Кошачья мята

Они с Бэкбомом разговаривали еще весь следующий час — об истинности, ее значении, семье альфы. У Бэкбома была жена, не кошачья мята, но все же возлюбленная и сын пяти лет. Бэкхён с горечью осознавал, что всё пропустил и совсем ничего не знает о брате, однако заметив его настроение, Бэкбом заверил, что у них еще будет возможность наверстать упущенное. — Если хочешь, я познакомлю тебя со своей семьей, — предложил альфа, когда Бэкхён засыпал его вопросами о них. — Правда? — не сдержал радости омега, едва на стуле не подпрыгивая от восторга. — Конечно, они рады будут тебя увидеть, — Бэкбом мягко улыбнулся и закивал головой. — Наверное, лучше будет их привезти сюда, а не тебя тащить в город. Мало ли. Да и Чанёль будет волноваться. — Если вам удобно… — неуверенно пробормотал Бэкхён, слегка хмурясь. Бэкбом заверил, что устроит все, что захочет младший брат, без проблем. Когда они вышли на кухню, на них сразу с нескрываемым любопытством устремилось три пары внимательных глаз. Бэкхён хотел уже пошутить, что Чанёль своим цепким взглядом в нём дыру прожжет, но решил, что в данный момент шутки над беспокойством альфы будут совсем не к месту. Чтоб немного успокоить его, Бэкхён присел рядом за столом, сразу находя руку альфы своей ладонью и несильно сжимая. Наверное, по омеге заметно было, что ничего плохого в гостиной не произошло, поэтому Пак немного расслабился, но за Бэкбомом следить не перестал. — Спасибо, что позаботились, — альфа поклонился и благодарно пожал руку Чунмёна, который поднялся из-за стола вместе с Исином, чтобы проводить гостя. Казалось, что во взгляде хозяев не осталось ни намека на подозрительность или недоверие, только Чанёль все еще не мог полностью расслабиться в присутствии нового знакомого. Только когда Кимы с Бэкбомом покинули дом, он повернулся к Бэкхёну, не сумевшего сдержать довольной улыбки. История Бэкбома про их мать отошла на второй план, теперь все мысли Бэкхёна были заняты тем, что брат рассказал об их с Чанёлем связи. Все происходящее вдруг обрело смысл, все действия, слова, прикосновения, всё вело к Чанёлю и тому приятно разливающемуся теплу в груди при взгляде на альфу. — Как прошло знакомство? — осторожно спросил Пак, не понимая причины такой неожиданной чужой радости. — Все хорошо, — коротко ответил Бэкхён, улыбнувшись. — Бэкбом много всего рассказал. О нашей маме и обо мне тоже. — Есть, о чем беспокоиться? — Чанёль вопросительно выгнул бровь, и омега ощутил, как его руку сжимают сильнее. — Я пока не понял, — Бэкхён медленно отвел глаза. С одной стороны все рассказанное Бэкбомом только подтверждало догадки Бэкхёна о том, что Чанёль его человек, но с другой омега все не мог выбросить из головы слова брата о способностях их матери. Если она сумела убедить взрослого альфу любить Бэкхёна до потери пульса, какая часть ее способностей ему передалась? Мог ли он неосознанно заставить Чанёля заботиться о себе, любить себя? Ведь он так отчаянно жаждал его внимания в самом начале. Чужое равнодушие и недоверие безумно обижало и оставляло болезненные рубцы на сердце, хотя они с Чанёлем тогда были знакомы всего ничего, и Бэкхёну самому следовало опасаться альфу. Могло ли его желание быть настолько сильным, что повлияло на сознание Чанёля? Бэкхён медленно ощущал, как удивление и блаженное чувство эйфории сходят на нет, уступая место привычным сомнениям и неуверенности. Он не хотел, чтобы чувства Чанёля оказались подделкой, которую омега сам ему внушил, и в то же время Бэкхён не представлял, что делать, если не получит от альфы взаимности, которая за пару дней вскружила голову похлеще любого эля. — Может, пойдем домой? — спросил Бэкхён, чувствуя, как тело сковывает усталостью. Исин еще должен был напоить его лекарствами и сменить повязку, но Бэкхён хотел поскорее оказаться в постели, желательно с альфой под боком. — Тебе плохо? — тут же забеспокоился Пак, поднимаясь. — Просто устал, столько всего случилось… Сознание постепенно уплывало, картинка перед глазами мутнела, и Бэкхён сквозь дымку понял, что это действие наркотика снова настигло его. Сквозь пелену шума в голове он слышал, как на кухне звучат взволнованные голоса Исина, его мужа и Чанёля, и как чужие руки крепко удерживают его от падения. Когда Чанёль вынес его на улицу, в голове немного прояснилось, но Бэкхёну тяжело было даже глаза открыть, поэтому он просто вдыхал вечерний воздух, пронизанный прохладным ветром с озера, и убаюкивающий запах альфы. Выспался он уже к середине ночи. За окном была непроглядная темень, луну заслоняли тучи, и в воздухе чувствовалось приближение дождей. Чанёль оставил окно немного открытым, чтобы омегу не затошнило в духоте спальни под одеялом, и Бэкхён, наверное, успел бы замерзнуть, если бы не теплота альфы поблизости. Чанёль обнимал его сзади, размеренно дыша в макушку и накрыв тонкое тело своей