***
…и появился посреди кабинета, в котором видимо проходило собрание. Драко сидел за столом, а ещё двое мужчин сидели в креслах по другую сторону, и они быстро говорили на языке, которого Гарри не понимал, но он был похож на немецкий. Когда Драко увидел Гарри, его серые глаза расширились от удивления. — Мистер Поттер, — осторожно произнес он, переводя взгляд на своих спутников. — Чему я обязан этим… удовольствием? — Чрезвычайная ситуация по квиддичу? — Слабо предложил Гарри. Драко сглотнул, затем вернулся к мужчинам и заговорил с ними на иностранном языке. Гарри понял лишь некоторые слова: «Квиддич», «Ловец» и «Поттер». Мужчины выглядели очень впечатленными, а когда уходили, даже пожали Гарри руку. Как только дверь захлопнулась, Драко повернулся к нему. — Не думаю, что мне нужно спрашивать, какого хрена, Поттер. Но какого хрена? Гарри провел дрожащими пальцами по волосам. — Прости меня, Драко. Брови Малфоя взлетели вверх. — Драко? — Малфой. Неважно, — сказал Гарри, раздраженный тем, что мужчина, с которым он трахался, против использования имен. — У меня серьезные проблемы, и мне нужна твоя помощь. А ты случайно не хочешь выпить? Гарри делал ставку на то, что он хорош в сексе, чтобы первым желанием Малфоя не было проклясть его. К его огромному облегчению, когда он опустился в одно из свободных кресел, ему подали стакан виски, наполненный на три пальца. Он сразу выпил половину, вытирая остатки на губах тыльной стороной большого пальца. — Черт, — простонал он. — Слушай, это может показаться странным, но ты помнишь ведьму из нашего потока по имени Гермиона Грейнджер? — Грязнокровка? — С усмешкой спросил Малфой и таким тоном что Гарри сразу понял, что и он не раз пользовался этим термином. Когда он поднял глаза, его замутило. — Она вроде с Когтеврана? Гарри моргнул. — Эм. Наверное. Может, ты знаешь, где она? Она вышла замуж за Рона или…? Драко громко фыркнул. — Уизли? Почему бы тебе не спросить его? Гарри вытаращил глаза. — Да. Потому что он и я. Ну, ты понял. Не дружим. — Окей, я не понял, тебя прокляли или в этом году тебя слишком часто били бладжером по голове? — Спросил Драко, перегнувшись через стол и заглядывая Гарри в глаза. — Нет. Ты, наверное, не поверишь, но сегодня утром отец и крестный ворвались в мою квартиру… — О, черт возьми, они опять пытаются спасти тебя? — Спросил Драко с полуулыбкой. — Они ведь не сдадутся? — Эм-м. — Гарри проглотил остатки виски. — Думаю, что нет. Вздохнув, Драко присел на край стола. — Возможно, когда-нибудь. Я никак не пойму, чего они от тебя хотят. Какого хрена их волнует, куда ты засунул свой член или сколько выпил за день. — Он соскользнул со стола и устроился между его ног. — Твоя палочка у тебя? Гарри молча кивнул. — Запри дверь. — Голос Драко стал низким, Гарри кое-как вспомнил запирающее заклинание, пока Драко вытаскивал его член из-под мантии. Он взял в руки его быстротвердеющий член. Гарри спрашивал себя, сможет ли он когда-нибудь забыть красный ротик Драко. Его фантазии в квиддичной раздевалке с настоящим не имели ничего общего. Это ни на что не похоже. Горячее дыхание Драко опалило его кожу, когда он наклонился облизать его член по всей длине от кончика до основания. Он взял головку в рот, сильно его посасывая, а руки Гарри непроизвольно потянулись к мягким светлым локонам. — Блядь, Малфой — выдохнул он, когда Драко начал брать все глубже и глубже. Гарри не продержался долго. Одного взгляда на то, как его член входит и выходит изо рта Драко, было достаточно, чтобы он кончил, его руки крепко схватились за плечи Драко, а его бедра в