***
— Доброе утро, который час? — Макс потёр глаза и двинулся в сторону приятного запаха. — Пять утра, ты можешь ещё спать и спать, — Дамиан поскреб лопаткой по сковородке и вывалил последний блин на стопку. — Я проснулся потому, что живот разрывался от голода, — Макс, сложа руки за спину, наклонился и с интересом принюхался к тарелке. — Это что? — Блины. Макс, как у себя дома, открыл холодильник и нащупал джем и, немного покопавшись, выдавил его на тарелку. — Последний раз я ел их, когда мне готовила бабушка. Я уже и забыл, как они пахнут. Дамиан сложил несколько блинов ему на тарелку, налил чая и наклонился. Он тихо сказал: — Слушай, ты прости, я почти никогда ничего не готовил, если всё будет совсем плохо, я принесу еду из ресторана. Макс, не чуя подвоха, принялся поедать свой десерт, но с каждым движением челюсти он пережевывал всё медленнее и медленнее. Во рту был резкий вкус куска угля, заваленного тонной ванилина. По лицу Макса прокатилась скупая слеза, и на мгновение он прикрыл глаза ладонями. — Неужели так похоже на те, что готовила твоя бабушка? — Дамиан замер на секунду в готовности гордиться своими кулинарными умениями. — Это ужасно, — проскулил Макс и с большим усилием проглотил этот кусок. Дамиан сначала не поверил, ведь на тарелке лежали такие румяные блинчики. Он взял один, стал сворачивать в трубочку, и другая сторона блина оказалась дочерна сгоревшей. — Блин.., — он схватил тарелку и вывалил всё в мусорку, — прости, пожалуйста. — Да ничего, всё в порядке, — Макс подошёл к раковине прополоскать рот. Дамиан, сгустив брови, принялся жарить омлет – ещё одно из немногих блюд, которые он умел готовить. Перемешивая яичный белок, он как бы невзначай начал: — Слушай, мне тут сегодня по работе надо будет уйти. Я, конечно, приду на обед и ужин, чтобы покормить тебя... Просто срочный вызов, — он посыпал омлет зеленью и подал на стол в тарелке. Макс молчал и задумчиво подпёр рукой подбородок. Когда почувствовал пар горячего завтрака, взял вилку и стал подолгу ковыряться в ней. Дамиан закусил губу, ещё больше нахмурив брови и тяжело вздохнул. — Прости меня… наверное, я слишком плохо готовлю, чтобы пытаться ухаживать за тобой. Макс очнулся и принялся отрицательно мотать головой. — Нет, нет, нет. Просто я для тебя и твоей работы – большая обуза, эта идея с самого начала была плохой. Дамиан схватил руку Макса с вилкой и запихнул омлет ему в рот. — Лучше займи рот более полезными вещами. Для меня честь – помогать тебе, тем более мне всегда хотелось, — на этом моменте Дамиан задумчиво опустил взгляд и игриво улыбнулся, — узнать тебя поближе. — Иди работай, я как-нибудь справлюсь с готовкой. Сварю себе макароны, думаю с этим я справлюсь, — Макс принялся завтракать уже более охотно. Дамиан взялся за плечо Макса и дружелюбно потряс в знак благодарности. — Я обязательно найду время заскочить и покормить моего птенчика. Макс подавился, и, пока пытался откашляться, Дэм уже успел убежать. — Кха! Какой нахрен птенчик, — весь в краске возразил в пустоту. Часы громко трещали над головой, где-то тихо шумел холодильник. В квартире стало как-то одиноко. — Всё это странно…***
Беспросветная утренняя пелена затопила в себе голый лес и здание среди него. Каменные столбы, истязанные библейской живописью и инеем, мерно проявлялись из тумана подобно вратам рая, и растворялись, как только смотрящий удалялся. Дамиан пришёл по расчищенным от снега, узким тропам и дёрнулся, едва заметив двух охраников у входа. Они в своих светлых костюмах почти слились со светлыми стенами здания и сугробами. Молча поклонившись, они открыли перед Дамианом дверь. Как в родном поместье, всё стояло на тех же местах. Помещение было залито дымкой, будто туман пролился за то время, что вход был