День начался дождливо, в лучших традициях умеренного пояса с достаточным увлажнением. Неся над головой огромный пенопластовый лист, найденный на заброшке, которая уже успела стать для них Родиной, два пидора, чувак с Даноном на морде и бибизяна человекоподобной внешности выперлись в школу. В современном, интеллигентном, начитанном и дофига консервативном обществе не принято пользоваться зонтом — слишком банально. В рюкзаках лежали выданные бабулькой-библиотекаршей учебники. Их всего шесть штук, а весят как Татра.
— Почему жи-телята так смотрят на него? — Войд кивнул на измазанного Даноном Лика, обращаясь к Наллу.
— Ну он же испаниииццц, патаму и смотрят! — изрёк мудрую мыслю Тень.
Лик промолчал, сквозь слёзы глядя на лежащую в булочке лужу. Ой, лужу в булочке. Ой, в смысле булочку в луже. Ну вы поняли.
— Пошли, болезный, — рявкнул Херобрин, потянув Лика за капюшон. — В школу опаздаем.
Зе ван хангри еарс летер…
Херобрин, Лик, Войд и Налл беспардонно ввалились в класс английского. Они расселись по местам. Лик, как любой прилежный ученик, достал методичку, учебник, пенал, две тетради, запасной пенал, дневник и ежедневник.
Херо скептично посмотрел на всё это и достал двойной лесточек, который по дороги отжал у какого-то Пчелёнка. Ну не в тетрадке же для фанфиков писать, честное слово. Потом Тёмный император заглянул под парту и с победоносной ухмылкой Коня Юлия Цезаря Салата достал из-под стула ручку. Скибиди-бум-бум-бум-бум-бум-па-па.
Налл решил не прыгать головой выше ног и взял только учебник.
Войд взял тетрадь и карандаш. На осуждающий взгляд Лика он ответил:
— А хули ты всё это таскаешь? — Войд повернувся к Херо. — Вот хули он всё это таскает?
— Саламалекум! — крикнула Эльвира, ввалившись в класс.
— Малекума селам! — прозвучал громогласный ответ турецких торгашей.
— Мне кажется, я оглох, — прошептал Лик над партой.
— Тебе не кажется, — прошептал Олег под партой.
Крик обосравшегося Лика и Херобрина слышали все учителя, собравшиеся в библиотеке для своих сектунских махинаций (см.глава 4)
А виновница массовых оглушений обитателей муниципального, бюджетного сука, государственного уборного заведедения города Москва, то бишь Эльвира, прошествовала к своему законному месту на третьем ряду. Аккуратно поставив сумку на парту, девушка уселась на стул, который при любом прикосновении противно скрипел.
Эльвира, с лучезарнейшей улыбкой, достойной Смайли, взглянула на Лика.
— Что ты на меня так смотришь? — аж засмущался Лик.
— Есть ручка записная? — продолжила мило улыбаться Элла. — И лесточик.
— Д…да, хорошо, — как-то расстроенно ответил Лик и вырвал листик из тетради.
— Пасиба, — просияла Эльвира и отвернулась к себе, чтобы ответить на сообщение.
Ну то есть ей вообще похуй что на лице этого парня Данон. Минус Каратель, хотя это уже совсем другой фанфик, НЕ НАДА представлять Карателя с йогуртом на моське.
Лик тоже отвернулся и поймал на себе взгляд сущностей по парте.
— Шта? — наивно спросил он.
— Когда ожидал подкат, а у тебя попросили ручку, — так же наивно сказал Налл.
— Пхыхыхых, — прыснул Войд. — Это станет ебучим народным мемом!
Мне кажется у Иссушителя, который один раз засунул Стиву в жопу раскалённую сковородку, гораздо больше шансов выебать ещё и народный мем. К слову, в тот раз разорвалась сковородка, а не жопа.
— Нда, тяжолый случий, — якобы безразлично сказал Хер, а на самом деле бережно внёс ето событие в тетрадочку для фанфиков.
