Дневник наблюдений некой экономки

— Нам надо поговорить. Шэнь Юань вошёл в кабинет с хмурым лицом; он окинул брата оценивающим взглядом, скрестив руки на груди, и кашлянул. — Поговорить, гэгэ. Шэнь Цзю оторвал нос от бумаг. Притворяться, что он не услышал, не получиться, а делать вид, что ничего не было, и подавно. Он нерешительно поднял взгляд на младшего брата. — Ты выглядишь так, будто сейчас убьешь меня. Ну и что тебе нужно? — И убью! Вот этими самыми руками ка-ак дам! — рявкнул Шэнь Юань, стремительно приближаясь. — Хватит притворяться, будто всё в порядке. Я знаю, что произошло вчера вечером. — Ну и кто тебе рассказал? — Какая уже разница? — отозвался Юань. — Кто рассказал, кто подглядел... Но твоё поведение! Всё хуже некуда! Может, подыскать кого-нибудь, кто нормально подвесит тебе язык? — Хватит! — разозлился Шэнь Цзю. Его брат уселся на свободное кресло и откинулся на спинку, всем своим видом выражая, что разговор не будет окончен, пока он так не решит. — Нет, я постоянно тебя выслушиваю, но настала моя очередь читать тебя нотации! — зло сказал он. — Скажи, гэгэ, ты ведь на самом деле этого не хотел? Ты не хотел делать ему больно? — Без тебя разберусь, — припечатал Шэнь Цзю. — Не справишься, — мотнул головой младший Шэнь. — Я ведь тебя знаю. Что ты чувствуешь сейчас? Ты ведь знаешь, что можешь мне довериться. В глубине души ты это понимаешь. Просто ты так привык... ...быть мудаком. Шэнь Цзю знал это, как и то, что лишь из желания не называть так родного брата А-Юань оборвал фразу, и повисло молчание. Для старшего брата оно отдавалось стуком собственного сердца в ушах. Он был напуган. Шэнь Цзю уже давно не чувствовал страх. Когда ж это было? Эти двое, один побитый, другой разболевшийся и кашляющий до потери сознания, они прятались под мостом; стены дождя с двух сторон, холод и завывания ветра окружали коконом. Они жались друг другу в поисках тепла, а потом... А потом одному из них пришлось слишком рано повзрослеть. Но до чего же он глупый ребёнок! Там, внутри него, сидит мальчик, которого бросили все, кроме больного брата, который и глаз-то не может открыть. Он не понимает, что делать, когда ему протягивают руку впервые за долгие годы. Но ещё больше он не понимает, что делать, когда в его сердце появляется место для кого-то ещё. Сяо Цзю напуган самим собой так сильно, что хочет снова спрятаться в яму под мостом и сидеть, уткнувшись в колени. Лёгкое прикосновение пальцев к макушке отрезвляет. Шэнь Цзю глянул на брата сквозь какую-то пелену и шумно сглотнул. — Я виноват. — Перед кем? — снисходительно спрашивает Шэнь Юань. — Перед ним. — Тогда и говори это ему, а не мне, — отзывается младший брат, невесомо гладя чужие волосы. — Но сначала... разберись со своими чувствами, гэгэ. И я... тоже разберусь.

***

Мин Фань подавился и закашлялся. Кусочек яблочного пирога (очевидно, завоёвывать ими любовь было в крови Ло Бинхэ) упал ему на колени. Прокашлявшись, Мин Фань, как истинный вечно голодный человек, подобрал его и торопливо сунул обратно в рот, не отрывая напуганный взгляд от Шан Хуа. На секунду показалось, будто на лице Ло Бинхэ промелькнула укоризна. Шан Хуа фыркнул, подумав, что очевидно этот ребёнок злится, что ему сорвали свидание. Ныкаться лучше надо. — О... Ох! Поверить не могу, господин Шан, вы правда здесь! — радостно воскликнул Мин Фань. — Где ж мне ещё быть? Крошки лучше сотри, а то гляди, как хорош, весь в сдобной бородке перед ухажером, — махнул рукой Шан Хуа. Садовник поднял руку и по-простецки утёрся рукавом. Шан Хуа вздохнул. Боже мой. Чему он его научил? — Сейчас-сейчас... — буркнул Мин Фань. — А... Погодите-ка! Кто тут чей ухажер?! Шан Хуа переглянулся с Ло Бинхэ. Что ж, этому ребёнку всегда были по душе сложные задачи. — Ладно, ухожу, — поднял руки мужчина. — Хорошего вечера. На следующее утро Шан Хуа проснулся помятым. На самом деле, плечо даже не болело, и от пальцев старшего Шэнь не осталось даже крохотного синячка. На свежую голову казалось, что это был эффект испуга, нежели настоящая острая боль. Но держали его всё-таки крепко. Шан Хуа глянул в зеркало и тут же отвернулся. Нет, на волосяного монстра на голове смотреть особо не хотелось. Часов до девяти он бесцельно бродил по дому, затем украл на кухне кусочек хлеба с сыром и, старательно жуя, вернулся в выделенную ему комнату. Вообще-то, он собирался подыскать работу, но отчего-то у него было желание что-нибудь написать. К тому же, чёртов контракт и правда до сих пор был в силе, и Шан Хуа не представлял, что ему делать. Это будет прекрасная история любви чёрствого человека, спрятавшего сердце в железной клетке, или нежного мужчины с мягкой улыбкой на чувственных губах?