Математик Боя. Жизнь сильнейшего

— Призыв! В эту технику Орочимару вложил чуть ли не половину своей чакры. Мелкие змеи призывались легко и даже были полезны, но сейчас, в открытом бою толпа на толпу они были менее эффективны чем в обычных поединках небольших групп. Поэтому Ясягоро и понадобился зверь побольше. — Х-х-ш-шас-с-с! — призванная змея оказалась большой — Орочимару никогда до этого не призывал громадин, способных выдержать его вес в боевой стойке. Тяжело. Когда Сенсома-сенсей сказал, что завтра у них будет выходной, он, наверное, и сам не понимал, насколько он прав. Да — завтра будет выходной, но только если сегодня они выживут. А судя по общей картине боя, вполне вероятно, что генинам этого не удастся. Атака командующего силами шиноби — Кагами Учиха, поначалу была успешна. Враг был быстро бит, и силы Страны Огня даже продвинулись вглубь его территорий. Однако, это оказалось ловушкой — шиноби противника ждали воинов Скрытого Листа и атаковали в самый удачный момент. Сам глава клана Учиха почти сразу же ввязался в бой с шиноби своего уровня, успев лишь отдать приказ об удержании позиций и запросе подкрепления. В этом подкреплении Майко, Фугаку и Орочимару стали единственными генинами, так как были самой сильной ученической группой в лагере и по силам были равны крепким чунинам. Ах да, а еще выходной у них завтра. Задумавшись, Орочимару чуть было не пропустил метко брошенный вражеский кунай. Он пригнул голову, отбивая железку налобным протектором, и сложил печати атакующей техники: — Стихия Земли: Земляные Пули! Чунин из Песка отпрыгнул в сторону, уклоняясь от ниндзюцу, но тут Орочимару почувствовал, как справа накатила волна жара. Противник не успел среагировать на идеально рассчитанную по времени атаку, и Великий Огненный Шар спалил его. — Быстрее! — Фугаку, приземлившийся рядом с напарником, напряг голосовые связки, перекрикивая шум боя. — Майко нужна помощь! Сосредоточившись, Орочимару «нашарил» чакру напарницы, сражающейся левее. Инузука вместе с Каамару сдерживали штурмовой отряд дальнего боя, состоящий из трех чунинов и одного токубецу-джонина. Благодаря девочке, их фланг держится — группа, отвлекаемая ей, не может эффективно полить их ниндзюцу, однако, долго такую силу Майко не сдержит — пусть ее противники специализируются на дальнем бое, они все еще остаются чунинами и токубецу-джонином. С переднего фланга громыхнуло так, что заложило уши. Метнув туда взгляд, Орочимару ошарашенно застыл, впервые в своей жизни наблюдая схватку двух гуманоидных Сусаноо. Огромный темно-зеленый исполин с копьем — техника Кагами-сама. Как единственный обладатель Мангеке шарингана в Конохе, глава клана Учиха был и единственным известным пользователем этой техники, помимо выжившего в бою с Первым Хокаге Мадары. Однако, сейчас ему противостоял бледно-желтый четырехрукий гигант, который никак не мог быть техникой бывшего Бога Шиноби. — Не может быть! — пораженно воскликнул Фугаку. — Может, — мрачно кивнул Орочимару, стряхивая с себя оцепенение, вызванное величием и могуществом двух сражающихся Учиха. — Бежим скорее — Майко долго не протянет! Девушка будто танцевала между четырьмя противниками, ловко уходя от их атак и блокируя те, от которых спастись не могла. Каамару, принявший ее внешний облик, яростно бросался на токубецу-джонина, мешая тому сосредоточиться на девочке. Орочимару нахмурился, понимая, что если они с напарником просто ворвутся в битву, выиграть им все равно