Дверь в класс снова распахнулась и в коридоре замигал свет. Тёмный силуэт проник в класс и это оказалась Серафима с влажными волосами и промокшей ветровкой а-ля Каролина-в-стране-Кошмаров.
— Надо лампочку починить, перегорела, — сказала Сима под ошарашенный взгляд всего класса.
— Серафима, какие люди! — воскликнула Эльвира и подскочила к Симе, которая вешала мокрую от дождя ветровку на вещалку для суицида, и начала активно трясти её за руку. — Рада, очень рада, крайне и искренне польщена.
Серафиму, которую знатно потелепало, наконец повесила ветровочку. Она прошла к месту Эльвиры, села рядом и достала учебник инглиша и пенал.
***
Серафима встала удивительно поздно, аж в 7:30 утра. Вскочив с кровати, она стала бешенно нарезать круги по комнате, швыряясь учебниками в портфель. Когда книги были собраны, юная
Куникида идеалистка спустилась вниз. На кухне сидел её сонный отец и пил кофе, мама готовила протеиновый коктейль с дынькой. Брат, учащийся в первую смену, сидел над яичницей и донатил в Бравл Старс. Сима наблюдала за этой идилией, пока её брат не поднял глаза.
— О, сеструха, здорово, — сказал он, выключив телефон об стол. — Ты сегодня опаздываешь, на целый час пропала, не дай Боже пропустить химию!
— Не знаю в курсе ли вы, ГЕНАДИЙ, — Сима особенно выделила имя своего дорогого родственника, дабы позлить его, — но яичница, которую ты так увлечённо употребляешь стоит в холодильнике уже второй день.
О том что блюдо сиё голюциногенное, она решила не упоминать.
— И чё, — ГЕНАДИЙ демонстративно положил кусочек яичницы в рот, попутно уронив кусочек колбасы на стол.
— Ладно, ладно, — Симе вдруг стало очень любопытно, сколько её брат протусуется в компании Санс-узла.
— Дети, а может не надо? — мать положила руки на на плечи своим чадам. — Гена, ешь не отвлекайся.
— Да, братик, кушай — не обляпайся, — саркастично добавила Сима.
— Серафима, не задирай брата, — осадила мать. — Можешь же ещё отдохнуть, зачем так рано вставать?
— Ну мааааааам, — протянула Сима. — Я есть хочу.
— Хорошо, сейчас соображу тебе что-нибудь на завтрак, — мама засветилась и забегала от одного ящика к другому. — Платон, где у нас хлопья?
Папа Серафимы и ГЕНАДИЯ ничего не ответил, так как он уснул подперев щёку рукой, при этом устроив в своей чашке с кофе мини-смерчь. Однако он проснулся, когда Гена заорал на всё Московскую область, потому что задонатил в Бравл тыщу рублей и ему выпало сто кристаллов.
Мать набросала Симе НэСкВиК–ШыКаЛаДнЫй–ТаРнАдО и залила его молоком. Сима закинула в себя хавчик, выпила чай с ромашкой, и как Флэш устремилась в свою комнату. Там она просидела до 12 часов. Быстро наделась, покушала боршчик и пошла на остановку. Совсем ошалевший Шыйгигнарь Чугандык Багтыглыкович-клянусь-я-русский сегодня приехал явно раньше, явно ошалевше быканув, закрыл дверь явно ошалевшей маршрутки прямо перед носом Серафимы. Сима вытарашила глаза от такого ошалевания. Что странно, маршрутка не двигалась, но и двери открывать не собирались. Узрев Серафимин режим «киборг-убийца» и услышав её ругань на немецком, Багтыглыкович решил не жертвовать своими дверями и каааак газанул, что даже пробил дырку в полу своей консежки. Поэтому Симе пришлось, скорбно скривив лицо, лишние 10 минут простоять под дождём в ожидании другой маршрутки. Всё это время Сима лицезрела метания Шыйгигнаря и причитания на древнеэррорском. После этого Сима ещё больше уверовала.