открыт. Лёгкие судорожно вобрали в себя воздух. И доселе снежный запах растворился в солёном, таком знакомом аромате. Дамиан повернул голову в сторону дыма и задержал дыхание. На диванчике сидел мужчина в шляпе и курил толстую вонючую сигару. — Джек? — Дамиан бросился с объятьями к мужчине; встав на колени, пальцами вцепился ему в спину и прижался лицом к его груди. — Джек! Под сопливые крики мужчина осторожно отряхнул и потушил сигару о стеклянную пепельницу. Его полная кисть ободряюще похлопала парня по спине. — Джек мне так жаль… я правда не хотел, чтобы ты уходил. Не уходи никогда. Больше никогда. Я ничего… вообще ничего не смогу без тебя. Почему ты меня бросил? Ты же знаешь, как ты важен для меня! Я едва набрался сил, чтобы не бросить этот чёртов клан и это… это чёртово подпольное «казино»! Кроме тебя никто не сможет управлять этой семьёй. И вообще, ты ведь и сам отлично знаешь, что ты являешься законным боссом, а не я! Ты должен был стать преемником босса, а не я! Почему? Почему ты так всегда поступаешь со мной? Ты не думал о том, что я тоже хочу простой жизни? Может, я хочу любить и жить со своей семьёй как нормальный человек. Настоящей семьёй. А не получать новые шрамы в перестрелках. Джек посмеялся и отрицательно покивал головой. — Дамми. Я понимаю, что ты тяжело переживаешь такие моменты, но чёрт, Дамиан. Совсем ты размяк. Не смог уследить за приютом, от полиции скрыться... учитывая количество имеющихся связей, было сложно не улизнуть. — Я, — Дамиан, не дышавший от потрясения, судорожно вдохнул и сначала отдышался, схватившись за сердце. В груди было такое отвратительное чувство – смесь из вины, сожаления и тревоги. — Я правда не знаю, это всё из-за... «… неужели я и правда растерял все свои навыки? Нет, это определённо из-за..» — звон ударил ему в голову, будто намеренно сбив его с последних мыслей. И его губы вздрогнули, взгляд пробежался по комнате в поиске ответа. Не найдя подсказки, карие глаза остановили свой взор на судье. Раздражение утяжеляло брови Дамиана, однако растерянность вновь вздымала их вверх. И безнадёжная борьба утопала в его продолжительном молчании. — Если в тебе завязался конфликт, ты прежде всего должен позаботиться о его разрешении. А не портить судьбу невиновным. Не утяжелять судьбу подручным. Не тратить своё здоровье на бессмысленную борьбу. Ты прав лишь в том, что боссом стать не готов. Очисти мысли от того, что мешает тебе твёрдо шагать вперёд и принимать решения. А потом, когда успокоишься, придёшь на разговор со мной. Я дам тебе время. И пока ты будешь заниматься рефлексией, я разгребу всё то, что ты натворил. Джек сбросил с себя щенка, отцепив от себя цепкие руки, поправил брюки и неспешно удалился. Дрожащий взгляд застрял где-то в полу. Пока колени не начали ныть, Дамиан и не вспомнил о своём унизительном положении. Он поднялся и спешно побежал к лифту, судорожно вбивая кнопку в металл. И, пока тот гулко тянулся, схватился обеими руками за грудь. Сердце так болело от обиды – всем минувшим чувствам и не сравниться. Он боялся не удержать слёз до того, как добежит до своей комнаты. Любые мысли затмевал гулкий звон, уже перекрывавший звуки подъёмника. Дамиан подбежал к своей двери достал ключ и дрожащими руками попытался его вставить. Грохот двери заставил продребезжать стаканы на тумбе рядом. Спина проехалась по дереву, и лицо, закрытое руками, устремилось на пол, пока тело сворачивалось. По костяшкам пальцев прокатилась слеза, другая, сопровождаемые едва слышным всхлипом. Когда горло уже разрывалось от сдерживания слёз, в размытом поле зрения лишь стоящий неподалёку хрустальный стакан, святым образом, чётко проявился. Дамиан вяло пополз к тумбочке, одной рукой придерживая уже пульсирующие виски. Маленькая дверца