"Oh my god" или история о том, как Вей Усянь вознёсся

      Старейшина и Второй Нефрит «приземлились» где-то в Гусу. Вокруг ходили заклинатели, но Усянь ещё в столице бессмертных использовал технику сокрытия. Всё же он не очень хотел опять получить выговор от Лин Вень.       Они перекинулись парой фраз и Лань Ванци уже направился вперёд, но остановился, ведь Вей Усянь почему-то так и остался стоять на месте. — Вей Ин? — озадачено спросил он. — Лань Чжань, ты… — бог нерешительно отвёл взгляд. — Ты вправду любишь меня?       Лань Чжань сразу же и без колебаний уверенно ответил: — Люблю.       И, желая подтвердить свои слова, подошёл к Вей Ину и крепко обнял. До носа бога донёсся аромат сандала, а до ушей ещё одно искреннее: — Люблю!       Усянь мягко улыбнулся и вдруг резко отодвинул от себя Ванци. Второй Нефрит пришёл в ступор. В ту же секунду руки бога оказались на щеках Лань Чжаня, а потом губы мужчин соприкоснулись. Язык Вей Ина робко проскользнул в приоткрытый рот заклинателя. Ванци ответил на поцелуй почти мгновенно. Его руки обхватили тонкую талию Усяня, притягивая того ближе к себе. Около них ходили адепты, но никто ничего не замечал. Спасибо, заклятие невидимости.       Поначалу робкий и осторожный поцелуй вскоре перерос в нежную игру. Их сердца бились в одном слегка бешеном ритме, чувства переполняли грудь. Вей Ин первый отстранился от возлюбленного и, смущенно рассмеявшись, сказал: — Ты прекрасно целуешься, Лань-гэгэ! — Мгм. — уголки его губ немного приподнялись. — Вот только… У меня такое чувство, что я испытывал подобные ощущения раньше… — задумчиво протянул Старейшина.       Ванци, замерев на мгновенье, тихо проговорил: — Наверное, ты про тот случай в лесу. После войны с кланом Вень, на облаве на горе Байфэн, тебя поцеловали... — А откуда ты зна… — вдруг Усянь всё понял. Конечно! Тогда у него были завязаны глаза, поэтому увидеть он ничего не мог, но знакомый аромат сандала, исходящий от, как он думал, незнакомки очень хорошо чувствовался. Тогда Вей Ин, слишком ошеломлённый, не придал этому значения, а потом и вовсе забыл, но сейчас… — Так это был ты! — Мгм…       Глаза Вей Ина прямо засветились. — Лань Чжань, а ведь получается, что ты украл мой первый поцелуй!       Второй Нефрит с непониманием уставился на возлюбленного: — Как это первый? Ты ведь сказал тогда, что целовался много раз… — Ну… — виновато почесал нос и отпустил взгляд. — Я соврал!       Лань Ванци испустил облегчённый вздох радости: — Ну и хорошо. Только больше так не ври. — Не буду!       Вей Усянь взял Лань Чжаня за руку, и они направились по дорожкам, беседуя о своём. Мягкий ветерок обдувал лицо и поднимал в воздух подолы одежд. Адепты ходили рядом, но даже не чувствовали присутствие кого-то ещё. Да и сами возлюбленные не замечали никого вокруг, полностью отдаваясь друг другу. — Кстати… А с какого возраста ты начал испытывать ко мне чувства? — мимолётно спросил бог. — Думаю с одной из наших первых встреч… Просто сразу не разобрался в себе. — задумавшись на пару мгновений, ответил Второй нефрит.       Усянь довольно улыбнулся, словно получив сосуд «Улыбки императора», и промурлыкал: — Так я забрал сердце достопочтенного Второго Нефрита Гусу, когда тот был совсем юн! Как я рад! — А я сердце великого Старейшины Илина. — парировал Ванци. — Вот уж точно! — он привстал на носочки и поцеловал острый носик Лань Чжаня. — Полностью забрал и больше никогда не вернёшь!       Вскоре они дошли до уже знакомого храма. Лань Чжань попросил Вей Ина остаться пока что тут. Ванци надо было рассказать обо всём дяде с братом и предупредить, что он уже практически является богом Средних небес. Да и просто попрощаться. Всё же Второй Нефрит любит свой орден и семью.

