27

      В первый раз за столько времени Гокудера сидит за партой один, дожидаясь подругу. Буквально за минуту до звонка она заходит будто на крыльях и плюхается на стул, вздыхая. — Ты где была? — С Кеей. Я пока сходила до Дисциплинарного комитета, а потом стояла с ним возле входа. Третьеклассники так шарахаются от него и сразу поправляют галстуки, а девушки юбки. Двух первоклассников он отправил в медпункт. Так весело было наблюдать. — А не ночевала дома почему? — Папа сказал ехать к нему домой, вот мы и поперли. Ты устраиваешь мне допрос? На каких основаниях? — А предупредить было не судьба? Ты не отвечала на мои звонки и смс, игнорировала Энму и Мукуро! — Я спала… Простите, парни, такого не повторится, — все трое кивнули, намекая на продолжение разговора на перемене.       Алгебра прошла без происшествий, потому что Тсуна сидела и просто слушала, а Хаято иногда что-то записывал, но большую часть урока просто спал на парте. Благо учитель эту «парочку», конечно, гоняет, но любит. — Больше так не пропадай, ты поняла? — с самым строгим видом произнес Энма. — Да… Простите, правда, я такая безответственная… Если я снова соберусь ночевать не дома, то обязательно вас предупрежу. Вам всем сразу или можно одному? — А ну давай не надо мне тут. Надо будет — всем позвонишь. Мы, вообще-то, волнуемся! Хаято вон, уснуть не мог, пока Примо не позвонил и не передал, что ты в норме, — проворчал Мукуро. — А позвонил он знаешь, когда? В 2 часа ночи! — Я вас люблю, мои золотые. А давайте сегодня… Сходим в океанариум? Только мы вчетвером. Точнее, впятером. — А кто пятый? — напрягся будущий Хранитель Урагана. — Как кто? Такеши. Я понимаю, что вы крайне настороженно относитесь к Кее, но примите его, пожалуйста, потому что отказываться от него я не собираюсь. — Да приняли мы его, не волнуйся. Просто отпустить привычки сложно, а из-за вашей войны, устроенной в Палермо, мы, как твои друзья, относились к Хибари Кее точно так же — враждебно. Ты наше солнце и маленькая принцесса, которую мы хотим и будем защищать. Ты наша младшая сестренка, и мы немного не хотим, чтобы ты взрослела, но это неизбежно. — Мукуро, ты перегрелся? Чего на философствование тянет? — Ой, да ну тебя. Я тут пытаюсь сказать, что люблю её, а она… Как всегда! — Не пизд… Не ври, короче, — девушка вовремя вспомнила, что она, в общем-то, не должна выражаться. Сама для себя так решила. — Ой, что там за шум? — девочки пищали, но Тсуна так и не понимала, от радости или от страха. Решив проверить, она вышла из кабинета, остолбенев. Ямамото, который отсутствовал на первом уроке, шел с улыбкой на лице, но правая его рука была перевязана. — О, Тсуна, доброе утро. — Ты где это так шандарохнулся? — Да неудачно битой вчера взмахнул, вот и растянул мышцы… — Дурак? — Есть немного… Разминка прошла абы как, вот и поплатился. — Будь осторожнее, я тебя умоляю. — Постараюсь! Что было интересного сегодня? Слышал, что бывший ГДК вернулся, правда? — Правда. А тебе не следует опаздывать в школу, или хочешь камикорос? — Хибари появляется внезапно. Его голос стальной, а тонфа блестят от попадающего на них света. Черт, в гакуране он выглядит больше, чем шикарно. — Так у меня справка есть — я у врача был. Вот, — Такеши протягивает бумажки. — В следующий раз не отделаешься, — справку он забирает и уходит, и лишь Тсуна замечает задержанный дольше обычного взгляд на себе, немного заливаясь румянцем. — И чего его боятся… Вроде нормальный. — Он же наказывает за нарушение правил, а к тебе не придраться. — Мне говорили, что он кидается на всех, кто его немного бесит. — Он не такой. — А ты откуда знаешь? Интуиция? — то есть, он не узнал Кею? — Просто знаю. Пошли уже в класс, а то я снова пропала и не