***
— Когда-нибудь… когда-нибудь… — шептал Мол, вызывая волну беспокойства у ученика. — Если вам не хватает кредитов, мы можем снизить сцену, — нежно сказала рослая экзотка и словно невзначай толкнула забрака в плечо, выбивая его из потока сознания. К ней присоединились три танцовщицы, которые вмиг нависли над Молом. Одна из них решила ускорить мыслительный процесс потенциального клиента и решила сесть ему на колени, но сразу же получила довольно болезненный толчок в бедро и, надув пухлые фиолетовые губы, отошла в сторону. — Отойдите, — поморщившись то ли от воспоминаний, то ли от навязчивости девушек, рявкнул Мол. Заметив, что наставник начал приходить в себя, Саваж облегчённо выдохнул и облокотился на спинку старого стула. Экзотки дружно фыркнули и отошли к барной стойке, однако продолжили то и дело бросать томные взгляды на парочку ситхов. — Хоть бы одна подошла ко мне, — с горечью в голосе буркнул молодой забрак и в один миг опустошил наполненный до краёв стакан. Вкус местного пойла был отвратительным, однако ничего другого в этом заведении не подавали. — Что? — грозно спросил Мол От такого тона наставника Саваж чуть не подавился. — Не обижайтесь, учитель, но я совсем не понимаю, что в вас находят женщины, — робко ответил он, для уверенности сжимая в кулаки трясшиеся кисти. Заметив, что Мол не сдвинулся с места, ученик продолжил: — Мы уже пятый раз делаем остановку в этой системе, и каждый раз вокруг вас кружатся абсолютно все танцовщицы. А я сижу рядом, как пустое место. Хотя должно быть наоборот. Вот, посмотрите на меня: я молодой, высокий, с ярким полосатым узором. По меркам забраков меня вполне можно считать красавцем. А вы совсем неподходящий вариант… — В каком смысле «неподходящий вариант»? — Вы и лицом не вышли, да и… ну, и… вы дать им то самое… Я имею в виду уединиться и… приступить к процессу… У вас штаны надутые, а внутри пусто. Опресс осёкся. «Какого чёрта я всё это вывалил?» — подумал он, совершенно не понимая, зачем подписал себе смертный приговор. Мол приглушённо зарычал и уставился на растерянного ученика. «Никогда не жалел, что у меня есть прекрасная способность выпытывать правду, не задавая лишних вопросов, — мысленно улыбнулся он. — Обожаю наблюдать, как те, кто попадает под мой силовой поток, раскрывают свои тайны, выкладывая всё, что мне нужно, а потом смотрят на меня испуганными глазками. Слова, произнесённые вслух, невозможно вернуть назад, поэтому несчастные готовые исполнить любой мой приказ, лишь бы отмыться от позора». Мол поиздевался над Саважем не от злости; слова ученика совершенно не задели его. Скребущая душу тоска стала его постоянным компаньоном. С момента силового импульса, поразившего ситха на Датомире, прошло уже три недели. Поначалу Мол действительно чувствовал, куда следовало держать курс, и бороздил необъятные космические просторы, опираясь лишь на собственное чутьё, искренне веря, что с его выдающимися способностями он мигом найдёт таинственный источник энергии. Однако с каждым парсеком, с каждой остановкой на заправку шаттла или ночёвку, с каждым глотком горячительного он всё сильнее впадал в уныние. Кругом не было и намёка на присутствие таинственной Силы. Поначалу Мол испытывал странное болезненное волнение, свойственное лишь адептам Тёмной стороны, затем оно незаметно сменилось гневом, а вскоре и апатией, в которой забрак пребывал на протяжение последних нескольких дней. И теперь единственным утешением стали изощрённые, но не менее осторожные издёвки над учеником. Благо повод для подобного примитивного развлечения был совершенно не обязателен. — Учитель, — полушёпотом позвал наставника Саваж. Мол вопросительно