последний раз толкнулись вглубь его рта. Отстранившись Драко провёл тыльной стороной руки по губам и встал. Взгляд, который он бросил на Гарри был ровным, почти скучающим и Гарри удивился, как блондин мог сохранять такое безразличное лицо после того, как отсасывал ему. — Эм-м… — А может, ты заразный, — сказал Драко, смотря на свои ногти. — Уходи, я не могу заболеть на этой неделе. У меня встречи с этими гребаными послами. Когда Гарри обрел дар речи, он откинулся назад и разгладил свою мантию. — А за что это было? Драко откинулся на спинку стула и пожал плечами. — Это благодарность. Эти двое до смерти надоели мне. — Когда Гарри не двинулся, Драко вздохнул и помассировал переносицу. — Разве тебе не нужно идти? — Ага. Точно. Уизли. Драко закатил глаза. — Воспользуйся моим камином в приемной. А то вдруг ты со своей удачей расщепишься и потеряешь единственное что стоит беречь. — Его взгляд упал на пах Гарри, заставив того густо покраснеть. И, прежде чем Драко успел бы заметить, что и его семья — абсолютно другого человека, — он поспешил уйти. Он проигнорировал язвительный взгляд секретарши Драко и направился к камину. Взяв немного летучего пороха, он бросил его в камин и глубоко вздохнув шагнул внутрь. — Дом Рона Уизли! — сказал он и помолился, чтобы оказаться там, где ему нужно.***
Когда Гарри грациозно вывалился из камина, он с удивлением обнаружил, что находится в совершенно незнакомой квартире. Но Рон был здесь и выглядел так же обеспокоенно, как и всегда — хоть и не измученный войной и не сломленный. Гарри поймал себя на том, что оглядывается, чтобы удостовериться, что они находятся здесь одни. После минутного напряжённого разглядывания Рон вздохнул и пошёл на кухню, чтобы вернуться с пивом. Гарри взял пиво в руки хоть и не хотел, при этом задаваясь вопросом, все ли так встречают того Гарри. Дают ему выпивку, пока тот не уйдёт. Рон тяжело вздохнул кинул взгляд на кресло, которое занял Гарри, а сам опустился на диван. — Итак. Ты не хочешь рассказать мне, почему твой отец и Сириус примчались сюда минут двадцать назад и интересовались, не приходил ли ты сюда? Гарри сглотнул. — Я бы с удовольствием рассказал, но ты мне не поверишь. — Гарри поковырял этикетку на пиве, а потом поставил бутылку на стол. Его единственная надежда на то, что Гермиона сохранила память и Рону исчезла, поскольку тот не был напуган до смерти, увидев Джеймса Поттера и Сириуса Блэка живыми и здоровыми. — Они не вернутся? — Я сказал им, что не видел тебя всю неделю. Они, наверное, уже у твоего тренера. — Вряд ли, — пробормотал Гарри, но почувствовал облегчение оттого, что выиграл немного времени. Он наклонил голову и неловко взглянул на Рона. — Тебе о чем-нибудь говорит имя Гермиона Грейнджер? Рон удивился. — Гермиона Грейнджер? Девушка, которую ты ненавидел? Гарри почувствовал, как его внутренности неприятно сжались. Здесь они не друзья. Она училась на Когтевране. И судя по всему, Гарри был таким же чистокровным придурком, как и Малфой. — Значит, ты ее не знаешь. — Послушай, приятель, твой отец пришел сюда и начал нести всякую чушь о том, что ты — это не ты, и что мне нужно быть осторожным. Ты должен мне все объяснить. Гарри глубоко вздохнул и решил, что у него нет другого выбора, кроме как признаться во всем. Если кто-то и мог поверить ему, так это Рон. — Два дня назад моя лучшая подруга и твоя бывшая девушка пришла ко мне в кабинет с медальоном и чистым листом, который я должен был подписать. Рон моргнул. — Моя девушка. Гарри сглотнул и кивнул. — Ее зовут Гермиона Грейнджер. Она была Невыразимцем и работала над