предупредила, — выделив последние слова интонацией и громкостью, сказала Еши. — Чего это ты? — Да ушла вчера после школы и не пришла домой, а они отцу в Италию дозвонились, потому что я не брала трубку. — Знаешь, с твоей любовью находить приключения на задницу я бы тоже так волновался. — Вы думаете, я несамостоятельная и не умею держать себя в руках? — А вдруг тебя украдут? Ты же потом их не опознаешь. — Мне-то какая разница, опознаю ли я их — пусть их родственники пытаются это сделать. После моего пламени даже костей не остается. — Я думал, Небо олицетворяет гармонию. — Да, успокаивает, погружает в сон, может облегчить боль, защитить. А Тсуна может еще и сжечь дотла все в радиусе километров десяти, усыпить весь этаж, одновременно защищать группу людей и атаковать. Ее пламя разрушительнее Урагана, а страдать заставит больше, чем Туман. Это самый неконтролируемый атрибут, и то, что пламя все еще не вырвалось наружу — только ее заслуга, — с каждым словом Мукуро глаза бейсболиста округлялись. — Мукуро, не преувеличивай, — Тсуна улыбнулась улыбкой маньяка. — Я молчу про твою интуицию. Примо тебе доверяет еще больше, чем собственным Хранителем, причем уже с детства. Раннего детства, — парень посыл не понял. — Мукуро, солнце мое ненаглядное, завались, пожалуйста. Давайте обсуждать это не в школе и, уж тем более, не в классе. — Нас все равно не понимают, а если мы на итальянском заговорим, то вообще прекрасно. — Я пока еще прошу, — предупредила синьорина. — Замолчал, замолчал, — проворчал иллюзионист. — Прекрасно. Такеши, а пошли после школы в океанариум? — глаза Тсунаеши загорелись. — А тренировки? — Ямамото уже согласен, но не спросить об этом не может. — Все время тренироваться нельзя, нужно и отдыхать нормально. — Ладно, я согласен. — Отлично! Тогда в 4 возле школы? — Мгм. Хорошо.       Во время обеденного перерыва Тсунаеши осталась не с друзьями, а пошла в ДК. Хибари в окружении кучи бумажек что-то активно писал, что-то читал и, видимо, кого-то материл, но девушку не заметил. — Время обедать, — контейнер она положила так, чтобы его было видно, но беспорядку на столе не мешало. — А? Уже? — Кея поднял взгляд и улыбнулся. — Да. И только попробуй съесть не все. — Что мне за это будет? — Больше готовить тебе я не буду. — Понял, ем. — Вот и хорошо. Чем занимался? — Заявки на фестиваль рассматривал. Надо признать, идеи у многих неплохие, но есть и настолько тупые, что я хочу их убить. — Без этого никак, — Тсуна взяла стул и поставила его возле Кеи. — Английский такой скучный. — И это мне говорит человек, владеющий им на уровне носителя языка. М, вкусно, спасибо, — парень медленно ест, иногда поглядывая на Тсуну. — Я рада. — А ты? — Сказала бы, что уже поела, но просто нет аппетита. Мы с ребятами идем гулять после школы, — Кея в ответ промычал что-то. Судя по интонации, ничего против он не имеет. — Только не гуляйте допоздна. Я понимаю, что тут бояться нужно вас, а не вам, но сегодня на улице будет явно неспокойно. — Я тебя не поняла… — Милая, даже если этот город во власти семьи Ямамото Такеши, порядок охраняю я. Этот город мой, а те, кто не дают жителям спокойно спать, сегодня будут наказаны. Я не хочу, чтобы вы наткнулись на каких-нибудь отморозков, даже если им встреча с вами грозит больницей. — Запуталась… Ты вечером будешь вылавливать хулиганов, потому что пока тебя не было, они расслабились. Не хочешь, чтобы мы видели тебя во время этого процесса или случайно встретились с теми, кого ты еще не успел оставить валяться в луже собственной крови. Тогда вопрос: семья Такеши здесь появилась позже, чем ты стал следить за порядком? — Изначально они жили в Токио, со временем стали разъезжать по Японии и подгибать под себя крупные