не удастся. Четверо сильных противников против троих учеников — математика проста и беспощадна — их убьют, если не придет неожиданная подмога. А поэтому надо выгадать момент и сократить число врагов. Но сделать это тяжело — нужно дождаться, пока вся четверка полностью сосредоточится на Майко и вмешаться в самый опасный для девушки миг. Ясягоро толкнул Фугаку в плечо и отпальцевал сообщение. Сам он вряд ли сможет выгадать нужную секунду для атаки, но обладатель Шарингана такие задачи решает на ура. Молодой Учиха активировал свое додзюцу и застыл на долгие мгновения. Орочимару верил в него, как верил в держащую напор привыкающих к ней противников Майко. Чтобы не простаивать без дела, генин оглянулся и метнул россыпь кунаев и сюрикенов в спины неаккуратных противников. Задел немногих, да и то не серьезно, но этот маневр помог выгадать крупицы времени для тех союзников, что сражались с задетыми. Какой-то полубезумный юхей выскочил на мальчиков как раз в тот момент, когда Фугаку подгадал время. Учиха бросился на помощь Майко, а вот Орочимару пришлось задержаться, вытаскивая из-за спины свой клинок и сходясь в бою с юхеем. Мужчина был крепок и умел, но он был один, а Ясягоро помогала призванная белая змея. Контрактница, оглушительно зашипев, клацнула клыками под боком у нервничающего юхея, а Орочимару, воспользовавшись тем, что он отвлекся, проткнул его горло, бросив взгляд на его глаза. Жизнь покинула их. С хрустом выдернув клинок из трупа, Орочимару бросился к напарникам. Фугаку удалось сократить число врагов — его неожиданная атака увенчалась успехом, и он смог быстро убить одного из чунинов со спины. Трое на трое. При том, что противники опытнее, а Майко еле дышит — она выложилась по-полной. Белая змея, конечно, отрабатывает вложенную в ее призыв чакру, но заменить полноценную боевую единицу не может. Впрочем, не самый худший расклад. — Прыткие детишки, — процедил токубецу-джонин. — Жить надоело? Орочимару решительно выдохнул и пригнулся. Ладонями потянулся к фуин на боевом кимоно, бросив меч себе под ноги. Фугаку сложил первую печать и «вспыхнул» чакрой. Шаринган в его глазах потемнел, чакры мальчик потратил много, но усилием воли молодой Учиха держал додзюцу активным. Устало выдохнув, Майко склонилась низко к земле для броска. Раньше ей приходилось защищаться, что не являлось ее специальностью, но теперь она полностью раскроет свой потенциал в атаке. Возможно, они приготовились к бою в последний раз. Страшно… — В другой ситуации я бы понаблюдал за этим, ребята, — донесся до ушей, вдруг, знакомый голос. — Но сегодня проверки не будет, расслабьтесь. Майко устало опала на землю, а Фугаку счастливо улыбнулся. Орочимару во все глаза смотрел на Сенсому-сенсея, появившегося прямо посередине формации группы Песка. Чунины были насажены на его синие Хвосты Биджу, а джонина он убил одним взмахом руки, небрежно смахнув его голову с плеч. Он фонил чакрой. Чакрой Биджу, природной чакрой и своей собственной. Ко всему прочему, он находился в Седьмых Внутренних Вратах. Истинный Бог Шиноби вступил в битву. — Отлично поработали, детишки, — потянул он, проходя вперед. — Передохните. Помогите раненым с нашей стороны, а раненых врагов вяжите. Тяжелых добивайте. — Но сенсей, мы должни помочь вам в битве! — горячо возразил Фугаку. — Эта битва окончена, ученик. Выполняйте приказ. Желтое Сусаноо, внезапно, совсем по-человечески дернулось. — «Он заметил сенсея!» — догадался Орочимару. — «Заметил