выдала новые заначки Джека, едва ли успевшего вернуться. Это вызвало у парня почти незаметную улыбку. Дамиан угостился бутылкой дорогого коньяка и чокнулся с уголком тумбочки. Та любезно избавила бутылку от горлышка, и Дамиан наполнил хрусталь. Нежелание хоть как-то слышать свои мысли заставило провести его всё утро в алкогольном нокауте. На полу валялись осколки некогда стакана, некоторые тумбы были сбиты. Дэм сидел на кровати и дёргающимися зрачками вглядывался в разбитый кулак, поднятый вверх. Кровь сияла в обеденных лучах. Он небрежно вытянул ящик с аптечкой из стенки и достал старый бинт. Обмотал кисть как попало и помог себе завязать узелок зубами. Глубоко вздохнув, он вновь поднял свою обмотанную кисть на свет. Стиснул челюсти и разочарованно поднял брови. — Я такой же как и ты, — он завалился набок и уткнулся в подушку, устало прикрыв глаза, — тряпка.***
В шумном баре трубка телефона подпрыгивала от непрерывных звонков. Из-за наплыва посетителей бедный владелец разрывался, стараясь сделать всё вовремя. Он метался от стойки до столиков, от них до ресепшена, и так по кругу. Вместив себя у забитого прилавка, жирный мужчина распихал других молодых парней. Один недовольно выругался и пошёл прочь, а второму, бубнящему себе под нос что-то едва различимое, кажется, было плевать. — Ък, тпъя, тупая мафия, ньнавижу... — он залил в себя стакан какого-то недорогого спирта залпом и ударился лбом о столешницу нарочно, более не изменяя положение. Бармен, наконец, закончил важный разговор и вернулся к стойке. — Стакан «Giustizia» мне и э-э... как Вас звать? — он обратился к смердящему перегаром трупу. Красный глаз с интересом вылупился на жирдяя, показавшись из-под сложенных рук. — Я..? — он вылез из своей норы и стал всматриваться в лицо щедреца. —Матео. — И ещё одно «правосудие» для Матео. Владелец, исполняя изящные, хоть и при этом довольно спешные, трюки, начал мешать коктейль. Жирдяй, наблюдая за барменом, отвлёкся чьим-то тихим смешком. Повернув голову он увидел, что это смех Матео. — Ги-ги. Правосудие? Ги-ги-ги. В ответ он хитро улыбнулся, а бармен уже протянул напитки и, пока жирдяй рылся в кошельке, прошептал пьянице на ухо: — Синьор, будьте бдительны. Этот мужчина любит уводить молодых парней к себе. Брови Матео вскочили, и он вылупленными глазами посмотрел сначала на бармена, а потом и на жирдяя, уже протягивающего купюру. — Опять эти, п-педики, почему вокруг только ненормальные! Уже давно пора расстрелять их, как и мафию. Жирдяй недовольно покосился на бармена, собирая мелочь сдачи: — Франческо! Опять ты мне всё замял! Сколько уже можно! — Прости, на незнакомого мне бы было и всё равно, но это мой Уважаемый Коллега, я должен был его предупредить, — бармен хитро улыбнулся и продолжил работу. Матео перескакивал взглядом с одного на другого, а жирдяй теперь без интереса начал пить коктейль. — Чего вылупился? Пей теперь, всё равно деньги потрачены. — Франческо? Так это действительно ты? — Матео вглядывался в бармена и пытался установить все черты своего бывшего однокурсника, но перед ним был будто другой человек: морщинистое лицо, щетина, седые ухоженные волосы — совсем не тот лысый болван из академии. — Я тоже рад тебя встретить Матео, — он взглянул в краснющие забытые глаза и устало вздохнул, — но я думаю сейчас не время вспоминать прошлое. На втором этаже я сдаю в аренду комнаты, иди в четвёртую, отоспись. И завтра мы с тобой весь день будем говорить. Он протянул ключ и побежал к ресепшену, а Матео послушно, качаясь из стороны в сторону, пошёл к лестнице. Жирдяй уже нашёл себе новую цель.***
