Мрачные истории октября

Элис глотает таблетки, запивает их бокалом каберне, а после все равно вздрагивает от слишком громкого звука за окном. Хотя в Нью-Йорке к шуму и суете можно было бы и привыкнуть. Раньше ей даже нравилось, что этот город вечно живой. Нравилось ощущать свободу и жизнь в каждом мгновении. Сейчас Элис никогда не выключает телевизор, засыпает под его бормотание, создающие иллюзию безопасности. Элис не боится темноты — ее страшит тишина. В тишине каждый звук кажется особенно громким. Элис не выключает телевизор, но каждый раз вздрагивает и просыпается, если там, за экраном, звук становится громче. Хлопок, выстрел, крик, стук двери. Элис вздрагивает, убавляет громкость почти до минимума, но все равно упорно не выключает телевизор. Так ей кажется, что она не одна. Очередная таблетка, еще один бокал вина. Спокойствие. Слишком иллюзорное и призрачное. Элис кажется, что стоит ей открыть дверь, выйти на улицу, как он вернется. Впрочем, в собственном доме она тоже не в безопасности. Один раз закрытая дверь ее уже не спасла. Элис протягивает руку и дотрагивается до пистолета. Теперь он всегда лежит рядом. Элис отрабатывала реакцию, чтобы даже только проснувшись, она могла схватить его молниеносно. Схватить и выстрелить, не раздумывая о последствиях. Элис невольно переводит взгляд на пулевые отверстия в стене. Пару раз она уже ошибалась. Хорошо, что никто не пострадал, кроме нескольких картин. Элис предпочла снять со стен все. Портить вещи ей не особо нравится. Портить жизнь тоже, но Блэйд ее не спрашивал. Элис крепче сжимает пистолет. Ей кажется, что он за дверью, что еще секунда… Она закрывает глаза и делает глубокий вздох. Отпускает пистолет, а затем снова тянется к таблеткам. Знает, что нельзя, что это уже лишнее, но ничего не может с собой поделать. Элис хочется что-то изменить, но выбраться из болота собственных страхов — непосильная задача.