и понял, что не победит! Он испугался!» Сам факт того, что Сенсома может напугать обладателя такой могущественной техники одним своим присутствием ошарашил молодого Ясягоро. Он не понаслышке знал о силе своего учителя, но вот такая вот ее демонстрация была красноречивей любых слов. Его учит действительно Бог Шиноби… Математик Боя очень быстро заявил о себе врагам, буквально разнеся в хлам их кукловодов и машинерию, держащихся позади. Шиноби Суны кричали, подбадривая друг друга и пытаясь заглушить страх перед сильнейшим из возможных противников, но это никак не помогало. Особо отчаянные бросались в самоубийственные атаки на воинов Страны Огня, пытаясь умереть не напрасно, но опытные командиры Конохи отводили бойцов — им больше не нужно драться. Сдавались суновцы целыми отрядами. Желтое Сусаноо вспыхнуло, отращивая себе крылья, и, тяжело взмахнув ими, взмыло в небо, удаляясь от битвы под суровым взглядом Сенсомы. Он отпускает Каруму вновь. И вновь ученик Мадары принесет проблем. Впрочем, как и в тот раз, у него есть весьма серьезные причины не убивать Учиху. Его час еще не настал. Кагами, освободившийся от поединка с равным по силе шиноби, взмахнул копьем своего Сусаноо, обрушивая на десятки бойцов Суны свою разрушительную мощь. Враги пытались огрызаться ниндзюцу, но их сил не хватало на то, чтобы пробить темно-зеленого гуманоида. Отстраненно наблюдал, как его учитель метается между рядов суновцев, раздавая резкие, почти всегда смертельные, удары. Некоторых он щадил — самых молодых. Некоторых — самых «отличившихся», убивал с особой жестокостью. У него были силы и право. На поле боя все решал он. Отдохнув минуту, наблюдая за учителем, Орочимару вздохнул и поднялся на ноги. Нашарив взглядом ближайшего тяжелораненого суновца, мальчик поднял с земли свой меч и неспешно пошел к нему. Дошел, поймал взгляд, разрубил. И снова — дошел, поймал взгляд, разрубил. Ясягоро рубил как заведенный, отрешенно думая, что грохот битвы снижается. Все заканчивается. Но не его жизнь. Нет, сегодня он будет жить. И завтра тоже. А те, кого он разрубил, уже не будут. И он рубил, пока целей не осталось. Фугаку и Майко помогали союзникам. Кагами-сама приглушенно шипел — полевой ирьенин спешно обрабатывал его раны. Опытные шиноби вязали сдавшихся и раненых противников. Их заберут в плен. Сенсома-сенсей, отдав последние приказы адъютантам Кагами-сама, поймал взгляд своего ученика и подошел. — Нарубился? — спросил он строго, но без бури в голосе. Орочимару вдруг понял, что, выйдя из всех режимов усиления, под конец битвы его учитель смертельно устал. Он знал, какие последствия у использования Седьмых Врат, а если нагружать тело еще чем-то, вроде чакры Биджу и сендзюцу, то просто удивительно, что Математик Боя не свалился на землю без сил. Впрочем, ему не по статусу. — Мне придется рубить еще, — задумчиво ответил Орочимару. — Но я согласен на это. Здесь… я начинаю понимать. — Что именно? — Все. Людей, битвы, техники, вас. Себя. Война так сильно влияет на саморазвитие? — Война влияет на все, — усмехнулся Сенсома, потрепав ученика по голове. — И сильнее всего — на детей, вроде тебя. На ваше взросление. Оно ускоряется. Тебе и правда придется рубить еще, но все это — не просто так. Ты начинаешь понимать, хотя я не обещаю тебе, что ты поймешь к концу войны. Но ты должен постараться. И ты должен рубить. Орочимару согласно кивнул. Он постарается понять. Понять все. И он будет рубить. Много рубить.

