, Драко скрывал от друга всё больше. Трэверс понял, что ему нет места в этой семье. Устроиться в жизни было очень сложно. Его клеймо закрывало перед молодым человеком все двери, пока Люциус не занялся наукой, куда и привлёк молодых бывших Пожирателей смерти. Это было благородно с его стороны, Майлз это ценил. Приглашение на министерскую вечеринку в тот знаковый день, было необычным делом. Это был первый раз за несколько лет и Майлз не хотел идти. Но приглашение было не от Драко, а от Нарциссы, потому он не мог отказаться. В тот вечер он увидел в этом знак судьбы, ведь там он встретил её — Гермиону. Но дальнейшие события, живое участие Драко в его общении с Грейнджер, очень насторожило. Приглашение на обед, обсуждение их методов общения. Всё это было странно. По словам Гермионы, Малфой-младший слишком подозрительно себя ведёт и с ней. Майлз сделал для себя лишь один вывод, нужно держать ухо востро. Что задумал Драко понять нельзя, только постепенно разобраться, а для этого придётся общаться и очень внимательно. Драко встретил его, как всегда лукавой ухмылкой и сияющими азартом глазами. На самом деле, Майлзу он нравился таким намного больше, чем в те времена, когда Драко не выходил из уныния. Он хотел бы знать, что на Малфоя так повлияло, но Драко не любил говорить о прошлом и был мастером избегать ненужных ему тем. — Трэверс! — широко улыбался Драко. — Готов поспорить, если бы не моё письмо, ты бы не явился. — Была такая мысль, — усмехнулся Майлз. — Но к ужину всё равно собрался бы. — Леди будут в восторге, — ехидно ухмылялся Драко. Стоило им войти в гостиную, и его слова тут же подтвердились. Астория смущённо улыбнулась, а миссис Малфой взглянула на Майлза с такой благодарностью, что Драко ощутил укол зависти в сердце. — Майлз! — ласково произнесла она, подавая гостю правую руку. — Как я счастлива вас видеть! Молодой мужчина почтительно коснулся губами её руки. — Рад видеть вас в добром здравии, миссис Малфой, — тихо ответил он. — Не могу передать, насколько я признательна. Моя жизнь изменилась благодаря вам, — сдержанно, но доброжелательно улыбалась она. Майлз лишь с благодарностью кивнул. Затем он вежливо поклонился Астории, сидевшей в кресле с книгой. — Вы как раз вовремя! — тепло проговорила хозяйка поместья. — Мистер Малфой немного занят, но он присоединится к нам за обедом. Прошу вас, присаживайтесь. Майлз и Драко устроились на огромном кожаном диване. Давно Трэверсу не приходилось вести светскую беседу. Он чувствовал себя неловко, но главное — он видел Нарциссу совершенно такой, какой помнил её ещё с юности, когда стал часто посещать их дом. Это приносило его душе тихую радость, надежду, что эта прекрасная женщина однажды снова станет самой собой и ей не нужны будут никакие зелья. Астория была молчалива, но внимательна. Нарцисса задавала тон беседе и в гостиной, и во время обеда. Люциус с трудом скрывал своё удовольствие видеть жену столь воодушевлённой. Кажется, единственный, кого всё это раздражало, был Драко. Постоянно скучающий вид, вздохи и сдержанные шутки показывали это слишком явно. Сколько Майлз ни пытался проникнуть в его мысли, всё было безуспешно. К концу обеда стало очевидно, что Драко пригласил Майлза для своих личных целей, а вовсе не для того, чтобы порадовать матушку, хотя, и эта задача была успешно выполнена. Стоило Люциусу подняться из-за стола, Драко тут же пригласил друга в библиотеку, сыграть партию в волшебные шахматы. Раскланявшись и попрощавшись с леди, мужчины удалились. Сидя за роскошной шахматной доской молодые люди напряжённо думали. В мастерстве игры они были равны. Но игра заключалась в другом, и первого хода от Майлза Драко не ждал. — Как ты справляешься без Гермионы? — спросил Трэверс. Драко даже вспотел. Майлз этого не мог заметить, но то, как нервно дрогнули его ноздри, не скрылось от внимания Трэверса. — Отлично, — задумчиво ответил Малфой, передвигая фигуру вперёд. — А как ты с ней справляешься? По Косому переулку уже ходят слухи, что ты был с ней в «Серебряной маске». — Неужели? — спокойно ухмыльнулся Майлз. — Потащил её в гнездо Пожирателей, умно! — усмехнулся Драко. — Лучшая атмосфера, чтобы поведать о своём грязном прошлом. — Поведал? — исподлобья