Вскоре приехала новая маршрутка. Водитель тоже был не самым приятным людем, но, что поделать, такова Русь. Выбирать было некогда и не из чего, и Сима, пыхтя как самоварчик, ввалилась в машрутку. Кинула водителю в лицо мелочь за проезд и уселась в одиночное кресло. Делать ей было нечего, так как учебник химии пропал без вести. Поэтому она смотрела в окно, совсем не обращая внимания на орущих пенсионеров, требующих уступить место.
По приезду в пункт назначения, Сима осторожно оглядываясь потопала в школу. Потому что не смотря на то, что с последнего налёта голубя-шиноби скрытого Листа прошло определённое время, рисковать Серафима не хотелось.
Девушка направилась в класс, мужественно перенося все испытания и опасности. На первом этаже дежурила её подруга, то бишь троюродная сестра с одноклассниками. Они стояли на дверях, ведущих на лестницы, которые в свою очередь шли на рабочие этажи. Задача дежурных — до определённого времени не пускать никого в учебные сектора школы. Казалось бы, в чём трудность? А трудность заключается в естественном приросте населения.
Сима плыла в толпе хоббитов, которые были ей по пояс, и не материла их только из природной солидарности. Хотя на её месте любой другой представитель человечества надавал малявкам по шапке за затоптанные НОВЫЕ ЧЁРНЫЕ кеды. Прокапавшись через толпу шумных и низкорослых мини-людей, Сима подошла к своей сестре и поприветствовала её.
— Привет, Катюх.
— При… А ну пошёл нафиг, челепиздрик! Аташёл! Аташёл! На два шага назад! Привет, Симка, — ответила семиклассница, попутно пиная коротышек.
— Пропустишь или у вас только по талончикам? — спросила Серафима, наблюдая за очередным малявкой, полетевшим куда-то в Страну Чудес.
— Давай заходи быстрее. — Екатерина Великая открыла дверь, попутно хватая за петельки рюкзаков сразу трёх индивидов, которые словно большевики рвались в светлое будущее, сметая всё на своём пути.
— Спасибо, — улыбнулась Сима, перегородив путь какой-то молодой особе, которая, судя по всему, пришла в школу после того, как попыталась утопиться в косметичке.
— Эй, ты чё, охуевшая совсем? — фальшиво высоким голосом завизжала девочка. — Я тебя так отхреначу, что потом хуй падлы свои рыжие залижешь!
— Та я тебя! — заорала Катя, и хотела было треснуть дефку.
— Погоди, — Сима перехватила руку кузины. — Мелочь, ты из какого барделя сбежала?
— Совсем что ли! Я в 6 классе вообще-то! — с вызовом спросила девочка.
— Ах в 6 классе, — удивилась Сима. Катя скрестила руки на груди. — Если ты в 6 классе, то вы наверняка проходили историю Средних веков…
Катя зло ухмыльнулась и подумала «Ну что, шаболда, готовся к интеллектуальному изнасилованию с использованием посторонних предметов» (P.s. автор подумал тоже самое и начал петь заупокой для той дефки)
— Тогда ты должна знать, что такое Уздечка Сколда.
— Ха, ну и что это? Типо лошадей за них привязывали? — нагло спросила шестиклассница.
— Не совсем. Это специальное приспособление, состоящее из нескольких железных лент, которыми плотно обхватывали голову женщины, девушки… или девочки, — спокойно вещала Серафима, с высоты глядя на девочку. Даже хоббиты вокруг притихли. — Маленкий кусочек железа вставляли в рот любительниц поболтать лишнего. Иногда на таких устройствах был шип, который при любой попытке пошевелить губами прокалывал язык на сквозь.
Девчонка стояла с широко распахнутыми глазами. А потом заорала на весь коридор.
