Альбус опять чувствовал, что что-то идет не так.
Как только в поле зрения появляется наследник рода Поттер, все идет по наклонной. Сначала утратился его авторитет, когда все узнали, что Дамблдор просто кинул ребенка к родственникам-садистам. Это конечно не сильно все испортило, но теперь Визенгамот относится к нему с недоверием, и если еще хоть что-то из его биографии вскроется, то он лишится своего места. А за некоторые его действия, которых излишне много, грозят ему не то, что пожизненным в Азкабане, там каждое тянет на поцелуйчик взасос. От дементора. Потом Джейми Поттер переключил все внимание на попытки поговорить со своим наследничком. В этом нет ничего плохого. Но сама цель не устраивает Альбуса. Вместо того, чтобы поговорить с наследничком, который расставляет ноги перед ровесником самого Джеймса, и вправить тому мозги, Поттер старший просто хочет вымолить прощения перед сыном. Да будь он сыном Альбуса, Дамблдор бы давно его выпорол. Но нет, Джеймс не видит в этом ничего плохого, даже наоборот, поощряет сына, говоря в кругу друзей, какой же его сын молодец. Мол, отхватил себе очень сильного и богатого некроса. А некромант то еще и почитаемый директор школы, и наследник древнейшего рода, и вообще, излишне мудрый человек. В общем, по словам Джеймса он не будущий зять, а золото. А сам Альбус даже не считает этого некроса человеком. Просто тварь. Прислужник Смерти. Раб своей Госпожи. Дамблдор даже не желает вспоминать, что в молодости, да и сейчас, увлекался всякими артефактами, сделанные некромантами. Чуть позже, когда одна из штучек сделанная этими тварями чуть не убила Альбуса, Дамблдор на время отложил опасные, и совсем не детские игрушки в сторону, обратив все свое внимание на становление учителем. Позже, любопытство пересилило страх и всякие опасения, поэтому эти игры начались вновь. Директор снова и снова покупал такие артефакты, тратя на это неприлично большие суммы, ведь любой артефакт некроманта стоит в шесть раз дороже того же, только сделанного обычным магом. Но на это есть несколько причин. Первая — артефакты получаются намного сильнее, и могут порвать любой защитный барьер, или заклинание, который сделано не некромантом. Вторая — на данный момент, некромантов в мире очень мало. На каждый материк найдется по два-три человека. Да и то, в Африке их истребляют. Третья — если артефакт, сделанный простым магом работает от силы пять поколений, да и то, после третьего он начинает хуже функционировать, то работа некроманта будет исправно работать до десяти поколений. А если потом его напитать магией этого же, или другого, любого, некроманта, то он может прослужить еще век, а может и два. Можно назвать еще пару причин, но Альбус понял что сбился с мысли, поэтому продолжил. Я практически потерял доверие Снейпа. Да и вообще, просто Снейпа. Его сейчас удерживает только Непреложный обет… Нужно как-то выкручиваться. В голове Альбуса несколько раз проскользнула мысль, что неплохо было бы избавиться от мальчишки, а потом создав голема в виде Реддла, победить того. Таким образом он смог бы вернуть авторитет и стал бы победителем еще одного темного мага. Но к сожалению, чертов Поттер опять не даст ему осуществить этот план. Хотя бы потому, что тот бессмертный. Его ненависть к Поттеру росла с каждым днем, с каждым его разрушенным планом… Он уже всерьез начинал задумываться, не сделать ли Долгопупса героем? Альбус специально, когда подстраивал пророчество сделал так, чтобы если что остался запасной герой. Разумеется, Невилл, которого все зовут унизительной кличкой «Пупсик», насмехаются над ним, портят эссе, толкают и делают прочие гадости. И ладно бы это делали слизеринцы, но они почти не трогают Пупсика, просто иногда обзывают. Не более. Все проклятия, избиения и остальные унизительные вещи обычно подстраивали гриффиндорцы. Факультет смелых и храбрых. Факультет, в