взглянул Малфой. — Отчасти. Она не захотела устраивать допрос. — Странно… — Драко опустил вниз уголки губ. — Она любитель устраивать допросы. Некоторое время Майлз обдумывал следующий ход. Во всех смыслах. Он подвинул фигуру. — Она встречается с кем-нибудь? — как будто без интереса спросил он. — Нет! — с усмешкой выдохнул Драко. — Она встречается со своей работой. — Но у неё же… был кто-то? — О чём вы разговаривали? — удивлённо спросил Драко, откидываясь на спинку кресла. — Ты ничего о ней не узнал. — Рано задавать девушке такие вопросы. Только у меня впечатление, что она боится отношений. О личном вообще разговоров не начинает. Кто-то обидел её? Драко не способен это контролировать, и спокойствие на лице не может скрыть розовых пятен медленно выступающих на щеках. — Обидел? — приподнял он брови. — В каком смысле? — Кто-то… причинил ей боль, — уверенно заявил Майлз. — Твой ход. Драко опустил взгляд на доску. Быстро подвинул фигуру и снова уставился на Майлза. — Ты читаешь её мысли, — также уверенно произнёс Драко. — Это неважно. — Серьёзно? — усмехнулся Малфой. — Ты не ответил, Драко. Что ты знаешь? Драко облокотился на колени, соединив кончики пальцев перед лицом. Подумал немного. Только ему было известно, что творилось в душе. — Она встречалась с Уизли в Хогвартсе. — С которым? — прищурился Майлз. Драко демонстративно рассмеялся. — Со своим другом, Рональдом Уизли. Она осталась доучиваться, а он ушёл, как и Поттер. Грейнджер не расставалась с учебниками, жила в библиотеке. Он тем временем завёл интрижку со своей же бывшей. Теперь она его жена, родила дочь, а Грейнджер — по боку. Майлз молчал, глядя на шахматную доску. Сделал ход. — Она переживала? — Я не знаю, — дёрнул Драко плечом. — Она никогда не показывает своих чувств. Пытается не показывать. Ходили слухи, что она… где-то пряталась и рыдала. Одна. Потому это просто слухи. У неё была единственная подруга, сестра этого козла. В то время они не общались. — Почему? — Грейнджер не хотела. — Откуда ты всё это знаешь? Драко хмыкнул. — Следил за ней, так, мельком. — Также, как на первых курсах? — внимательно смотрел Майлз на Драко. Тот потёр пальцами переносицу. — Зачем ты трогаешь эту тему? Мало ли что за блажь была у меня в голове на первых курсах! — И во время войны… — Когда ты ей скажешь? — вдруг бросил Драко, резко меняя тему и передвигая фигуру. Майлз почувствовал, как сердце падает вниз. — О чём? — О том, что ты роешься в её голове. — Я не роюсь. Я выстраиваю защиту. — Да-да! — скептически ухмыльнулся Драко. — Она пробивает защиту на раз! — Это да. Ты прав, — признал Майлз. — Так когда ты ей скажешь? Ей не понравится, если она узнает, что ты лжёшь. — Я не лгу. Она не спрашивала об этом. И потом, мы ещё не настолько близки. — Если ты собираешься с ней сблизиться, рекомендую составить список секретов и сразу отдать ей. — Что ты такое говоришь? — возмутился Майлз. — Ведь у неё тоже есть секреты. И никто на них не посягает. — Да? А что ты сейчас делаешь? Твой ход. — Я не хочу повторять чужих ошибок. Не хочу навредить ей. — Тогда отступи! — резко подался вперёд Драко, озадачивая своим злобным видом. — Ты слишком много скрываешь. Твоя легилименция — большая проблема! Она привяжется, поверит и, оп! — он щёлкнул пальцами. — Прими меня таким как есть, я могу читать твои мысли! Я знаю тебя как облупленную… — Малфой, уймись! — в голосе Майлза слышалась угроза. — Я сделаю это. Мне просто нужно время, чтобы она мне доверяла… — Как она тебе может доверять, если ты скрываешь такое?! — взмахнул руками Драко. — Ты… обещал, помнишь? — чуть разволновался Майлз. Драко потёр лицо ладонями. — Может я и гад, но слово не нарушу. Ты должен ей сказать, чем раньше, тем лучше. Ходи уже! Майлз передвинул фигуру, но покой совсем потерял. Поражало самообладание Драко. Он крепко держал свою защиту. Потом неожиданно заговорил. — Говоришь… он причинил ей боль? — с любопытством спросил он. — Сильную боль. — Да. Она не делилась с тобой? — Я ей не друг, Трэверс. — Значит… это было так давно. На последнем курсе. Неужели она до сих пор из-за этого страдает? Малфой откинулся на спинку, отвернулся, что-то безнадёжное заметил Майлз в его взгляде. — Не знаю. Они доиграли партию