Но Серафима была уже далеко. Она летела по лестнице на третий этаж, в кабинет английского. Влажные после дождя кеды оставляли следы на ступеньках, превращая двухсантиметровый слой пыли в кашицу. Сима быстро поднялась на третий этаж и ровно в эту секунду на первом этаже послышался грохот распахнувшихся дверей. Сима пошла в класс, размышляя о том, увидит ли она свою сестру снова. Завернув за угол, она обнаружила что в коридорчике мигает лампочка. Не ощущая подвоха, Серафима открыла дверь в кабинет. Но из кабинета на неё уставились 28 пар офигевших глаз. Она не поняла по какой причине, поэтому не нашла ничего лучше, кроме как брякнуть:
— Надо лампочку починить, перегорела.
К Симе тут же подскочила Эльвира и начала активно трясти Серафиму за руку. Бедная Сима. Её так колбасило, что она селе передвигая ногами прошла к «своему» месту. Достала учебник по английскому и пенал. Прозвенел звонок на урок. В класс зашла Татьяна Юрьевна, преподаватель, который опаздывает. Все встали со стульев, дабы поприветствовать её. Лик тоже поднялся, так как понимал суть этого обычая и традиции мира сего. А Херобрин, Налл и Войд вообще не вдупляли «А на хуя?». Общий вопрос озвучил Войд.
— Ребята, а в не хотите поздороваться? — спросила Татьяна Юрьевна, у которой навыки общения с детьми старше 10 лет были ампутированы с самого поступления в педагогический.
— Здрасте, — вякнул Налл, сосредоточенно балансируя на двух ножках стула.
— Здравия желаю, — пробубнил Войд, хватая за шкирку падающего Налла.
Херобрин промолчал.
— Император, поднимитесь, у них тут так принято, — прошептал Лик на весь класс.
Херобрин тяжело поднялся со стула, глубоко вздохнув. Налл и Войд последовали его примеру.
— Хелов, чильдрен, — сказала Татьяна Юрьевна.
— Хелов, тичер, — заорал класс.
— Сидавн плиз, — сказала англичанка и дети сели. Учительница начала ходить по классу и проверять домашнее задание, раздавая подзатыльнике за его отсутствие. После контрольного обхода границ Татьяна Юрьевна начала объяснять что-то на языке телепузиков. Иногда поворачиваясь классу, она что-то спрашивала, и ей отвечали неровным хором три человека.
Налл сидел и хлопал глазами, Войд развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и листал учебник. Херобрин «беспалевно» писал неведомые письмена в тетрадочке. К Серафиме пришло осознание того, что она забыла передать спаслание Херобрину и его подопечным. Подождать до перемены –это слишком скучно. Поэтому Сима отрвала кусочек от листочка и аккуратно вывела на нём «Го в таулет. Прямо сейчас». Она осторожно сложила бумажку, и, прицелившись, кинула в Херобрина. Сима сидела на первом ряду, а сущности на третьем. Однако, несмотря на тщательно просчитанную траекторию, сопротивление воздуха, погрешность на массу и скорость свободного падения, листик попал не на парту Херо и Лика, а Брине в ухо. А он им даже не повёл, продолжая что-то черкать в тетради для фанфиков. Сима чертыхнулась и написала ещё одну записку. Второй листочек прилетел Лику в Данон пэрсиковый. Лик отреагировал только на третий листочек, который угодил ему в глаз. Он оглямул класс взглядом а-ля " кому тут набить рожу», но увидел что на него смотрит Сима, Лик резко передумал. Серафима указала на Херобрина, и Лик, дабы обратить на себя высочайшее внимание, ткнул Тёмного императора ручкой под рёбра. Херо завизжал как макак, но внимания на него никто не обратил. Лик протянул Херобрину бумажку, а тот чуть не оторвал фермеру кисть. Херо развернул бумаженьку и «пробежал» глазами. Потом посмотрел на Серафиму. Она, после того как кинула записку Эльвире, подняла руку и на англичанинском попросилась выйти.
«Надеюсь, он догадается пойти в толчёк на втором этаже» — подумала Серафима.
***
Почему-то когда Симка выходила из класса, она подняла руку и отпросилась у учителки. В чём прикол, Херобрин не понел. Поэтому просто встал, отодвинул учительницу и вышел из кабинета. Офигевшая англичанка Татьяна Юрьевна застыла и больше не двигалась. Она и сейчас там стоит, можете прийти посмотреть. Вход — 100 рублей с человека. Это лучший экспонат всех времён и народов! Можете сделать фото за 50 рублей и поделиться с друзьями!
