***
— Мне страшно. — Я знаю. Но я верю в тебя, Джотто. Всегда верил, верю и буду верить. А еще я люблю тебя и не позволю умереть. У тебя есть еще пять Хранителей, готовых отдать за тебя жизнь, дочь и крестница, которым ты нужен. Я ебучий атеист, но если бы ты был Богом, я был бы самым преданным верующим. Что за шум, черт возьми? — Алауди немного покачнулся. — А, скорее всего, встретились Тсуна и Хаято. Кто-нибудь уже рассказал, где она, вот они и пошли вниз. — Так громко? — А ты разве не помнишь? Встретил друга, которого не видел очень долго — разнесите тренировочную комнату. — Правда? — Конечно нет! Я откуда знаю, что за шум. Как бы то ни было, Тсуна справится, — буркнул Примо. — Я тебя не понимаю, Джотто. Буквально пару часов назад ты её силком оттаскивал от двери, лишь бы не вышла, а сейчас? — Она была права. У меня нет веских аргументов, чтобы оправдать ее бездействие. Во мне говорит ее отец, а Босс уверен, что все будет в порядке. Тем более, с ней Шоичи и три Хранителя. — Шоичи? Это тот новый механик? — Да. У парня мозги что надо, а руки золотые. — Уверен? — Знаю. Тсуна и впрямь характером в меня пошла, а не в маму. — Я бы даже сказал, что она твоя точная копия. Только она более изощренна в способах мести и наказаниях, чем ты в ее возрасте. — Я в ее возрасте только убивал, а не думал о пытках. Не знаю, смеяться мне или плакать.***
*в тренировочном зале* — Э, Тсуна… Ты уверена, что все в норме? — осторожно спросил Ямамото. — Да. Есть повод сомневаться? — Нет, что ты… Просто ты обычными пулями раздробила трех роботов, а потом оторвала им конечности. Теперь это просто металлолом. — Зверёк, успокойся, ты слишком нервничаешь, — Хибари подходит сзади, обнимая за талию, кладет подбородок на чужую макушку. — Кея, я не в настроении. Если ты сейчас не отойдешь, я тебя перекину. — Ты завелась с нихера, моя дорогая, а сейчас портишь настроение и остальным. Заткнись и будь лапочкой. — Говорю в последний раз. — А я повторяться не буду, — брюнет поднимает Тсуну на руки, заставляя обвить себя ногами, а руками ухватиться за шею. Стойко терпит удары по спине, лишь в отместку левую руку перемещает на ее зад. — Успокойся сама, или тебя успокою я. — Не беспокойтесь за роботов. Это были тестовые варианты, — ободряюще улыбается рыжий парень. — Я, кстати, Ирие Шоичи. Но вы вдвоем в курсе. — Да, — Кея кивает. — Вы тренируйтесь, если хотите, а я ее забираю. У тебя шило в жопе? — Ты не даешь мне выпустить все эмоции, вместо этого заставляя сдерживаться, в итоге я просто взорвусь. Скорее всего, на тебя. У меня была возможность оторваться на мишенях — ты влез, попробовала подраться с роботами — тоже мимо. Мне страшно, я волнуюсь, но ничего не могу сделать. Дай мне хоть куда-нибудь деть энергию! — еще пара ударов, и руки Тсунаеши оказываются у нее над головой, а сама она прижата к стене. — Пусти ее в благое дело, а не в насилие над собой, — он отпустил чужие запястья, провёл ладонью по бедру, сжал его. — Ногами держись, чтобы не упасть. — Ты очень близко, — вдавив девушку в стену чуть сильнее, Кея рвано выдохнул и поцеловал желанные губы. Целовал он грубо, слегка ухмыляясь, когда почувствовал нужную ему отдачу. Еши с охотой отвечает, с силой оттягивая чужие волосы и кусая его губы до пары капелек крови. Еле отстранившись, она тяжело дышала. — А ты очень много болтаешь не по делу. — Ну да, когда бы я болтала по делу. — Не переиначивай мои слова. — Может отпустишь меня? — Зачем? — Тебя в нашем положении ничего не смущает? — Меня вообще мало что смущает, ты знала? — Знала. Отпусти. — Нет. Меня все устраивает, — он выдыхает прямо в шею. Их начинает трясти. — Что за…? — Кто-то проник, — Такеши и Рёхей выходят, оглядываясь. — Что-то не так, да? — уточняет будущее Солнце. — Определенно. Звук шел с этого этажа, а сюда можно попасть только двумя способами: из самого дома, находясь внутри, и с заднего двора. Оставайтесь здесь, оба, и охраняйте тренировочные залы — они все