котором ты будешь чувствовать себя как дома. Но реальность оказалась жестока. Если и был когда-то шанс сделать из Пупса героя, то уже слишком поздно. Никто в жизни не поверит, что этот размазня сможет победить темного волшебника. Но всегда есть шанс, подчинить себе Поттера. Для этого есть очень старое зелье «pUPA», в переводе с латинского обозначает «марионетка». Это зелье полностью подчиняет тело человека, но сознание остается тем же. Оно может видеть, что делает его тело, но никак не может управлять этим. В средние века оно было популярным. Оно сводило людей с ума, заставляя тех умирать, пока тело живет и «радуется». Некоторое время оно было запрещено, но почти никто не помнит про это зелье, поэтому сейчас оно условно, но все же законно. Тело без сознание имеет те же привычки, тот же характер, тот же лексикон. Поэтому понять, что человек выпил это зелье, крайне сложно и проблематично. Разумеется, что у него есть противоядие. И даже было создано с десяток артефактов, которые не дают зелью сразу использовать себя. В книгах людей, которым подмешали это зелье, и они на удивление могли мыслить, (а таких людей почти не было), описывалось, что на них тогда был этот артефакт. Он и помогал им не сойти с ума, а первые пять-шесть часов, они просто испытывали страшные муки и судороги, но телом управлять могли. Фактически, они могли успеть рассказать, или же написать об этом родственникам, но ощущения были настолько сильны, что малейшее движение приносило им боль, несравнимую даже с Круциатусом. Обычные же артефакты, распознающие зелья в еде не способны выявить его. Это зелье и еще два, являлись исключением у таких артефактов, ведь это зелье признали забытым. Так что Дамблдор мог поить этим зельем мальчишку, и ничего с ним не станет. Ну, будет ему больно, но об этом даже никто не узнает, ведь на тот момент, когда мальчишку можно будет освободить от зелья, тот будет мертв. На поиски этого зелья у Альбуса ушло всего два дня. Какой-то мужчина из Сибири мог приготовить ему это зелье, за относительно маленькую сумму, если сравнивать ее с другими предложенными. И вот, это зелье пришло ему сегодня утром, и пока многие пьяны, и не сразу обратят внимание на исчезновение Поттера, его можно тихонько пригласить себе в кабинет. На чашку чая, с одной очень не вкусной, но крайне полезной, для стороны добра, добавкой. Директор позвал мальчика, который должен подойти с минуты на минуту. Оглядев зал, Альбус увидел макушку Поттера. — Альбус Персиваль, вы что-то хотели? Дамблдор скривился от этой фразы, как будто ему в рот насыпали магловского стирального порошка. Ему никак не нравилась традиция русских называть учителей и директоров по имени и отчеству. Это раздражало. И напоминало о покойном отце, которого посадили, хотя тот всего лишь пытался отомстить за свою дочь. Это была больная тема для Дамблдора, а русские, сволочи они такие, видимо поняли это и стали часто к нему так обращаться. — Да, Гарри, мой мальчик, я бы хотел поговорить с тобой о…- Мерлин, Альбус даже не знал, что сказать. — турнире. Он выпалил первое, что пришло ему в голову. Оставалось только надеяться, что Поттер сейчас не побежит за своим директором. А сам Гарри хотел было позвать Славу, ведь тот просил это, но вспомнив, как тот заинтересованно общался с Флинтом, решил пойти сам. От этого воспоминания сердце болезненно сжималось. Мстислав никогда не дает поводов задуматься о ревности. Он ни с кем не флиртует, не общается больше чем надо и разное другое. Но сам Поттер любит себя накручивать, а потом это все расхлебывать Славе. Вот и сейчас Гарри приревновал Мстислава, хотя ничего такого в действиях Басманова не было. Поэтому тот все же решил пойти с директором один, не зовя Славу. — Разумеется, директор. От Большого Зала до кабинета директора было пол часа пешим, неспешным шагом. Даже если кто-то вспомнит о