посмотрел на него. — Я всё не решался у вас спросить, — продолжил Опресс, буквально проседая на каждом слове. Он держал эту мысль в себе ещё с Датомира и только сейчас набрался смелости её озвучить. — Знаю, Сила совершенна, но мы ведь можем ошибаться, когда расшифровываем её послания? Иногда видения бывают ложными, не сбываются или в реальности выглядят совсем не так. Учитель, вы говорили, что видели битву и сотни трупов, но мы за всё время ни разу не наткнулись на республиканцев. Да и Сепаратисты в последний раз наведывались сюда в самом начале войны. Это глубокий тыл, куда нет смысла нападать и который нет смысла охранять. Тем более, если учитывать, что вы несколько месяцев назад бродили по мусорной свалке и несли полнейший несвязный бред, ваше видение вполне могло быть последствием недолеченного безумия. Наверняка мы гоняемся не за белым силуэтом и, как её там, Асокой, а за тем, чего нет и никогда не было, раз мы ничего не может найти. Наставник снова недовольно зарычал, однако не стал отвечать на вопрос. Ему совершенно не хотелось признавать, что где-то в глубине души он был согласен с учеником. Более того, Саваж озвучил то, что Мол тщетно старался отрицать. Талзин постаралась на славу, и с того дня Мола больше не мучили приступы агонии и впадение в беспамятство. Но он всё-таки предполагал, что сумасшествие вряд ли покинуло его окончательно. Да, сновидения, какими бы яркими и красочными они ни были, не путались с реальностью, фантомные боли практически прекратились, воспоминания стали последовательными, а мысли больше не путались в голове, однако в душе оставалось скребущее ощущение, будто что-то невидимое пыталось вырваться из крепко сплетённых магических сетей. И это что-то вновь хотело отравить Молу жизнь и окунуть его в ледяной бездонный омут безумия, откуда не было обратного пути. Поэтому ситх очень жалел об абсолютно опрометчивом решении начать поиски странного источника Силы вместо того, чтобы попытаться напасть на след Кеноби. Хотя Молу было жаль потерянного времени, гордость не позволяла ему открыто согласиться с учеником. Он ведь наставник Опресса, а наставник всегда прав. А если не прав, то он ни при каких обстоятельствах не должен признавать свои ошибки. Так Молу говорил его учитель, и эти слова даже спустя много лет оставались для него истиной. — Ты совсем перестал меня уважать, — после долгой паузы небрежно бросил забрак и резким жестом подозвал дроида-официанта. — Учитель, я не… — запнулся Саваж. — Я уважаю вас и буду преклоняться перед вами до самой смерти. Но наставник словно не слышал лепетание своего ученика. — Тогда почему ты имеешь наглость сомневаться в моих действиях и упрекать меня?! — закричал он и ударил кулаком по столу. Грохот был настолько сильным, что танцовщицы вскрикнули и уронили поднос с бутылками. — Когда я был в твоём возрасте, я на учителя даже посмотреть мог без его разрешения. Вот какое уважение у меня к нему было. Конечно, Мол не только дерзил Лорду, но и пару раз в порыве ярости вызывал его на поединок, однако такие подробности ученику знать было совершенно необязательно. Ситх понимал, что он всё ещё восстанавливался после долгих лет перерыва, поэтому чтобы победить в бою с Саважем, ему наверняка пришлось бы попотеть. В голове Мола проплыла странная мысль: что было бы, если бы Лорд обучал не его, а Опресса? Был бы ли он таким же прямолинейным и дерзким? Превзошёл бы он его? И как повёл бы себя, окажись он в том злополучном тёмном зале перед сложным выбором: сбежать или умереть? «Наверное, Саваж выглядел бы очень нелепо в моей робе», — подумал Мол и усмехнулся. — Простите, учитель, — тихо сказал молодой забрак, опустив