вничью, а потом молча сидели какое-то время. — Зачем ты меня позвал, Драко? — тихо спросил Майлз. — Чего ты хочешь? Драко смотрел ему в глаза долго, задумчиво. — Ты причинишь ей боль. Я знаю это. Подумай. Ты уверен, что хочешь этого? Майлз выпрямил спину. — Я этого не сделаю, Драко. Она… нужна мне. — Даже так, — скептически ухмыльнулся он. — Она об этом знает. Майлз был готов поклясться, что Драко побледнел. — В каком смысле, знает? — Я откровенен с ней. Во всём. У меня лишь один секрет — мой дар. Драко осуждающе качал головой. — Ты этим всё и разрушишь. Лучше откройся ей. Дай ей шанс подумать. Нечестно… — Кто бы говорил о честности, Драко. Твоя жена знает, зачем ты пошёл работать в Министерство? Ты поэтому так печёшься о Гермионе? — Лучше молчи. Тогда и я буду молчать, — с угрозой произнёс Драко. — Хорошо, что нам есть что скрывать, правда? — с горечью ухмыльнулся Майлз. — Мне пора. Попрощавшись с Малфоями, Майлз вернулся в свой одинокий замок на побережье. Ему было над чем подумать. Драко так ревностно её защищает. Он небезразличен к ней. Что это ревность? Дружба? А если что-то серьёзное? Но ведь он женат! Это неправильно. Так нельзя. Майлз не хочет в это верить. Но Драко прав в одном — тайны отдаляют его от Гермионы. Но как он может рассказать ей, когда в этой жизни об этом знают всего два человека. Его отец и Драко. Может ли он доверять ей настолько? Даже хорошо, что Гермиона не назначила встречу. Кажется, он не готов сейчас решить эту проблему. Майлз вошёл в сад. Он изменился, в нём появилась жизнь. Разве не она это сделала? Он сел на новенькую резную деревянную скамейку, смотрел на свой замок, который в лучах вечернего солнца стал казаться теплее. Майлз вернулся к мыслям о ней. Её поцелуй. Разве он ничего не значит? Вдруг возникла мысль, как проблеск света в темноте. Малфой всё сделал, чтобы заставить его сомневаться, опасаться, думать о том, о чём думать не нужно. Хитрец. Майлз иронично ухмыльнулся. Вот чего он добивается, посеять недоверие между ним и Гермионой. Он вспомнил движение её губ, её нежные руки на плечах, тёплый искренний взгляд, смущение. Почувствовал, как сердце замирает. Он обязательно с ней поговорит, однажды Гермиона узнает о нём всё. Майлз почти уверен — именно ей он хочет довериться.***
На Площади Гриммо, 12 Гермиона — всегда желанный гость. Это было настоящее чудо, что Джинни оказалась дома одна с Джеймсом. Роза приболела, и Уизли остались в Норе. Гарри на службе. Подруга с восторгом смотрела на Гермиону, которая бесконтрольно лопала конфеты, пирожки и печенье, поставленные на стол хозяйкой, и допивала уже третью кружку ароматного кофе. — Джинни! Я не знаю, что со мной! — с волнением говорила Гермиона, не успев прожевать кусок. — Уже не помню, было ли со мной такое. Я думаю о нём всё время! Это так на меня не похоже! У меня новая должность, а я думаю о мужчине, можешь себе представить? Подруга ласково улыбалась. — Ещё как могу, Гермиона. — А ведь я знаю его всего ничего. Он такой удивительный — умный, внимательный, спокойный. Я не понимаю, как может в мужчине сочетаться красота и скромность. Он молчаливый, робкий и в то же время… он… просто греческий бог! Какие у него ресницы… Гермиона закрыла глаза, утопая в воспоминаниях. Его губы, тепло. — У меня для тебя новость, подруга, — усмехнулась Джинни. — Новость? Какая? — с интересом воскликнула Гермиона. — Ты, похоже, влюбилась, — многозначительно приподняла брови миссис Поттер. Гермиона замерла не дожевав кусок пирога, потом с трудом проглотила и отхлебнула из кружки, не сводя с подруги глаз. — Ты, наверное, издеваешься! — наконец выдохнула она. Джинни тихонько засмеялась. — Гермиона, ты взрослая женщина, а ведёшь себя, как девочка подросток. Словно у тебя в жизни всё впервые, разве это не признак? — Но… но у меня не было в планах… — Планы? Любовь не приходит по плану, Гермиона! Тебе ли не знать. Прости за напоминание, но тебе почти двадцать шесть. У всех наших друзей и подруг уже семьи, одна ты у нас неприкаянная. — Я работаю, Джинни, — твёрдо заявила Гермиона. — Это очень важно! Я стараюсь, чтобы магический мир стал лучше, безопаснее… — И тебе это удаётся! Я очень рада за тебя! Но… этот мужчина, Майлз, да? Он ведь