Поттере, и что его там нет, они просто не успеют дойти. А к тому времени, как дойдут, Гарри будет под зельем, и его странного поведения никто не заметит. Войдя в кабинет, Дамблдор уселся на свое кресло, предложив Гарри такое же, стоящее с другой стороны стола. Взмахнув палочкой, Альбус спокойно наблюдал, как дверцы буфета открылись и оттуда вылетел чайник и две кружки. Разлив чая по кружкам, Альбус достал из ящика в своем столе сахар, в котором находилось зелье. Но зелье было введено не во все кубики, поэтому, Альбусу пришлось поднапрячься, чтобы незаметно вспомнить, где отравленные кубики. — Сколько сахара вы предпочитаете, мистер Поттер? Нужная доза содержалась в двух кубиках, а если же Гарри пьет с большим количеством, то у того может случиться передоз, и сознание может впасть в кому. — Два, пожалуйста. Директору очень повезло. А Гарри в это время уныло размышлял, что забыл одеть артефакт, распределяющий зелье в еде и напитках. Ему очень повезет, если Дамблдор ничего не задумал, а просто позвал поговорить. Поттер уже жалел, что даже не предупредил никого. Взяв кружку у Дамблдора, Гарри сделал глоток ароматного чая. Он был довольно горячим, но не обжигал. Чай отдавался немного приторным послевкусием, но можно было различить нотки чего-то странного. Гарри каждый раз пьет именно этот чай, находясь у директора. Да, обычно он не добавляет сахар, так как у Альбуса на столе всегда лежали бисквиты с кусочками шоколада и воздушным ванильным кремом. Но в этот раз, вкус чая отличался. Разумеется, что это можно было бы списать на сахар, но… Вкус все равно не тот. Альбус что-то тихо говорил на фоне, незаметно поглядывая на Поттера, чтобы понять, когда зелье начнет действовать. У Гарри закружилась голова, но он старался не показывать это. Вдруг, штанга, вставленная в бридж заколола, предупреждая об опасности для хозяина. Гарри даже не знал, что за опасность, ведь Аня, младшая сестра Мстислава подарила ему, не сказав, о чем оно предупреждает. На вопрос почему она не говорит, она выдала, что если что Слава знает обо всем, а сам шанс, что его отравят тем, на что настроен артефакт настолько ничтожен, что и нет смысла говорить. Поттер иногда поражался ей. Нет опасности, блять. Теперь он сидит тут, бридж причиняет дискомфорт, говоря о том, что его отравили, но чем его отравили он не знает. Идеально. — Ладно, Гарри, мой мальчик, я надеюсь, что тебе повезет в следующем испытании. Можешь идти. Я благодарен тебе за то, что ты смог уделить мне внимание. Гарри даже не слушал то, что Дамблдор говорил за последние семь минут. — Да, конечно, директор. Если бы хоть кто то узнал, чего стоило Поттеру, чтобы его голос не дрогнул, а колени не подогнулись, когда что-то внутри него начало опалять внутренности жаром, вызывая дикую боль, то этот человек вообще удивился бы, как Переверел не упал в обморок. Юноша едва смог дойти до своей комнаты. Дрожащими руками он закрыл дверь на щеколду, забыв про различные заклинания. Повалившись на большую, мягкую кровать, Гарри обнял себя руками, стараясь не двигаться, ведь малейшее движение вызывало новую волну боли. Спустя пару минут ему стало нестерпимо жарко, а тело почти не слушалось его. Ему мерещились разные голоса, крики и жуткий смех. Все эти звуки пробирали до костей, хотелось просто чтобы все это закончилось. Все это время, Поттер не думал не о чем, кроме того, что хочет покончить с этим всем. Из уголка глаза пролилась слеза. Прозрачная и соленая капелька стекла по его щеке, оставляя след на ней. Последний раз, когда Поттер плакал от физической боли был два года назад. До этого он не считал все свои ранения настолько больными, чтобы вызвать слезы. Эта же боль ощущалась так, будто кто-то пытается вытащить ему все внутренние органы, одновременно опаляя их огнем. Боль была невыносимой. Он молился, чтобы в ближайшее время вернулся Мстислав. Однако