Тропа в прошлое

Калитка тихо скрипнула, и тишина запушенного сада была выгнана юношескими голосами. - Скорпиус, у тебя пониженная скорость аппарирования? – обернувшись, весело спросил парнишка, когда позади него раздался негромкий хлопок. Высокий парень усмехнулся и, прижав рыжеволосую девушку покрепче к себе, небрежно бросил: - Просто твоя сестра, Ал, умеет меня задерживать, - и ослепительно улыбнувшись, Скорпиус поцеловал свою спутницу. - Джеймс! – протяжно позвал Альбус своего старшего брата, который уже успел пройти в глубь сада, раскинувшегося перед небольшим домом. – Угомони их! Я ведь не вынесу всех этих нежностей два месяца! – страдальческим голосом, словно обреченный на каторгу, закончил он свою просьбу - А ты не смотри, - весело рассмеявшись, девушка выскользнула из объятий парня и, опередив своего брата, поравнялся с Джеймсом, который даже не обернулся на жалостливый призыв Ала. - И что? – возмутился Ал. – Просидеть все каникулы с закрытыми глазами? Скорпиус, подойдя ближе, хлопнул его по плечу и с хитрой улыбкой пожал плечами: - Думаю, тебе будет, чем заняться. В конце концов, бабушка сказала, что за домом есть небольшое поле для квиддича. Впереди сдавленно захихала девушка, а Джеймс, казалось, вообще не слышал разговора ребят, слишком увлекшись осмотром окрестностей. - Вот и летайте сами, а я не сяду на эту чертову метлу, - обиженно проговорил Ал и, догнав сестру, бросил на нее гневный взгляд. – В тот раз я упал с метлы совершенно случайно, Лили! - Хватит припираться, – крикнул ребятам Джеймс, который уже подошел к массивной двери, сделанной из темного дерева и украшенной замысловатым резным орнаментом. - Лучше скажите: кто-нибудь взял ключ у отца? Ал попытался проверить свои карманы, но кроме фантиков от сладостей, так и ничего не нашел, Лили же сразу отрицательно помотала головой, давая понять брату, что даже не пыталась думать о ключах, когда вчера вечером собирала свои чемоданы. - Замечательно, - обреченно вздохнул Джеймс. – Не думаю, что обычное Alohomora сработает… - И правильно думаешь, Поттер! – самодовольно откомментировал Скорпиус. - Только не говори, Малфой, что тебе хватило мозгов взять ключ, - чувствую свое поражение, с опаской, но все же язвительно произнес Джеймс. Парень лишь ухмыльнулся и приподнял вверх правую руку, в которой в свете яркого солнца блеснуло темное кольцо. Оно представляло собой две искусно выкованные железные веточки, причудливо переплетшиеся друг с другом, на одной из которых была тончайшая гравировка. Скорпиус надел кольцо на указательный палец и подошел к двери, отодвинув Джеймса в сторону. - Чистота крови на век, - негромко произнес он, прислонив руку к двери. Когда кольцо соприкоснулось с массивом дерева, металл засветился легким зеленым свечением, а веточки зашевелившись, вновь усмирились и приняли привычное положение. - Добро пожаловать! – провозгласил Скорпиус, когда замок щелкнул, и дверь податливо распахнулась. Четверка ребят несмело вошла в небольшую гостиную: вокруг их встречала светлая мебель и к общему удивлению здесь почти не было пыли и паутин по углам. Видимо, эльф при доме все же имелся. - Неплохое место, - оценивающим взглядом проведя по комнате, произнес Малфой. – Думаю, мы сможем здесь прожить пару месяцев. - А как же! Все, что нам нужно, есть, - усмехнулся Джемс, падая на обитый светлой тканью диван. – Отец никогда не говорил, что родственники его крестного имели неплохой вкус. От старой мебели, покой которой так бесцеремонно нарушил старший из братьев Поттеров, в воздух поднялось небольшое облако пыли, из-за которого Лили тут же начала чихать. Мальчики в один голос засмеялись и продолжили осматривать старый дом. Книги, мебель, картины: благородные, пахнущие старостью, казалось, стоит к ним прикоснуться к ним, как они рассыплются в прах. Ребята разошлись по комнатам, исследую своими любопытными глазами новое пристанище. Около пятнадцати минут прошло, когда Альбус, проходя по коридору второго этажа, наткнулся на неприметную дверь – светлая