Чудовище

      Мечта о передышке, о том, чтобы расслабиться и спокойно плыть по течению, оказалась просто правдоподобной ложью. Если и могло ненадолго показаться, что со смертью Джейсона всё затихнет, то совсем скоро выяснилось, что это не так. Ракьят не намерены сдаваться. Ни Ваас, ни Цитра — никто не собирается отступать. И когда уже на следующий день по одному из аванпостов наносят удар, все мысли главаря пиратов вновь возвращаются к мести.       Он уезжает, не сказав ни слова, и так же молча возвращается, чтобы с головой уйти в планирование собственных атак. Даже если за окном опять гудит музыка, во дворе горит костёр, а выжившие устраивают очередной праздник в честь своей сомнительной победы, Ваас остаётся где-то далеко, и порой нужно хорошенько постараться, чтобы вернуть его в реальность.       Он может сидеть взаперти, в полном одиночестве весь день, может уйти ещё до рассвета и вернуться глубокой ночью, когда Луна уже спит. Иногда сквозь сон она чувствует его присутствие, а иногда не просыпается вовсе. Ваас не говорит о том, что происходит, а она не спрашивает его, ей ни к чему знать подробности этого бессмысленного противостояния, которому никогда не придёт конец, только немного тоскливо от того, что она чувствует себя одиноко, даже если он рядом.       Так проходит две недели, где каждый новый день в точности повторяет предыдущий. Впрочем, сама Луна времени зря не теряет. Всякий раз, как Ваас пропадает бог знает где, она выходит за ворота и скрывается в джунглях. Никто не знает, что она делает там целыми днями, и вообще-то никто особо и не обращает на это внимания. Луна просыпается, уходит и возвращается уже ночью, страшно вымотанная, совершенно без сил, чтобы еле живой рухнуть на матрас и надеяться ощутить рядом тепло, когда снова проснётся.       Сегодня ей повезло — пираты отбили восточный аванпост и вернулись в лагерь с победой, и по этому поводу Ваас даже позволил самому себе расслабиться и присоединиться к вечеринке. Впервые за долгое время всё кажется прежним, как в тот день, когда Луна вернулась к жизни.       Она лежит в постели и беззастенчиво наблюдает, как Ваас наспех натягивает штаны, закуривает и подходит к окну. Рама скрипит, и в комнату тут же врывается освежающий поток прохладного ночного воздуха, а снаружи ещё громче доносится шум не стихающего веселья. Луна неторопливо встаёт и сама подходит ближе, останавливается позади Вааса, прижавшись грудью к широкой спине, игриво пробегается пальцами по его животу вверх и затем ловко выхватывает сигарету у него из пальцев. Он никак не реагирует, только продолжает бездумно пялиться в одну точку. Луна выдыхает дым в окно и сама выглядывает посмотреть, как пираты развлекаются у костра.       — Тебе бы понравилось там, откуда я, — задумчиво произносит она. — Про какой город говорят, что люди в нём никогда не спят? Нью-Йорк? Никогда там не была, но уверена, им и не снилось, как умеют гулять в Новом Орлеане.       Вместо ответа Ваас только невнятно бурчит что-то, похожее на «угу», и машинально перехватывает сигарету у Луны из пальцев. Он опять не слушает её. Только что всё было так хорошо, и вот он снова улетел в мыслях куда-то далеко. Это расстраивает, беспокоит и злит одновременно. И с этим пора заканчивать.       Молча отступив назад, Луна принимается одеваться, а затем подходит к столу, на котором среди обычного беспорядка должна быть карта островов. Откопав нужную, Луна хмуро глядит на неё с минуту, а потом спрашивает достаточно громко, чтобы привлечь наконец внимание Вааса:       — Это та деревня, о которой ты говорил? Аманаки?       Упоминание поселения, которое входит в его личный список на уничтожение, производит должный эффект и действительно заставляет главаря пиратов обернуться. Луна вопросительно смотрит на него, продолжая держать палец на карте, и терпеливо ждёт ответа. Ваас недоверчиво прищуривается, гадает, что она могла задумать, но всё же подходит ближе и склоняется над столом, чтобы проверить обведённую красным точку.       — Да, она. А почему спрашиваешь? — Вопрос звучит так, будто он подозревает её в чём-то, но при этом в его глазах загорается неподдельное любопытство.       — Потому что у меня есть план, как покончить с твоей сестрой и её культом личности. Если всё пройдёт хорошо, никто даже не пострадает, — уверенно отвечает Луна и делает паузу, когда видит, как Ваас хмурится. Он уже собирается что-то сказать, но она продолжает, стоит лишь ему открыть рот. — Только тебе придётся довериться мне. Ты сможешь это сделать?       На мгновение он замирает, обдумывая что-то, а потом складывает руки на груди и тихо усмехается.       — Что, собралась одна рвануть туда и мирно поболтать? Скажешь: «Ребята, хорош! Давайте просто разойдёмся и всё забудем!»? Так ты себе это представляешь?       — Не совсем. И твой сарказм здесь ни к чему. Я серьёзно. У меня есть свои методы, чтобы достучаться до тех, кто так отчаянно верит в волшебных воинов и ужасающих демонов. Тебе ли не знать? — Ваас хмыкает и понимающе кивает, а Луна делает шаг ему навстречу и, заглянув ему в глаза, протягивает руку, чтобы коснуться ладонью его щеки. — Я сделаю это, если только так можно заставить тебя усидеть на месте. Но ты не должен идти за мной. Хорошо? Я отправлюсь туда одна. Если они заметят пиратов, всё быстро выйдет из-под контроля.       Луна приподнимается на носочках и коротко целует Вааса, после чего сразу же устремляется к выходу.       — Что, прямо сейчас? — не скрывая удивления, спрашивает он.       — А чего тянуть?       Луна улыбается ему и снова шагает к двери. Уже из коридора она слышит, как Ваас сквозь смех кричит ей в спину:       — Эй, chica! Знаешь же, как говорят: один в поле не воин! Он мудак!       ~       Уже на подходе к деревне, стоило только вылезти из кустов, Луну ожидаемо встретили дула винтовок, направленные ей в лицо. Трое воинов ракьят во главе с уже знакомым ей Деннисом внимательно глядят на неё исподлобья, готовые выстрелить при малейшем признаке угрозы. Позади них видны застывшие мирные жители деревни, внезапно побросавшие все свои дела. По всей видимости, после долгой дороги сквозь дикую природу в кромешной темноте Луна выглядит по-настоящему паршиво, потому как она видит в свете фонарей выражение страха и в то же время какого-то пренебрежения на лицах местных жителей.       Изображая наигранное удивление, Луна тормозит и поднимает руки в воздух.       — Спокойно. Я пришла с миром.       Но никто и не думает убирать оружие. Деннис лишь крепче сжимает ствол в руках и делает шаг вперёд.       — Здесь уже давно нет никакого мира. Зачем ты пришла, Лу? — Его голос звучит твёрдо, но Луна видит, как Роджерс незаметно озирается по сторонам, старается вглядеться в темноту, ожидая нападения в любую секунду.       — Как грубо… Я всего лишь пришла поговорить.       — Поговорить? Мне казалось, что ты выбрала сторону. Думаю, разговаривать тут больше не о чем.       Он произносит это с таким презрением, что Луна начинает злиться, и вся прежняя лёгкость в миг исчезает из её голоса.       — Если ты думаешь, что я восторге от всех этих бесконечных смертей, то ты заблуждаешься. Но в любом случае я пришла не к тебе. Отведи меня к Цитре, — всё так же не шелохнувшись говорит она. От одного упоминания своего лидера воины тут же напрягаются и начинают угрожающе наступать, медленно окружая Луну. Деннис же внезапно усмехается в ответ.       — Как самонадеянно с твоей стороны. Куда подевалась та напуганная девочка, которую я нашёл в лесу?       — Умерла. Причём, буквально. Можешь сказать спасибо Джейсону — его рук дело. Ах, да, ты не можешь… Потому я и здесь. Смертей слишком много.       Напускное спокойствие моментально сменяется гримасой гнева на лице Денниса, и он решительно подходит к Луне совсем уже близко.       — Что? Убьёшь меня? — с улыбкой вновь произносит она. — Вперёд! Только я снова вернусь. И буду возвращаться до тех пор, пока ты не отведёшь меня к ней. Не веришь? Так спроси сам у своей жрицы. Она ведь так хорошо разбирается в чудовищах…       Внутри зарождается странное удовольствие от того, как Деннис плотнее стискивает зубы от злости, пока она говорит с ним. Луна видит эту беспомощность, которую он так старается не показывать. На какое-то время повисает тишина, а потом Деннис кивает повстанцам и произносит:       — Свяжите её. И не сводить с неё глаз, пока я не вернусь!       Луну тут же хватают, три пары рук, не церемонясь, принимаются крепко стягивать её тело колючей верёвкой, но девушка лишь слабо смеётся, глядя, как Роджерс уходит куда-то в сторону джунглей.       — Правильно, беги скорее к своей хозяйке! Спроси разрешения! — сквозь смех бросает она ему в спину.       ~       Луна не ведёт и бровью, когда её грубо заталкивают в машину. Воины ракьят послушно выполняют приказ Денниса, как и полагается верным солдатам, ни на секунду не оставляют её одну, не отводят глаз, кажется, даже не моргают.       Толстая верёвка по-прежнему крепко стягивает её тело, впивается в кожу едва ли не до синяков, в руках уже начало покалывать, а пальцы понемногу немеют, но Луна продолжает сохранять невозмутимое выражение лица, ведь Деннис делает в точности то, о чём она его просила — везёт её в храм.       Внутри всё так, как она и запомнила: тёплый свет факелов окутывает поросшие лианами древние камни, а со всех сторон неподвижно стоят безвольные истуканы с оружием.       Луну выталкивают из машины и, надавив на плечи, заставляют остаться сидеть на земле. Вокруг достаточно людей, но никто не смотрит на неё, кроме Денниса. Конвоиры, прибывшие с ней, моментально разошлись по сторонам и превратились в такие же немые статуи, как и их товарищи по периметру храма. Все замерли в ожидании, и наконец дверь у дальней стены распахивается, и из неё показывается стройная фигура жрицы. Её осанка, походка, каждое её мельчайшее движение — всё говорит о том, что она контролирует здесь всех, словно нет ничего, что было бы ей неподвластно, но и Цитра, и Луна прекрасно знают, что если бы это действительно было так, никакой войны на острове не было бы, и мысль о том, что эта показная уверенность — просто красивый спектакль для ракьят, заставляет Луну улыбатся, несмотря на то, что именно она сейчас стоит на коленях.       — Слышала, ты вернулась из земли мёртвых, — томным гипнотическим голосом начинает разговор Цитра, подойдя ближе и глядя на Луну сверху вниз.       — Да. Оказалось, это очень удобная способность. Стоило бы поблагодарить Джейсона за то, что помог мне о ней узнать.       — Но Джейсон мёртв. Ваас убил его.       — У Броди были все шансы вырваться с острова живым, но он решил связаться с тобой и влезть в войну, которая его не касается.       — Ты хотела увидеть меня для того, чтобы бросаться обвинениями? Прости, у меня нет на это времени…       — Я хочу прекратить всё это не меньше, чем ты. Для этого я здесь. Не для обвинений, не для угроз. Я просто хочу поговорить, — в спешке произносит Луна, прежде чем Цитра успевает развернуться и уйти. — Прости, мне не очень удобно делать это в таком виде. Не скажешь им меня развязать? Я всё-таки одна и без оружия…       Цитра останавливается и вновь возвращает своё внимание к пленнице, презрительная улыбка появляется на её лице, и жрица едва заметно кивает, подавая знак, стоящему позади Луны Деннису.       — Смело с твоей стороны ставить мне условия, — говорит она, пока Роджерс нехотя разрезает верёвки. — Я выслушаю тебя. Но надеюсь, ты понимаешь, что мои люди в любой момент избавятся от тебя, поэтому не стоит делать глупостей.       — Убьёшь меня, и я снова вернусь.       — Значит, мне придётся убивать тебя столько, сколько потребуется, — равнодушно отвечает Цитра. Её самоуверенность раздражает, но то, как гордо она продолжает держать себя, вызывает восхищение.       — И раз за разом я буду приходить. Посмотрим, у кого из нас больше терпения, — говорит Луна, медленно поднимаясь на ноги и растирая затёкшие руки.       — Что ж, я слушаю тебя. — Цитра складывает руки на груди. Несмотря на то, что Луна больше не стоит на коленях, жрица по-прежнему ухитряется смотреть на неё сверху вниз. — Говоришь, что хочешь прекратить войну, но сама выбрала пиратов. Они не из тех, кто готов решать что-то мирным путём, поэтому мне слабо верится в то, что ты сама желаешь остановить кровопролитие.       — Ты права. Никто не намерен сдаваться, и мне самой было бы плевать на всё, будь я где-то далеко, не окажись я на этом проклятом острове, но видишь ли, в чём дело… — Луна задумчиво глядит в небо, будто бы подбирая нужные слова, а затем делает маленький шаг к Цитре. — Твой брат, он нравится мне. Вот только вся его голова постоянно забита тобой. Поэтому мне… — она делает ещё один шаг вперёд и боковым зрением замечает, как статичные фигуры воинов ракьят напряглись и вскинули оружие, готовые атаковать в любую секунду, но Луна их игнорирует и продолжает, уверенно глядя Цитре прямо в глаза. — Мне придётся раздавить тебя.       На губах девушки застывает жуткая улыбка, а безразличное выражение лица Цитры вдруг сменяется злой гримасой.       — Ты такая же, как и он, — цедит она сквозь зубы, глядя на Луну с нескрываемым отвращением. — Монстр!       Слова отзываются в сердце болезненным уколом и обжигающей волной подступающей ярости. В голове вновь всплывают воспоминания. Его воспоминания. То, как Цитра кричит на него, как называет монстром, предателем, натравливает на него собственное же племя. После того, что сама сделала с ним, и того, что собиралась сделать. И вся эта нарастающая злость почему-то вырывается наружу в нервном, истеричном смехе.       — А ты… человеком себя называешь?! — Луна поднимает на Цитру полный ненависти взгляд и замолкает. Делает ещё шаг и, оказавшись к ней почти вплотную, продолжает говорить уже тише, словно собирается выдать какой-то большой секрет. — Водишь всех за нос ты, а монстр я? Только твоё собственное эго не позволило прекратить всё это давным давно. Скажи, ты сама-то веришь в ту чушь, которую всем тут рассказываешь? Или это работает только с теми, кого ты опоила? Ты называешь их своим народом, но сама посылаешь их на верную смерть. А ради чего? Они знают, ради чего идут умирать? Конечно же нет… Сомневаюсь, что они способны трезво оценивать хоть что-то. Но они страдают. Из-за тебя! Те, кто умер, не могут обрести покой. Знаешь ли ты, сколько разгневанных душ заперто на этом острове? Нет? Я покажу тебе…       Цитра отступает назад, но Луна успевает быстрым движением схватить её за руку. В ту же секунду стоящие вокруг воины уже готовы атаковать, но что-то не так. Внезапный порыв ветра проносится через внутренний двор храма, поднимая в воздух опавшую листву и песок, заставляя пламя факелов тревожно дрожать. Слабая полупрозрачная дымка, отдающая красным, окутывает татуированную руку, что крепко сжимает запястье жрицы. На короткий миг багровая пелена застилает глаза Луны, её тело начинает трясти, как от озноба, из носа вытекает тонкая струйка крови, за ней вторая, а потом из ниоткуда в воздухе начинают проявляться силуэты, словно изображение на свежем полароидом снимке.       Один за другим незваные гости прибывают в храм, и их облик с каждой секундой становится всё чётче. И все присутствующие узнают в них своих друзей, родных, всех тех, кто погиб. Все они безмолвны, но их изуродованные тела медленно приближаются, устремляясь к самому центру, где возле алтаря Луна продолжает удерживать на месте напуганную Цитру, чьё непробиваемое спокойствие растворилось без следа. Она видит кровь на их телах, видит обожжённую кожу, вспоротые животы и глотки, и она видит немой вопрос, застывший в их глазах, и гнев на их обезображенных лицах. Чем больше прибывает призраков, чем ближе они подбираются, тем больше она старается вырвать свою руку из цепкой хватки тонких пальцев.       — Что… что это? — не в силах скрыть волнение и страх наконец спрашивает она, нервно оглядываясь по сторонам.       — Как же? Разве ты не узнаёшь своих людей? Они пришли за ответами. Они хотят знать, зачем ты отправила их умирать. Давай же, расскажи снова, ради чего всё это было!       Дёрнув изо всех сил, Цитре всё же удаётся освободиться, но армия мертвецов неотвратимо наступает. Кажется, они готовы растерзать свою королеву, даже несмотря на отсутствие собственной плоти.       Луна остаётся стоять в самом центре, не двигаясь и лишь наблюдая за тем, как Цитра медленно пятится назад. Отступая, она вновь торопливо оглядывается вокруг в поиске защиты, но к этому моменту внутри храма уже начался хаос. Шокированные, перепуганные люди сперва застыли в ступоре, постепенно со всех сторон начал нарастать гул, и вот, крича что-то на родном языке, несколько человек срываются с места, устремляясь к выходу, но выхода не видно за стеной из мертвецов.       Зажатые в кольцо, люди бегут из одного угла в другой, не разбирая дороги, не видя ничего вокруг, толкая других и сбивая друг друга с ног. Кто-то задевает факел, и тот падает на землю. Огонь быстро перепрыгивает на сухую лозу на стене, и пламя постепенно расползается. Во всей этой суматохе Луна теряет Цитру из вида. Спохватившись, она судорожно вертит головой и наконец замечает, как жрица в сопровождении одного из тех, кто сумел не поддаться панике, бежит к двери в стене самого храма, уворачиваясь от бегущих навстречу людей и отпрыгивая от внезапно рухнувшей на пути горящей ветви дерева.       Не раздумывая Луна бросается за ней, но едва успевает пробежать половину пути, как её сшибают с ног. Деннис налетает на неё и всем своим весом прижимает к земле, не позволяя подняться. Луна старается привстать, но мужчина давит ей на плечи, а затем его руки перемещаются ей на шею и крепко сжимают горло.       — Долг воина — уничтожить чудовище! — Пылающая ненависть отражается в его затуманенном взгляде. Луна чувствует её. И сила, клокочущая внутри, чувствует эту ярость, жаждет вырваться на свободу и насытиться ей. Луна пытается сдержать её, но контроль исчезает вместе с воздухом, который никак не удаётся вдохнуть. Однако, прежде чем сущности удаётся высвободиться и разорвать Денниса ударной волной, раздаётся выстрел, и горячие брызги крови пачкают лицо Луны.       Тяжёлое тело обрушивается на неё мёртвым грузом, но она наконец может дышать. Шумно хватая ртом воздух, Луна лежит неподвижно несколько секунд, а затем с трудом сбрасывает Денииса с себя. Поблизости не видно никого, кто мог бы выстрелить, и она принимается высматривать стрелка за стенами храма. Тогда Луна и замечает знакомую фигуру на холме. Выбравшись наружу, она бежит туда, чтобы столкнуться с довольной физиономией Вааса.       — Так значит, это не было бредом сумасшедшей, когда ты говорила про призраков, да? — усмехается он, когда она останавливается перед ним.       — Кажется, я просила тебя не ходить за мной.       — По-твоему, я бы пропустил представление, которое ты решила устроить? В чём смысл шоу, если у него нет зрителей? — Он отшучивается, а она чувствует, как капли чужой крови медленно ползут вниз по её лицу. Кулаки непроизвольно сжимаются, и Луна уже собирается уйти, когда его голос снова останавливает её. — Подожди, сейчас будет самое интересное! Финальный аккорд!       Ваас разворачивает её лицом к храму, и Луна замечает, как двое пиратов мелкими перебежками незаметно отходят от противоположных стен вглубь леса. А потом синхронно гремят взрывы. И без того разрушенные временем камни взлетают в воздух и рассыпаются, оставляя от стен одно крошево. То, что осталось стоять, охватывает огонь. Криков людей больше не слышно.       