его молитвы были услышаны и обработаны, поэтому еще спустя некоторое время он появился. Когда он подошел к их комнате и дернул за ручку, Слава немало удивился, ведь та была закрыта на щеколду. Обычно они просто ставят пару заклинаний. Благодаря ним, Поттеру и Басманову стоит лишь потянуть за ручку, и она сразу открывается. А если попытается открыть тот, кого в этой системе нет, то он просто подпалит себе руку. Прислушавшись к звукам, раздававшимся за дверью, Мстислав пришел к выводу, что заглушающее тоже не было поставлено на комнату. Оттуда доносились тихие, тщетно подавляемые всхлипы. Испугавшись за Гарри, Басманов тихо постучал в дверь. — Гарри, ты не мог бы открыть дверь? В ответ сначала была тишина, а потом стон боли. Мстислава прошиб холод. С Гарри что-то случилось? Решив, что ломать дверь как-то не хочется, Мстислав выбрал более легкий путь. Благодаря одному старому заклинанию, с помощью которого некроманты научились проходить сквозь стены, Басманов сначала проверил комнаты снаружи на наличие других лиц в той комнате, а позже уже прошел сквозь нее. Оказавшись в комнате, его взгляд сразу упал на кровать, на которой лежал Гарри, в позе эмбриона. Его лицо было несколько голубоватым, а губы сильно посинели. Тело дрожало, а лицо вытянулось от боли. Никаких следов от физического или ментального воздействие не обнаружилось. Обезболивающие зелья не помогали. Казалось, что они только наоборот усугубляют ситуацию. — Гарри, какой-нибудь из артефактов приносит дискомфорт? -ответ на этот вопрос, Мстислав пытался выпросить у него уже вечность. Это было важно. Гарри, пересилив боль и страшную слабость в теле, указал одним из пальцев на бровь. Там был артефакт, который предупреждает о зелье подчинения. Очень редком зелье подчинения. Ситуация стала еще хуже. Это зелье одно из единственных, которое действует на некромантов, поэтому просто ждать не вариант. Артефакт пока замедлил действие, но лучше не медлить. Мстислав порылся в своем бездонном чемодане, и вытащил оттуда специально обезболивающее, которое действует на некромантов. — Гарри, милый, тебе надо выпить это, хорошо? Просто пару глоточков, сколько сможешь. Он аккуратно подставил флакон к губам юноши, и приподнял его, тем самым лишая Гарри необходимости поднимать голову еще сильнее. — Молодец. — Поттер выпил почти половину зелья, а этого было достаточно. Через пару минут боль чуть спала, но слабость так и не проходила, лишь сильнее навалилась на парня. Когда Мстислав посчитал, что он может отойти от Слизерина, то быстренько встал и подошел к столу. Достав из него обычную бумагу и черную гелиевую ручку, а не надоевший пергамент и перо, и начал строчить своему знакомому письмо. Милый мой друг Мирослав. Мне срочно нужна твоя помощь как медика. Прошу тебя, по старой дружбе, приедь в Хогвартс, в Британию, как можно скорее. Моему возлюбленному, о котором я тебе рассказывал, подлили куда-то зелье. Подчиняющее волю. Не буду писать название, думаю ты уже и сам все понял. Жду тебя. С нетерпением Мстислав Басманов. С помощью портала, он перенес письмо к другу, надеясь, что тот прочтет его как можно скорее. Отойдя от стола, он вернулся к кровати. Быстро послав Долохову патронус с вызовом, Басманов обеспокоенно начал наблюдать за муками Гарри. Хоть он и выпил обезболивающее зелье, оно не смогло полностью убрать боль. Лишь несколько приглушило ее. Хотя от этого стало еще хуже. Боль будто замедлилась, и чувствовалась несколько отрешенно, хотя ожидание того, что с минуты на минуту она станет такой же не давало покоя. В комнату постучал Тони. Взмахом кисти, Мстислав открыл дверь, впуская запыхавшегося мужчину. — Что случилось, кто умирает? — В своей обычной, игривой манере спросил Долохов, пытаясь отдышаться. На губах шатена играла пьяная ухмылка, пока тот не поднял взгляд, и не увидел белого Мстислава, и скрючившегося от боли