Держаться за воздух

— Поттер! Ты то мне и нужен! Борис произнёс это таким тоном, словно мы виделись полчаса назад, разминулись, а теперь он снова нашёл меня среди толпы; будто он вовсе не вломился без приглашения в дом людей, которых не знает. — Простите, это… — я перевёл взгляд на удивлённое лицо миссис Барбур, пытаясь сообразить, как представить Бориса. — Да, уж простите, — оборвал меня Борис и обратился ко всем присутствующим, словно только что их заметил, — что прерываю ваш… Семейный? — Борис вопросительно глянул на меня, — ужин, но, боюсь, мне очень срочно нужно забрать Пот… Теодора с собой. «Что значит "забрать с собой"», — всколыхнулось во мне вялое возмущение, потому что вместе с ним эти слова воспринимались мной и как спасение. В духе Бориса, конечно. — Никак нельзя! — первой пришла в себя Китси, схватив меня за руку в попытке усадить обратно за стол (потому что я уже начал было подниматься, следуя за желанием быть спасённым) и посмотрела на Бориса словно на какое-то недоразумение; будто ожидая, что, хлопнув себя по лбу, Борис поймёт, какую глупость он учудил, пытаясь вырвать меня из её тщательно расписанных планов. Но Борис лишь с нетерпением смотрел на меня тем самым взглядом, знакомым мне ещё с детства — «валим отсюда» — значение которого пусть Китси понять и не могла, но поняла другое: её восклицание осталось незамеченным. Поэтому она ещё раз, словно ребёнок, стиснула мою руку. — Мы приглашены сегодня на вечеринку. Тео, ты же помнишь, да? Начало в девять, и нам никак нельзя её пропустить. — А ты настойчивая. И хорошенькая, — произнёс Борис, но Китси не успела принять комплимент, потому что тут же Борис посмотрел уже на меня, — Скажи своей хорошенькой, что мы уходим. — А что собственно случилось? — меня снова опередили, не дав сказать и слова. И я даже не мог толком удивиться тому, что заговорила именно миссис Барбур, которая, мне давно казалось, редко заводила разговор с кем-либо первой, и я был уверен, что даже появление незнакомца в её доме не станет исключением; мне казалось, что она просто будет смотреть на происходящее, как на какую-то не самую профессиональную постановку. Но, признаться, вот уже несколько минут это именно я, а не она, находился будто на спектакле, потому что нахождение Бориса среди декораций семьи Барбур было уж слишком… вычурным. Мне не верилось, но в её голосе слышались нотки беспокойства, которые заставили меня внутренне улыбнуться, представив реакцию давней миссис Барбур на такое наглое появление кого-либо из друзей своих детей в её доме. И я уверен, что хоть раз, но такое происходило, с Платом уж точно. К слову, тогда меня даже удивила реакция Плата: он смотрел на Бориса во все глаза, словно не верил тому, что они перед собой видели. Уже позже я узнал, что Плат был весьма наслышан об «опасном украинце Боре-Ганджубасе»; наверное, тогда он действительно был изумлён больше остальных. Особенно, когда понял, что этот «опасный тип» имеет отношение ко мне. И что это отношение весьма не деловое — личное. А это стало понятно каждому после неохотных слов Бориса (а может быть эта неохотность показалось только мне, ведь я не привык видеть Бориса, общающегося с «цивилизованными» людьми; будто он всё ещё был подростком в моих глазах, который всячески избегал «нудных расспросов взрослых» и жаждал только скорее остаться со мной наедине): — Наша собака заболела. — Что? Поппер? Что с ним? — Ваша собака? — Да, у нас с Потт… с Тео общая собака. Хотя если задуматься, это собака Ксандры, но она даже обрадовалась, когда узнала, что ты забрал Попчика в Нью-Йорк… — Ксандра это та… неординарная женщина, которая приезжала за Тео вместе с его отцом? — Что с Поппером? — Я бы назвал Ксандру иначе, но вы выразились весьма уместно... — вопросительный взгляд в мою сторону, — миссис Барбур (?). — Борис. Что. С Поппером. — Да, не волнуйся ты так, Поттер. Слушай, всё было хреново, но Попчик уже в больнице… — В больнице?? — Ну, а что мне было ещё делать? На днях у него начал болеть живот… — На днях?? — Ну, ладно-ладно, прости. Но я не хотел тебя беспокоить. Борис, сказал бы мне ты, не нужно было давать ему столько жареного бекона и хлеба… — И его надо чаще поить… — И надо было тебе, Борис, его чаще поить… Но вот я здесь. И говорю: Попчик в больнице, с ним всё будет хорошо, слышишь? Врач мне поклялся, что сделает всё так, что всё с ним снова будет хорошо. — Не нужно было… — Ой, всё, перестань. Между прочим — и даже врач это подтвердил — Попчик слишком толстый. А я говорил тебе: ты его раскормил. Я говорил ему! Ещё десять лет назад, я говорил: береги Попчика, а он его раскормил. Ну и к чему это привело? Кто остался в плюсе? А я скажу вам кто: врач, который лечит сейчас Попчика, потому что даже мои зубы стоили дешевле, чем обойдутся нам все эти собачьи процедуры и операция… — Операция? — Поттер, всё, выдохни, операцию сделали ещё утром… — Утром? — Он скоро очнется от наркоза и.. — Борис! — Его можно будет навестить. — Так вы познакомились в Лас-Вегасе? Тео о Вас не рассказывал… Борис. — Вот как? — А что, ты хочешь, чтобы я о тебе рассказал? Что я звал тебя с собой, а ты не приехал? Что я, как идиот, скучал по тебе так сильно, что учил чёртов разговорный русский несколько лет, потому что он напоминал мне о тебе? Или о том, что ты… Не важно. Поехали к Попчику. — О том, что я — что, Поттер? — Ничего. — Ты о том поцелуе у такси? — Борис. — Поцелуе? — сразу несколько обескураженных голосов. — Да, я поцеловал его в губы, когда этот идиот решил внезапно сорваться и бросить меня одного в той проклятой пустыне. Я думал, он всё поймёт и останется. Но он даже мои наставления о Попчике пропустил, куда там… — Да я их даже не помню, уж прости, но твой поступок несколько меня ошарашил. И что я должен был понять, Борис? — Что ты совершаешь ошибку, например? — Это я, если тебе станет легче, уже понял! — И что я тебя… — Борис, заткнись! — Мальчики... — Китси прижимала ладонь к губам, а в её голосе я впервые за долгое время услышал понимание. Не только меня, как это бывало, когда мы ещё просто дружили. Это было понимание, подобно тому, которое происходит лишь, когда тебя осеняет нечто столь очевидное, что ты забываешь как дышать. И не перестаешь задаваться вопросом: как же я раньше этого не замечал? Этим же вопросом задавался уже и я сам, сидя в машине рядом с Борисом, на лице которого мелькали отсветы уличных огней, и лицо которого мне было необходимо видеть рядом с собой постоянно; необходимо, как воздух.