Октябрьские истории

      Последнюю неделю все стандъюзеры Морио были словно на иголках. Что-то определённо происходило, но, разумеется, никто ничего не говорил Хадзамаде. Действительно, кому он нужен? Кто ещё здесь помнит Хадзамаду? А он в свою очередь не спрашивал: много чести. В конце концов к нему всё же подошёл Коичи, явно чем-то озадаченный. — Хадзамада, ты не замечал ничего странного в своём станде? — Что ты имеешь в виду? — Хадзамада, нахмурившись, смотрел на него. — В последнее время многие стали терять контроль, скорее всего, тоже действие станда. Мы сейчас разбираемся с этим. — А я то при чём? — В школе несколько человек покончили с собой, и мы… — Я здесь не при чём, я полностью контролирую Surface, — похоже Коичи он не убедил, судя по тому, как тот смотрел с сомнением. — Он не может двигаться в виде, а превращённого я не выпускаю из виду. Уже вечером из-за его слов Хадзамада не мог толком сосредоточиться на чтении манги: всё время отвлекался и поглядывал на сидящий в углу комнаты стенд-куклу. Раздражало, он прочитал главу, но ничего не запомнил. Собственный стенд начинал казаться ему жутким, и Хадзамада вытащил куклу из затенённого угла. Неожиданно он понял, что держит не деревянный манекен, а вполне себе живого человека за одежду. Стенд активировался против его воли. Но самым пугающим было то, что кукла скопировала его самого. — Что за? Превращайся обратно! — Хадзамада отпрыгнул назад, оступившись и ударившись спиной о кровать. Surface не двигался. Даже если это он как-то в обход самого Хадзамады смог убить тех школьников, не станет же он убивать собственного хозяина? Не станет же? Хадзамада хотел убежать, как бы это не было абсурдным, убежать от собственного стенда. К Коичи и придурку Джоске, это они же вечно с чем-то непонятным разбираются. И тут понял, что ноги больше его не слушаются, словно он оказался в деревянном неподвижном костюме. Не то, чтобы Хадзамаду совершенно не интересовало, что чувствуют жертвы Surface, но его не особо радовало, что он узнал это сейчас. Хадзамада хотел закричать. Родителей, как назло, ещё не было дома, но ведь соседи или случайные могли его услышать. Но собственная левая рука зажала рот. Хадзамаде оставалось только с ужасом смотреть на самого себя, стоящего у стены. Против воли он подошёл к столу, и правая рука стала искать что-то на нём. Если бы это был вражеский станд можно было хотя бы попытаться сражаться или, узнав об опасности, вовремя убежать, затаиться, оставив разборки более сильным, но теперь-то куда бежать?       Рука сжала тяжёлые металлические ножницы. Кажется, прошла вечность пока деревянными движениями, пытаясь безрезультатно сопротивляться, Хадзамада поднёс их к шеи.       Не ужели это было его наказанием за травмы тех взбесивших его учеников? Но ведь он никого так и не убил. Хотя мог.       Двойник сделал резкое движение рукой.