Как поцелуй любимого человека, туман нежно касался тела. В контраст ему, холод покалывал кисти рук и ноги. Ступни ходили по ледяному протоптанному песку, временами сталкиваясь с отсрыми камнями. Дамиан взглянул вниз, но под поясом летал лишь утренний пар. Ветер игриво гонял волосы из стороны в сторону, навевая свежий хвойный аромат. Свет вокруг был чистым белым. Кажется, он находился в лесу. — Неужели я пьяный сюда забрёл и… обувь потерял? Какой стыд. Он помнил, что недавно пил в особняке, но как он оказался здесь? Он продолжал двигаться вперёд, плывя по туману. Вскоре тропинку сменил мягкий ковёр, а занавес пара начал раскрываться. Из тумана стали выглядывать сосны, повсюду был мох и голые кусты. Почему-то снег это место не застал. Дамиан молча стоял, а его глаза расслабленно остановились на его голых ступнях в траве. Далеко впереди послышалось лёгкое напевание. Взгяд устремился вперёд, и под ним туман начал таять. Что-то красное, там вдали, мерно мелькало. Одурманенный пленник поплёлся на зов, и чем ближе он подступал к красной отметине, тем ярче слышалось напевание. Это звон колоколов, чистый и, на странность, нежный звон. Впереди было сплетение сосен, они скучкованно стояли, точно забор. И через расщелину между одними из них мелькало нечто красное. Часть расщелины, через которую парень мог пролезть, была только сверху. Он вцепился пальцами в ствол и полез по нему вверх, царапая голые ступни сухой корой. Спрыгнув с метровой высоты на камни, он не почувствовал боли. — Что это… Перед ним прямой аллеей была выстлана дорога плиткой, а по её стороны стояли высокие старинные обросшие мохом каменные столбы. А на них были привязаны длинные красные ленты. На ветках сосен висели небольшие колокольчики и тихо щебетали в унисон, сливаясь в нежный ненавязчивый шум. В конце аллеи стояла рама с большим колоколом под ним. По коже пробежались мурашки, в белом одеянии там стоял кто-то. Силуэт поднял руку и помахал гостю. Дамиан долгое время стоял как статуя, поэтому человек стал сам приближаться. От него исходило свечение, а когда их разделяло лишь три метра, стало понятно, что вместо лица у человека было свечение. — Привет! — голос показался ни мужским, ни женским, но отчего-то таким знакомым. — П-привет, — Дамиан подошёл ближе и завороженно провёл пальцами по лицу. По ощущениям это была обычная человеческая кожа, кроме того, проведя большим пальцем в области шеи, нащупал выступающий кадык. — Ты так возмужал, Дамиан! — тем же позитивным тоном силуэт воскликнул и крепко обнял. Тело светящегося человека было стройным, но казалось ещё не окрепшим. Как будто перед ним стоял подросток. — Скажи, Дамиан, этот темноволосый парень, брат нашей подруги Агаты, с ним сейчас всё хорошо? Сердце Дамиана нервно заколотилось, он молча стоял в объятиях холодных рук. — Макс, ты ведь с ним в отношениях, да? Мы всё еще любим его, да? Дыхание участилось. Испуганно Дамиан оттолкнул от себя юношу и взглянул ему в глаза. В ответ на него смотрели тёплые любопытные янтарные глаза. Это был он. Это было его лицо, его тело, это был он сам. Подросток. Он с ужасом сделал шаг назад и, почувствовав падение, оказался сидящим на мху перед небольшим озером. Он смотрел в собственное отражение.***
— Твою мать! — Дамиан вскочил с кровати и попытался успокоить своё учащённое дыхание. На лбу проступили капельки пота, всё тело горело. Он взглянул на часы. 12:34. Он проспал четыре часа. Намеренно он не думал ни обо сне, ни о недавнем разговоре с Джеком. Сейчас он думал только о том, что должен покормить слепого, которого он сейчас меньше всего хотел видеть. Он сбросил с себя одежду и, набрав нужный номер, лениво приложил трубку к уху. — Здравствуйте, это Дамиан. Я хочу заказать обед на самовывоз. Да-да. Не знаю. Давайте. Да. Спасибо. В ду́ше он до боли натирал себя, пытаясь смыть с себя запах перегара и перебить его гелями. Натянул на себя единственный поглаженный костюм из гардероба и побежал. У выхода он поймал Уго и попросил его довезти до ресторана.***