города. Два года назад добрались до последнего из маленьких — сюда. Каждый из глав перебирался в новый город, вот и получилась вся Япония под Ямамото. — Ого… Это же сколько их клану лет… — Без понятия. Правда, традиция захватывать по одному городу пошла уже после того как осталось меньше половины всей страны. — Дедушка по папиной линии тоже был мафиози поколении в… Шестнадцатом, наверное. Но папа взял и основал новую Семью, а через четыре года сделал из Виджелате Вонголу, самую своенравную даму за всю историю Сицилийской мафии. — У него руки, наверное, по локоть в крови, раз он так быстро поднялся. — Он убивал много и долго. Это сейчас он спокойное Небо, приносящее гармонию и любовь, дарующее прощение. А раньше это было Небо, приносящее с собой Облако, Ураган, Дождь, Грозу, Туман и Солнце. Сейчас всю «грязную» работу выполняют именно Хранители. — Иди сюда, — Кея отодвинулся на стуле чуть назад и похлопал по колену. — Ты хочешь, чтобы я села тебе на колени? Здесь? — Да. Как ты там говорила? Обнимашки, — Тсуна немного помедлила, но подошла. Чтобы удержаться на коленях, руками обняла за шею и уткнулась в нее носом. Пахло как-то по-особенному… Тепло? Рука Хибари прошлась по спине, остановившись на талии, и там и осталась; вторая же придвинула бумаги. — Предлагает сделать в школе драматический кружок, чтобы сначала подготовить выступление ко дню рождения школы, а потом работать дальше. Как тебе идея? — Неплохая. Смысл прислушаться есть, — пробурчала Еши, не отрываясь от шеи. — Щекотно, — выдохнул парень. В ответ на повторное бормотание с легкой улыбкой ответил. — Успеешь еще узнать, где не щекотно. До совершеннолетия доживи. — А ты вытерпишь? — Ради тебя вытерплю. — Не факт, что я буду морально готова в 18… — Поговорим еще об этом, но явно не сейчас, ладно? На этих выходных откроется вечерняя ярмарка, будут запускать фейерверки. Пойдем? — Да! — Хибари ухмыльнулся. Легко переключить ее внимание. — Если хочешь, можем и твоих позвать. — Правда? — Савада удивлена. Не думала, что он сам это предложит. — Когда рядом ты, остальные как-то меньше действуют на нервы, так что я готов терпеть всю толпу, — легкий смешок снова пощекотал шею. — Сочту за комплимент. Блин, сейчас перемена кончится… — Не хочешь идти на урок? — Второй английский. — Придется, милая. Я не буду просить освободить тебя от урока, сказав, что ты помогаешь мне, даже не смотри на меня так. — Ну и не надо… — Обещай поесть после урока. — Не хочу-у. — Не ной, ты же не маленькая девочка. Или мне тебя лично до кабинета донести? — Может «довести»? — Нет, донести. — Кея… — Да, Тсуна, да. — Но все будут смотреть! — Тебе есть дело до других? Да и пусть все знают, что ты моя. — То есть, тебе было мало того, что нас вчера завуч застал? — Конечно. Ты и сама говорила, что девушки не верят, что ты занята, так пусть удостоверятся. — Это смущает… — Привыкай, — Кея встал вместе с девушкой, только второй рукой он держал под коленями. — К-кея! — Что? Ты не хочешь идти на английский, так что я просто тебя отнесу. — Поставь меня! — вскрикнула Тсуна. — Не верещи, пожалуйста, если не хочешь меня оглушить. — Ну Ке~я. — Я посажу тебя на стул и только тогда уйду. — Упрямый. — Какой есть, милая, — большинство учеников пялились, девушки фыркали, учителя делали вид, что ничего не видят — не хватало еще с ГДК отношения портить. — До конца дня мы с тобой, скорее всего, уже не увидимся. Так что, во-первых, поешь, а во-вторых, удачно погулять. — Спасибо. Торжественно обещаю, что перекушу в столовой! — А вы, защитники, проследите, — усадив девушку за парту, бросил Хибари. Гокудера проводил его взглядом и фыркнул. — Что это было? — не понял Энма. — Я не голодна, а он настаивает, чтобы поела. Просит вас