***

Отбив смертоносный выпад противника, Орочимару взмахнул левой рукой, активируя фуин в рукаве и распечатывая из него второй клинок. Дыхание ускорилось на десяток секунд, как взвился и темп. Обман, уворот, выпад, выпад, обман, выпад — успех! Захрипев, джонин Песка упал в ноги молодому чунину. Тяжело вздохнув, Орочимару поправил отросшую челку и окинул взглядом битву. Это поле боя было очень похоже на то, на котором Сенсома-сенсей спас их в последний момент тогда — пол года назад. Пол года… Прошло семь месяцев с начала Второй Мировой Войны. Фронт с Ветром вел активные боевые действия все эти семь месяцев, почти не делая перерывов. Командующий силами Страны Огня — Математик Боя и Бог Шиноби — Сенсома Томура, являющийся еще и учителем Орочимару, вел свои войска в бой, почти всегда идя в первых рядах и выигрывал одно большое сражение за другим. Но их было немного. Ветер старался не принимать крупных битв, так как они всегда заканчивались для него полным разгромом. Вместо этого стратег противника устраивал диверсии, партизанскую войну и мелкие стычки. В любой битве, где не было Математика Боя, силы Страны Ветра могли сражаться с силами Страны Огня. Они были почти равны, и именно от этого отталкивался стратег Ветра в своих маневрах. Открылись и другие фронты. Страна Молний, по слухам, потеряла свой единственный Дар Рикудо Миру, а потому открыла фронт не с кем-нибудь, а со Страной Ветра. Райкаге был убежден, что к смерти его фаворита — владельца знаменитого артефакта, причастны люди Казекаге. Страна Воды тоже лишилась одного артефакта — Кусанаги. Но, в отличии от Райкаге, Мизукаге обвинял во всем Коноху и клан Учиха в частности. Фронт с Водой находился под командованием Сэдэо Хьюга, поведшего в битву большую часть своего клана. Такое положение дел заставило Цучикаге напрячься, так что он открыл сразу два фронта — с Огнем и Ветром. Его отборным силам противостояли шиноби Конохи, ведомые в бой главой клана Нара — Шикокурой Нара. Страна Неба не высовывалась, но разведка докладывала, что видела летающих шиноби в разных частях мира. Они готовились к чему-то, или же даже уже что-то делали, незримо для остальных стран. Вздохнув, Орочимару упаковал второй меч обратно в фуин и побежал в гущу сражения. Он получил звание чунина всего неделю назад, но сражался уже на уровне джонина. Перед ним, как по волшебству, появился вражеский чунин-мечник. Таких у Суны много — они быстро перемещаются по полю боя, завлекая коноховцев-одиночек в ближний бой и нарушая порядок в рядах противника. Не снижая скорости, Орочимару перекатился через плечо, подрубая врагу ноги. Маневр простой, но эффективный, особенно если усиливать свое тело природной чакрой, давая ему скорости, выносливости и силы. Призывные змеи и учитель неплохо поднатаскали Ясягоро в использовании природной чакры, пускай он и не был пока что полноправным сеннином. Добить чунина Орочимару не успел — захлебнувшемуся криком врагу прямо в лоб влетел кунай, а мгновением позже Майко выдернула его оттуда, оскалившись напарнику: — Не медли, змейка, или снова проиграешь в общем зачете. — Я не играю в ваши глупые игры, — буркнул ей в спину Орочимару. Девушка похорошела за время войны внешне — очень сильно выросла, выглядя не на законные четырнадцать, а на все семнадцать. Впрочем, похорошела она только внешне — характер никак не изменился. В битве она яростно бросалась в бой, надирая задницы всем подряд (иногда даже своим же). Качнув бедрами, будто пританцовывая, Майко влетела в группу сражающихся в ближнем бою джонинов. Быстрая и гибкая девушка тут