Гарольда. Пьяную ухмылку как ветром сдуло, а сам Антонин стал бледным — Что с ним случилось? — Несколько дрожащим голосом спросил Тони, обходя кровать, и вставая у ее изголовья на против Мстислава. — Зелье… — холодно смотря в глаза Долохову, проговорил Мстислав, еле двигая губами. — Но как-?! Хотел было возмутиться и спросить Антонин, но его заткнул взгляд, который послал ему друг. — Все потом. — В голосе Мстислава прорезалась безнадежность и отчаяние. — Скоро сюда приедет мой друг — Мирослав. Он хорошо разбирается в подобных зельях, и сможет сварить антидот. — А почему ты не можешь его сварить? Ты же это…магистр в зельеварении. — Недоумевал Долохов. Вместо ответа, Мстислав опустил взгляд на свои трясущиеся руки, которые сейчас были даже не в состоянии держать стакан с водой. Спустя пару минут гнетущего молчания, к директору прилетел патронус от Дамблдора, с просьбой подойти в холл, по причине появления некого Мирослава Запольского. Басманов подскочил с кровати, и твердой походкой вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, Мстислав обнаружил, что его друг стоит около директора, раскачиваясь с пятки на носок и жуя жвачку, откровенно не слушает Дамблдора, который пытается ему что-то объяснить. Едва Запольский увидел своего друга, быстро встал в более собранную позу и пошел на встречу Басманову. Директор же растерянно смотрел ему в спину, удивляясь, как этот хам игнорировал его. — / О, Мстислав, дружище! Сколько лет, сколько зим! / Мирослав хотел приобнять Басманова, но холодный, и несколько встревоженный, но несвойственный ему взгляд, заставил Запольского остановиться. Тем временем, Дамблдор подошел сзади, и чуть прокашлявшись начал: -Мистер Басманов, я конечно извиняюсь, но зачем вы позвали сюда своего… — окинув недружелюбным взглядом Мирослава. — друга? — Ох, Альбус, ничего особенного. Просто Гарри несколько…переборщил с алкоголем, поэтому я позвал сюда своего давнего друга, который окончил медицинский. Он просто поможет мистеру Поттеру с опьянением, и все. Дольше он тут не задержится. Дамблдор хотел выпроводить этого Запольского из школы, ведь тот мог заметить зелье, которым Альбус отравил Поттера. Старик был уверен, что зелье или уже подействовало, ну или если у Переверела откуда-то взялся специальный артефакт, то зелье еще не подействовало. Поэтому времени было довольно мало. — Хорошо, но я надеюсь, что ваш друг удалится отсюда как можно скорее. Мстислав ничего не ответил, просто кивнул, сжимая кулак, чтобы директор не дай Бог, не увидел его трясущихся рук. Едва два друга отошли на приличное расстояние от директора Хогвартса, Мирослав тут же заорал на Басманова шепотом на латинском, которого Альбус, если тот подслушивает, не понимает. — Реально?! Перебрал с алкоголем?! Он некромант, Басманов! Что за дичь у вас там происходит, что ты вызвал меня, как врача? Мстислав же окинул друга холодным взглядом, и закусив губу, отвел взгляд, издавая почти неслышный выдох. Тут Мирослав уже обратил на трясущиеся руки друга, на сильно покусанные губы, и взволнованный взгляд. Все это было несвойственно Басманову, поэтому уже сам Запольский начал волноваться. Он видел Гарри несколько раз в жизни, но эти пару встреч дали ему возможность сложить мнение о Поттере. Это был красивый, сексуальный тип, который мог лгать на право и налево. Всем, кроме близких ему людей. Там его сразу выдавало поведение. Также Мирослав понял, что Поттер сильно любил Мстислава просто за то, что он есть. Это сильно подняло его во взгляде Запольского. Разумеется, что все в этом человеке не могло быть прекрасно, поэтому со временем Мирослав разглядел в нем кучу комплексов. Но у Мстислава они тоже были, поэтому эти двое как бы дополняли друг друга. Мстислав страдал любвеобильностью, а Поттер не знал, и боялся это делать. Поттер накручивал себя, что недостоин Басманова, а Басманов, что слишком плох и стар для Поттера. Поттер почти не ревновал Мстислава, и корил себя за это, считая, что любящий человек должен это делать. А Басманов же убивался, что слишком ревнует Поттера, и не дает ему личного пространства. Можно привести много примеров.В общем, два несовершенства встретили друг друга.