взгляд. — Забудь, — буркнул наставник и вышел из-за стола. Небрежно кинув кредиты на барную стойку, Мол и Саваж вышли из бара и направились к стоянке, до отказа забитой звездолётами. Они быстро нашли свой корабль и уже опустили трап, как вдруг от соседнего шаттла отделилась тень, и к ним навстречу вышел полный мужчина средних лет, держащий датпад в коротких руках. — Вы не заплатили за стоянку, — возмущался он, размахивая устройством. Мол нахмурился, и в его глазах блеснул злобный огонёк. — Шёл бы ты отсюда, — рявкнул он и продолжил подниматься на корабль. Однако мужчину не напугал жуткий вид и тон голоса забрака. — Не отпущу, пока не заплатишь! — крикнул он и схватил Мола за край штанов. Ситх размахнулся свободной ногой и со всей силы ударил толстяка по лицу. Тот упал на землю, поднимая облако густой бурой пыли. И его носа ручьём хлестала кровь. — Я предупреждал, — равнодушно сказал Мол. — Пойдём, Саваж. — Вот же твари! Ублюдки! Считают, что им всё можно! — кричал им вдогонку мужчина. Он боялся приближаться к забракам, поэтому ограничивался оскорблениями, находясь на достаточно безопасном расстоянии, чтобы убежать при первой возможности. — Да вы хуже этих сраных республиканцев, с которыми я мучился неделю назад! Ладно, клоны — тупые безмозглые животные, но вы? — Республканцы, говоришь? Мол сначала замер, а потом рванул обратно, чтобы схватить толтяка и подробно расспросить его. Ситх чувствовал, что долгие поиски всё-таки не прошли даром.***
Знойная пустынная планета, каких в системах дальних рубежей было великое множество, не славилась дружелюбием и встречала каждого путника то песчаной бурей, то страшной засухой и порывами ледяного ветра. А каждую ночь одинокий странник, не успевший подыскать тёплый ночлег, рисковал замёрзнуть насмерть среди тысяч жёлтых холмов. Да и мелкие городки, разбросанные в просторах необъятного песчаного хаоса, кишели мелкими разбойниками и порой таили в себе куда больше опасностей, чем разыгравшаяся стихия. Небольшой корабль, треща и выбрасывая в воздух клубы едкого чёрного дыма, стремительно летел вниз. Турбина отвалилась ещё при входе в атмосферу, он сам давно перестал быть управляемым, и одинокого пилота ожидала неминуемая гибель — если не от недружелюбной природы планеты, так от банального падения с большой высоты. — Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт! — шипела Вентресс, стуча кулаком по погасшей панели управления. Только радар, издавая совершенно несвойственные для него шуршащие звуки, намекал, что посадка будет жёсткой: корабль летел прямиком на большую дюну. — Прекрасно! — воскликнула Ассаж и приподнялась на потрёпанном кресле, чтобы получше осмотреть ландшафт. Она не намеревалась сажать подбитый звездолёт и с нетерпением ожидала момента, когда можно будет открыть стеклянный люк и выпрыгнуть. Вентресс заметила крупную дюну, упиравшуюся в одиноко стоящую скалу, и решила, что её полёт закончится именно там. Поэтому когда медлить было уже нельзя, она ловко оттолкнулась от корпуса корабля и, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, приземлилась на шероховатую поверхность камня. Ступни сразу ощутили под собой раскалённые песчинки, отчего кожу на ногах стало неприятно жечь. За спиной раздался громкий хлопок. Оглянувшись, Ассаж увидела свой звездолёт, охваченный ярким алым пламенем. Понимая, что его уже не починить, она громко выругалась и отправилась искать какой-нибудь населённый пункт или колодец. Наверняка местные кочевники должны были оставить посреди пустоши хотя бы скудные источники воды. И если с поиском жилища и нового корабля можно было повременить, то жажда уже начинала мучить Вентресс. Однако