Ephemeral reality

- Нарисуй меня. - Не сегодня, ты же знаешь, что у меня много работы. – На самом деле у меня сейчас нет никакой работы, просто признаться Чонину, что мое внутрненнее не-пойми-что шепчет мне отказаться от его просьбы – это как минимум бредово. - Бу. –Он игриво надувает и без того полные губы. Признаюсь, мне всегда хотелось нарисовать его. И причина элементарна – на память. Кто-то недоуменно посмотрит на меня и скажет : « Парень, да ты не в себе. Когда люди рисуют, они хотят этим что-то показать, доказать окружающим.. А для «на память» существует фотоаппарат». Но меня подобное никогда не смущало. Мне неважно кто и что скажет о моих рисунках. Хотя бы по простой причине, что те немногие, кому доводилось их видеть – это Тао и человек, сидящий сейчас напротив со смешно надутыми губами. И именно этого человека по неведомой причине мне сейчас хочется запомнить больше всего на свете. Кистью. На холсте. Или простым карандашом в скетч-буке. Но, как и всегда, есть причина этого не делать. Какая она сейчас, я, откровенно говоря, слабо понимаю. Но я точно знаю, что не стоит этого делать. - Ты уснул что ли? Я тут всем видом даю понять, что недоволен, а он ко мне ноль внимания, понимаешь ли..- Я едва слышу окончание фразы, запнувшись на слове «уснул».. Да. Вот она. Причина. - Чонин, я сплю. Он, уже перестав дурачиться, смотрит на меня со всей серьезностью, на какую только способен: - Да. Ты спишь, О Сэхун. Но это вовсе не повод отказывать мне в такой ничтожной просьбе.- Я в ступоре глотаю его слова. - Но я подожду, хорошо? Я буду ждать, когда ты изменишь решение и.. я думаю, что ты уже выспался.. Пока, Сэхун-а.. – Он встает со своего места, огибая столик и меня. – А! Забыл! – Останавливается справа от меня, а я по-прежнему не могу разобраться, как реагировать на происходящее. – Зря ты ириски не попробовал. Тао не соврал - они и вправду были вкусные. Я с ужасом наблюдаю, как Чонин уходит и все вокруг постепенно приобретает знакомые черты: бардак на тумбочке, разбросанные на ковре вещи, открытое окно и рассвет. Сон. Это был просто сон. Мне очень редко снятся настолько реалистичные сны, и с последнего такого прошло, думаю, недели три, не меньше. Собственно, ничего из серии «непонятные конфеты на столике» или «лица в зеркалах заднего вида» за этот промежуток времени не произошло. Чему я, кстати, несказанно рад. А вот сегодня подсознание решило «порадовать» меня такой вот зарисовкой. Замечательно. Спасибо, подсознание. По уже излюбленной схеме: таблетку в унитаз, прогнать совесть, мысленно извиниться перед Тао. При всем моем нежелании, я все же возвращаюсь мысленно ко сну. Кое-что все-таки он мне напомнил сделать. Мастерская. Я довольно давно не навещал ее. Хах, подумаете что это смешно, ведь она находится в моей же квартире, но все снова до безобразия просто – я захожу туда не каждый день, а только когда хочу. И последнее время «хочу» почему-то не часто у меня возникает. Я здесь. Это мое любимое место. Словно панцирь от внешнего мира, куда путь заказан всем, кроме меня. Ну и Тао вместе с.. теперь просто Тао. Сейчас здесь творится неведомый хаос, по причине.. без причины. Все, что находится здесь – это самые дорогие мне вещи: краски, кисти, бесконечные папки с бумагой разных форматов и качества. Так называемый рай в четырех стенах, кстати, расписанных. Именно расписанных, потому как я не особо дружу с баллончиками. По-старинке. Акрилом. Жесткими синтетическими кистями. Я присаживаюсь напротив одной из стен, хотя называть это «стеной» немного неприятно. Передо мной небо, в которое откуда-то видимо из под-пола тянется веревочная лестница, теряющаяся местами в пушистых облаках.. Прям около лестницы висит огромный аэростат – немного нелепый и с отпечатками пальцев на корзинке.. «- Эй! – Я возмущенно подлетаю к тянущемуся кистью в правой руке Чонину, который, увлекшись процессом, не заметил того, что вляпался пальцами левой руки точно на плетеную корзинку, которую я несколькими минутами раньше так старательно выводил. – Ну что ты творишь?.. – Я хватаю его за левый рукав рубашки, поднимая его ладонь на уровень наших лиц. – Смотри, что