Но помня, какой Гарри честный и любящий человек, по отношению к близким, Мирослава охватила легкая паника за юношу. — Так. Хорошо, прости. А теперь говори, что случилось. — Все в комнате. -Так же холодно ответил Мстислав, еще сильнее сжимая свои кулаки. Как только Мирослав очутился в комнате, он увидел Поттера, сжавшегося в клубок, и обеспокоенно смотрящего на него Долохова. Увидев Запольского, у Тони вырвался вздох облегчения. Он начал что-то лепетать. Все это было от волнения. Язык заплетался, мысли роились в голове, а волнение только усугубляло ситуацию. — Так. Хватит лепетать. — раздраженно, пытаясь не поддаваться всеобщей панике, рявкнул Мирослав. Он подождал всего пару секунд, ведь даже одна минута замедления могла стоить Поттеру жизни. — Блять, а теперь связно скажите мне, что за хуйня происходит. — наконец-то взорвался Запольский, который больше не мог терпеть это все. — Зелье. То, подчиняющее. Рецепт которого почти потерян. — Как он умудрился выпить это? От волнения, Запольский даже не заметил, как перешел на повышенные тона в разговоре с другом. — Я откуда знаю? Этот хмырь виноват. А пока заткни пасть, и сделай все, что надо. Мстислав начал кричать на приятеля в ответ, больше не сдерживаясь. Ему так хотелось сейчас пойти, и убить этого… Дамблдора. За все муки Гарри. За его отцов. Двух. За то, что одного отправил в тюрьму, а другому запудрил мозги. Из-за этого всего, Гарри был почти лишен детства. А Мстислав не понаслышке знал как это, не иметь детства. Когда оба мужчины собрались, Мирослав объявил, что для начала надо положить на ритуальный камень любого из его родов. Тут образовалась проблема, которая опять начала давить на нервы. Хоть Мстислав и знает, где расположены главные меноры, которых еще называют сердцем рода, но пройти туда не представлялось возможным, ведь все рода Гарри были настолько помешаны на защите, что без разрешения, или принадлежности к роду, тебя просто проклянут защитные щиты, стоящие на каждом входе. Долохов быстро объяснил ситуацию Запольскому. — Так. — медленно и вдумчиво проговорил Мирослав. — у нас есть два варианта. Либо привести Гарри в сознание и потребовать, чтобы он проводил нас в менор, что будет бесчеловечно по отношению к нему, или ввести в еще один род. Желательно кого-то из нас, ведь тогда мы быстрее попадем к камню, чем если бы мы попросили кого-то. Долохов и Запольский дружно посмотрели на Мстислава, вопросительно приподнимая брови. — А что я? — спросил Мстислав, сглатывая слюну. Он прекрасно понимал, на что намекают его товарищи…но делать это без разрешения Гарри… — Ты можешь ввести его в свой род… — начал было Запольский, а Долохов перебил его, добавляя: — На правах младшего супруга. Разве не прекрасно? Мстислав и сам хотел этого, ведь так было бы легче решить их проблему, и вылечить Гарри, но… А что если Гарри, когда проснется, будет против? Обвинит его, сказав, что был не готов, и лучше бы его ввели в род Долохова, но на правах младшего брата? Это ведь потом не изменить… А если Гарри перезахочет быть с ним? Да, может сейчас он любит Басманова, но вдруг это пройдет? Или Поттер возмутиться, что они слишком мало встречаются, чтобы Басманов сделал это, да еще и формально против его воли. Хоть это и доставляло боль Мстиславу, он понимал, что в его возрасте, у Гарри может быть просто мимолетным увлечением. — У нас мало времени, так что решай быстрее. Проговорил Запольский, прекрасно видя и понимая сомнения Басманова. — Хорошо. Принял важное решение, которое поменяет его жизнь. Вот только непонятно в какую сторону.