вскоре ситуация стала казаться ей почти безвыходной. Язык прилип к нёбу, губы начали напоминать сморщенные пересушенные фрукты, тело пробирала мелкая дрожь, но на многие километры вокруг не было ни капли воды. Хотя один раз на горизонте замаячил потрёпанный колодец, Вентресс даже не подумала сворачивать с пути ради него: наверняка это был мираж или занесённая бурей коряга. Измученная и полная гнева, Ассаж несколько часов волочила ноги по бескрайнему песчаному морю и наконец набрела на оазис, тонкой полосой закрывавший подножие каменных гор. Вентресс остановилась и провела рукой перед глазами. Убедившись, что увиденное не игра воображения, она не спеша продолжила свой нелёгкий долгий путь и вплотную приблизилась к высоким деревьям с длинными толстыми листьями. Вдруг позади густой растительности промелькнул огонёк. Искра света ударила в глаза и вмиг погасла. «Вода!» — промелькнуло в голове у Ассаж, и она бросилась вперёд, словно увидела не полуживой ручеёк, а добротный отряд клонов. Предвкушение живительного глотка воды так внезапно вытеснило все мысли об осторожности, что Вентресс совершенно позабыла о возможном коварстве природы и очнулась лишь тогда, когда ветка лианы, сплошь покрытая острыми шипами, впилась прямо ей в кожу. Из руки тоненькой струйкой пошла кровь. Боль, смешанная с усталостью, мгновенно вызвала вспышку неукротимой ярости. — Грёбаная планета! — зарычала она, разрубая мечом лиану. Та же участь ожидала близлежащие ярко-зелёные кустарники и сухие голые ветки, безжизненно торчавшие из дерева. С мечами наперевес Ассаж рванула к ручью и, подойдя к самому краю берега, рухнула на колени, убрала мечи и стала жадно глотать воду. Вода оказалась слегка горьковатой, но прекрасно утоляющей жажду. И когда, вдоволь напившись, Вентресс облегчённо вздохнула и огляделась по сторонам, она была уже полна сил и готова продолжать путь. Однако странный сильный ветер навевал новые неприятности. Побывав на многих пустынных планетах, Ассаж понимала, что ей срочно нужно искать надёжное укрытие. К счастью, вверх по ручью располагалась пещера. Недолго думая, Вентресс набрала небольшую охапку сухих веток и стремительным шагом направилась к скале. Позже Ассаж вспоминала, что помедли она хотя бы несколько минут, то её жизнь оборвалась бы прямо посреди оазиса; ведь как только Вентресс переступила за порог пещеры, ей в спину врезались сотни маленьких песчинок. Внезапно начавшаяся песчаная буря погрузила пустыню в непроглядную тьму. К большой радости Ассаж, пещера была довольно широкая, глубокая и необитаемая; даже грызунов, обычно противно пищавших по углам, не было слышно. Когда глаза начали постепенно привыкать к темноте, Вентресс бросила на землю ветки и осторожно подожгла их мечом. Когда сымпровизированный костёр достаточно разгорелся, она уселась около него и стала думать о том, как скоротать время. Предполагая, что пещеру удастся покинуть только утром следующего дня, Вентресс со всей злобой кинула подвернувшийся под руку камень в костёр и, зарычав, обхватила голову руками. В течение всего тёмного пути она совершила немало злодеяний, отчего её сердце, некогда мягкое и эластичное, превратилось кусок льда, продолжавший гнать заледеневшую кровь по венам. Ассаж думала, что уже ничего не всколыхнёт её почерневшую душу. Однако каждый раз, когда перед глазами вспышкой проносилось красное лезвие меча наставника и сорвавшийся с цепи демонического контроля Саважж, в груди сестры ночи просыпалась доселе невиданная боль и ярость. Поток тяжёлых негативных чувств вызывал нестерпимое желание отомстить, но жизнь каждый раз ставила новые препятствия для достижения этой цели. Иногда, когда