рядом, друг напротив друга. Если появится Хаято, попросите его найти второй выход. Ты идешь со мной, Кея. Что ж, я не папа, церемониться с ним не буду. — Что собралась делать? — она идет чуть впереди, собирая волосы, успевшие растрепаться, и проверяет заряженность пистолета. Патронов хватит, их воспроизводит пламя Посмертной воли. — Дом свой защищать. Желательно ценой их крови. — Уверена, что это не свои? — Свои тоже получат. Значительно меньше врагов, но получат. Судя по звукам, это точно не лаборатория, а больше у нас никто не шумит. Не действуй опрометчиво, ладно? — Обещаю, что буду не ранен, — Тсуна заворачивает за угол, сразу прижимая кого-то к стене и укрываясь барьером из пламени. — Не получилось, — ухмыляется синьорина. Она вырубает девушку, а после и ее напарницу. — Кея, оставь кого-нибудь в живых, хочу попробовать одну методику. — Будешь их пытать? — Возможно, — пара выстрелов, и трое мужчин падают, пачкая кровью пол. Хибари самодовольно щурится. — Это не так важно. — Может быть. Отцу сообщить не хочешь? — Если он не прибежал сам и не послал Хранителя, значит он знает и не будет вмешиваться, пока я не попрошу. Думаешь, такой грохот можно не заметить? — удар ногой, а затем она резко поворачивает чужую голову до щелчка. Они добрались до выхода. Снаружи пламенем Тумана были скрыты несколько человек. — Их? — уточняет Кея. — Отличный вариант, тем более, я их знаю. Нечего переходить дорогу Вонголе. Выходи, подлый трус, махаться будем, — максимально пафосно сказала Тсуна и засмеялась. — Да ладно тебе, синьор Риккардо, я же чувствую тебя. Точнее твое пламя. Твой гнев становится все сильнее, и это влияет на качество твоего пламени. Давай поговорим? Сложим оружие, отречемся на время от людских проблем и просто поговорим. За жизнь, за будущее Вонголы. — Тсуна, что ты творишь? — шипит Хибари. — Помолчи. Ну же, выходи. Я могу укрыть нас барьером так, что никто не зайдет, не выйдет и не услышит нас. И мы никого не услышим. Как идея? — Ты чертовски наивная, мелкая. — смеется Риккардо. — Как меня только не называли, но точно не наивной. Поверь, я дитя, взрощенное Вонголой, и явно не являюсь тем, кто верит всему подряд. Если бы все было так, ты бы сидел за столом в столовой, а не на заднем дворе, скрываясь иллюзией. То, что ты жив — не твоя заслуга, а упущение папы. — Временный мир, говоришь? Я согласен, но какие гарантии? — Такие же, как у тебя, — ухмылка с лица девушки не сходит. Густой туман окутывает ее, скрывая от взгляда серых глаз. Кея даже поначалу теряется, но тут же старается себя успокоить. У этой девчонки есть план. Возможно. Должен быть. — И о чем ты хочешь поговорить? — Риккардо смотрит скептически, от дочери Примо можно ожидать даже самое удивительное, что только придет в голову. — Я уже сказала. Просто о жизни, о Семье. Может наши с тобой цели совпадают? — Вряд ли. Вы с Примо слишком мягкие, Вонголе нужно что-то более серьезное. — Например? Назови мне, для начала, имена людей, которых простил мой отец, а потом припомни, что они сделали. Никто из них не покушался на наши жизни, не пытался подставить нас, переманить на другую сторону, изменить политику. Все они — просто воришки, но после встречи с Примо исправились. А те, кто хотел подставить нас, устранить или просто был угрозой, уже давно мертвы. Так в чем мягкость? Смерти заслуживает предатель, либо же потенциальная угроза для Семьи. Ты и сам был в комнате для пыток, подвергся иллюзиями дяди Спейда. Все еще считаешь, что он мягок и слаб? Папа идет по горе из трупов, прокладывая путь в будущее, причем по горе в разы больше твоей. — Хочешь сказать, что я не прав? — Это не мне решать. Я просто говорю по фактам. — Твой отец пожалел даже меня, представляешь? Я столько раз пытался его убить, несколько раз переключался на тебя, так почему я все еще жив? — Хочешь умереть? Могу поспособствовать. — У тебя ничего не получится. — Самонадеянно. — Как есть. — Ну да ладно. Может лучше расскажешь, как