Судьба.№2.

Пробуждение. Оно не было ни приятным ни отвратным. Нечто среднее. Человек уже давно лежал на койке, пока с закрытыми глазами, ему не хотелось верить во всё что произошло, он яро отрицал это, не хотел, чтобы это было правдой, был страх и отвращение к самому себе, очень самокритично он отчитывал себя за то, что просто не убил себя и сейчас лежит и так же бездействует. Он проснулся один, укрытый парой одеял, но всё равно казалось, будто бы сейчас превратишься в льдину, не хватало уюта, такого страшного для трусливого ученого, и он просто боялся двинуться, лишь изредка открывал глаза и смотрел на неменяющуюся картинку, пока не надоело. Пока не пришла мысль, что от этого бремени псевдо матери можно избавиться, не позволить этим паразитам дальше размножаться. Это был отчаянный шаг и тот боялся, от чистого сердца, но в голове так же билась мысль, что терять-то нечего, ему думалось, что ситуация не имеет выхода, хоть это было не совсем так. Видимо он плохо всё обдумал, но винить его никто не будет, это его глупое на первый взгляд решение, но так бы сделали многие. Сползя на пол, совсем беззащитный и в чём мать родила, он чуть приподнялся, ровняя живот с бортиками на больничных койках, понимая, что будет больно, очень больно, но ему нельзя ни в коем случае издавать звуков, нельзя привлекать внимание. Он думал, как бы попроще это сделать, как бы сделать это быстро. В итоге его руки просто крепко держались за железные прутья и резким движением тот довольно сильно направил себя на препятствие, сдерживая вопль. В животе явно что-то треснуло и раскололось, расплываясь внутри теплом, противным, но греющим. На второй заход не хватило энергии и желания. Тело вновь сползло на пол и он ощутил, как из него всё же вытекает нечто, что он собственноручно уничтожил. Красная жижа, в которой можно было разобрать слегка мутный силуэт маленького зародыша. Для голубого это было чем-то в роде стимула продолжить эти действия, но только при одной мысли об этом живот свело яркой болью и словно из ниоткуда появился главный монстр, хаотично двигаясь по помещению пока не оказывается у нужной койки, весь его вид показывает всю его злость и ярость. Учёный не успел ничего сделать, как его почти швырнули на прежнее место, сметая одеяла и нависая сверху, не боясь показывать свой вид с множеством пастей, клыков и довольно многочисленные глаза черного цвета с белыми зрачками, всё это очень даже выделялось и пугало вдвойне. Его лапы с острыми когтями, рвущими перину и ткань, упирались совсем близко от головы голубого, а его, ученого, ноги стягивали импровизированные жгуты из плоти красного. –Зачем? Это был тихий рык, с целой бурей внутри, как ни как красный сейчас был в смятении и от части не понимал, почему такое случилось, ведь когда этот человек засыпал всё было в порядке, но сейчас он не доглядел за этим слабым существом и тот успел натворить дел. Его беспокоило почему и из-за чего. Что стоит таких травм и жертв. Да, ему было неприятно и больно от потери одного малыша и он ощущал его боль и крик, но былое не воротишь, поэтому он просто хочет предотвратить подобные случаи в будущем. Голубой сжался в комок, всё ещё ощущая дикую боль внутри себя и трепет собственного сердца от страха, который так и подкрадывался к бедному органу и мыслям, заставляя почти что биться в припадке от такого сочетания ощущений, но он старался не показывать дрожь и всё что творилось внутри. Но, его выдавало лицо, бледное с напуганным взглядом и дрожащими губами, а на глаза уже скатывались слёзы. Он понимает, что не сможет объяснить почему, не сейчас, ни потом, никогда. Повторения вопроса не было, только взгляд и эмоции, которые утихали у более мудрого существа. Как ни странно красный всё ещё был слегка зол, но видеть свою пару в таком положении он не хотел, становилось ещё неприятнее и больнее, прям кололо изнутри. Потому он опустился на колени, отпуская чужие ноги и позволяя человеку скомкаться в комок и наблюдать за ним, пока его лапа не протянулась вперёд, не напрягаясь даже, смог раздвинуть его ноги и отодвинуть их, открывая доступ к животу, который всё ещё пестрил внутри напуганным существом, но ощутив спокойствие родителя, так же притих. Предатель тихо проурчал, притягивая руку обратно к себе и ловя благодарный взгляд. Если бы он мог, то покраснел бы. –Я… Я боюсь… Противен себе… Хотел быть сильным… И… Неожиданно начал голубой, честно перечисляя шепотом, что же послужило стимулом к таким действиям. Он принял такую же позу, подгибая под себя ноги, чуть сгибаясь в спине и наклоняя голову, ощущая вину и некую печаль, его руки были сложены на ногах и пальцы не переставая что-то теребили. Под конец его слова становились едва различимыми, он сомневался. –Ты прекрасен. Для нас ты сильный… Трусишка. Не дождавшись продолжения фраз красный решил так же раскрыться, ему было важно доверие и взаимность, с его-то расчетами почти всё возможно если подойти с правильной стороны. Он правда видел в голубом свой идеал, не до фанатизма, но до тёплых чувств и желания иметь что-то общее. Учёный же, считавший эту форму жизни слегка глуповатой, был удивлен такому ответу, ему казалось, что чувства совсем далеки до этой расы и им нужно только