рукой. Бэкхён обхватил хвостом его пояс во сне, свернувшись калачиком и утыкаясь носом в собственную ладонь. Несмотря на то, что ему удалось проспать всего несколько часов, омега чувствовал себя свежо и бодро, но пытаться выбраться из чужой хватки не торопился, хотя и кожа начинала гореть под прикосновениями альфы. Теперь, когда Бэкхён точно знал, что Чанёль не посчитает его чувства глупой шуткой или детской забавой, сдерживать их становилось все сложнее. Но молчание было не такой уж большой проблемой по сравнению с тем, как тело Бэкхёна требовало чужого внимания. Держать руки при себе было невыносимо сложно, и омеге стыдно было до пылающих щек, когда он сам понял, что его поведение напоминает мартовского кота. Однако проще от этого не стало, молодое здоровое тело, получив зеленый свет, жаждало ласки. От собственных мыслей и фантазий спирало дыхание, и Бэкхён ощутил, что в чужих руках по правде становится слишком душно. Когда он скинул одеяло, пытаясь выбраться, Чанёль сжал руки сильнее, как будто боялся, что Бэкхёна заберут насильно, и омега напряженно застыл, чтобы не разбудить его. После того, как чужая хватка слегка ослабла, Бэкхён снова заерзал, а через несколько секунд почувствовал, как Чанёль шумно выдохнул ему в макушку, просыпаясь. — Бэкхён? — чужой хриплый голос в самое ухо запустил по спине табун мурашек, и Бэкхён плотнее прижал уши к макушке, шумно сглатывая. — Тебе плохо? — Просто жарко, — прошептал омега, пытаясь игнорировать разливающееся внизу живота тепло. Мягкий хвост соскользнул с чужого тела, прижимаясь пушистой шерстью к горячей коже груди сквозь ткань рубашки. Перед сном Чанёль стянул с него только брюки и обувь, и теперь влажная ткань неприятно липла к телу, заставляя ерзать по постели. — Прости, — Чанёль откатился немного в сторону, давая ему больше места и свежего воздуха, но Бэкхёну было нужно вовсе не это. Омега мечтал, чтобы предательское тело сделало все за него и без слов сказало альфе, что ему необходимо, тогда бы не пришлось жмуриться и прикусывать губы, когда он снова прижался к Чанёлю спиной, противореча собственным словам. — Я хочу так, — пробормотал он, вжимаясь в чужую грудь. Когда альфа осторожно накрыл его талию рукой, Бэкхён мягко выгнулся в пояснице, вполне понятно упираясь ягодицами в бедра Чанёля, за чем последовал шумный, граничащий со стоном выдох. — Ты уверен? — тихо спросил Пак, мягко проведя ладонью по телу омеги. Бэкхён закивал, чувствуя, как в бедро все сильнее упирается горячее и твердое. После этого Чанёль вдруг переместил руку на его плечо и заставил перевернуться на спину, а затем привлек к себе, прижимаясь сухими губами к губам омеги, дрожащим и с влажным привкусом крови. Бэкхён шире распахнул рот, ощущая, как прикосновение мокрого язык альфы к его собственному пускает по телу парализующие разряды тока, собирая напряжение внизу живота. Руки Чанёля прижали его еще ближе, вжимая тонкое податливое тело в грудь альфы, и через несколько минут Бэкхён оказался плотно прижат спиной к матрасу, вцепившись ладонями в чужие бока. Под действием мяты прикосновения к альфе давались проще, но и не прожигали с такой силой внутренности как сейчас. Теперь же все тело омеги горело под холодными кончиками пальцев Чанёля, и прохладное дуновение ветра со стороны окна не помогало удержать самообладание. На задворках сознания было все еще слишком страшно и волнительно для того, чтобы дойти до конца, но и терпеть напряжение Бэкхён больше не мог. Нужно было хоть что-то, хотя бы горячий мокрый язык Чанёля у его уха, на шее, у ключиц, чтобы стало проще дышать. Бэкхён наконец решился и отодрал здоровую руку от чужого плеча, проводя ладонью по крепкой, тяжело вздымающейся груди, почти полностью накрывающей его собой. Чанёль издал обрывочный звук, отдаленно напоминающий рык и заставляющий все внутри дрожать в сладком предвкушении. Когда рука Бэкхёна оказалась у кромки чужих штанов, Пак уже распахнул на нем рубашку и теперь окутывал горячим ртом левый сосок, вырывая из Бэкхёна сдавленный скулеж каждый раз, когда губы сжимались чуть сильнее, а край зубов карябал напряженно покрасневшую горошинку. — Сам остановишь меня, — прохрипел Пак ему в ухо, стоило ладони омеги накрыть его выпирающий член через ткань. Бэкхёну понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем вообще говорит альфа, и заметив его мутный, подернутый похотью взгляд, Чанёль пояснил: — Если почувствуешь, что хочешь остановиться, скажи или оттолкни меня. Вряд ли я сам пойму. — Просто сделай все как в прошлый раз, — прошептал Бэкхён, разводя в сторону колени и обхватывая ими бедра Пака, чтобы прижаться ближе. Он чувствовал, как смазка беспрепятственно скользит по ягодицам, пачкая рубашку и оставляя мокрое пятно на светлой ткани. Прижавшись лицом к сгибу чужой шеи, Бэкхён инстинктивно сомкнул зубы на теплой коже Чанёля, вдыхая