тебе удалось сбежать? Не без помощи внутри, конечно же. — Зачем что-то говорить, когда по твоему лицу видно, что ты всё знаешь? — Все знать я просто физически не могу. — По крайней мере, ты догадываешься, с чьей помощью я ушел. — В этот же день парнишу нашли мертвым. В кайф убивать тех, кто тебе помог? — Мне больше интересно, как твой отец ничего не понял. — Понял. Просто ты не представляешь ему сильной угрозы, вот и молчит. Даже сейчас. Думаешь, тебя бы подпустили к дому настолько близко? Позволили бы мне разговаривать с тобой наедине? Нет, папа бы уже был тут, — слышится какое-то рычание. Человеческое, но будто этот человек безумно зол и вымещает на другом свою злость. — Придурок! Как ты мог это допустить?! Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?! Мы туда не зайдем, а она не выйдет, пока этому сумасшедшему не придет в голову ее отпустить! — «Идти против приказа не имею права», — вроде так было, да? И вообще, заткнись, ты действуешь мне на нервы. — Ох, прости, что-то они расшумелись, — наигранно опечалилась Тсунаеши. — Жаль прерывать нашу беседу, но больше мне не интересно трепать языком. Лучше… Что за?! — Риккардо не смог пошевелиться, ведь его ноги приковало к земле льдом. — И правда думал, что я хочу просто поговорить? Кто же из нас двоих наивный? — ухмылка на лице превращается в оскал; туман рассеивается, открывая их. — Тсуна! — кричит Гокудера. — Ты слишком громкий, Хаято. Если папы не будет здесь через минуту, я сама его грохну, — лед сковывает и руки, чтобы мужчина не смог пользоваться пламенем. — Мелкая дрянь, — сплевывает Риккардо. — Давай, давай, оскорбляй. Только придумай что-то более красивое, чем это, ладно? Кея, тех, кто без сознания, связать. — Как ты сделала «прорыв точки нуля» без кольца Неба Вонголы? — только и выдал Хаято. — Он требует очень много энергии пламени, которое обычное кольцо не сможет дать, просто сломавшись. — Ну, — загадочно тянет Еши и видит знакомый силуэт, приближающийся к ним. Вопреки ожиданиям, Примо не зол. — Ты издеваешься надо мной? Кто просил лезть? Я что тебе сказал? — Джотто хмурится, но в глазах облегчение. — Вот именно. Ты сказал, но как отец. — А если бы ты пострадала? Кто знает, что у него на уме! — Пап, ты видишь, в каком он состоянии? Может только материть меня и тебя, даже пошевелиться не в состоянии. — Негодница. — Убей его. Прямо здесь и сейчас, пока это не сделала я. — Марать свои руки ты не будешь, — отрезает Хибари. — Убьешь его ради меня? — Да. Он того же мнения, — Хаято сжимает кулаки. — Это не твоя работа. — Тсуна, кольцо мое верни, — зеленые глаза округляются. — А ты разве не помнишь, сколько оружия мы стащили у папы из-под носа? — улыбка мягкая-мягкая, тонкие пальцы крутят аксессуар, но снимать не спешат. — Чем докажешь, что ты мой отец? Вдруг это иллюзия? Я чувствую пламя Тумана. Ладно, минута давно прошла, так что пора. — Что ты собралась делать? — не понял Кея. — Прорыв точки нуля, а точнее, «Колыбель», — руки образуют некий квадрат, а через пару секунд Риккардо начинает покрываться льдом полностью. Чем сильнее концентрируется девушка, тем толще и быстрее лед. Хибари, следуя внутреннему чутью, на пару с Гокудерой обездвижил «Примо». — Действительно иллюзия, очень сильная. Она не перестает удивлять. Примо? Ваша дочь сейчас занята очень… Опасным делом, — сообщает будущий Ураган в трубку. — Подойдите на задний двор, желательно как можно скорее. — Его не разбить, пламенем не растопить, пока сам не исчезнет, — щелчок пальцами, и появляются люди с цепями. — Слишком легко, в чем подвох? А, точно. Фран, ты-то нахрена с ним связался? Хороший же мальчик был, иллюзии очень сильные, а тут я сразу тебя раскусила. Специально, да? — Дааа~. Учитель всеегда говорил, что иллюзии зависят от веееры. А я ему не верю, — псевдо-Примо рассеивается, превращаясь в милого парня с зелеными волосами. — Тогда зачем? — Чтобы ты его поймаалаа, — Фран тянет гласные и щурится. Глаза Риккардо