Вид пепелища неожиданно отрезвляет, и Луна чувствует, как внутри становится гадко, словно по венам расползается яд. Ваас же доволен. Стоя позади, он приобнимает её за талию, но Луна спешит выбраться из его рук, после чего она только молча направляется в джунгли.       — Что-то не так? — раздаётся за спиной его голос, отчего Луна ненадолго тормозит. Что ей ответить? Она ведь сама говорила ему, что они сами вольны выбирать, кем быть, но лишь теперь до неё в полной мере доходит суть собственных слов. Она не хочет быть чудовищем.       — Всё окей, — тихо отвечает Луна, выдавив из себя подобие улыбки, после чего снова разворачивается и уходит.       ~       Кажется, что всё вернулось на круги своя. Луна забывается рядом с ним. Призрачное чувство гармонии возвращается всякий раз, как они остаются вдвоём, разговаривают часами, как прежде, ни о чём и обо всё одновременно. Голова совершенно пустая после проведённых вместе ночей. Ей нравится его близость, хотя каждый раз в постели с ним у неё создаётся впечатление, что одна только мысль о том, чтобы потерять контроль хоть на секунду, пугает его. И Луна может его понять. Проблема в том, что на самом деле на уничтожении храма ничего не закончилось.       Судя по всему, Цитре удалось сбежать. И пусть с того дня о ней ничего не слышно, и попытки ракьят уничтожить пиратов прекратились, но Ваас всё равно с поразительным упорством продолжает свою охоту на затаившихся повстанцев. Вчера Луна лично стала свидетелем очередной жестокой расправы над теми, кого им удалось поймать, и картина массовой казни прочно засела в её голове. Глубоко внутри ей хочется верить в то, что тот мальчик, которого она видела в воспоминаниях Вааса, ещё живёт в нём, но умом Луна понимает — до тех пор, пока он продолжает лелеять собственную боль, эта боль никогда не отпустит его, не позволит ему жить нормальной жизнью. Тем не менее, несмотря на бессмысленность любых попыток, ей всё равно безнадёжно хочется достучаться до него.       Дверь за её спиной с шумом захлопывается. Ваас встречает её с лукавой улыбочкой на губах.       — Ты вовремя, — тихо тянет он, почти мурлыча. Сильные руки тут же сжимают талию девушки, и Луна в миг оказывается крепко прижата к горячему телу, вот только настроения совершенно нет. Вместо мыслей о том, каким сладким мог бы быть этот вечер, у неё перед глазами снова и снова возникают образы падающих замертво людей. На потерянном лице не проскальзывает ни одной эмоции, а руки лишь безвольно болтаются в воздухе, как у сломанной куклы. Чуть отстранившись, Ваас пытается заглянуть Луне в глаза. — Эй, в чём дело, chica?       — Прости, я просто не понимаю… — отвечает она, не отрывая глаз от пола, и неуклюже выворачивается из его объятий, чтобы отступить назад. — Почему ты продолжаешь всё это? В смысле, Цитра бежала, её храм разрушен, это можно считать победой. Тебе не нужно продолжать… — Слова выходят наружу с трудом. Луна нерешительно поднимает взгляд, чтобы увидеть, как Ваас резко помрачнел.       — Не тебе решать, что мне нужно, — сдержанно отвечает он, явно с трудом балансируя на грани спокойствия, но Луна всё же решается испытать судьбу и продолжить этот разговор.       — Но я знаю, — уже громче и уверенней говорит она, глядя на пирата со смесью беспокойства и сочувствия. — Ты ведь продолжаешь всё это лишь для того, чтобы попытаться отвлечь себя, чтобы не думать о той огромной пустоте внутри.       — И схуя ты так решила, а?       — Потому что я была там! Была в твоей голове! И среди того, что я видела и слышала, отчётливее всего звучал голос, кричащий о помощи!       Она смотрит на него почти умоляюще, но он злится только сильнее. Хрупкое спокойствие моментально рассыпалось. В мгновение ока Ваас налетает на неё, вынуждая Луну отступить, и девушка оказывается прижата к холодной стене. Он угрожающе нависает над ней, находясь при этом максимально близко, так что она чувствует кожей каждый его выдох, и Ваас в своей привычной манере переходит на крик.       — Не смей, блядь, делать вид, что знаешь меня! Усекла?! — Хорошенько тряхнув её за плечи, он касается её лица и крепко, до боли сжимает пальцами подбородок, не позволяя отвернуться. — Думаешь, самая умная, да? Думаешь, всё вот так просто? Щёлкнуть пальцами, заставить сучку поджать хвост — и всё, можно жить так, будто ничего и не было? М? Что всё вдруг резко изменится… Херня это всё! Или как ты себе это представляла? Что мы с тобой построим себе сраный домик с белым заборчиком и будем жить долго, сука, и счастливо?! Ни «долго», ни «счастливо» не применимо ни к одному из нас. И если ты до сих пор не понимаешь этого, то ты просто дура! Поэтому, — он наконец затихает и вновь говорит почти шёпотом, — будь хорошей девочкой и иди в постель, — наклонившись ближе, выдыхает он ей шею, а затем медленно проводит кончиком языка по её щеке, после чего вновь хмуро смотрит ей в глаза потемневшим взглядом, от которого мурашки бегут по спине. — Либо свали нахуй с глаз моих, если не хочешь пострадать.       — Я поставила свою жизнь на тебя! — в отчаянии кричит она ему в лицо, но слова разбиваются об лёд.       — Никто не просил тебя об этом!       Непрошенные слёзы непроизвольно наворачиваются на глаза, и Луна с трудом сдерживает их, чтобы не выглядеть окончательно жалкой. Она не уверена, почему слова так больно резанули по сердцу, ведь в глубине души она сама прекрасно знала, что всё так и будет. От накатившей беспомощности собственное тело кажется ей чужим, но обида смешалась со злостью, и Луна, собрав оставшиеся силы, толкает его в грудь, заставляя отпустить её, а затем бросается к двери. Она не может оставаться здесь с ним. По крайней мере сейчас. А он не мешает ей, позволяя убежать.       До середины ночи Луна бесцельно бродит по джунглям, погрузившись в мысли настолько, что не замечает ничего вокруг себя. И только ближе к утру, когда решение наконец стало казаться единственно верным, она возвращается к нему в комнату.       Ваас к этому моменту уже спит. Луна проходит и садится на край кровати, чтобы взглянуть на него. Это последняя маленькая слабость, которую она может себе позволить. Его сон тревожен. Глаза дрожат под закрытыми веками, лоб покрылся испариной, голова беспокойно катается по подушке из стороны в сторону. Ему явно снится кошмар, и Луна чувствует, как сердце болезненно сжимается в груди. Но она приняла решение. Пираты уже грузят очередную партию наркоты, и корабль должен будет отойти от берега с первыми лучами солнца.       Там, откуда она пришла, она была для всех просто чудовищем. Здесь же она стала оружием. По сути, это ничем не лучше. Ведь человека в ней по-прежнему никто не видит. Она сама поверила в то, во что хотела верить. Поэтому, как бы она не привязалась к Ваасу, ей остаётся только попрощаться. И Луна рада, что застала его спящим, так как не уверена, что по-другому смогла бы произнести слова.       — Спасибо, что ненадолго позволил мне почувствовать себя живой, — тяжело вздохнув, тихо говорит она. — Но если когда-нибудь мы встретимся снова, давай притворимся, что не знаем друг друга.       Вместо ответа он лишь хмурит брови и в очередной раз резко дёргается, будто уворачиваясь от чего-то во сне. Глядя на него, Луна всё ещё хочет как-то помочь ему, но избавиться от мучающих его воспоминаний Ваас отказался, поэтому единственное, что она может сделать для него — это дать ему отдохнуть, забрав хотя бы кошмары.       Луна закрывает глаза и, сосредоточившись, почти невесомо касается его лба. Слабая дымка на мгновение окутывает её ладони и вновь растворяется в воздухе. Ваас затихает, дыхание становится ровным. Кажется, больше ничего не будет мучать его. По крайней мере этой ночью. Едва заметно улыбнувшись, Луна недолго смотрит на него, прежде чем уйти.       — Это… мой последний подарок тебе.