же опустила чашу весов, отвечающую за победу союзников, вниз, сходу обезоружив и оглушив одного из противников. Двое других джонинов попытались ее достать, но ее нинкен не медлил и яростно атаковал их, заставляя забыть о хозяйке. Фугаку поливал врагов огнем. Он единственный из троицы, кто не получил звание чунина. Однако, все еще оставаясь генином, он очень высоко поднялся в силе, выигрывая тренировочные поединки у Орочимару три раза из десяти. Он не блистал в тайдзюцу из-за того, что ему было всего девять лет, но зато в огненных ниндзюцу был почти равен токубецу-джонинам, специализирующимся на дальних атаках. Орочимару метнул кунай в спину зазевавшегося чунина, пнул бросившегося под ноги генина, оглушая его и смахнулся в кендзюцу с его джонином-учителем. Противник был хорош, но до ушей донесся гул горна. Вражеского горна. Командовали отступление. Широко улыбнувшись завязанному в ближнем бою джонину, Орочимару усилил напор. — Теруко — беги! — приказал единственному оставшемуся ученику-генину мужчина. — Беги быстрее, пока не… — Пришел я? Плавно, будто по воздуху, ступая, Сенсома-сенсей легко стукнул джонина ребром ладони по горлу, надежно и быстро вырубая его. То же самое он проделал и с его учеником, оглушенным перед этим Орочимару. Тяжело полыхнув чакрой, Математик Боя оглядел ближайших противников. Те побросали оружие, падая на колени. Они сдались. — Разберись тут, — махнул рукой Орочимару учитель. — Битва окончена. Сегодня больше не руби. — Хай, сенсей, — поклонился юноша. — Но мне нужно будет с вами поговорить. — Я буду в штабе, как всегда, — полы директорского плаща взмыли вверх, когда Сенсома резко развернулся. — Жду тебя. Работа с пленниками кем-то была любима больше, кем-то меньше. Майко, например, ненавидела брать врагов в плен, постоянно припоминая сдавшимся солдатам их выходки и по запаху определяя, скольких убил сегодня очередной пленник. Фугаку тоже не особо любил сдавшихся врагов, но держал марку клана Учиха и пленял всех с каменным лицом. Орочимару к взятию в плен относился как и к любым другим аспектам войны — с интересом. Ему было любопытно узнать, как себя чувствуют в плену враги. Несколько раз он задавался мыслью о том, что ему и самому надо будет как-нибудь попасть к суновцам в плен. Смешные мысли, но вполне интересные. Возможно, он бы мог узнать таким образом что-нибудь новое. Связав сдавшихся и передав их чунинам, специально занимающимся доставкой пленных в лагерь, Орочимару облегченно вздохнул и пошел по направлению к лагерю. Сейчас чуть отдохнет и прыгнет на верхние пути. — Устал, Орочи-кун? — донеслось невинное из-за спины. — Славный бой, Харуко, — отозвался Орочимару. — Славный бой, — согласилась девушка, ровняясь с Ясягоро. — Сегодня ты рубился с джонинами. Растешь. Я даже чунинов сдерживаю еле-еле. Харуко Учиха была ученицей Кагами-сама. Способная представительница своего клана, пробудившая Шаринган с двумя томое. Девушкой она была высокой, темноволосой и очень симпатичной. Являясь ровесницей Майко, в женских чертах она выигрывала у Инузука в два раза. Орочимару был далек от романтики, но определенно понимал, почему юная Учиха постоянно цепляется к нему. Да и Фугаку как-то заговорил об этом. — Девушки в нашем клане любят сильных парней, — пожимал плечами маленький Учиха. — Харуко считает тебя самым сильным сверстником на фронте, очевидно же. Она от тебя без ума. — Безумие выглядит иначе, — пробормотал тогда себе под нос Ясягоро. — Шизофрения или диссоциальное расстройство… — Я мало что понял, но ведь она может просто неплохо контролировать свои