каким-то проектом. Гермиона сказала мне надеть медальон, и следующее, что я помню, это то, что я проснулся в кровати Драко Малфоя, который отсасывал мне. Мой отец замужем на другом парне. А Сириус и Ремус замужем друг на друге! И, похоже, я большая задница, которая слишком много пьет! Рон вытаращил глаза, а потом расхохотался. — Приятель, о чем ты говоришь? Ты употребляешь магловские наркотики? Гарри встал, схватился за свои волосы и начал расхаживать по комнате. — Рон! Черт возьми! Клянусь Мерлином, я не принимаю наркотики, и я могу выпить флакон Веритасерума, чтобы доказать, что все, что я говорю — это правда. Когда я был ребенком, безумный Темный Лорд убил моих родителей, и благодаря кровной магии я был спасен, а его тело уничтожено. Только спустя десять лет он возвращается: сеет хаос, почти все, кого мы когда-либо знали и любили, умерли, а Гермиона что-то сделала, и теперь я здесь, и никто кроме меня ничего не помнит! Рон уставился на него поджав губы в тонкую линию и наклонившись вперед. — Может быть, ты просто устал. Или у тебя психический срыв. Может быть… — Это не так! — Воскликнул Гарри. — Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты поверил мне, но я больше так не могу. Рон поджал губы, хлопнул себя по бедрам и поднялся. — Хорошо. Ты же знаешь, как мы можем решить эту проблему. Гарри моргнул. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что мы можем решить эту проблему. Как ты и предложил: с помощью Веритасерума. Или мы можем посмотреть твои воспоминания с помощью легилименции или омута памяти и узнать, твои ли это воспоминания, и не менял ли их кто. Если хочешь доказать это, то давай докажем. Твой отец глава Аврората, так что… Гарри сглотнул, зная какими приемами может воспользоваться его отец. Если Рон не помнит, значит и Гермиона тоже не помнит. — Ты мне не веришь. Рон уставился на него и рассмеялся. — Не верю, но и не похоже, что ты мне врешь. Если ты действительно не другой человек, а Гарри, то я не знаю, чем тебе помочь. Возможно, тебе поможет долгий спокойный отдых в больнице Святого Мунго. Гарри фыркнул и покачал головой. — Сейчас даже это звучит довольно неплохо.***
Рон послал Джеймсу сову и в течение часа получил ответ. Они должны встретиться в кабинете Джеймса, и хоть Джеймс обещал не привлекать к этому других Авроров, Гарри не питал особых надежд. Он не удивился бы, если его сразу по прибытии зачаруют и закуют в цепи. Однако, когда он вошёл в кабинет, там был только Джеймс. Не было даже Сириуса, что заставило его нервничать ещё больше. С ним он был знаком дольше, хоть тот и отсидел двенадцать лет в Азкабане. Джеймс же для него был больше мифом. Он знал его лишь по рассказам, воспоминаниям и немногочисленным фотографиям. Гарри должен сидеть в одном кабинете с незнакомцем, который вырастил того другого Гарри. Это было несправедливо. Что бы Гермиона ни сделала для Гарри, но она отняла у него возможность быть воспитанным родителями. Как бы то ни было, но это правда. Что, возможно, подумал он, с усмешкой садясь на место, которое указал ему Джеймс, было неплохо. Глубоко вздохнув, Гарри вцепился в подлокотники и спокойно встретился с взглядом Джеймса. — Рон сказал, что ты попал под какое-то заклинание Невыразимцев. Гарри сглотнул. — Да. Я… моя подруга. Одна моя подруга работала над одним проектом. Она пришла ко мне в кабинет за подписью и, получив ее, дала мне медальон. Видимо, потом они провели заклинание. — Ты хоть представляешь себе природу этого заклинания? — Спросил Джеймс, сжав челюсти и сложив руки на столе, слева лежала его волшебная