Осенние истории

      У Шрайк это в привычку вошло — посещать городские праздники. Это было любопытно и не давало заскучать, так как на время разнообразных празднеств Персиваль принадлежал своей работе, а не возлюбленной. Несправедливо. Шрайк искренне считала, что она гораздо лучше. Впрочем, отчасти Персиваль был с ней согласен — как бы ему не нравилось быть главой стражи, но фейри была всё же предпочтительнее.       На этот раз праздник не приурочили ни к сбору урожая, ни к приходу нового года, ни к встрече делегации из другого королевства. Праздник ради праздника. Шрайк не до конца понимала необходимость в нём, но с другой стороны была согласна с тем, что людям не помешает немного положительных эмоций. Со дня Великой битвы и Великого примирения едва ли год прошёл. Шрайк качнула головой, прогоняя непрошеные мысли, слишком тёмные для такого светлого дня. Окинув взглядом празднично украшенную площадь и кивнув устроившемуся под навесом Персивалю, Шрайк направилась к музыкантам. Их наряды пестрели красным и золотым, ярко-зелёным и голубым, и чем-то напоминали шутовские, в особенности шапками с бубенцами. Заметив фейри, музыканты заиграли задорнее, приветствуя хорошую знакомую музыкой. Как-то так получилось, что Шрайк успела завести знакомство со всеми деятелями искусства в городе, будь то художники, резчики по дереву или музыканты. Персиваль шутил, что она тянется ко всему яркому, потому как её перья тоже ярки. Шрайк же отвечала, что просто любит и умеет ценить красоту во всех её проявлениях.       — Прошу-прошу к нашему шалашу, — молодой паренёк отложил в сторону флейту и расплылся в улыбке. — Есть ли пожелания? — он был готов исполнить любой музыкальный каприз фейри. Но та попросила вовсе не мелодию.       — А можно мне такую же шапку? — фейри указала на головной убор паренька, а тот картинно за него ухватился, будто ожидая, что Шрайк, не дожидаясь разрешения, возьмёт его сама — слишком уж хорошо он её знал.       — Что вы, что вы! Негоже леди шапку носить! А вот шляпка — совсем другое дело, — словно искуснейший фокусник, он достал из ниоткуда кособокую смешную шляпку с длинными полами и крупным шариком-бубенцом на конце. Шрайк широко улыбнулась, глаза блестели от предвкушения. Она наклонилась, позволяя пареньку надеть шляпку, так как не знала где у той перед, а где — зад.       Шляпка мягко легла на волосы, обхватив основание рогов полами, звякнул бубенец. Шрайк выпрямилась, потрясла головой, проверяя — не спадёт ли. В такт её движениям звенел и бубенец.       — Чудесно! — радостно выдала Шрайк, разглядывая своё отражение в окне близлежащего дома. — Сыграете «Листья на ветру парят»? — обратилась она к пареньку и сидящим рядом с ним музыкантам. Те закивали и слаженно взялись за инструменты.       Музыка, ритмичная, задорная, заполнила главную площадь. Горожане хлопали, кое-кто даже в пляс пускался, составляя компанию фейри в смешной шляпе, бубенец на которой звенел в такт мелодии. Ну и что, что праздник без повода, счастье, что он дарил, было бесценно.