неспроста появился в твоей жизни. Он зрелый, много повидавший и в то же время, по твоим словам, замечательный человек. Признай, он тебе нужен. Гермиона схватилась за голову, прижимая кудри к ушам. Глаза горели растерянностью, но было в них что-то похожее на радость, восторг. — Ох, я не знаю. Как отреагирует моё руководство? Он же бывший Пожиратель… — Ну и что! Малфой тоже бывший Пожиратель, а умудрился получить место в министерстве. Дай ему шанс! Расслабься. Тебе с ним хорошо? Гермиона быстро закивала. — С ним так легко, Джинни! Невероятно легко, словно он понимает меня без слов. Я не успеваю засомневаться, а он уже решает все мои вопросы. Майлз проницателен. Знаешь, он так на меня смотрит, с таким вниманием, будто видит насквозь. С одной стороны это… немного жутко. Но с другой — просто чудесно. Рядом с ним я чувствую себя… нужной, важной, не знаю, главным человеком в его жизни, понимаешь? — С трудом, но я пытаюсь, — с широко распахнутыми глазами отвечала подруга. — Но почему он так тобой увлечён? Вы ведь только познакомились. — Он помнит меня с Хогвартса. Майлз на четыре года старше. — Вот как. Это хорошая разница. Вот бы на него посмотреть! Красивый говоришь? У Гермионы дыхание перехватило. — Да, очень. — И внимательный. Она кивнула. — Вы целовались? — с улыбкой вкрадчиво произнесла Джинни. Гермиона замялась, опустила глаза. — Что тут такого? — воскликнула подруга. — Ты же не ребёнок! — Я… О, Мерлин! Я сама его поцеловала… — она тут же спрятала лицо в ладонях. Джинни замерла с открытым ртом, а потом громко воскликнула: — Да ты же всегда говорила… — Да! Говорила! И сама же нарушила все свои правила! — прокричала Гермиона. — Меня, словно толкнули! Я просто… не могла иначе. — Теперь не кори Лаванду! — погрозила пальцем миссис Поттер. — Я давно её не корю… — тихо произнесла Гермиона. — Я кажется… поняла, каково это, когда тебя тянет к человеку так, что… голова отключается, рациональное мышление исчезает, все твои страхи, условности… — Это звучит как музыка… — вздохнула Джинни. — Иногда мне так хочется, чтобы у нас с Гарри всё повторилось, всё сначала. Чтобы снова этот адреналин. Молодые женщины задумались каждая о своём. Они молча пили кофе. — Я так хочу ему написать, — вздохнула Гермиона. — Сама же попросила у него время подумать… — О чём тут думать? — всплеснула руками Джинни. — Возьми и напиши! — Нет. Я не могу. Это будет глупо и непоследовательно. Подруга хлопнула себя ладонью по лбу. — Зачем тянуть? Для чего? — Пусть не думает, что я липучка! — вздёргивая подбородок, гордо произнесла Грейнджер. — Вот потому ты до сих пор не замужем, — вздохнула Джинни. — Для тебя всякие догмы важнее чувств. — Это не так! Просто я и так повела себя слишком… вольно. Он должен понять, что я… раскаиваюсь… — Что? — с брезгливостью протянула Джинни. — Раскаиваешься? Ты что, серьёзно? — Да не знаю я! — захныкала Гермиона. — Это было так неожиданно. Мерлин! Как я хочу его видеть! Она стукнулась лбом в стол, отчего подпрыгнули чашки и блюдца. — Знаю. Я выжду два дня! — резко поднявшись, торопливо заговорила она. — Всего два дня — это мелочи. Работа отвлечёт. На третий день я ему напишу, как и обещала. — Ты не выдержишь! — засмеялась Джинни. — Я тебе даже больше скажу — он не выдержит! Он знает твой адрес? Гермиона замерла. — Ну… да. — Тогда жди его завтра вечером, — со знанием дела дёрнула плечом Джинни. Гермиона минуту соображала, в глазах промелькивала одна эмоция за другой, и подругу это ужасно веселило. — Я, пожалуй, пойду, — вдруг подорвалась Гермиона. — Спасибо тебе! Твоя выпечка волшебна, совсем как у мамы, даже лучше! Я побегу. Передавай Гарри привет! Что бы я без тебя делала?! — А что случилось? — удивлённо заморгала Джинни. — Знаешь, мне надо в квартире прибрать. Глотика помыть… И вообще, столько дел! Джинни с трудом сдерживала смех. Она никогда не видела подругу такой взволнованной. А главное, из-за чего? Из-за парня! Да они всегда были для неё чем-то далеко не первостепенным. Что Виктор, что Рон, их важность была где-то за пределами учёбы, карьеры и даже за пределами кота. Видно, этот Майлз, и правда, очень особенный экземпляр. Гермиона расцеловала подругу в обе щеки и, совершенно счастливая, исчезла в камине.