расширяются. Его предали. Снова. — Вонгола, ты уверена? — спрашивает страж Виндиче. — Как и в тот раз с Мукуро. Мукуро заслужил прощение, а этот — наоборот. И вы прекрасно это знаете. — Только с позволения твоего отца, у тебя еще нет столько полномочий, чтобы распоряжаться такими делами. В будущем мы сделали тебе поблажку, потому что мир и правда бы не существовал без тебя. — Что? Кто? Где? Тсуна? — Джотто является очень обеспокоенным. Взгляд холодеет, стоит увидеть стражей. — Что они здесь забыли? — Это я их призвала. — Как? — Очень просто, но не суть. Хочу Риккардо запереть в Вендикаре. — Во-первых, ты получишь по шее за то, что стащила мое кольцо, а во-вторых, раз уж на то пошло, то пусть он будет вашей головной болью, а не моей. Нарушил законы мафии и предал свою Семью, так что ебитесь с ним сами. Этих негодников я уж как-то сам накажу. — Мы забираем Риккардо, суд состоится завтра в 3 часа дня. И больше нас не вызывай по первому желанию, — пробурчали Виндиче. Тсуна хмыкнула, бросив, что больше так не будет, но что-то пошло не так, и ее окутал розовый дым. Послышалось тихое и виноватое «ой», а за ним маты. — Ламбо, корова ты тупая, я тебя придушу! — кричал Мукуро. Дым рассеялся, а Тсуна исчезла. Точнее, не то чтобы исчезла — поменялась местами со взрослой собой. Двадцатисемилетняя дочь Джотто внушала страх своим грозным и строгим видом, но ее нежная улыбка и понимающий взгляд помогли расслабиться. — Ламбо, солнце, ты снова заигрался? Иди ко мне. Хочешь леденец? — мальчик кивает и получает сладость. Голос ее очень мягкий, медленный и глубокий. — Т-тсуна, а что у тебя в руках? — осторожно поинтересовался Гокудера. — А, это… Буквально пять минут назад это была цепь, которой меня связали, похитив, — свободной рукой зачесав волосы назад, девушка осмотрела цепь. Только сейчас все заметили уставший взгляд, несколько синяков на ногах, подпаленные края рубашки, явно ей не принадлежащей. Щеку обожгло, полилась кровь. Вытерев ее большим пальцем, она слизала жидкость. — Черт, все-таки попал. Не волнуйтесь, за мной пришли и уже всех уложили, так что мне из прошлого опасность не грозит. Пап, выдохни, я жива. — Как ты могла позволить себя похитить? — Джотто смотрел оценивающе, проверяя наличие менее заметных ран. — Я спала, знаешь ли. Кое-кто явно не дает мне высыпаться уже вторую неделю. Не смотри так на меня, Кея, знаешь, сколько мозгов ты мне вынес, когда я вернулась? Я три часа выслушивала лекцию о своих умственных способностях, а потом еще и от Хаято, потому что тот не знал о нашем плане. Конечно, он больше кричал на Тсуну, но и мне досталось. Вы во всех мирах одинаковые, — устало выдохнула она. — Как бы то ни было… Я… Очень рада вас видеть… Живыми. — Кто это? — спросил подошедший Ямамото. Ну да, голубые глаза, короткие волосы и неяркий макияж делали Тсунаеши совсем не похожей на ту, которую они все знают. Небрежно накинутое мужское пальто было велико, из-за чего она постоянно его поправляла. — Что-то долго. Базука опять дала сбой? — Ламбо испуганно посмотрел на всех. — Тогда может лучше в дом зайдем? — предложил Примо.***
— О-ой, — Тсунаеши потерла ушибленную коленку. Она сразу же упала, стоило дыму исчезнуть. Как будто почувствовав опасность, девушка пригнулась, и в стену за ней прилетела стрела. — Кто пользуется стрелами в будущем? И где я, черт возьми? — Не болтай без умолку… Что…? Опять этот идиот балуется с базукой? — Хибари трет переносицу. — Ну он хотя бы живой. — Я только что сплавила Риккардо в Виндикаре… — Давай я разберусь с этим дерьмом, а потом мы поговорим? — девушка кивает. Следующие три минуты мужчина тратит на избиение врагов, решивших, что похитить Вторую Вонголу было хорошей идеей. Затем он поднял на руки немного хромающую Еши, а уже через десять минут они были на базе. — Ну-ну, — Тсуна обнял сестрёнку, как в последний раз. — Базука уже должна была прекратить действовать… — Видимо, снова барахлит, — Шоичи виновато улыбается. Еши