древесина, небольшая латунная ручка. Он сам не знал, что заставило его остановиться около нее, но все же он вытащил палочку из кармана и шепотом произнес заклинание Alohomora. Замочная скважина не издала не звука, но, толкнув плечом дверь, Ал убедился в том, что она открыта. В комнате был тусклый свет, который просвечивался сквозь тонкие занавески, на стенах висели массивные полки, заставленные книгами, вдоль стены стояли несколько шкафов с выдвижными ящиками. Если все это – рабочий кабинет, то Ал никак не мог понять, почему же стол, стоявший в одном из дальних углов, был совершенно пуст: ни бумаг, ни каких-то толстых фолиантов, раскрытых на самых важных местах повествования, ни перьев, ни склянки с чернилами, - совершенно ничего. Будто бы эта поверхность, сделанная из темного, почти черного дерева, была предназначена только для какой-то определенной цели, словно столы в Хогвартской библиотеки – для чтения, но только даже на них постоянно оставались после учеников какие-то мелочи: обрывки пергамента, сломанные перья, забытые фантики от сладостей… Альбус медленно прошел в глубь, не закрывая за собой дверь. Через пару шагов он уже начал двигаться параллельно стенам с полками, проводя взглядом по корешкам книг, стоящих на них. Некоторые название были на латыни, другие - на староанглийском, а на одном из фолиантов тонким теснением пробегала арабская вязь. Такие книги студентам Хогвартса приходилось видеть лишь в запретной секции, да и то, не всем. Будь здесь миссис Гермиона Уизли, она бы не поверила своему счастью, Альбуса же в такой библиотеке могли привлечь лишь книги по Высшим зельям, которые пока не попадались ему на глаза. Зато его внимание привлек другой предмет: антикварная шкатулка гоблинской работы, инкрустированная черным жемчугом и осыпанная бриллиантовой пылью, на фронтовой стороне которой была уже знакомая надпись: "Toujour pur". Не задумываясь о последствиях и ведомый лишь желанием прикоснуться к этому произведению искусства, парень протянул руку и аккуратно поднял со своего места шкатулку, которая была чуть больше его ладони, но при этом ощутимо тяжелая. Почти не дыша, Альбус подошел к столу в углу и поставил ее на гладкую поверхность. Теперь он мог разглядеть эту вещь ближе. От нее веяло стариной и родовой магией точно так же, как от мантии-невидимки, принадлежащей его отцу, Гарри Поттеру. А еще, она была так же притягательна и соблазнительна. Когда Альбус подносил свои руки к крышке, чтобы наконец-то распахнуть шкатулку, взгляд его упал на монограмму, выгравированную на ее крышке: "B.B.(L.)" . Первые две буквы, переплетались меж собой, а вот последняя и располагалась чуть в стороне, и цветом была немного светлее предыдущих, но это было неважно для Ала, потому что манящая шкатулка теперь находилась в его руках. Никогда он не сможет объяснить, почему в тот миг открыл крышку, но он сделал это, и последнее, что увидел, перед тем, как серый дым застелил его сознание, это черную поверхность стола, на которую он упал, словно все тело его в один миг налилось свинцом.

Заклятия летели со всех сторон, стоны и крики сливались в один не прекращающийся гул, закладывающий уши. Сердца людей бились с такой силой, что казалась, звук их можно было не только услышать, но и почувствовать, как он колеблет воздух. В воздухе витал запах крови, соленый и пронзающий сознание людей. Сейчас Беллатриса Лестрейндж упивалась им, словно наркотиком, дарящим незабываемое блаженство и осознание собственной силы. Всего лишь несколько мгновений отделяли Пожирателей смерти во главе с Волан-де-Мортом от достижения цели, после чего весь мир бы распахнулся перед ними. Каждый из них сейчас, как один, стремился приблизиться к победе, поэтому заклинания летели все чащи, а крики становились все громче. - Obliviate, - заклинание, выпущенное Корнером, пролетело чуть выше головы Беллатрисы, угодив в Трэвэрса. Беллатриса презрительно улыбнулась, понимая, что перед ней сейчас новая жертва. Оставалось лишь произнести заклинание, ведь палочка