резкий, заслоняющий своей силой все вокруг запах альфы. Это была не метка, но что-то очень похожее, что-то, что могло привязать к нему Чанёля навсегда. — Прошлый раз? — донеслось до него хрипло и сбито. Бэкхён оторвался от чужой шеи, позволяя Паку вдоволь сминать его бедра грубыми пальцами. В любое другое время наполненный похотью взгляд альфы мог бы напугать его, но только не сейчас, когда все, что ему хотелось видеть в глазах Чанёля это всепоглощающее желание обладать. У нэко словно на подкорке было написано с готовностью прогибаться в чужих руках и подчиняться голосу, пробирающему до мурашек и легкой дрожи. — Я хочу… — Бэкхён замялся, утыкаясь носом в чужую грудь, — полностью, просто… — Не сегодня, — понятливо закончил альфа, возвращаясь к мокрым поцелуям, которые выбивали из головы все мысли, оставляя только приятно звенящую пустоту и мучительное удовольствие. Бэкхён удовлетворённо замурчал, позволяя своему животному эго порадоваться тому, как его пара понимает его настроение и желания с полуслова, как заботится о нем, боготворит его тело, как всегда может защитить его от опасности, подчинить его себе. Лишь на секунду омега напряженно застыл, когда рука Чанёля скользнула меж его ног, а затем еще ниже, надавливая подушечками на влажный дрожащий вход. Глухо простонав в чужую шею, Бэкхён покрепче ухватился за плечи альфы и через секунду выгнулся, шумно выдохнув что-то похожее на стон, стоило первому пальцу скользнуть внутрь. Пальцы Чанёля были гораздо больше его собственных и проникали с заметным сопротивлением, но это было намного приятнее тех моментов, когда ему приходилось справляться с возбуждением самому. Боли не было, лишь только приятное чувство растяжения и полноты, даже когда внутри оказалось сразу три пальца. Дернувшись в очередной раз в чужих руках, Бэкхён получил в ответ предупреждающий рык и упирающийся в его бедро крепкий член. Рука омеги почти инстинктивно соскользнула с чужого плеча и обхватила тонкими пальцами головку, заставляя Чанёля вжаться в него сильнее и уткнуться носом в шею, где от естественного аромата омеги Паку сносило голову и вытесняло из сознания все рациональные мысли. — Не останавливайся, — прорычал Пак, двигаясь меж скользких горячих стенок резче и сильнее. Каждый раз, стоило ему задеть комок удовольствия внутри, Бэкхён вздрагивал и не успевал сдержать стоны, переходящие в жалобное хныканье. Его рука на чужом члене двигалась хаотично и без ритма, но именно это доводило Чанёля до низких предупреждающих рыков, а руки, сжимающей бедро омеги, оставляли на бледной коже синие отметины. Бэкхён чуть не начал было просить взять его по-настоящему, настолько острым и ускользающим было удовольствие, но Чанёль вновь накрыл ртом его воспаленный сосок, и Бэкхён ощутил, как перед глазами все плывет от разрядов блаженства, разбегающихся по телу. Он затрясся в чужих руках, безостановочно выстанывая несуразицу альфе в ухо и чувствуя, как от удовольствия в уголках глаз собирается влага. Когда эйфория начала постепенно отступать, он вдруг понял, что его рука до сих пор двигается на чужом члене, но теперь она крепко накрыта влажной ладонью Чанёля. Альфа руководил его движениями резко и беспорядочно, пытаясь догнать собственное удовольствие, и через несколько секунд Бэкхён услышал обрывистый стон и почувствовал, как на его живот закапало теплой влагой. Чанёль шумно выдохнул и навалился на него сверху, горячо дыша во влажную шею. Бэкхён обхватил его дрожащей рукой и расслабил коленки, позволяя ногам разъехаться в стороны и поместить альфу меж них. Тонкие бледные пальцы скользнули в жесткие темные волосы, успокаивая мужчину. — Нужно тебя искупать, — пробормотал Пак через несколько минут ленивой тишины. Бэкхён поморщился, не желая подниматься с уютной постели и выбираться из-под теплого тела над собой. Был вариант притвориться спящим и слишком уставшим, но Чанёль уже скатился на матрас и протягивал омеге руку. Разнеженное тело нехотя ухватилось за крепкую ладонь, и Бэкхён принял сидячее положение, когда Чанёль, снисходительно усмехнувшись, притянул его к себе. Вода в купальне была чуть теплой, но этого хватило для того, чтобы смыть с них пот и сперму. Вновь оказавшись в спальне, Бэкхён моментально нырнул под одеяло, сворачиваясь клубком и утыкаясь носом в подушку альфы, пока Чанёль возился с окном. — Теперь дашь мне поспать? — прошептал мужчина ему в макушку, устраиваясь рядом. Бэкхён стыдливо зажмурился и плотнее прижался к чужому плечу, ловя приглушенные смешки у уха. В связи с последними событиями он и так постоянно чувствовал себя жадным до секса зверем, а после шуток альфы становилось еще хуже хотя бы потому, что Бэкхён понимал, что разрядки ему хватает лишь на несколько часов. Ему нужно было что-то более весомое, сильное, выматывающее, и если Чанёль мог уступить и довести дело до конца, то омега