чувствует себя немого неуютно, она тут как экспонат. — Почему вы так на меня смотрите…? — Мы скучали по этой милашке. Такая лапочка. Конечно, ты всё равно остаешься мягкой для своих, но стальной блеск в твоих глазах мелькает и в обычные моменты. Вас двоих изрядно потрепала битва с Бьякураном, лишив этого детского… Лишив невинности во взгляде, движениях и манере речи, — Ямамото бросает взгляд на часы на руках шатенки. — А я скучал по этой длине, — чужая рука с нежностью приходится по распущенным волосам, доходящим до поясницы. — Знакомый запах. — Твой. Кея, не домогайся, это статья. — Вот-вот, — запричитал Гокудера. — Ой, ты-то заткнись, бешеная фанатка Десятого. — Ах ты! — Хватит вам, — серьезно говорит Тсуна. — Еши-тян, видимо, ты пробудешь тут еще некоторое время, так давай выпьем чаю? Уверен, Хибари-сан тоже хочет провести с тобой чуть больше времени. — Он и так с ней проводит две недели подряд, причем так, что мы по ночам не спим, — ворчит Хаято. — Тсунаеши-тяяян~! — в комнату врывается Мукуро и заключает ее в объятия. Но после он опускается на одно колено и целует руку Еши. Все присутствующие выпали. — Рада, что ты в порядке. Я переживала за тебя, — нежно треплет синие волосы. — Я чего-то не знаю? — спросил Хибари. — Так это же Еши-тян освободила Мукуро, переспорив Виндиче. Под нашу с ней ответственность, — неловко улыбнулся Тсуна. — А говорили, что он сам сбежал, — тянет Кея. — В общем, разбирайтесь сами друг с другом, супруги.***
— Вы правда поженились?! — Хаято сейчас хватит удар. — Хибари Тсунаеши. Неделю назад мы снова расписались, и я взяла его фамилию. На этот раз мы знатно погуляли. Хаято подрался с Мукуро, их разнимал Такеши. Занзас так напился, что уснул прямо там, за столом, до этого сказав, что мы все-таки веселый мусор. Вместо тамады мы взяли Луссурию, а Тсуна ему помогал. А Кея… Не дождался конца мероприятия и унес меня… — А выкуп был? — поинтересовался Алауди. — Был. Хару и Киоко столько испытаний придумали, а он взял… Взял, зашел через окно и унес меня, оставив деньги и подарки. Похоже, мое время на исходе. Что ж, Кея, подойди-ка, я тебе кое-что отдам. — Хо? Что же? — Тсуна встает, притягивает его за края футболки и целует. Так, как они не целовались еще никогда: страстно, сплетая языки, иногда кусая друг друга за нижнюю губу, из-за чего она распухла. Положила его руку себе на талию, а вторую на шею сзади. Еле отстранившись, языком слизала капли крови на чужих, а потом и на своих губах. — Поцелуешь ее так — ноги подкашиваться начнут. И еще моментик: не одна шея чувствительная, но и запястья, поясница и внутренняя сторона бедра. Запомнил? Удачи~, — заправив прядь волос за ухо, взрослая Тсунаеши исчезла, вместо нее появилась до кончиков ушей красная Тсунаеши из этого времени. — П-п-придурок! — выпалила она, закрывая лицо руками. Легкий румянец покрыл и щеки отвернувшегося Кеи.***
*в это время в будущем* — Чего ты такая довольная? — Скорее всего, потому же, что и ты. Нам с тобой великое удовольствие доставляют четыре занятия: секс, словесно издеваться над людьми, особенно друг над другом, хорошая драка без пламени с сильным соперником. — И что же четвертое? Ты назвала только три. — Смущать друг друга, — Тсуна мягко нажимает на плечи, заставляя парня полностью лечь на кровать. Она садится на его пах, слегка ерзая. Пытаясь положить руку на ее зад, Кея понял, что не получается. — Вот же ж. Когда успела? — его руки привязаны к изголовью кровати. — Давно хотела увидеть тебя таким. Представь, что ты в музее. — Смотреть можно, а трогать нельзя? Интересно. — Как ты там говоришь постоянно? — Вторая задумалась. — А, точно. Ты слишком много болтаешь, это бесит. — Да? Тебя заводит, когда я говорю, пока вдалбливаю твое тело в эту кровать. Точнее, шепчу тебе на ухо, иногда сжимая шею или оставляя шлепок на твоей аппетитной попе. — А тебя заводит, когда я, отсасывая, смотрю тебе в глаза, когда царапаю твою спину и стону твое имя на весь этаж. — На