убедиться в этом. Киоко-тян, пошли завтра по магазинам? — Сасагава улыбнулась, кивнув. — Только по пути зайдем в кондитерскую, там как раз новые пирожные появились. — Хорошо~. — Тебе отец денег перевел? — спросил Хаято. — Вчера еще. Сказал, что его достали мои футболки и что у них ужасный принт. А еще сказал, что выкинул все мои платья, которые я надевала на эти скучные вечера. А хотя… У меня есть идея получше. Киоко-тян, не хочешь сгонять на следующих выходных в Милан? — Еши прошептала это на ухо подруге, и та вспыхнула. — С-серьезно?! — От тебя только согласие — остальные расходы я беру на себя. Согласна? — Т-ты уверена? — Боже, Киоко-тян, я уже сказала, что с тебя требуется только согласиться, все остальное на мне! Если ты не уверена, то завтра просто походим по местным бутикам. — Это как-то неудобно… — Подумай об этом, ладно? — Киоко кивнула. — Чертовы мажоры, — хмыкнул Мукуро. — Эй, я все слышу, ананасик. — Это я ананасик? Я? А ну иди сюда! — Тсуна показала язык и забежала за Энму, который стоял рядом. — Не достанешь! — ей всегда было плевать на окружающих людей, а сейчас, когда ей было весело, весь мир останавливался. Рокудо подругу поймал в крепкие объятия. — Еще раз так назовешь — я надеру твой зад. — Ой, пф, напугал. Я не боюсь бешеных ананасов! — еще две минуты, вплоть до звонка, они пытались стукнуть друг друга, случайно втянув в свою «игру» и Хаято, и Энму, и Такеши, и даже Киоко. Но учитель зашел со звонком, поэтому пришлось прекратить.       На следующем уроке их отпустили делать то, что они хотят, но так, чтобы не действовать ГДК на нервы. Тсунаеши потащила Хаято в кабинет музыки и усадила за фортепиано. — Хочешь, чтобы я тебе сыграл? — Как в нашу первую встречу, помнишь? — Такое не забывается, особенно когда оно послужило началом счастья. — Мне станцевать или спеть? — Раз у всех урок, то лучше быть как можно тише, так что танцуй. — Давай любимую Лавины, — Хаято сначала пару раз нажал на клавиши, стараясь привыкнуть. Столько лет он не прикасался к инструменту. Длинные пальцы быстро перемещались по клавишам, а девушка в этот момент поймала мелодию и дала волю телу. Мелодия была написана для возлюбленной все еще неизвестным композитором, решившим ни в коем случае не открывать свою личность. Грустная, но энергичная, она рассказывала о любви и о том, как им было хорошо вдвоем.       Ни играющий Гокудера, закрывший глаза, ни танцующая Савада, сделавшая то же, что и друг, не заметили, что весь их класс собрался в кабинете. Вдруг Тсуна почувствовала чьи-то руки на талии, но интуиция сказала, что это свой. Козарто, последний раз танцевавший с ней именно под эту мелодию и именно в исполнении Хаято, был действительно удивлен, когда услышал знакомые ноты. — Не останавливайся, играй дальше, — попросила наследница Вонголы. Она наслаждалась. И игрой лучшего друга, и танцем с Энмой, и взглядом Хибари, который тот старался скрыть вместе со своим присутствием. Ну да, музыка во время уроков, когда класс должен пустовать, привлекла внимание не только их одноклассников. Тем более, кабинет ДК находится напротив.       Играть можно было вечно, но руки, явно отвыкшие, болели от напряжения. Доиграв последние ноты, Хаято тяжело выдохнул. Он повертел пальцами, сжимал кулаки и разжимал их. — Боже, Тсуна, чтоб я еще раз играл ее так долго, — ворчал он. — Но тебе понравилось. Спасибо, Энма, — парень протянул бутылку с водой друзьям. — Это было великолепно! — крикнули ребята. — Ку-фу-фу-фу, Тсуна, они правы. Вы с Хаято — неотразимый дуэт, — Мукуро улыбнулся. — А теперь разбежались по кабинетам. Кто не успел увернуться — камикорос, — прозвучал ледяной голос. Все бросились бежать, лишь Тсуна стояла на месте. — Тебе повторить? — Попробуй догнать, Ке-я, — выпад, еще один, взмах тонфа, второй, третий. Девушка отскакивает, успевая одергивать юбку, уворачивается. — Если я успею до класса, а ты ни разу не заденешь меня, то с тебя желание! — Играешь с огнем. Я и так позволяю тебе слишком много. — Это будет удар по твоей гордости, ну так что? — Нет. Ты, вообще-то, нарушаешь правила. — Учитель разрешил. Разве я мешала учебному процессу? — Это привлекло внимание учеников. — А ты в этот момент пытался сожрать меня взглядом. 