уже была нацелена на грудь смелого мальчишки в запачканном кровью синем шарфе. - Crucio, - красный луч вылетел из палочки, но был остановлен умело выставленным щитом. - Дерись с взрослыми, а не с маленькими мальчиками, тетушка, - презрительно произнесла оттолкнувшая за себя Корнера Нимфадора Тонкс. Если бы эта молодая девушка знала, какое удовольствия своим вызовом доставила сейчас Беллатрисе, то она содрогнулась бы, осознав это. Еще никогда глаза Беллы не горели такой жаждой смерти. Чувство, захлестнувшее ее, было сродни тому, что она испытала в Министерстве, убив Сириуса, только сейчас оно было гипертрофировано, заняв в ее душе все свободное пространство. - С удовольствием, - ухмыльнулась Белла в ответ. - Flagrate, - выкрикнула Тонкс, чуть быстрее, чем стоящая напротив нее Лестрейндж сделала взмах рукой. Пламя, вырвавшееся из палочки, опалило черное платье, но не заставило Беллатрису отступить. - Тебе не справится со мной, Нимфадора, - почти выплюнула она ее имя, сквозь смех, тут же утонувший в шуме, царящем вокруг. – Crucio! Лицо Тонкс скривилось от боли, пронзившей все тело. Губы сжимались, сдерживая крик, рвущийся наружу, но это было бы проявлением слабости, и обе сейчас это понимали. - Crucio! – повторила Беллатриса еще более рьяно и приближалась все ближе, сжав тонкие губы в улыбке, пропитанной отвращением, ненавистью и безумием, горящими внутри нее. – Тебе никогда не одолеть меня. Avada Kedavra! Все знали, что идет война, никому не хотелось видеть смерть своих близких, но все же сегодня это предстояло многим. Тело Тонкс уже лежало в ногах Беллатрисы, когда Ремус Люпин развернулся, услышав последний крик своей жены. Он молчал, ведь слова все равно не были бы услышаны в шуме, что царил вокруг, а вот его глаза говорили многое. Лестрейндж смотрела в них, чуть скривив губы в усмешке, ведь на его немой вопрос "Почему?" они оба знали ответ. Даже теперь, сквозь пелену ненависти и презрения можно было увидеть их души: настоящие и свободные. Жаль, что было слишком поздно, чтобы что-то изменить… Через несколько секунд в спину Ремуса ударило заклятье, выпущенное Долоховым, а еще через одну Люпин упал на колени и последнее, что он мог видеть, это глаза Беллатрисы, но Лестрейндж не запомнила этот взгляд, потому что она была уверенна, что это был не последний его взгляд. Она видела, чье заклинание поразило Ремуса, знала, что Долохов никогда не щадит своих жертв, но все же продолжала думать, что он жив, что все еще дышит. Пролетевшее мимо заклинание, словно ножом рассекло ее щеку, но она даже не почувствовала этого и упорно пыталась привести Люпина в чувства, снова и снова тряся его за плечи. Где-то впереди раздались крики, выделяющиеся сквозь общий гул и привлекшие внимание Беллатрисы, которая, подняв голову, увидела, как в их сторону летели дементоры. Чувство безысходности с устрашающей быстротой начало душить ее, а в голове пронзительно зазвенела единственная мысль – она обязана спасти душу Ремуса от них, жаль, что способ был лишь один: Patronus. Слишком долго Беллатриса не использовала его, слишком почернело ее сознание за годы служения Лорду и слишком много хороших воспоминаний она потеряла за время, проведенное в Азкабане, и сейчас она сама не верила, что способна создать хоть сколько-нибудь действенного патронуса, но размышлять о собственных силах уже было некогда, один из дементоров приблизился настолько сильно, что даже привыкшая к постоянному присутствию этих тварей, Лестрейндж чувствовала, как кровь застывает в жилах. И почему-то именно сейчас, когда все уже стало не важно, кроме самой жизни, Беллатриса осознала: никто больше не стоял между ней и Ремусом и никто больше не нуждался в глупых отговорках традиций или морали, все встало на свои места так, как и должно было быть с самого начала: только они двое, их чувства и больше ничего… - Expecto Patronum! – разнеся крик Лестрейндж и из ее палочки вырвался огромный волк, сотканный из призрачного добра, который в Беллатрисе увидеть удалось лишь Ремусу Люпину.