эмоции, — поделился мыслью Фугаку. — Этим, кстати, она похожа на тебя. Орочимару все еще не верил, что девушка от него «без ума», но влечение к нему она испытывает явно. Может быть попробовать… что-то? — М-м-м… — Орочимару посмотрел на тихо идущую рядом Учиху. — Ты сегодня была такая… огненная. — Кагами-сенсей показал мне новую технику, — призналась девушка. — Но особо ей не пораскидываешься. Похоже, камень Орочимару упал не туда. Ладно, вторая попытка. — И ты очень… гибко двигалась, — он припомнил момент, когда Харуко извернулась в невообразимом пируэте, поражая за раз троих врагов. — Ты, эм… в хорошей форме. — Растолстеешь тут, в полевых столовках, — удрученно потянула Учиха. — Тебе нравится, как мы питаемся? — Нет, — сокрушенно выдохнул Орочимару. Похоже, ему нужна помощь. Его намеки не сработали. Харуко шла рядом весь путь до лагеря, занимая себя и Орочимару пустой болтовней. Говорила что-то о том, что чунин был хорош в сегодняшней битве, оценила его физическую форму. Орочимару только пожимал плечами — очевидные вещи можно и не говорить. Дойдя до штаба, парень сумел-таки отвертеться от надоедливой черноволоски и вошел в здание. — Тысячу бойцов для создания окопов?! — донеслось из ближайшей двери. — Да пусть поцелуют меня в хрен! И так народу мало, а тут они еще со своими тупыми идеями! Пошлите пару шиноби со Стихией Земли! Без «но»! Да, так и передайте — Рокуродо сказал! Он сейчас занят — только с битвы пришел. Нет. Да. Пошли НАХЕР! Вы его так совсем загоняете, дебилы хреновы. Конец связи, лейтенант! Я сказал — конец связи! Командующий юхеями не в духе. Впрочем, он такой после каждой крупной битвы. Сила Математика Боя позволяет большинству шиноби выходить из битв живыми и даже не особо ранеными, но вот юхеи всегда несут тяжелые потери. Рокуродо хоть и пытается казаться старым взбалмошным и грубым начальником, дерущим своих подчиненных в хвост и гриву, но он искренне беспокоится за каждую жизнь своих солдат. Да и за командующего фронтом, судя по фразам, тоже. Пройдя по коридору и послушав обрывки разговоров доносящиеся до ушей из других дверей, Орочимару встал перед дверью в кабинет учителя. Звук быстрых шагов, и парню пришлось уворачиваться от резко открытой двери. Сверху вниз на него глянул командующий силами шиноби. — Орочимару-кун, — кивнул ученику своего друга Кагами. — Я слышал, ты хорошо показал себя в сегодняшнем сражении. — Я сделал то, что должен был, — поклонился ему Орочимару. — Харуко тоже была хороша. — Ха, ты успеваешь засматриваться на девушек во время битвы — кому-то пора давать джонинский жилет, — глава клана Учиха похлопал парня по плечу и серьезно добавил. — Я знаю, что мне не обязательно тебе это говорить, но я скажу — не обижай мою ученицу, ладно? — Ладно, — кивнул ничего не понявший Орочимару. Как ее обижать-то? Она же не враг. Или о чем Кагами-сама вообще? — Славно, — кивнул Учиха и пошел на выход. — Удачного разговора с учителем. Сенсома-сенсей, как всегда, сидел в кресле. Еще в бытность его директором Академии он любил мягкие и удобные кресла, подчеркивающие солидность своего хозяина. Его кабинет, что в Академии, что здесь, всегда немного давил на гостя, заставляя прислушиваться к каждому слову владельца. Все это, вкупе с личностью Математика Боя, гарантировало то, что в любом разговоре на своей территории Сенсома-сенсей будет вести. Но начать сейчас должен Орочимару. — Сенсома-сенсей, я не добился успеха, — признался он. — В чем же? — удивился учитель. — Ты стал куда сильнее и многое узнал. Разве нет? — Узнал, — кивнул Орочимару. — Но не все. Вы