весь этаж? Для тебя это тихо, обычно нас слышит вся база. — Нравится видеть в моих глазах ревность, искорки злобы и того, что я вот-вот взорвусь. Заводит, когда я вымещаю злость на тебе, но не через слова, а с помощью укусов, засосов и небольшой грубости при проявлении инициативы. Заводит, когда я пристаю к тебе во время собрания. Вожу ногой по напряженным бедрам, а если мы рядом, то использую руки. Помнишь, ты однажды проводил собрание, пока я под столом делала тебе минет? Чертовски возбуждало, — ловкие пальцы расстегивают ремень, тянут вниз застежку и слегка приспускают джинсы с бельем. — Когда ты успела… А-ахг… Стать такой извращенкой, — Кея тяжело дышит и сдавленно стонет, ощущая губы Тсунаеши на головке. — И правда, когда? — в голосе ни капли интереса. — Ты не сможешь задать нужный тебе темп, даже если очень сильно захочешь. Это позволит мне издеваться столько, сколько влезет. — Кто буквально пару часов назад жаловался, что ему не дают спать? — юркий язычок проходится по всей длине, размазывая смазку и вырисовывая замысловатые узоры. Вбирает в рот только треть, а затем отстраняется с хлюпом. И так несколько раз. Нарочито медленно двигает головой вверх-вниз, беря полностью, не длинными ноготками царапает чужие бедра и бросает пару взглядов, тут же заправляя мешающие пряди за ухо. — Тсуна… Мнх! Что же ты со мной творишь? — еле выдавливает из себя Кея. Черт, отсутствие возможности самому руководить процессом подавляет и ещё сильнее возбуждает. Ему практически больно от того, насколько медленно девушка сосет. Она то замедляется, то набирает скорость, помогая себе рукой, то снова переключается на болезненно-тягучее, и опять на заставляющее кусать губы и стонать. — Пожалуйста… — Ну уж нет, не так быстро. Тем более, мы оба в одежде, разве это нормально? — отстранившись, Еши расстегивает пуговицы на своей рубашке и откидывает ее в глубь комнаты. Парень даже опомниться не успевает, когда видит, что эти самые блядские пальцы крутят трусики, заставляя их тоже улететь куда-то, но при этом сама она остается в бюстгальтере и юбке. Его рубашка порвана в клочья — терпения, видимо, уже не хватило. Хибари усмехается, но не может сдержать шумного выдоха, когда Тсуна сама насаживается на всю длину, начиная двигаться быстро и водя руками по торсу парня. Казалось бы, что не видела? Все шрамы и родинки знает наизусть, каждый изгиб, каждую мышцу. А все равно, будто в первый раз видит — с таким интересом шарят ее руки. — А ведь года два назад ты всё ещё краснела при любом упоминании прошедшей ночи, — девушка оставляет засос над ключицей, обводит пальцами метку пламени, начинающуюся на левом боку и заканчивающуюся на груди. Протяжно стонет, понимая, что уже на грани, да и не только она. Наконец отстегивает чужие руки, и они сразу хватаются за ягодицы, задавая собственный темп, в разы быстрее, чем может она. — Я… А-ах! До сих пор краснею. К-кея, не так быстро…! — ее шею уже покрывают укусами, оставляя следы от зубов, потом плечи, а затем Тсунаеши оказывается под Кеей, обхватывая ногами его торс. Царапает спину и запрокидывает голову от удовольствия, а потому на молочной коже появляются засосы, ложась поверх старых. Сама в ответ кусается и сильнее сжимает член парня внутри, поэтому Кея рычит, вызывая новую волну мурашек. Пламя Неба охватывает их двоих, смешиваясь с пламенем Облака, и наслаждение накатывает волной, заставляя очень громко и очень длинно простонать имя любимого. Стараясь отдышаться, голубые глаза понемногу расширяются. — Твою мать… — Что такое, принцесса? — крепкая рука притягивает к себе за талию. — Ты был без презерватива. — Ну да. Ты против? Война закончилась, вся хуйня позади, так почему бы нам не подумать о своей семье? — Через пару недель узнаем, — усмехается Тсунаеши и тянется за поцелуем, но одного поцелуя ей недостаточно. Хитрый прищур Хибари дает понять, что одним заходом ночь не кончится. Ну… Как ночь… Только 7 вечера. Все еще впереди.