Тишина в доме нарушилась тихими всхлипами на первом этаже в одной комнат. Это плакала Лили Поттер: ей было страшно оттого, что она сейчас видела, страшно от того, что она не знала причин этого видения и, наверное, оттого, что слишком много различных чувств пришлось испытать девушке всего за две минуты. Слезы Лили холодными каплями падали на пол, а перед ее глазами до сих пор стоял белый волк, весь пропитанный добром, которое никак не ассоциировалась с той, кого ему было предназначено охранять… - Лили! – разнеся по коридорам дома взволнованный голос Малфоя. - Я здесь, - негромко ответила девушка на свое имя, и через несколько секунд в дверном проеме появились Скорпиус и Джеймс. - С тобой все в порядке? – присаживаясь на пол рядом с девушкой, спросил Малфой, осторожно убирая прядь непослушных рыжих волос с ее лица. Лили лишь неопределенно потрясла головой, а парень тем временем вытер с ее щек мокрые дорожки, оставшиеся от все еще стекающих из зеленых глаз слез. - Никто не знает где Альбус? – нарушив молчание, спросил Джеймс, все еще продолжающий стоять у двери. - Когда я видел его в последний раз, он поднимался на второй этаж, - бросив быстрый взгляд на Поттера, проговорил Скорпиус. – Думаю, нам следует пойти туда. Джеймс согласно кивнул, Лили поднялась с пола и все вместе они направились к лестнице. Прошло не больше пяти минут, когда все ребята заметили единственную на протяжении всего коридора второго этажа приоткрытую дверь. - Альбус? – негромко позвал брата Джеймс, заглядывая в комнату. Парень, ходивший вдоль книжных полок, даже не обернулся на отклик, а лишь кивнул головой, приглашая ребят войти в комнату. - Что происходит? Что мы видели пару минут назад? – обеспокоено спросил Малфой, придерживая Лили за плечи. - Как я понимаю, это воспоминание о Битве за Хогвартс времен Великой войны, - сухо ответил ему Ал, продолжая рукой водить по корешкам книг в поисках какой-то определенной. - Я понимаю, что из истории мы видели, но каким образом мы смогли это видеть? – взвинчено потребовал объяснений Скорпиус, а в глазах его блестели искры страха от непонимания видения. Альбус лишь махнул рукой на стол, стоящий в углу, а потом поспешно добавил: - Только, прошу, не открывайте крышку, - он даже не пытался скрыть своего трепета перед шкатулкой. Ребята медленно подошли к темному столу, на котором в мягком свете поблескивала небольшая шкатулка. Малфой, отпустив Лили, осторожно прикоснулся с изысканной вещи, а затем проведя пальцами по крышке, передал ее Джеймсу. - Здесь фамильный девиз Блэков, - почти шепотом, будто бы прилагая все усилия, чтобы сохранить атмосферу таинственности произнес Скорпиус. – Видимо, она принадлежала, Беллатрисе Лестрейндж, ведь, насколько я понял, именно ее воспоминания мы видели. Это омут памяти? - Не совсем. Это что-то другое, - ответил Альбус, резко развернувшись к ребятам. – У отца есть омут, но он работает совершенно не так. В нем невозможно ощущать чувства владельца воспоминаний, можно видеть лишь картинку, и воспоминания из него могут видеть лишь люди, находящиеся в непосредственной близости с самим омутом. - Итак, если это не омут, то что мы будем делать? – сдавленным голосом спросил Джеймс, продолжая рассматривать шкатулку в своих руках. - Искать ответы, - невесело ухмыльнулся Ал, и вновь развернулся к полкам с книгами. – Я уверен, что где-то здесь они есть. - Их две? – раздался тихий и испуганный голос Лили, которая у дальней стены и держала в руках еще одну шкатулку, только эта, в отличие от первой, была чуть массивней и больше, а затейливых узоров на ней не было, да и вместо черного жемчуга, она была украшена агатом. Альбус подошел к сестре и взял из ее рук шкатулку. Проведя пальцами по крышке он вновь почувствовал монограмму, только теперь она была крупнее и состояла всего лишь из двух букв: "S. B." . - Теперь задач нам прибавилось, - удрученно произнес Джеймс, когда Ал поставил шкатулку на стол рядом со шкатулкой, в которой хранились воспоминания Беллатрисы Лестрейндж. Мальчики, не сговариваясь, рассредоточились по комнате в поисках неизвестной, но такой нужной книги, а Лили в это время присела на стул, стоявший около стола, и нервным взглядом принялась пристально смотреть на шкатулки. - Вы верите в то, что чувствовали и видели? – разорвав повисшую тишину, спросила девушка через несколько минут. Никто не хотел отвечать на этот вопрос, ведь никто из ребят еще полностью не осознал то, что видел, никто не знал, что должен ответить сейчас Лили. - Предлагаю обсудить это вечером, когда мы поймем, что именно мы видели,- тихо произнес Альбус, не разворачиваясь лицом к сестре, чтобы не показать страх перед непониманием таинственной вещи, которая попала им в руки, и продолжил искать среди толстых фолиантов то, что даже толком не представлял себе. - Как скажешь… - Лили поднялась с места и направилась к двери. - Куда ты? - спросил ей в след Малфой. - На кухню, попытаюсь приготовить нам ужин из тех продуктов, что мы взяли из дома. - Я с тобой, - догнав девушку у дверного проема, парень поцеловал ее в висок и, обняв за талию, вышел вместе с ней. Братья переглянулись и продолжили искать книгу, которая должна была дать им ответы…