1:1. — А ты, зная это, продолжила двигаться еще соблазнительнее. Тсуна, меня посадят. — Это танец такой! — возразила Тсунаеши. — Я ус… Ой! — Тц. Вечно ты в последний момент падаешь, — споткнулась на лестнице. Молодец, что еще сказать. — Прости… — Теперь, видимо, желание с тебя. Что же мне такого загадать? Вечером напишу, учись, ребенок, — Кея потрепал ее волосы и развернулся. Девушка надулась. — То, что ты старше на три года, не дает тебе права называть меня ребенком! — Учись, говорю, иначе на ярмарку не пойдешь, — бросил Кея. Хорошо, что это никто не услышал, было бы неловко. — Бака.

***

— И как мне это сделать? — Ну не знаю… Для начала, просто подружись с ним. Он примет тебя, потому что у нас с тобой хорошие отношения. — Допустим, но вдруг нет? — Боже, Такеши, ты боишься? Во-первых, я скажу тебе, что он не гомофоб, иначе бы не общался со мной, а во-вторых, ты не узнаешь ничего, пока не попробуешь. Хаято далеко не колючка, коим себя показывает, он добрый и милый, заботливый и легко смущается, особенно когда приходится в открытую говорить о своих чувствах. Ко мне он привык и может хоть на весь город крикнуть, что любит меня и переживает. — Подожди… А причем тут ты? — Мой папа встречается со своим Хранителем Облака. Только я тебе ничего не говорила, ладно? Ну так вот, будь он гомофобом, то не общался бы со мной и не согласился бы на метку пламени от моего отца. Но из-за того, что ему никто не нравился до сих пор, я думаю, он и сам не в курсе своей ориентации. Так что все в твоих руках! Тем более, сегодня просто отличный шанс сблизиться! — Да ты смерти моей хочешь… — Хаято прекрасно разбирается в математике, объясняет аки боженька, а ты у нас часто пропускающий занятия спортсмен. Чем не повод? Попроси его помочь. — Он знает, что ты объясняешь лучше. — Ну я не знаю, придумай что-нибудь! Все, пошли, а то нас уже заждались. — Ну наконец-то. Вы там что, теорию мирового заговора обсуждали? — вздохнул Мукуро. — Кто бы говорил. Ты собирался дольше меня, — фыркнула Тсунаеши. — Неправда. — Правда. Не хочу ничего слышать по этому поводу. Хаято, билеты взял? — Да, пять штук. — Тогда вперед смотреть на рыбок! — Тебе в Палермо той бешеной акулы не хватило, да? — уточнил Гокудера. — Не считается. Он человек, вообще-то, пусть и орет как ненормальный. И вообще, я, как не умеющий плавать человек, все равно заинтересована морской жизнью. — Ты не умеешь плавать? — удивился Ямамото. — Да. Я боюсь, причем очень сильно, так что дядя Кнакл оставил попытки научить меня, а дядя Ал буркнул, что я точная копия своего отца. — Да, а потом люди от Хранителя Облака Вонголы шарахались — тот ходил темнее тучи и практически кидался на людей, — подытожил Энма. — Так папа после такого заявления устроил ему бойкот на два месяца, зато их примирение слышал весь особняк, — поежилась Тсунаеши. Ничего против, но не так же громко! — Тсуна, смотри сюда, — Энма показал в сторону, где собралось очень много людей. — Там что-то интересное? — Мукуро, как самый высокий из них, подошел поближе. — Хотите посмотреть на акул? — Я хочу, — ответил Хаято. — И я, — сказал Такеши. Тсуна понимающе кивнула. — Тогда вы идите, а мы дальше? — она повела Рокудо и Козарто с карпам, а потом к пираньям.