помните наш разговор? Шесть месяцев назад вы сказали, что убийства перестанут казаться мне простым делом, стоит мне увидеть, как жизнь покидает человека в его глазах. Я… не понял этого. — Ты что, серьезно заглядывал в глаза к каждому, кого успел убить за эти шесть месяцев? — поднял бровь Сенсома. — Я записал, — Орочимару достал из подсумка записную книжку, и брови сенсея натурально полезли на лоб. — Сначала я просто протыкал мечом сердце, чтобы жизнь уходила медленнее. До того, как глаза становятся стеклянными, шиноби успевают о многом подумать. У юхеев во взгляде, в основном, только боль. Часто шиноби умирают грустными, реже — яростными. Совсем малый процент умирает довольными. Таких много среди тех, чьи товарищи ушли, пока умирающий прикрывал их отход. Потом я стал отрезать умирающим пальцы. Процент яростных смертей увеличился. Появились те, кто удивлялся. Таких было немало. Еще я пробовал срубать голову, но там тяжело поймать взгляд. Несколько раз удалось — там было неверие. Похоже, они не ожидали своей смерти. Умирающие от пыток, в основном, смотрят с болью в глазах. Иногда — с яростью. Но многих мне пытать не довелось. Умирающие от ран, которые нанес не я, смотрят с безразличием. Еще есть… — Стоп! — учитель поднял руку. — Стоп-стоп-стоп-стоп! Ты сейчас серьезно? — Я еще смотрел в глаза тех, кто умирает в нашем госпитале — ирьенины подтвердят. Они помогали мне вести записи. Сенсома вздохнул. Глубоко вздохнул. Ох уж этот ученик… И как объяснить ему? Как достучаться? О, это будет явно непросто. Орочимару не дорожит чужими жизнями. Ему важна только своя. Этот эгоизм в нем почти неистребим, однако, в нем есть один существенный плюс — Орочимару считает свою команду важнейшими частями своей жизни. Майко и Фугаку для него — почти семья. Еще есть Джирайя и Цунаде, но они далеко. Так-так… — Пожалуй, мы с тобой пройдемся, — сказал Сенсома ученику, вставая. Выйдя из штаба, командующий фронтом повел Орочимару к госпиталю. Однако, не дойдя до палаток две сотни метров, он остановился и протянул парню странный скрипучий разноцветный песок. — Поднеси к носу и вдохни, — приказал он. — Я редко им пользуюсь в последнее время. Отбивает запахи. Орочимару поначалу не понял, зачем ему отбивать запахи, но послушался. Осознал необходимость нюхать странный песок он только тогда, когда наставник определился с выбором палатки. Смертельно раненые. Помещение, в котором шиноби и юхеи доживают свои последние минуты. Вернее сказать — умирают. Да, приятных запахов там нет. Внутри было пусто. Вернее, там не было тех, кто доживет до следующего часа. — Итак, приступим, — сказал Сенсома и… начал вести лекцию о строении человеческого организма. Орочимару слушал, не перебивая. Учитель заставил его взять скальпель, препарировать уже мертвого джонина. Один из еле живых чунинов попросил добить его и Сенсома, не отвлекаясь от лекции, приказал Орочимару сделать это. Орочимару сделал. Он ничего не понимал, но учитель явно пытается ему что-то объяснить. — Быстрее! Сенсома-сама тут! Сюда! — донеслось взволнованное с улицы. Сенсома нахмурился и повернулся ко входу. Орочимару тоже заинтересовали возбужденные крики, а через секунду после того, как он повернулся лицом к выходу из палатки, в нее буквально влетели три джонина с носилками, с которых обильно капала кровь. — Сенсома-сама, зацепили! На отходе! — тяжело дыша, сообщил один из джонинов. — Не спасти! Она… хотела увидеть вас последний раз… — Что… — Сенсома шагнул вперед и осекся. — Майко! — воскликнул Орочимару. Напарница выглядела плохо, если не сказать ужасно. Неведомой