отчаяние заглушало ненависть, Ассаж часто думала о том, что было бы, поступи она по-другому: что было бы, если бы на судьбоносной развилке ей приглянулся другой путь? И мысли отчего-то часто возвращали её к роковому «да», когда Вентресс не раздумывая согласилась отправиться на первую серьёзную миссию. Миссию на планете Тет. Вдруг у входа послышались тяжёлые шаги. Судя по звуку, вошедший сначала потоптался на месте, а затем решил пройти вглубь, чтобы острые песчинки не кололи тело. Обернувшись, Ассаж увидела высокий широкий силуэт, который с каждой секундой стремительно приближался к ней. — Кто ты?! — взревела она и, поднявшись на ноги, схватилась за мечи. Незнакомец не обратил на Вентресс никакого внимания и продолжил идти к костру. Гневу Ассаж не было предела. Она привыкла зверски карать тех, кто смел нагло игнорировать её вопросы, которыми бывшая сестра ночи «не бросалась просто так». «Как он смеет не замечать меня?» — мысль молнией пронзила её разум. Вентресс вытянула руку вперёд, преграждая незнакомцу путь, но тот даже не шелохнулся и молча продолжил идти к огню. Сила прошла сквозь него, не встретив никаких преград. Ассаж в ужасе попятилась назад, словно маленький зверёк, по неосторожности набредший на логово хищника. «Он нематериален», — заключила она про себя. Другого разумного объяснения найти не получалось. Тем временем странник остановился около костра и, оглянувшись, присел на камень прямо напротив Вентресс. Мужчина поправил белоснежный капюшон, слегка потянув его назад, однако лицо так и осталось скрытым темнотой. Затем он вытянул ладони вперёд, к костру, чтобы согреть слегка подмёрзшие пальцы. — Да кто ты всё-таки такой? — тихим, но ровным голосом спросила Ассаж. Только сейчас незнакомец заметил её. — Мы встречались с тобой раньше, — бросил он и, наклонившись, подкинул ветку в огонь. Отчего-то низкий, грубоватый, однако не менее спокойный тон его голоса показался Вентресс смутно знакомым. Он будто залез в её память и начал тормошить вытесненные, практически утерянные воспоминания. Отдельные имена, названия, слова завертелись на языке, готовые в любой момент сорваться с уст и нарушить вновь нависшую напряжённую тишину. Сейчас Вентресс впервые в жизни захотелось попросить подсказку, чтобы наконец пробудить назойливое воспоминание, но страх сделал её немой, и Ассаж долгие часы промучилась, безмолвно смотря на таинственного незнакомца. К вечеру песчаная буря утихла, и оазис озарил ярко-розовый закат. Отдельные песчинки, словно блёстки, заискрились на солнце. По небу, громко крича, пролетела стая больших птиц, намекая путникам, что непогода ушла за горизонт. Мужчина, ненадолго задремавший у полупотухшего костра, поднялся на ноги и, поправив ничуть не испачкавшуюся от пыли ослепительно белую мантию до колен, широкими шагами направился к выходу. — На севере недалеко отсюда есть небольшой городок с космопортом. Если поторопишься — успеешь добраться туда до сумерек, — напоследок сказал мужчина. — Кажется я знаю, кто он, — полушёпотом протянула Вентресс, выходя из охватившего её оцепенения. Однако догадка вмиг показалась ей бредом. — Не может быть. Холодные голые стены, полутьма, запах крови и присутствие смерти подпитывали худое бледное тело изнутри. Она никогда не чувствовала такого единения с Тёмной стороной и поэтому всецело подчинялась потокам энергии, позволяя им делать с ней все что угодно. Свобода, граничившая с сумасшествием, опьяняла и приносила чувство эйфории. Но все яркие ощущения вмиг исчезли, растворились в душном воздухе с первым прикосновением к влажной тёплой коже… — Стой! — крикнула она, однако силуэт с тихим шелестом растворился в воздухе.