сам не был уверен, выдержит ли. Альфе он доверял безоговорочно, но клубок из внутренних страхов и переживаний все никак не хотел отпускать, напоминая, каким унизительным и болезненным может быть момент, когда омега окажется в чьей-то безграничной власти. — Ты в порядке? — словно почувствовав смену чужого настроения, спросил альфа. Теперь его голос был даже немного виноватый, будто Чанёль переживал, что своим замечанием и правда обидел нэко. — Тебе нормально, что у нас… нет ничего серьезного? — все же решил узнать Бэкхён, уже заранее напрягаясь в чужих руках. — Конечно, — тут же последовал ответ, будто Чанёль уже заранее знал, о чем его спросят. — Не обязательно все сразу. — Прости, — Бэкхён беспокойно сжал простынь под пальцами. — Я бы хотел пойти дальше, но что-то постоянно мешает. Мне не страшно, просто… — Бэкхён, все нормально, — Чанёль мягко оборвал его лепет, — если будешь готов, скажи. Просто не думай, что я или кто-то другой станет по-другому относиться к тебе, если ты вдруг со мной переспишь. Ничего заведомо плохого или хорошего в этом нет, это просто твои желания. — Ладно, — прошептал омега, плотнее прижимаясь к чужому боку. Рядом с Чанёлем было так тепло и спокойно, будто он и правда был предназначен Бэкхёну кем-то свыше. Мысль об этом вдруг снова пронзила его беспричинным беспокойством, и он вновь поднял взгляд, разглядывая умиротворенное лицо альфы, постепенно погружающегося в сон. Может, стоило подождать с разговорами до утра, но Бэкхён малодушно переживал, что при свете дня растеряет всю свою смелость и не сможет начать речь о том, что так сильно его беспокоит. — Бэкбом мне кое-что рассказал, — тихо начал Бэкхён, тут же замечая, что распахнутые глаза альфы вернулись к его лицу. — Насчет нашей матери. Мне кажется, я унаследовал ее способности манипуляции чужим сознанием. — Я догадывался, — легко признался Чанёль, ласково обводя лопатки омеги кончиками пальцев. — Потому что я вынудил колдуна отдать мне альфиний? — В том числе, — ответ показался Бэкхёну уклончивым, и он поднял вопросительный взгляд на мужчину. — Не знаю, мне часто казалось странным, как ты влияешь на людей, вот и все, — Пак пожал плечами, показывая, что способности нэко не пугают его, — к тому же с самого нашего знакомства у меня сердце было не на месте даже во сне. Наверное, ты тогда плохо это контролировал. — Бэкбом сказал, она даже могла внушить людям свои мысли или желания. Так она поступила с моим отцом. — Жутковатая история, — ответил Чанёль через несколько секунд томительной тишины. — Думаешь, я мог бы так же? — неуверенно спросил Бэкхён. — Влюбить в себя кого-то? — К чему ты клонишь? — устало выдохнул альфа, не желая ходить вокруг да около. Бэкхён мог хоть до утра говорить загадками, и понятнее от этого ничего не становилось. — Вдруг я тоже внушил тебе что-то? — прошептал омега, собравшись с мыслями. Его голос едва был слышен в темной комнате, но Чанёль находился достаточно близко для того, чтобы разобрать каждое слово и растерянно нахмуриться. — Я так сильно хотел, чтобы ты меня полюбил, — каждое слово давалось Бэкхёну с таким трудом, словно ему пытались перекрыть дыхание. — Что, если я просто заставил тебя это сделать? Молчание Чанёля казалось ему пыткой, поэтому когда мужчина наконец заговорил, не шепотом, а своим обычным голосом, чуть хриплым, басистым и вибрирующим где-то в чужой груди, Бэкхён вздрогнул. — Бэкхён, я сомневаюсь, что любил когда-то так же сильно, как сейчас тебя. Это правда странно, непонятно и пугающе, но я уверен, что я пока в состоянии различить то, что я чувствую на самом деле и то, что мне навязали. Я знаю, ты из кожи вон лез, чтобы я был тобой одержим, и ты этого добился. Но мои чувства к тебе не появились внезапно, думаю, если бы ты действительно что-то внушил мне, я бы не ломал голову из-за их появления и не мучился от бессонных ночей, пытаясь понять, что мне теперь с ними делать. К тому же… — Чанёль ненадолго прервался, как будто обдумывал что-то важное. — Даже если бы ты вдруг как-то повлиял на меня, не думаю, что я многое потерял. До тебя в моей жизни не было особого смысла. Желание получить подтверждение того, что чувства Чанёля были настоящими, вдруг отошло на второй план, и все мысли Бэкхёна в один момент захватило всеобъемлющее ощущение тепла, разливающееся по внутренностям. Его любили, вот так сильно и без сожалений, и от этого спирало дыхание. Бэкхён понимал, что чужой откровенности, как и его собственной, поспособствовала таинственная ночная атмосфера и темнота, через которую простому человеку разглядеть выражение чужого лица было бы слишком сложно, но Бэкхён видел. Видел, как на лице Чанёля мелькает до отчаяния всепоглощающее желание быть рядом. Он прижался ближе к альфе, благодарно выдыхая в теплую кожу под щекой и едва заметно касаясь ее губами, окутанный родным убаюкивающим запахом.