Но вернём взгляд наш на белоглазого батона, ведь все фикрайтеры нашего фэндома уже давно пришли к выводу, что Херобрин является хлебобулочным изделием. ОН стоял в коридоре, вертя головой. И тут у него встал. Вопрос. Да, вопрос, а что? Куда идти — вот в чём вопрос. Симка сказала «в туалед». В этой школе нет туалета, как и в остальных самых лудших скулс оф Рашка.
Ученики срут прямо в коридоре, и по полу течёт жидкое гавно с радужными блёстками.
А хотя сорян, туалет тут всё-таки был. Но был в такой заднице, что человек с плохим зрением его не увидит. Херобрин нашёл заветную дверь в волшебный мир Барби в конце коридора, в полной темноте. Он туда зашёл. Добро пожаловать в Дримтопию!
Но Симки там не было. У окошка стояли Саша и Данил и просто разговаривали о тупой моте-моте-мотемотичке и играли в ГТА на телефоне.
Херобрин воспринял зрелище сие, как любой уважающий себя фикрайтер. И с дичайшим шип-шип-шип-ором побежал в кабинет к своей тетрадочке для фанфиков.
— Долбанутый какой-то, — сказал Саша.
— А-а-тлични-ик! — ответил Данил, лыбясь, и, подцепив Сашу пальцем за пояс джинсов, потянул в кабинку.
***
Так не интересно, но Татьяна Юрьевна аташла от шока через пять минут после вторичного выхода Херобрина из кабинета, с тетрадочкой для фанфиков под мышкой.
Она просекла, что до звонка ещё 25 минут, а потому продолжила вести урок.
— Юрий Татьянович, можно выйти?! — поднял руку Лик.
— No, you may not! — Юрий Татьяновна захлебнулась пафосом.
— Грасиас! — радостно поблагодарил испаниииццц и с его лица потёк Данон. Парень вышел из кабинета, а у учителки задёргался глаз. Иногда полезно косить за дурачка.
Но Татьяна Юрьевна ничего не сказала, потому что она была очень воспитанным кроликом. В голове у неё, глухим эхом тягучий голос Ранкора прошептал «Расстрелять…», но вслух она ничего не сказала.
Ворча под нос песню Бузовой, Ликуся шёл, пританцовывая. Слендермен, стоящий посреди коридора с термосом в руках, проводил парня сочувствующим взглядом.
Замечтавшись, Лик спустился в подвал. Там сидел малтчик и орал «Экспелярмус!» над пентаграммой с призывом Бабадука.
Испугавшись, Лик выкрикнул «А вода кентавр!» и вызвал Ронана. Теперь власть Империи воцарится по всей Галактике, пшш…
С самым невинным выражением лица, Лик выбежал из подвала на второй этаж. Что малтчик и Ронан делали в подвале после этого, мы оставим на усмотрение вашей фантазии.
Лик решил проверить мужицкий туалет (это мужицкий туалет, аллилуйя, это мужицкий туалет) на втором этаже. Нашёл заначку в 150 тысяч долларов и Зубенко Михаила Петровича, мафиози.
Ну ещё там валялся убитый Лосяш.
***
— Татьяна Юрьевна, may I go out? — подняла руку Эльвира. Эту фразу она выучила ещё с началки, зная, что учителка тает от неё.
— Оу еес, ю мэээй! — томно-блаженно отозвалась англичанка. У неё аж на душе потеплело. «Команда «Расстрелять…» — блокировка» — щёлкнуло в голове учительницы.
Рассуждая, что самое секретное место для самых секретных тем находится на самом секретном четвёртом этаже, Эльвира благополучно пошла туда, в учительский туйлет. Там было пусто. Эльвирка испытала лёгкое разочарование.