— Ай-й-й, — рука Макса высоко отскочила от кастрюли. Он побежал совать пальцы под холодную воду и шипеть от боли. Хоть он и сказал, что сможет спокойно сварить себе макароны, задача «вскяпитить воду» уже оказалась непосильной. Он не прожил в этой квартире ещё недели, но уже постоянно задавался вопросом, чем слепые люди вообще занимаются всю жизнь. От большого количества сна раскалывается голова, от постоянного вождения тряпкой по поверхностям голова кружится, а других занятий он просто не мог себе придумать. Вот и пришлось попробовать что-то «новенькое». Готовка невслепую и так была нелегким занятием. Макс собрал все сгоревшие на плите макароны, которые он забросил мимо кастрюли, и помыл её. Услышав звук открывающейся двери его сердце чуть затрепетало, ему было так одиноко одному. Но счастье развеялось так же быстро, как до него долетел резкий запах перегара. Он начал сильно кашлять. В это время Дэм быстро промчался, оставив что-то на столе, и уже стоял в прихожей. — Дэм, всё… нормально? — Макс встал в дверном проёме и стал разглядывать пятно вдали. Он увидел, как Дэм сделал неровный шаг вперёд и молча простоял так несколько секунд. — Это твой обед, — и громко хлопнул дверью перед уходом. Макс остался стоять и смотреть в пустую прихожую.***
— Отцепись, козявка, — Дамиан пытался снять со своей ноги прилипшего мальчугана как мог. — Я и так еле тащусь, ещё ты прицепился. — Папа, я такой же крутой как и ты! Классно я их обманул? Благодаря мне дядя Джек вернулся! Я умный, я умный! Дамиан уставше закрыл глаза. — Уго… угомони его, пожалуйста. — Синьор Дамиан, а вы не думали о моём повышении, что-то я давно выполняю обязанности не одного лишь химика. — Да, да… — Дамиан поплёлся к себе. Уго схватил ребенка за подмышки и поднял вверх. — Пошли-ка на занятия, а то развеселел ты, отдыхая. В прихожей воняло спиртом, стекло на полу так и валялось, а рядом стояла наполовину пустая бутылка коньяка. Голова не соображала. Он ощущал себя в каком-то вакууме, будто все нерешённые вопросы были за его стенками и никак не касались Дамиана. Обходя осколки, Дамиан заметил незнакомую книжку на своём рабочем столе. — Diario? Да ладно… — он недовольно швырнул его на пол. Из страниц вывалилась небольшая картонка с надписью. Дамиан цокнул и сел на корточки, подобрав её. «Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты разобрался в себе. Если ты не можешь поделиться чем-то со мной — делись этим с ежедневником.» Дамиан перевернул картонку. На фотографии стоял молодой Джек, держащий маленького Дамиана на руках, и его отец, придерживающий мать за талию. Губы задрожали, и покатившиеся ручьём слёзы увлажнили их. — Я тоже люблю тебя.***
Макс нервно мотал ногой, подозревая неладное. Дэм не приходил, а время уже было позднее. К счастью для него, с макаронами он отмучился и смог нормально поужинать самостоятельно. Неужели Дэм попал в неприятности? Макс лежал на боку в своей кровати и смотрел куда-то в стену. Он теребил край одеяла и всё оглядывался в сторону двери в надежде увидеть там Дэма. Но так и не дождавшись, он уснул. Через полчаса Дамиан тихо открыл входную дверь, снял верхнюю одежду и ушёл в душ. И так же бесшумно, в попытке не разбудить Макса, переоделся в спальне. Как бы сильно он не старался, у Макса слишком обострился слух, чтобы не услышать новоприбывшего. И сейчас он лежал с закрытыми глазами и слушал. Неприлично громко застучало его сердце, когда Дамиан заполз ему в кровать под одеяло. Он хотел накричать на Дэма, но ему пришлось сдерживать. «Ну и хрен с ним. Всё равно не мой дом. Тем более пьяный припёрся, придушит ещё.» По крайней мере теперь его сердце было спокойно.