***

Бэкбом привез свою семью через пару дней. Бэкхён к этому времени окончательно поправился и теперь мучился только от неудобных поз во время сна — не до конца затянувшиеся шрамы все еще зудели и ныли, а сломанная рука мешала лечь на любимый бок, поэтому перед сном от скуки и безделья омега взял в привычку разговорами и намеками мучить Чанёля, которому приходилось изводить омегу до состояния изнеможения, чтобы тот наконец уснул. Бэкхён естественно не жаловался и только и ждал того, что его пригвоздят к постели и начнут изматывать самыми приятными способами. Просить ласки в открытую все еще было неловко и странно, поэтому Бэкхён без зазрения совести доводил Пака до точки невозврата и купался в чужом внимании. Бэкбом приехал с самого утра, когда Бэкхён еще спал, и развлекать гостей первое время пришлось сонному альфе. Омега не сумел сдержать удивления, наблюдая, как Чанёль довольно возится с пятилетним ребенком, пока его мама с улыбкой наблюдает за радостным лицом сына со своего места на диване. Завидев Бэкхёна в проеме, она тут же поднялась к нему навстречу, и нэко узнал в ее лице ту самую работницу трактира, спросившей его имя. — Ну наконец-то мы можем нормально познакомиться, — прошептала Сону, обнимая на секунду растерявшегося Бэкхёна. Он несмело сомкнул руки за ее спиной, чувствуя исходящий от девушки едва заметный аромат выпечки и хлеба. Своими живыми лучистыми глазами и ласковой улыбкой она вдруг напомнила ему одну из учительниц академии, и Бэкхён ощутил резкий прилив грустной ностальгии. В носу защипало, но он не позволил себе испортить всем настроение и заставлять кого-то волноваться, поэтому отстранился от девушки и благодарно улыбнулся в ответ. — Хорошо доехали? — спросил он, вдруг замечая на столе кружки с чаем и корзинку с булочками. В их деревне такое не продавали, Чанёль не умел печь, легко было догадаться, что брат привез гостинец. Бэкхён ощутил, как от голода крутит в желудке. — Все замечательно, спасибо, — Сону мягко провела ладонью по его руке, — а ты как себя чувствуешь? — она выбирала слова и тон так осторожно, будто боялась задеть Бэкхёна любым своим действием. Он понял, что Бэкбок рассказал ей обо всем произошедшем, и вдруг ощутил себя пристыженным. Не хотелось бы, чтобы с него сдували пылинки и тряслись из-за каждого вздоха лишь из-за того, что он умудрился впутаться в неприятности. Чанёля для этого занятия было достаточно. — Я тоже в порядке, — смазано ответил омега, неловко застывая посреди гостиной. Вид Чанёля рядом с ребенком, спокойным и послушным, все еще немного шокировал. — Позавтракай, — сказал альфа, заметив его растерянность, и кивнул на стол. — Бэкбом привез из города. — Он отлучился, чтобы проведать твоих друзей, — тут же добавила Сону, имея в виду Чунмёна и Исина. Все происходящее казалось таким странным и необычным, Бэкхён ощущал себя будто во сне. Гостиную освещало утреннее солнце, и в воздухе можно было различить маленькие лучики, которые наполняли комнату уютным теплом. У них с Чанёлем вообще редко бывали гости за исключением четы Ким, а такие участливые и заботливые и вовсе почти не встречались. Не верилось, что теперь эти люди его семья. Что у Бэкхёна вообще есть семья, еще и такая… разная. Позавтракав, омега тут же решил познакомиться с маленьким племянником, который ревностно вцепился в руку альфы, заметив новое приближающееся лицо. Бэкхён его прекрасно понимал, Чанёлем вовсе не хотелось делиться. И все же мягкая улыбка и яркая игрушка в руке смогла отвлечь ребенка от мучений чужой шеи, на которую он так охотно взобрался и теперь требовал катать себя по дому. Малыша звали Джихун, его маленькие пушистые ушки и хвост радостно навострялись всякий раз, стоило привлечь его внимание резким действием или звуком. Как и любому нэко, Джихуну нравилось играть в кошки-мышки, чувствуя себя охотником. Через некоторое время, к моменту, когда в дом вернулся Бэкбом, Сону удалось разбавить напряженную атмосферу гостиной разговорами об их с мужем жизни. Несмотря на то, что слушать ее было интересно и в некоторых моментах даже забавно, Бэкхёну стало грустно. Упущенное время казалось ему каким-то необъятным, словно он пропустил всё на свете. Играя с маленьким Джихуном, он думал о том, как тому повезло родиться в любящей семье с родителями, которые всегда подскажут, что делать, объяснят непонятное и помогут выбраться из неприятностей. Которые будут его любить. Бэкхён бы тоже хотел никогда не знать о том, что значит быть самостоятельным ребенком. Гости уехали после обеда, когда солнце уже начало садиться, а ехать до города по темноте не хотелось. Бэкхён доедал сладкую ватрушку, сидя на диване и через окно наблюдая за тем, как Чанёль возится во дворе. Он даже не знал, что альфа любит детей. С ним Чанёль всегда пускал всё на самотек. Может, время поменяло его. — Что с настроением? — спросил мужчина, подкрадываясь сзади. Бэкхён к тому времени уже всё доел и тоскливо наблюдал за тем, как сменяется время суток за окном. — Просто думал о том, какая хорошая у Бэкбома семья, — пробормотал омега, облокачиваясь о чужое плечо, когда альфа присел рядом. — Если бы он меня нашёл тогда… — Мы бы с тобой не встретились, — тут же закончил за него Чанёль, почесывая ладонью за чужими ушами. Бэкхён едва ли не в лужу растекался от приятных поглаживаний, но мог только довольно мурчать. — Истинные всегда друг друга находят, — вспомнил омега чужие слова и тут же ощутил, как замерла рука альфы в его