Она стояла посреди коридора, проводя сложные мозголомноскомканные операции. Кто-то похлопал её по плечу. Окоченев от ужаса, девушка медленно обернулась по всем законам жанра ужасов. Сзади стоял Слендермен.
— Девачка, есть 10 рублей?
— Н-нету…
— Ну ладна… — расстроился Слендер и с грустным безлицом пошёл в актовый зал.
— Хватит на сегодня туалета, — решила Эльвира, вышла на лестницу, встала на ступеньках и задумчиво облокотилась на перила.
— Эй, Брин! — она окликнула парня, стоящего на лестнице чуть ниже.
— О, Эля! — Херобрин поднялся к ней и встал рядом. — Какими судьбами?
— Серафиму ищу.
— И ты тоже?
— Очевидно да.
— А я вот фанфик пишу! — Херо хвастливо помахал тетродочкой.
— Йоу, клёво. Кинь ссылку по ватсапу.
— Ась? — растерялся Хер.
Эльвира начала объяснять, что такое ватсап, телефон и фикбук. Твёрдо решили купить Херу мобилу и зарегать его на КФ. И йашки падут ниц к ногам его! *пафосная пауза*
— А что это вы не на уроке? — противно прокудахтали за спиной.
— Ох ты ж бля! — дёрнулась Эльвира.
Это кудахтанье знает вся школа. И так разговаривает не Найдар, а спец по воспитательной работе по прозвищу Монашка. Ох ты ж бля, ща буит
мясо красноречивое описание. Фуууух, её седые волосы всегда собраны в пучок, она носит длинные балахоны до пят и ещё она жирная. Настоящее её имя никто не помнит.
— А ну пошли ко мне в кабинет! Это что такое?! Что за выражения! — закукарекала Монашка и попыталась схватить Эльвиру за волосы. — А ну заплетай косу! Молись и кайся!
Эльвира резко бросилась на третий этаж, а Херобрин за ней следом чисто интуитивно. Монашка, переваливаясь с ноги на ногу, быстро пошла за ними.
— А ну стойте!
Эльвира и Херобрин побежали по третьему этажу, опа-опа-экшн! Завернули на другую лестницу и побежали опять на четвёртый, действительно молясь чтобы Монашка побежала на третий, а не осталась на четвёртом.
— Это што ещё за чучело?! — прошептал Херобрин, округлив глазки
восточные сказки зачем ты мне строишь глазки
Эльвира тяжело дышала.
— Го в кладовку, где хранят швабры! Там Монашка не станет искать! — выдохнула девушка.
— Она из Крипипасты да? Жуткая женщина.
Эльвира и Херобрин забежали в небольшое помещение и спрятались в дальнем углу за какими-то коробками. Перевели дух. И тут дверь хлопнула. Послышались шаги.
Эльвира осторожно выглянула и улыбнулась.
***
Когда Брин поднялся с места, обездвижил Татьяну Юрьевну и ушёл покорять туалетные кабинки, Налл и Войд, которых кстати не посвятили в общее дело, решили таки найти картографа. Они шли по коридору, Налл любопытно озирался по сторонам, рассматривая каждый листок объявлений, и охреневая от фотографии нашего многоувожаемого президента, висевшей на пропагандистском банере. Мимо пронёсся Херобрин, визжа как закипевший чайничэк. Войд проводил его взглядом типо «против ебанутых шизофреников медецина бессильна». Налл перекрестился три раза.
— Пойдём в класс? — тихо спросил Тень.
— Та пашло оно всё! — лениво ответил Войд и пошёл по направлению к туалету для инвалидов. — Я больше не хочу слушать болтовню на языке телепузиков, всё равно ничего не ебу…
Налл пошёл следом за Входом. Шаги Пустотного глухим эхом разносились по коридору, а Налл двигался лишь с лёгким шорохом.
— На месте тех ребят, я бы давно… — начал тираду Войд, но ему было не суждено её закончить.