палочка. Гарри моргнул. — Нет. Но у меня есть предположение. Я думаю, что она… или команда Невыразимцев… использовали маховик, чтобы уничтожить Тома Риддла. Джеймс моргнул, испугавшись. — Том Риддл. Волдеморт? Гарри облизнул губы. — Я не знаю здешнюю историю. Но да, Волдеморт. Джеймс откинулся на спинку стула потирая переносицу. — Он был темным магом, набиравшим силу в пятидесятых и шестидесятых годах. Но он потерпел поражение против Министерства задолго до того, как я поступил в Хогвартс. Я думаю, что он даже не упоминается в наших учебниках истории. — Я не знал, — с несчастным видом ответил Гарри, — потому что я, черт возьми, не помню вашу историю. — Он судорожно вздохнул. — До того, как Гермиона осуществила это, — он обвел рукой комнату, — Волдеморт был волшебником, который убил тебя и маму. Из-за кровной защиты, когда он направил палочку на меня его заклинание отрикошетило в него, и он умер. Но у него были крестражи. И благодаря им и его слугам он восстал. Была война. Многие погибли, но в итоге нам удалось его уничтожить. Джеймс медленно моргнул. — Каким образом? — Дамблдор. Он показал мне, где искать крестражи. Рон, Гермиона и я потратили целый год, выслеживая их и уничтожая. — Как? Гарри услышал вопросительный нотки в голосе отца, и это заставило его улыбнуться. — С помощью разных вещей. Меч Гриффиндора. На втором курсе он впитал в себя яд василиска и приобрел его свойства. Для остальных мы использовали клыки Василиска. Дамблдору удалось уничтожить один крестраж в кольце, но он никогда не рассказывал как. В итоге Волдеморт снова стал человеком и умер от Авады. Сделав несколько глубоких вдохов и облизнув губы, Джеймс спросил: — Сколько тебе было лет, когда умерли твои родители? Гарри расстроился из-за того, что Джеймс не считал его своим сыном, но винить его было тяжело. — Полтора года. — И ты жил с…? — Петуния и Вернон Дурсли, — сказал Гарри с легкой усмешкой. Глаза Джеймса расширились. — Ты лжешь. Лили никогда бы не послала тебя к этим… этим… — У нее не было выбора, поскольку она была мертва, — возразил Гарри сердито, но вовремя спохватился. — Сириус был моим крестным отцом, но, к сожалению, твой дружок Питер Петтигрю подставил его, и Сириуса посадили в Азкабан за предательство на двенадцать лет. — А Ремус? — Даже не знаю. Наверное, из-за того, что он оборотень, министерство не доверило ему меня, — ответил Гарри и увидел понимание в глазах Джеймса. Скорее всего оборотни и в этом мире были изгоями. — Была ещё какая-то кровная защита, поэтому меня отдали Петунье как родной тёте. Поверь, меня там недолюбливали. — В это я верю, — сказал Джеймс. — Потом ты пошёл в Хогвартс? Гарри кивнул. — Хагрид принес мне письмо. Отвез меня в Косой переулок. В поезде я встретил Рона и его братьев. Во время летних каникул я возвращался к Дурслям, но иногда проводил несколько недель с Уизли. Джеймс сцепил зубы. — А Сириус? — Сбежал. На третьем курсе. В тот год Ремус преподавал защиту, и тогда же Петтигрю снова появился. — Питер, — выдохнул Джеймс. — Что с ними случилось? Гарри рассмеялся, вспоминая ту ночь. — Ремус научил меня вызывать Патронус. Кстати, мой Патронус — олень. Был. Я не уверен, что он сейчас такой же. — задумался Гарри поправляя очки. — В итоге Питера раскрыли. Я помешал Сириусу и Ремусу убить его. Подумал, что ты был бы против этого, — очень тихо добавил Гарри, не глядя на отца. — Питер сбежал, и Сириусу тоже пришлось податься в бега. Ремуса уволили, когда Снейп раскрыл его секрет… — Снейп? — Спросил Джеймс, и Гарри поднял глаза. — Он преподавал зельеварение. Если тебя это утешит, он