насиловать и продолжать свой род, но, выходит что это всё не правда. Те разумны. Жестоки, но почти такие же как и люди. Он вскинул голову, слёзы всё так же блистали в уголках глаз, но уже от тепла внутри. Ему была нужна поддержка и понимание того, что он кому-то нужен, прямо сейчас и здесь. Неуверенно, но он начал подползать к существу, и в итоге слегка касаясь его лбом, прильнул вплотную, греясь и переосмысливая всё то, что решил до этого. В ответ его накрыли путы, мягкие и едва ощутимые весом, но теплые и нежные, те оглаживали тело и не позволят на этот раз импровизированному супругу куда-нибудь улизнуть или испортить момент. Так же красный вспомнил, что пора бы подпитать это тощее чудо, всё же надо приумножать вес, потому, тот приподнял голову, которая покоилась у него где-то ближе к груди прильнул к губам, входя сразу же двумя языками, одним фальшивым, он пролез дальше, вызывая небольшую панику, но потом человек расслабился и переложил руку поближе к тёплому существу, понимая что всё же начинает привыкать. В желудке приятно заурчало и ощутилась сытость, один отросток покинул рот, а другой усилил напор, почти что засасывая свою невинную жертву, но вовремя отступил, позволяя вздохнуть и прекратить покалывание в лёгких. Утерев слюну с лица, человек прилёг на чужого, точнее его коленки, расслабляясь и не реагируя никак на осторожные прикосновения, показывая всем своим видом и натурой, что «всё хорошо, можешь творить всё что в пределах разумного, я привыкаю». Существо не спешило, двигалось плавно, выделяя на отростках дополнительную смазку и другие жидкости о которых голубой даже не мог подозревать. Отвлекшись вновь на лицо, красный вошёл в чужой рот языком, но на этот раз скользил в горло и обратно, ритмично входя то вперёд, то назад. А человек к своему удивлению не ощущал рвотного позыва, лишь сладковатый привкус чего-то лишнего, но не мог не проглотить это из-за избытка жидкости, почти сразу же ощущая зарождающийся жар внутри. Намёк он понял и очень быстро, потому сменил позу, слегка заходя грудью на колени и продолжая поглаживать чужой язык пока тот двигался, лёжа на животе, раздвинул призывно ноги, пока рука потянулась к паховой зоне, находя небольшой бугорок и сразу же начиная его поглаживать. Чужие движения привлекали внимание и без него не оставались. Отростки поменьше и погибче, самой разной формы, быстро охватили территорию ягодиц и возбужденного члена. Самые маленькие и тонкие начинали протискиваться в тонкую щель меж ягодиц, разрабатывая и растягивая проход, пропуская плоть что потолще и побугристее, после чего начинались движения, с разной скоростью и направлением, те попадали по простате, вызывая тихие стоны и так же растягивали внутри, добиваясь необычных ощущений. Маленькая ладошка всё же смогла добиться того, чтобы член вышел из своего укрытия, отмечая, что вблизи тот ещё больше, но так же и удивительнее. Он начал поглаживать его, двигая рукой по всей длине, иногда прибавляя или наоборот ослабляя напор, изучая то что было интересно. Его же самого маленького дружка без внимания не оставили, заглотили и мягкие ворсинки внутри почти что вакуума, так плотно всё соприкасалось, массировали член с головкой, отодвигая крайнюю плоть и смазывая орган, входя в глубь уретры и заполняя её маленькими тычинками, бархатными, но двигающимися. Ощущения были необычными для человека, но процесс уже пошел и с каждым разом в него входила плоть всё больше и больше размером, в итоге почти выбивая из него стоны с криками. Когда всё движение внутри его задницы остановилось и пространство осталось без внимания и ласки, что было непривычно ощущать, он печально выдохнул, чтобы в следующую секунду оказаться прижатым грудной клеткой к постели с поднятым тазом и растопыренными ногами. О его пульсирующий вход тёрлись мокрой толстой головкой, без промедления входя и сразу же набирая мощный темп, цепляясь за своего пассива и удерживая его, чтобы движения сильнее ощущались. Член входил до предела и было слышно как плоть бьётся о другое тело, и всё это под вскрики, при мощном попадании в простату, при заполнении на максимум и ощущениях, которые дарят везде по всему телу. Резкие толчки остановились, выбивая из тела последний дух, вбиваясь как только возможно глубоко, кончая невесомо мало, но этим уже доводя человека до оргазма и тот с удовольствием изливается, чувствуя как его сперму поглощают. Голубой расслабился, думая что уже всё закончилось, но его перевернули на спину и пристроились между ног, вновь входя и начиная двигаться так же быстро и с рыком выбивая из человека хриплые писки удовольствия. Он ощущал и видел, как его живот с бугорком на миг становился больше и вновь возвращался в прежнее состояние. Такие скачки продолжались ещё некоторое время, пока чужой вновь не вбился вглубь, на этот раз заливая все внутри, до боли в животе и от этого ощущения голубой и морщился и получал удовольствие, закатывая глаза и изливаясь в четвёртый раз, откинулся назад, балдея от теплых ощущений внутри и от внутреннего умиротворения. Из него не спешили выходить, да и в общем он отрубился раньше чем это произошло, пока к нему рядом пристроились и прикрыли наготу тканью, довольно вибрируя внутри.