***

— Что?! Ты что?! — резко выкрикнула Тсунаеши. — Милая, я хочу отпраздновать твой день рождения с тобой, а не по видеозвонку. — И ты собираешься просто оставить Вонголу? — Джи справится. — Кто буквально год назад говорил, что отпуск — заклинание, которое придумали, чтобы честные католики не работали? А еще добавлял, что если он даже на минуту оставит Семью, она развалится? Не ты ли? — Я не пойму, ты не рада? — Рада, конечно же! Но, Дева Мария, ты точно обдумал все последствия? — Джи присмотрит за всеми. — А дядя Ал? Так, стой, не говори, я поняла. Он летит с тобой. — Ты у меня такая догадливая! Ну ладно, давай не будем об этом, лучше расскажи, как прошел день. — Я пригласила подругу на следующих выходных слетать в Милан, чтобы закупиться одеждой. Кое-кто, я не буду называть его имени, сказал, что выкинул половину моего гардероба. — А она? — Не знаю еще. Я только предложила. — Если согласится, то просто дай мне знать, и я переведу еще денег. — Хорошо~. А еще мы с парнями ходили смотреть на рыб. На одном из уроков нам дали волю делать, что вздумается, так что мы с Хаято пошли в музыкальный класс. — Он играл, а ты танцевала? — Да. Любимую его мамы вместе с Энмой. Смотрел весь класс, а Кея и после отвести глаз не мог. Ради приличия он всех разогнал, а за мной по всему этажу гнался, теперь я должна ему желание. — Что же такого случилось, что ты не смогла убежать? — Я споткнулась на лестнице и чуть не поцеловалась с полом… — Моя маленькая. Не ушиблась? — Нет, Кея меня поймал. О, точно! Он сказал, что на этих выходных откроется какая-то ярмарка, а вечером будут запускать фейерверки. — И ты пойдешь? — Конечно! Кея даже не против, если я буду с парнями. Я думала, они не ладят. — Они и не ладят, просто твой парень хоть немного старается делать вид, что твои друзья его не бесят, чего не скажешь о Хаято. — Тот вообще никогда не притворялся, если ему кто-то не нравился. Мне больше интересно, как там у вас? — Елена и Спейд недавно ушли на УЗИ. — Пусть снимок мне скинет. — Обязательно передам. Мы с Алом даже поговорить нормально не можем… То работа, то ты сама понимаешь… А во время этого он отказывается говорить! — Так не занимайтесь сексом, а поговорите, обсудите планы на завтра. — Врет он все! Даже во время секса трещит без умолку. Как его заткнуть? — прозвучал голос Алауди. — Ну ты послушай его! А потом ластится ко мне, говорит, что любит. Выходит, это ложь? Все, что было — фальш? — Пап, из тебя никудышный актер, — посмеялась девушка. — Даже дочь! Даже родная кровь! Да ну вас обоих. — Мы тебя любим, — одновременно сказали Тсуна и Ал. — Ладно, меня зовут кушать. Пока-пока, целую, — кинула Еши и отключилась. Она выдохнула и развалилась на кровати, закинув ноги на стену. — Уф. Ужас, у меня скоро день рождения? Чего так быстро? Киоко: «Тсу-тян, привет. Я говорила с мамой, она не против, но мне все равно неудобно…» Тсуна: «Мне еще раз повторить? Я просто хочу сделать тебе подарок) ты давно говорила, что хочешь там побывать, так почему бы и нет? Тем более, папа только за. А раз и твои родители тоже, то все решено（☆/＞u＜/» — Синьорина, пойдемте кушать, — позвала Лана. — Иду, — что ж, эти две недели должны быть очень интересными.