ты наделал.. – С досадой киваю на руку и указываю на нарисованную корзинку, на которой теперь красуется четкий отпечаток пальцев. - Ух ты! – Он с абсолютно детским восторгом разглядывает появившийся рельеф на рисунке, соотнося его со своими, теперь охристыми, пальцами. - Что еще значит «ух ты»?! Несколько часов работы в никуда, Чонин! - Не будь таким нудным, а? Креативно же получилось.. Смотри, теперь можно сделать так.. – В следующую секунду на бирюзовом клочке неба красуется свежий охристый отпечаток. Нет сил смотреть на это. Я возвращаюсь к своему месту, сажусь на пол и продолжаю замешивать на палитре краски. Пусть творит, что хочет. Мне плевать.. Нет! На самом деле мне не плевать, и сейчас за моей спиной Чонин портит мой рисунок! Но и тут я ошибаюсь. Краем глаза я вижу, как две измазанные руки встают по бокам от меня, а чужое горячее дыхание обдает мой затылок, распространяя вниз по телу рой мурашек. - Хен.. – Тихо тянет Чонин. Отлично. Как все просто. Одно слово, и я готов простить ему все на свете. Ненавижу себя. Но собрав остатки гордости, я все же продолжаю молчать. В мгновение я оказываюсь опрокинут на спину, упав головой на колени Чонина, перевернутое лицо которого закрывает мне теперь потолок. Он, улыбаясь самой красочной из всех своих улыбок, проводит уже почему-то синим пальцем мне от переносицы до кончика носа. - Что ты делаешь? – Я пытаюсь приподняться, но меня роняют обратно. Он опирается локтями о мои плечи, а запястья прижимает ладонями к моей груди. - Тшш.. Не суетись, пожалуйста. – Широкую улыбку напротив сменяет полуулыбка, а глаза светятся непонятным мне оттенком настроения. - Что ты делаешь? – Повторяю вопрос. - Смущаю тебя, хен.. - Ты издеваешься что ли надо мной? Зачем ты так делаешь? - Как делаю? - Ты сам прекрасно знаешь. - Не знаю. – Ну точно издевается. - Знаешь. - Нет, хен. Скажи.. вслух. - Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. – Стараюсь говорить спокойно. – Но зачем-то создаешь.. мм.. подобные ситуации.. – Его лицо опускается ко мне на пару сантиметров ближе, на что мое сердце незамедлительно реагирует, сменяя ритм на более учащенный. - Может быть я хочу их создавать? - И как мне на это реагировать? – Кажется, я от слабости вот-вот перейду на шепот. Руки начинают немного дрожать, и Чонин ловит эту дрожь в свои руки, улыбаясь уже одними глазами. – Мне после того поцелуя неделю стыдно было тебе в глаза смотреть, и.. - Не надо стыдиться своих чувств, хен.. – Мне не дают договорить. - Для меня просто это было непривычно, поэтому я повел себя немножко глупо.. - Ты ушел. Развернулся и ушел. Мог хотя бы вмазать мне от души или.. Господи, да в самом деле! Я не хочу возвращаться к той теме, потому что.. - Но я подумал и решил, что мне нравится. - Что нравится? – Не верю. Не-ве-рю. - Тебе нравиться. - Браво, О Сэхун. Ваша наивность не знает границ. Не слышу овации Вашей бескрайней глупости. - Ты своими словами и поступками даешь мне пустые надежды, а я, как дурак, их глотаю, не раздумывая. Я смирился с тем, что кроме «друзья» нам нет статуса, но помоги же мне хотя бы чуть-чуть и не.. - Мне кажется, ты меня не понял. – Он переходит на шепот. - Все я прекрасно понял. Не надо мне делать одолжения и жал.. – Он резко подается вперед, перехватывает так и недосказанную фразу своей полуулыбкой и вновь возвращается в исходное положение, наблюдая, как я осоловело хлопаю глазами. - Я никогда раньше не думал о наших отношениях с других сторон. Но то, что ты тогда сделал, заставило меня подумать. Ну и, в общем, ты понимаешь, к чему я клоню. – Он смущенно отводит глаза. - Не понимаю. Скажи.. вслух. - И мне понравилось. – Произносит он после небольшой паузы. И я верю. Вот так просто верю. Его локти сползают с моих плеч, и я, насколько это возможно, поднимаю голову вверх. Но этого достаточно чтобы снова почувствовать тепло полных губ на своих..» Перевернутая улыбка Чонина плавно покидает мое сознание и передо мной снова небо. В тот день на нем осталось по меньшей мере отпечатков пять в разных местах, в том числе и моих, а потолок был тоже превращен в небо. «Чтоб дышать легче было» - сказал тогда Чонин.