Осенние истории

      Движения Герды заторможены. Она морщится при каждом шаге, сжимает трость до побелевших костяшек, но помощи не просит. Гордая, упрямая. Удо следит за ней краем глаза, готовый в любой момент оказаться рядом и поддержать — на теле девушки и так синяков слишком много.       — Чай? — спрашивает он, ставя на стол две чашки и глиняный чайничек с причудливой росписью.       — Не откажусь. Спасибо, — последнее слово Герда произносит легко и не задумываясь, а Удо прячет улыбку. Всё же им удалось поладить. Хотя Борра назвал бы это скорее приручением дикого зверька, но Удо такое сравнение не нравится. — Лаванда? — возвращает его из раздумий Герда. Она делает ещё один глоток чая, держит во рту, проверяя, затем сглатывает, прикрыв глаза. — Почему именно лаванда? У нас будут гости? Хотя нет, тогда бы ты заварил ромашку. Бессонницы у меня тоже нет, — продолжает искать причину Герда, задумчиво покручивая в руках чашку и иногда делая глоток. Глядя на девушку, Удо едва сдерживается, чтобы не рассмеяться — что бы она не предположила, всё равно не догадается.       — Я заварил лаванду потому, что ты её любишь, — приходит он на помощь Герде, а та замолкает, чуть сдвинув брови к переносице, смотрит изучающе. — Разве это так странно?       — Нет, — она замолкает ненадолго, а затем внезапно просит: — Дай руку.       Удо не колеблясь выполняет просьбу. Ладонь попадает в плен. Герда переплетает свои пальцы с чужими, держит крепко. И чувствует, как её ладонь сжимают в ответ. Нежно, ласково.       — Не боишься, что не отпущу? — глухо спрашивает Герда, пристально глядя на Удо. Ей страшно от собственных слов и чувств, которым не может подобрать названия. И от того, что могла принять сострадание за нечто большее.       — Я знал, на что иду, — он чуть наклоняется, притягивает руку Герды и касается губами кончиков пальцев. — Только пообещай, что не будешь лишать меня крыльев.       Герда краснеет, наверное впервые не от гнева, а от смущения. Выпустив из плена чужую руку, она хватается за чашку, поднося её к губам, будто прячась, и делает глоток. Лаванда в чае как нельзя кстати от трепещущего птицей сердца.