Не долюбленная

—Даттебаса! –размеренные голоса житилей Конихи, что обычно слышались в дневное время суток на концах деревни, прервал мальчишеский протяжный возглас, мчавшийся мимо проходящих людей. Чёрные края его куртки раздувались из-за оказаного сопротивления ветра,а повязка со знаком деревни, гордо висевшая на лбу, красиво отображала лучи яркого солнца,слегка сползая. Люди изумлено оборачивались, смотря на спину, что быстро удалялась с их обзора видимости и улыбались,вспоминая жёлтые локоны Седьмого. Боруто уже в свои семь лет запомнился всем, как жёлтая волна новостей. Ведь именно когда он выбегал из очередного переулка, за ним гнались несколько чунинов, а иногда и сам Хокаге бежал за сыном, передавая какую-то невообразимую выходку пасынка. Тренировка, которая была назначена в самый ранний час по словам Узумаки младшего, предвещала для него только положительные новости. Но как только голубоглазый вынырнул из тёплой воды, что так сладко убоюкивала,он, расплескивая ее по всей белой плитке, что так чательно выбирала мама полгода назад,выбежал из ванной комнаты, натянув на мокрое тело белую футболку, совсем не боясь запачкать её во время тренировки и начав выбирать что-то очень важное для него, не уследил за временем и теперь бежа по хорошо знакомой дороге, вспоминал заученные вчера до боли слова. Полегон, на котором предпочитал заниматься Конохамару, был давно забытым и заброшенным. Как рассказывал Боруто Итачи, он существовал ещё когда девятихвостый напал на деревню и по вероятной случайности не разрушил его. Услышав о нападении Курамы, Узумаки даже поперхнулся собственной слюной, на что Учиха улыбнулся и легонько похлопал его по спене. Желтоволосый никогда бы не подумал, что дядя Сарады настолько хорошо знает всю Коноху. Даже по словам подруги, что Итачи любил деревню и её жителей больше, чем свой клан. Да и то, что лис, сидящий в отце, разрушил полдеревни трудно усваивалось в понимании. Но видя искренние сожаления и печаль в чёрной радужки, генин грустно отвёл взгляд, показывая правдивые сожаления, ведь врать не было в стиле Узумаки.

***

В тёмном переулке деревни Тумана слышались громкий, до ужаса пробирающиеся под кожаный покров, не прерывающиеся крики. Казалось, их обладателям вырывают голосовые связки, и они пытаются запечатлеть свои голоса навсегда в памяти Кровавого Тумана, что впитывал в себя миллионы таких же людей и их ошибки. Но не смотря на это никто не откликался и не пытался помочь бедолагам. Стены, раскрашенные кровью в несколько слоев, медленно сдавливались для потуманнившихся рассудков их заложников. Где-то через час, когда все крики стихли, туда зашли две легко доступные женщины, которые были вызваны на это место пятнадцать минут назад. Ещё через три минуты, из этого переулка послышались вскрикивания и тяжёлый звук упавшего на землю тела. Размазаная кровь, превратившиеся в месево жизненно-необходимые органы и застоявшийся запах метала оставили бурный след на психики женщины, и она свалилась в обморок, уводя за собой свою подругу. И они совсем не догадовались, что на крыше одного из самого высокого здания деревни как иронично, что это здание-главный участок полиции, за этим самым переулком наблюдают двое людей, одетые в окрававленные плащи, перебирая волосы одному из главно командующему шиноби, а точнее его недавно отрубленной голове, с которой стекала большими каплями аллая кровь. —Хм,Говоришь, что она слишком сильно не похожа на них, значит–высокий, широкоплечий мужчина с грубым, прохрипшим голосом с особым наслаждением смотрел на испуганное лицо одной из проституток, что так яростно отпихивала от себя обмякшее тело подруги,переговариваясь короткими фразами с собеседником ради приличия. —Ага...слишком. Не уверен, что она нам пригодится. —Хочешь сказать Модаэ ошибся? –прыснув в кулак и наконец оторвав взгляд от "изящной" сцены, шиноби едко подметил промах лидера. —Я ничего не хочу сказать, лишь то, что нам пора возвращаться, ведь миссия ещё не завершена... –развернувшись от застеленной туманом деревни, парень прихватил с собой сумку с кунаими, оставляя задумовшегося партнёра и окрававленную голову позади. Совсем скоро всё изменится, даже для тех, кто и несёт эти изменения в мир.