волосах. Только сейчас ясно осознав, что именно он сказал, Бэкхён испуганно замолчал, не решаясь прижиматься ближе или наоборот отстраняться. — Истинные? — нахмурившись, спросил альфа, заглядывая нэко в глаза. Бэкхён мысленно чертыхнулся, ругая себя за невнимательность. Истинность была сказкой для детей, о кошачьей мяте Чанёль и вовсе не знал ничего, а омега опасался ему рассказывать, переживая, что Пак над этим посмеется, обесценив значение их связи для Бэкхёна. — Бэкбом сказал, что эмоциональная связь может возникать у нэко только с истинными, — осторожно пояснил омега, — называется кошачья мята. Не как наркотик, а как растение, которое сводит кошек с ума. — Вот оно что, — Чанёль задумчиво замолчал, заставляя чужое сердце испуганно колотиться в груди. — Ты не злишься? — тихо спросил Бэкхён. — Прости, я не говорил, потому что мне это самому казалось глупым. — Нет, Исин тоже мне сказал, что такое бывает только у близких по духу. Я просто удивлен, — успокоил его альфа, но выражение тревоги с его лица так и не сошло. Чтобы отвлечь его, Бэкхён мягко опустил ладонь на чужую грудь и снова прижался ближе, решаясь попросить то, о чем весь день думал. — Я хочу снова встретиться с отцом, — набравшись смелости, сказал омега, и прежде чем Чанёль категорично отказал, продолжил: — ты можешь быть со мной, я просто хочу поговорить. Я не буду его убивать, но… теперь, когда я знаю о нём больше, может, смогу получить ответы на свои вопросы. Чанёль вздохнул под его рукой так, словно был разочарован. Бэкхён и сам понимал, что особого смысла во встрече не было, но после того, что рассказал ему Бэкбом, у омеги появилось еще больше вопросов касательно своего родственника. Бэкхён не собирался пытаться заслужить любовь или умолять о ней, но после дня, проведенного в кругу людей, которым было до него хоть какое-то дело, омеге хотелось просто попытаться понять позицию родственника. Хоть что-то, чтобы оправдать его отношение. В какой-то мере он тоже казался Бэкхёну жертвой.

***

Бэкхён точно не знал, как, но Чанёлю с помощью связей Чунмёна удалось устроить ему встречу с отцом. Для этого пришлось выехать за пределы поселения и оказаться в том злосчастном доме, на который совершили недавно облаву стражи порядка. Отца Бэкхёна держали под арестом, как и других преступников, до решения честного суда, но Чанёль сумел вывезти его из города на пару часов. Бэкхён должен был ждать их в небольшом лесу рядом и до назначенного времени не показываться. Утомительная дорога и ожидание его вымотали, и даже несмотря на то, что он перекусил и сумел задремать под одним из деревьев, его состояние оставляло желать лучшего. Когда рядом послышался стук копыт и ржание лошадей, Бэхён распахнул глаза, по инерции накрыв рукой небольшой нож, который висел на поясе в чехле. Чанёль настоял, чтобы Бэкхён взял с собой оружие. Омега не знал, что Пак успел наговорить Джиёну, но при виде сына на лице у мужчины отразился почти откровенный страх, и это разительно сильно отличалось от того кровожадного взгляда, которым наградил его отец в их последнюю встречу. — Пришел, чтобы отомстить? — холодно спросил его Джиён, когда они оказались в одной из комнат дома. Бэкхён все еще находился в легкой прострации после сна и всего произошедшего, лицо альфы навевало на него неприятные, болезненные воспоминания, и он понял, что снова начинает сдаваться детским страхам. — Я просто хотел поговорить, — Бэкхён старался, чтобы его голос звучал как можно более спокойно, но чем дольше он находился в закрытом пространстве с Джиёном, тем сильнее накатывала паника. Чанёль находился за дверью — Бэкхён сам его попросил оставаться там, потому что знал, что не сможет быть до конца честным с родственником перед альфой. Ему все еще хотелось быть сильнее и отважнее в глазах Чанёля, чем он был на самом деле. К тому же семейные проблемы омеги мужчину не касались, и Бэкхён не хотел, чтобы из-за каких-то его слов и действий, совершенных в порыве гнева или отчаяния, Чанёль поменял свое отношение к нему. — Поэтому твой головорез меня избил и повязал? — альфа поморщился, пытаясь подвигать руками, плотно обвязанными веревкой, но через секунду при виде удивленного лица Бэкхёна его губы растянулись в мерзкой довольной улыбке, будто ему нравилось пугать и загонять омегу в угол. — Интересные у тебя способы наладить связи с семьей. — Не лучше твоих, — огрызнулся Бэкхён, вдруг начиная злиться. Собственная идея показалась ему до безумия нелепой, глупо было на что-то надеяться, если дело касалось его отца. Он вдруг понял, что желание разговаривать и задавать вопросы пропало, то мягкое теплое чувство едва заметной надежды, которое давало ему присутствие семьи Бэкбома рядом, испарилось, словно было каким-то мимолетным помешательством. — Зря ты это затеял, — будто прочитав его мысли, сказал вдруг Джиён. Теперь на его лице не было и намека на улыбку, он кинул на Бэкхёна презрительный взгляд и прикрыл глаза, расслабленно откидываясь на спинке стула. — Ты знал, что у меня есть брат? — спросил омега, все еще не решаясь приближаться. Несмотря на нож на поясе, на свои способности заживо загрызть человека, на Чанёля в паре метров чувство тревоги не покидало его. Бояться при виде отца стало чем-то вроде безусловного инстинкта. — Догадывался, — Джиён пожал плечами, насколько позволяло его положение. — Могу поспорить, родни у тебя было хоть пруд пруди, твоя мамаша не брезговала даже самыми кончеными отморозками. Бэкхён невольно вздрогнул