В одной из открытых кабинок на сральнике сидели два парня и целовались в засос. Пацан, сидевший на коленях, зарылся пальцами в волосы другому, а последний в свою очередь уже забрался своему оппоненту под футболку. Мальчики так увлеклись, что не заметили ещё двух присутствующих. А Войдик был тем ещё обломовым, поэтому громко сказал:
— Ну, мужики, у меня аж встал!
Парни резко повернулись и на их лица легла тень пердечного стриступа.
— Ну блин, не мешай Саше и Данилу! — одёрнул Налл Войда и выволок его в коридор. А потом заглянул обратно в сральничную. — Извините нас, мы просто ошиблись дверью. Вы продолжайте, продолжайте.
Налл выскользнул из комнаты поцелуев,
вход 500 рублей для лиц старше 12 лет, и встал рядом с Войдом. С минуту они стояли в гробовой тишине. Потом Налл повернул голову к Войду.
— Я тоже так хочу, — критично, с завистью, сказал Налл.
Войд в шоке посмотрел на Налла. А потом через толщу его черепушки, которая, как мы, знаем не такая уж маленькая, в мозг поступила информация о том, где и как можно интересно и с пользой провести остаток урока. Поэтому Войд хитро посмотрел на Налла, нежно взял его за руку… и резко сорвался с места, волоча за собой упавшего Налла. Тень телепался сзади Войда, подметая пол своими коленками. Пустотный по лестнице затащил Налла на четвёртый этаж и остановился рядом с дверью в помещение, где бабушки-уборщицы хранили моющие средства, тряпки, мётла, швабы, ящики с мистер Пропером и Туалетным утёнком. Ходит легенда, что по ночам уборщицы вытаскивают всё это из подсобки, садятся на мётла и швабры, и под предводительством Веры Ивановны они летают над Москвой и пьют чай с Гоголем, Достоевским и Гончаровым. Но мы вам про это не расскажем, потому что это тайна, которую нам поведал сам Джигурда. И о нём мы вам тоже не скажем.
А Войд распахнул дверь в подсобку и толкнул туда Налла, который успел подняться. Налл неловко завалился в помещение, а потом поднял глаза на друга. Войд медленно наступал на Тень, заставляя его отходить. Налл наткнулся на довольно большой ящик. Войд, сверкая почти белыми глазами в темноте, подошёл к Наллу и положил ему руку на талию. Тень положил слегка дрожащие ладони на плечи Стражу Пустоты. Потом медленно и неуверенно потянулся губами к губам Войда. Вам может показаться, что сейчас произойдёт что-то милое и ламповое, но мы же все понимаем, на что подписывали Налла, когда заполняли ему документы в ЗАГС. Войд резко притянул Налла к себе и их губы соприкоснулись. Тень подался на встречу тёплым губам Войда, а тот в свою очередь мёртвой хваткой вцепился в губы Налла. До этого никто из них не целовался вообще никогда, поэтому всё было чисто интуитивно.
Через минуту кислород окончательно покинул двух педиков и они, прерывисто дыша, отцепились другой от друга. Войд продолжал прижимать к себе Налла, а тот обвил ладонями шею Пустотного. Войд взглянул Налла в лицо. Тень слегка покраснел, а глаза были немного затуманенны. Войд приподнял Налла и усадил на ящик. Тень обхватил бёдра Ужаса Пустоты ногами и они снова поцеловались. Когда Войд приоткрыл рот, Налла открыл свой и провёл языком по губам Стража Пустоты. Они снова сцепились, и Войд начал исследовать рот Налла языком. Когда кислород опять решил попрощаться с нашими сущностями и они разорвали поцелуй, Войду в голову ударили то ли гармоны, то ли его возбудил запах Доместоса, то ли ещё что-то. Поэтому Войд с хитрой улыбкой посмотрел на Налла. Тот ответил ему не менее хитрым взглядом. Войдик принялся расстёгивать рубашку Налла, который прижался к Ужасу Пустоты, положив подбородок ему на плечо, прикусил мочку уха Войда.
— Ух ты, так будет продолжение! — из другого угла подсобки воскликнула Эльвира. У Херо, сидевшего рядом, кровь из носа так и хлестала.