техникой ей разворотило всю спину, оторвало ноги и… еще много чего. Бывшая симпатичной еще утром, девушка лежала на носилках куском плоти, прерывисто и хрипло дыша. Она умирает. И очень быстро. — Майко! Что ты?! Как?! Постой! — взволновавшись, Орочимару распаковал самое мощное обезболивающее, хранившееся в его кимоно и буквально влил его в девушку. — Держись! Сенсома-сенсей вылечит тебя?! — Я не… — учитель выглядел ошарашенным. — Не могу, Орочи. Не это. — Но она же умрет! — воскликнул Орочимару. Воскликнул и все понял. — Кай, — буркнул он, сложив печати. Джонины посмотрели на него, как на идиота, а боль во взгляде Майко сменилась удивлением. — Кай, — повторил Ясягоро, подавая чакру. — Ну Кай же! Подав природную чакру в технику рассеивания гендзюцу, Орочимару смог-таки развеять морок. Джонины исчезли, а Майко сменилась одним из множества мертвых тел шиноби в палатке. Лишь учитель стоял там же, где был и в гендзюцу. Устало вздохнув, Орочимару закрыл руками лицо. — Теперь ты понял, я надеюсь, — голос Сенсомы-сенсея был суров. Он был недоволен и, в то же время, рад за ученика. — Ты чуть не превратился в монстра, ученик. Еще капля, и даже это представление тебя бы не вернуло. Ты знаешь, что по моей задумке ты должен был разрыдаться и упасть в обморок, когда «Майко» попросит тебя ее добить? Ты понял все гораздо быстрее, и это пугает еще сильнее. — Я… я понял, — во рту пересохло, но голос Орочимару был спокоен. — Теперь все понял. Простите, сенсей. — Прощения будешь просить у врагов, которых ты мучал, когда вы встретитесь с ними в Чистом Мире. Всегда помни о черте, Орочимару. И не переходи ее. Иначе я тебя остановлю. И тебе это не понравится. — Мне нужно увидеть их, — Орочимару мотнул головой. — Пойду навещу Майко и Фугаку. А потом пойду к Харуко. Да. Кстати, учитель, вы не могли бы мне объяснить о любви? Мне нужно знать, как сделать так, чтобы Харуко меня поцеловала. Сама. — «Да что с этим парнем не так?» — усмехнулся про себя Сенсома. — «Теперь еще и романтика. Эй-эй, мы вообще-то стоим в морге. О чем он думает?» Впрочем, романтика будет явно безопасней для души Орочимару, чем пытки врагов. Пожалуй, нужно проконсультировать не только его, но и Кагами. Чтобы тот проконсультировал Харуко. Пусть займутся друг другом, а не изысканиями с пытками. На войне, конечно, особо отвлекаться на романтику не принято, но Сенсома уж постарается дать молодым возможность и время. — Как трудно быть учителем…

***

— Уже пол года ты ведешь с ним этот призрачный поединок, — Чие развела руки в стороны. — Нет, я понимаю — у тебя есть план. Твоя комбинация в тот раз с Изуной и Какузу была самой успешной нашей операцией, но теперь ты куда более осторожен. — Я выигрываю нам время, — Зак скучающе зевнул и покачал на весу фигурку белого короля. — Сколько артефактов Мадара и Небо уже собрали? Три? — Два, пока! — откликнулся Изуна, развалившийся на диване и смотревший за игрой Зака с самим собой. — Завтра будет уже три. Дара свалил в Землю… — Неспешно, но верно, — кивнул Зак. — Но не беспокойтесь об этом, Казекаге-сама. Я закончу войну в течении последующих трех месяцев. — Тебе были нужно артефакты Рикудо?! — догадалась Чие. — Неа, — не догадалась. — Можете сложить их в кучу мусора. Мне нужна была информация. И она у меня есть. Почти вся. Теперь осталось усложнить партию. Добавить новых фигур. И третью сторону, конечно. Такого он не ожидает… Зак посмотрел на позицию черных и сделал ход. Отлично, совсем скоро их поединок разумов перейдет в финальную фазу. Будет, как любит говорить Изуна, довольно забавно.