при упоминании женщины, и хотя он никогда не знал ее лично, обида неприятным комом подкатила к горлу, когда омега вспомнил, как в детстве отец часто сравнивал его с ней самыми нелестными фразами, которые только можно было сказать ребенку. — Он мне рассказал про то, как вы встретились, как она родила меня, а потом уехала. И что она внушала тебе заботиться обо мне, — Бэкхён наблюдал, как багровеет лицо его отца при упоминании этого времени, — сначала ты подчинялся, но потом «волшебство» закончилось. Она умерла, и ты почему-то решил, что я буду твоим оружием мести. Я просто… — Бэкхён выдохнул, не давая чувствам взять верх прежде, чем он выскажется, — не понимаю, я даже не знал ее толком, мы не виделись. Ты не мог связаться с ней через меня, делая мне больно. Я ничего не сделал тебе, я не заслужил того, что ты со мной творил и говорил мне. Даже если ты боялся, это не оправдание, ты… — Закрой рот! — выкрик застал Бэкхёна врасплох, и он испуганно отшатнулся назад, врезаясь спиной в дверь, и тут же ощущая, как ее пытаются открыть. Там ведь Чанёль, неожиданно вспомнил Бэкхён и резко подался назад, не давая альфе доступа в комнату. — Все в порядке, — сказал он достаточно громко для того, чтобы мужчина услышал. Бэкхён не хотел, чтобы Чанёль видел его в таком состоянии, к тому же ничего страшного пока не произошло. Давление на дверь постепенно ослабло, и Бэкхён заставил себя сделать шаг вперед. — Гордость не позволяет признаться, что ты боялся ребенка? — Ты представить себе не можешь, в каком аду я жил и живу из-за твоей мамаши, из-за таких, как ты! — по разъяренному лицу Джиёна становилось понятно, что ситуация выходила из-под контроля, и если бы он мог, то наверняка накинулся бы на омегу, но веревка, связывающая его руки и пригвождавшая его к стулу была слишком крепкой. Бэкхёну бы остановить его, прекратить все, попросить Чанёля отвезти его домой, но омеге неожиданно понравилось видеть отчаявшегося разгневанного отца, который был не в состоянии сделать со своим обидчиком ровным счетом ничего. Как раз то, что долгое время испытывал по отношению к нему его ребенок. — Умом, мозгами я понимал, что выродок этой шлюхи мне не нужен, я не обязан был тратить свою жизнь, деньги, время на тебя, но стоило тебе оказаться рядом или хотя бы посмотреть на меня, я не мог здраво мыслить, я думал только о том, как угодить тебе. Ты не представляешь, насколько это страшно и больно — постоянно находиться во власти другого человека, не принадлежать себе, лишиться всех своих надежд из-за этого. Такие как ты, не должны существовать, Бэкхён. Вы ошибка, которую допустила природа, и вы не имеете права ставить себя выше или даже наравне с нормальными людьми. — Я тебя ни к чему не принуждал ни разу, — прошептал Бэкхён, невольно впиваясь ногтями в дерево двери за своей спиной, чтобы боль отрезвила его сознание. — И не стал бы никогда, ты сам все это выдумал. Ты ненавидел меня ни за что. — Ты это даже не контролировал, — тяжелый голос альфы заставил его нахмуриться, — почему ты думаешь, я в конечном итоге от тебя избавился? Пока ты не представлял опасности, контролировать тебя было просто, к тому же у меня были свои планы, как использовать тебя в будущем. Но потом твои мысли стали разъедать мне мозги, мешали спать по ночам. Я не мог допустить повторения истории. Убить тебя были слишком легко, почти милосердно. Поэтому я решил на время тебя пристроить в бордель, чтобы тебя там научили, как себя вести. Когда охота на гибридов начала набирать обороты, я попытался тебя найти, но выяснилось, что у тебя теперь новый хозяин, — Джиён кинул ненавистный взгляд на дверь. — Чанёль не мой хозяин, — пробормотал Бэкхён, ощущая, как от боли в груди у него перекрывает дыхание. Он догадывался, знал, что все закончится именно так, что правда ранит его, но не ожидал, что будет настолько больно. — Значит, он об этом пожалеет, — выплюнул альфа, — таких как ты надо держать на привязи. — Ты не остановишься, да? — вдруг ясно понял Бэкхён. Неважно, что он скажет или сделает, это не поменяет отношение его отца к нему и гибридам в целом. Он их ненавидит, он охотится на них, убивает или продает как вещь. Чанёль был прав. Игра не стоила свеч и заведомо была провальной, но Бэкхён понял это слишком поздно. Хорошо, что время все же оставалось. Злость, обида, боль, гнев, разочарование — все в нем смешалось в один большой спутанный ком эмоций, который грозился вылиться наружу катастрофой. — С чего бы мне вдруг прекращать? — Джиён усмехнулся, поднимая в Бэкхёне новую волну ярости. — Пока такие как ты ходят со мной по одной дороге, пока они угрожают человечеству, я не буду спокойно спать. — Ты так боялся, что я сделаю тебе больно, что бесконечно делал больно мне, — отстраненно заметил Бэкхён. — Раньше это работало. Но теперь я тоже знаю твои страхи. Мне приятно будет стать ужасом, которым ты запомнишь перед смертью. Когда Бэкхён начал приближаться, на лице Джиёна застыло выражения смятения, а затем неприкрытого страха, в разы сильнее того, которым он встретил омегу около часа назад. Бэкхён не собирался убивать его быстро, это было, как его отец сказал ранее, слишком просто и неинтересно, к тому же альфа заслужил долгую мучительную смерть за то, что делал с ним, а нэко некуда было торопиться. Он знал, что Джиён не будет умолять о прощении и пощаде, по крайней мере не вслух, но будет трястись от ужаса и жалобно ныть, пока Бэкхён будет распарывать его тонкую кожу до белых костей.