тоже умер. Услышав это Джеймс почти улыбнулся. Почти. — А что было потом? — А потом все пошло к чертям. Петтигрю подослал шпиона в Хогвартс. Парень с шестого курса был убит. Волдеморт использовал мою кровь, чтобы вернуть себе тело и захватить волшебный мир. Дамблдор умер, очень много людей погибло. Мы стали ветеранами войны, которые, черт возьми, не могут спать по ночам из-за кошмаров. А потом Гермиона захотела облегчить всем боль, заигравшись с временем. И вот я здесь. — отчаянно добавил Гарри. Джеймс прикусил нижнюю губу. — Никто в это не поверит. — Я знаю, — рявкнул Гарри. — Я знаю, как это фигово звучит. Поверь, я сам не уверен, что это не больной сон, вызванный передозировкой каким-нибудь зельем для сна или чем-то похожим. Но я не могу придумать другого объяснения этому. Я готов пройти любые испытания, которые вы захотите провести, лишь бы не чувствовать, что ты хочешь отправить меня в Азкабан. Джеймс встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Гарри издал натянутый смешок, задаваясь вопросом, пошёл ли он за охраной, чтобы его арестовать. Или может быть его хотят отправить на поцелуй. Сейчас он был готов ко всему, потому что чувствовал, что медленно и верно сходит с ума. Однако мгновение спустя Джеймс вернулся с маленькой бутылочкой и медальоном. Он поставил их на середину стола. — Я не могу дать тебе Веритасерум. Подозревать своего сына в странном поведении из-за того, что он не ведет себя как полная задница, этого недостаточно. Однако ты можешь принять его добровольно. Три капли хватит на один час. Этого времени достаточно, чтобы убедиться, что ты говоришь правду. Гарри схватил бутылку и замер. — Ты ведь знаешь, что к этому можно выработать иммунитет, да? — Знаю, — сказал Джеймс. — Но ты не солжешь мне. — Откуда ты знаешь? — Спросил Гарри, откупоривая бутылку и беря пипетку. — Ты бы не обратил на это мое внимание. Я не первый год этим занимаюсь. Ты не под действием оборотного или какого-то другого зелья, а это значит, что ты мой сын. По крайней мере, тело. И твои глаза не лгут. — Ты бы предпочёл, чтобы все, что я сказал, было ложью? — Спросил Гарри, и его голос предательский дрогнул. Впервые с тех пор, как Джеймс сел, Гарри увидел, как в его глазах промелькнуло сожаление. — Я даже не знаю. Все, что я знаю, это то, что, если ты выпьешь это зелье, мы сможем выяснить, что нам начать делать. Кивнув, Гарри капнул себе три капли зелья на язык. Всего через несколько секунд он почувствовал, как туман начинает заволакивать его, и голос Джеймса хлынул на него, как холодная вода. Его рот двигался сам по себе, и он без колебаний отвечал на каждый заданный ему вопрос.***
Когда действие зелья начало ослабевать, Гарри скривился. От долгого разговора у него онемела челюсть, а когда он поднял взгляд на Джеймса, то понял, что тот еле сдерживает слёзы. Он помнил лишь обрывки вопросов, но предположил, что ответил на все вопросы в мельчайших подробностях. О смертях. О своём детстве. Обо всем том, что он упустил. Руки Джеймса были стиснуты так крепко, что Гарри стало не по себе. — Прости, — пробормотал Гарри. — Не надо, — сказал Джеймс и откашлялся. — Я не знаю, что сказать, Гарри. Но не надо извиняться. Гарри взглянул на медальон и вздохнул. — Я не знаю, почему она так поступила со мной. Зачем сохранила мою память? Почему все остальные живут своей новой жизнью, но не я? Почему я должен смотреть на ожившие трупы? Рука Джеймса дернулась, как будто он хотел протянуть ее, но сдержал себя. — Что ты будешь делать, Гарри? Моргнув, Гарри испуганно рассмеялся. — Даже не знаю. Мы могли бы