***

      Лань Сичень и Лань Цижень сидели за столом, пили чай и что-то спокойно обсуждали.       Вот вроде бы всё идёт своим чередом, ничего не происходит. В ордене всё хорошо. Но почему-то Цижень чувствовал, что что-то не так… — А ты не знаешь, где Лань Ванци? — невзначай спросил Лань-старший. — С утра его не видел.       Глава ордена налил дяде чай и ответил: — Может отправился куда-то? — И не предупредил? — удивился Цижень. — Странно для него…       Дверь тихо приоткрылась. Почувствовав это, заклинатели обернулись. К комнату вошёл Лань Чжань и поклонился. — Здравствуй, старший брат, дядя. — О, брат! — мягко улыбнулся Сичень. — Как раз тебя вспоминали! — он достал ещё одну пиалу и наполнил её чаем. — Прошу, присаживайся. — Спасибо. — кивнул Ванци и сел, принимая чашу.       Цижень, чьи брови сдвинулись к переносице, предчувствуя что-то неладное, поспешил спросить: — Так где ты был? — Ну… — Лань Чжань неуверенно отпил чай. — Как бы это сказать… Я был на Небесах.       Цижень и Сичень думая, что не расслышали, переглянусь. — Где ты был?       Лань Ванци на одном дыхании рассказал дяде и брату всё, от встречи в храме и до этого момента. Ну, конечно, он опустил моменты поцелуев и других ласк.       Лицо Циженя потемнело, будто он только что вместо прохладной воды выпил крепкое вино и заел кислым лимоном, а рука так и потянулась к мечу.       Гам в комнате стоял знатный… Если бы не барьер Сиченя, то на шум тотчас сбежались адепты. — Но дядя… — безуспешно пробовал поговорить Лань Чжань, уклоняясь от очередного свитка. — Я ведь так хорошо тебя воспитывал! — выл степным волком Цижень. — Так почему ты подружился с этим Вей Усянем?!       Сичень, мирно пьющий чай в сторонке, поспешил добавить: — Больше, чем просто «подружился».       Но Лань Цижень, к счастью, был слишком переполнен гневом, чтобы услышать это замечание. Он говорил что-то неразборчивое, иногда начиная наизусть зачитывать правила и при этом всём постоянно кидал что-то в племянника.       Где-то спустя полчаса старик наконец-то остановился, чтобы отдышаться. Сичень посмотрел на брата взглядом, аля «рад, что тебя не убили» и поспешил заверить. — Дядя, Вей Усянь не такой уж и плохой, как вам кажется. — Ну хотя бы ты замолчи! — простонал [хо-хо…] Цижень, готовый выплюнуть три литра крови (минимум).       Лань Ванци, опустив взгляд, решительно добавил: — А ещё я люблю Вей Ина! А он любит меня!       Лица присутствующих надо было видеть… Сичень, казалось, еле сдерживал радостный смех, прикрывая лицо рукавом. Его глаза прямо-таки светились в довольном прищуре. А вот Цижень… Даже если кто-то нападёт сейчас на Гусу, старик будет выглядеть лучше и радостнее. — Ч-что? — надеясь, что ослышался, переспросил он дрогнувшим голосом. — Я. Люблю. Вей Ина. — медленно ответил Лань Ванци, проговаривая каждое слово. Не, Цижень не убил племянника, не бойтесь. Цижень сам чуть не помер, просто. Буквально. Лань-старший свалился без сознания под обеспокоенный возгласы Второго нефрита и радостную улыбочку Первого. — С дядей всё будет хорошо, я приведу его в чувство. — мягко улыбнулся Сичень. — Мгм… — как-то недоверчиво кивнул он. — Так ты не против того, что мы с Вей Ином… вместе. — Нет конечно! — рассмеялся заклинатель. — Я понял, что ты к нему неравнодушен даже раньше тебя самого. Ты бы только знал, как я ждал этого момента!       Лань Чжань удивлённо замер: — Так… Ты всё знал?! — Ага!       Братья достаточно быстро обсудили все возникшие вопросы. По итогу. Лань Чжань всё также остаётся Вторым нефритом Гусу Лань, достопочтенным Хангуан-цзюнем и может навещать семью когда угодно. Ванци в свою очередь пообещал, что будет присматривать с небес за орденом, помогать родным и наставлять молодых адептов.       Под конец Лань Чжань попросил разрешения навестить А-Юаня и получил уверенное «Конечно можно!». — Ты пока иди в храм, а я приведу дядю в сознание. — сказал напоследок Сичень. С тихим «Мгм» Ванци направился обратно к Вей Усяню, чтобы всё тому рассказать.