***

— Бэкхён? Ты слышишь меня? — знакомый голос донесся до него как раз в тот момент, когда сознание начало уплывать, а измазанное кровью лицо бессильно опустилось на грязный пол. Бэкхён чувствовал себя самым уставшим человеком в мире. Приоткрыв глаза, он сразу наткнулся на кровавое месиво перед собой и почувствовал, как его замутило от запаха крови. Через секунду, когда Чанёлю удалось приподнять его, на месте изуродованного трупа оказалось взволнованное лицо альфы и широко распахнутые в беспокойстве глаза. — Я его убил, — прохрипел Бэкхён, принимая сидячее положение с помощью Пака. Только через несколько мгновений он понял, что Чанёль и сам мог прекрасно видеть происходящее в комнате и все же ничего не сказал об этом. — Это было неизбежно, — коротко ответил альфа, поднимая его окончательно, — нужно уходить, — он повел Бэкхёна к выходу и крепко запер за ними дверь, когда они оказались снаружи. Через несколько минут, ковыляя к лошадям, скрытым в листве деревьев, Бэкхён ощутил запах гари и резко обернулся, игнорируя головокружение. Из распахнутых окон дома валил черный как ночь дым. — Тебя могут наказать, — испуганно сказал омега, поворачиваясь к Паку. — Они ничего не докажут, — легко отмахнулся Чанёль, — Феникса тут никто не знает. Да и труп сгорит до пепла, никто не будет разбираться. Залезай, — он помог Бэкхёну оседлать коня и скрыться в тенистой листве, пока они спускались к полю. Гнать лошадей было опасно — у Бэкхёна все еще пятна скакали перед глазами. — Ты слышал меня? — спросил омега, когда от воспоминаний начала пухнуть голова. Чанёль только кивнул, сосредоточенно глядя вперед и выискивая нежеланных гостей по дороге. Им нужно было скрыться с места преступления незамеченными. — Почему не остановил? — Я посчитал, тебе это не нужно, — просто ответил альфа, не отрывая взгляда от пейзажа впереди. — Он был прав, — горько выдохнул Бэкхён, — я животное. Я даже не понял, в какой момент решил убить его, все так резко закрутилось. Мне просто хотелось сделать ему больно, уничтожить его. Точнее, даже не мне. А тому, что у меня внутри. — Твоя животная сущность никогда не вступает в игру просто так, — ответил Чанёль после напряженной тишины. — Либо когда ты не можешь себя защитить, либо когда твое сознание больше не в состоянии выдерживать боль. Я думаю, именно поэтому ты связался со мной, когда тебя поймали. Сейчас было то же самое. — Это не нормально, — стыдливо заметил омега. — Это лучше, чем умереть или сойти с ума, ты так не думаешь? Между ними снова наступила тишина. Чанёль был сосредоточен на дороге, а Бэкхён боролся с ненавистью к самому себе, заполняющей мысли. Заметив его задумчивость, Пак оторвался от дороги и несколько секунд пристально разглядывал его лицо. — Бэкхён, мир был довольно жесток по отношению к тебе. Ты не обязан выслуживаться и быть хорошим для всех. Иногда приходиться бить первым, чтобы не ударили тебя, такова жизнь. — Мы сможем навестить нэко, которые пострадали от мяты? — вдруг спросил омега. Чанёль обещал, что позволит ему помочь, когда он окончательно поправится. Потребность сделать что-то хорошее, оказать кому-то поддержку казалась ему такой естественной и желанной после всего, что случилось сегодня. — Да, конечно, — Чанёль вновь обратил внимание на дорогу, — но я тут недавно получил одно письмо, — Бэкхён напрягся при этих словах, пытаясь по выражению чужого лица понять, о чем хочет сказать альфа. — Впрочем, неважно, — Пак как будто сам себя отдернул, заставляя омегу нахмуриться. — В чем дело? — Сейчас не лучшее время для его обсуждения, — пояснил Чанёль немного виноватым тоном — тебе нужно отдохнуть. К тому же нам лучше скорее оказаться дома, потому что я безумно хочу обнять тебя, — Бэкхён машинально запылал щеками, все еще не привыкший к открытому проявлению чувств от Пака. — Мы поговорим об этом позже. Сможешь ехать быстрее? Бэкхён только кивнул, полностью разделяя желание альфы.