исправить все это. Наверное. Найти способ вернуться к тому времени, когда та команда прибыла сюда, и остановить их. Это должно все вернуть обратно. — Ты хочешь вернуться? Гарри громко засмеялся. — Ты спрашиваешь меня, хочу ли я вернуться в то время, когда вся моя семья мертва? Туда, где Тедди сирота? Где жестокая война разорвала мой мир на части, и он только начал восстанавливаться? Джеймс сглотнул. — Хорошо… — Послушай, я знаю, что ты хочешь вернуть своего сына. Он твой сын, а не я, поэтому… Джеймс поднял руку останавливая его. — Формально так оно и есть. Если я правильно понимаю, это не какая-то параллельная вселенная, где мой сын разгуливает по вашему разрушенному войной миру. Ты — это он. Тебя просто… переместили. Гарри выдохнул. — Ты же понимаешь, что я ничего не помню о вас? Ты не воспитывал меня. Я все еще сирота, который одиннадцать лет прожил в чулане под лестницей. Джеймс напрягся, почти потянувшись за палочкой. — Гарри, я… — Он замолчал, потом перевел дыхание. — Мне нужно все это обсудить с остальными. Гарри сглотнул, но тут же вспомнил, что Джеймс замужем за Регулусом Блэком. Его второй отец. У него было миллион вопросов, но он не знал, имеет ли право их задавать. — Ты мне веришь? — Я верю. Как бы безумно это не звучало. В этом медальоне что-то есть. Какие-то чары, но я не могу понять какие. Гарри посмотрел вниз, потом снова вверх. — Можешь оставить его себе. Честно говоря, я даже не знаю, для чего он. А ведь я тоже работал аврором. На этот раз Джеймс не смог сдержать тихого смеха. — Иди домой, Гарри. Возвращайся к себе и поспи немного. Съешь чего-нибудь. Отправь сову своему тренеру, предупреди, что пропустишь этот сезон. Гарри тоже расхохотался. — Ты прав, я давненько не сидел на метле и не играл в квиддич. — Он потер лицо. — Спасибо за то, что не арестовал меня. И за то, что снова не пустил в меня какое-нибудь заклятие. Джеймс выглядел немного пристыжено. — Прости, я не должен был… мы не должны были так на тебя набрасываться. — Все в порядке, — сказал Гарри и встал. Джеймс последовал его примеру и, прежде чем он успел уйти, остановил его. — Когда ты вчера увидел Сириуса. И Ремуса. Всех нас… Гарри склонил голову. — Да. Я должен был рассказать тогда, но это было… вы все были там, и вы были мертвы, и… — его голос снова надломился, и внезапно он обнаружил, что его крепко обнимают. Он хотел оттолкнуть Джеймса, отказаться от утешения, потому что вполне возможно, что Джеймс и другие захотят вернуть того Гарри обратно. Но по какой-то причине он не смог оттолкнуть его. По какой-то причине он не смог остановить поток слез, потому что ему дали то, что он хотел так долго, так чертовски сильно. Когда слезы наконец прекратились, он поднял глаза, чувствуя себя немного смущенным. — Все в порядке? — Тихо спросил Джеймс. Гарри кивнул, не разжимая объятия. — Как ты собираешься убедить их? Сириус упрямый засранец. Джеймс рассмеялся, затем отстранился и указал на маленький шар на своем столе. — Я все записал. Если они не поверят мне на слово, то хотя бы поверят в это. Гарри выдохнул. — Все в порядке. И я не буду… вы же не оставите меня одного? Джеймс недолго сомневался, а потом протянул руку и погладил Гарри по щеке. — Ты не останешься один. Завтра кто-нибудь из нас придёт. Я обещаю. Гарри выдохнул, не подозревая, что задержал дыхание, пока ждал ответа. Однако он не мог не оглянуться, пока шел к камину. Рон не ждал его, что и неудивительно. Скорее всего, Рону все расскажут, как только Джеймс объяснит все семье. А потом… Потом Гарри поймет, что наконец-то попал туда, где ему самое место.