***
— Вы знаете, что делать, мистер Поттер, — сказала Амбридж, мило улыбаясь Гарри. Гарри взял перо и посмотрел в окно. Если бы он просто сдвинул свой стул на дюйм или около того вправо… Под предлогом того, что он подвинулся ближе к столу, ему это удалось. Теперь он видел вдалеке команду Гриффиндора по квиддичу, парящую над полем, в то время как полдюжины черных фигур стояли у подножия трех высоких колец, очевидно, ожидая своей очереди на отбор в команду. На таком расстоянии было невозможно определить, кто из них Рон. Я не должен лгать, — написал Гарри. Порез на тыльной стороне его правой руки открылся и снова начал кровоточить. Я не должен лгать. Порез углубился, обжигая и причиняя боль. Я не должен лгать. Кровь стекала по его запястью. Он бросил еще один взгляд в окно. Тот, кто сейчас защищал ворота, справлялся с этим из рук вон плохо. Кэти Белл забила дважды за те несколько секунд, что Гарри осмелился смотреть в окно. Очень надеясь, что вратарем был не Рон, он снова опустил глаза на пергамент, испачканный каплями крови. Я не должен лгать. Я не должен лгать. Он поднимал голову всякий раз, когда думал, что может рискнуть, если слышал скрип пера Амбридж или открывание ящика стола. Третий участник, проходящий пробы в команду, был довольно хорош; четвертый был ужасен; пятый уклонился от бладжера исключительно хорошо, но затем пропустил очень простой бросок. Небо темнело, и Гарри сомневался, что вообще сможет разглядеть шестого и седьмого участника. Я не должен лгать. Я не должен лгать. Пергамент теперь был весь испещрен каплями крови с тыльной стороны его руки, которая теперь горела от боли. Когда Гарри снова поднял глаза, уже наступила глубокая ночь, и квиддичного поля больше не было видно. — Давайте посмотрим, поняли ли вы то, что я хотела вам передать, верно? — послышался мягкий голос Амбридж полчаса спустя. Она подошла к нему, протянув короткие пальцы с кольцами к его руке. А потом, когда она взяла Гарри за руку, чтобы рассмотреть слова, врезавшиеся в его кожу, боль обожгла не тыльную сторону ладони, а шрам на лбу. В то же время у него появилось очень странное ощущение где-то в районе живота. Гарри вырвал свою руку из ее хватки и вскочил на ноги, уставившись на нее. Амбридж снова посмотрела на него, и улыбка растянула ее широкий, дряблый рот. — Это больно, правда? — тихо спросила она. Гарри не ответил. Его сердце колотилось, как бешеное. Она говорила о его руке или знала, что он только что почувствовал боль в шраме? — Что ж, полагаю, я высказала свою точку зрения, мистер Поттер. Вы можете идти. Гарри схватил свою школьную сумку и как можно быстрее вышел из кабинета Амбридж. Успокойся, — сказал он себе, взбегая по лестнице. — Сохраняй спокойствие, это не обязательно означает то, что ты думаешь… — Мимбулус мимблетония! — выдохнул он Толстой даме, которая, качнувшись, открыла проход в гостиную. Его приветствовал оглушительный рев. Рон подбежал к нему, сияя во все лицо и расплескивая сливочное пиво из кубка, который он сжимал в руке. — Гарри, я сделал это, я в деле, я — вратарь! — Что? О, великолепно! — сказал Гарри, пытаясь улыбнуться естественно, в то время как его сердце продолжало биться быстрее, а рука пульсировала и кровоточила. — Выпей сливочного пива. — Рон протянул ему бутылку. — Я не могу в это поверить! А куда делась Гермиона? — Она там, — сказал Фред, который тоже пил сливочное пиво, и указал на кресло у камина. Гермиона дремала в нем, ее бокал опасно покачивался в руке. — Ну, она сказала, что рада за меня, когда я рассказал ей, — сказал Рон, выглядя немного расстроенным. — Пусть спит, — поспешно сказал Джордж. Прошло несколько мгновений, прежде чем Гарри заметил, что у нескольких первокурсников, собравшихся вокруг них, были безошибочные признаки недавнего кровотечения из носа. — Иди сюда, Рон! Посмотрим, подходит ли тебе старая мантия Оливера, — позвала Кэти Белл. — Мы можем поменять его имя на мантии на твое… Когда Рон отошел, к Гарри подошла Анджелина. — Извини, что я была немного резка с тобой раньше, Поттер, — неожиданно сказала она. — Знаешь, управление командой жутко утомительно, и я начинаю думать, что иногда была несправедлива по отношению к Вуду. — она смотрела на Рона поверх бокала, слегка нахмурившись. — Послушай, я знаю, что он твой лучший друг, но он не настолько хорош, — прямо сказала она. — Я думаю, что после небольшой тренировки он станет играть лучше. В его семье было много хороших игроков в квиддич. Я рассчитываю на то, что у него окажется больше таланта, чем он показал сегодня, если честно. Вики Фробишер и Джеффри Хупер в этот вечер летали куда лучше него. Но Хупер — настоящий нытик, он всегда жалуется на что-то, а Вики участвует во всевозможных обществах. Она призналась, что если бы тренировки совпали с расписанием ее Клуба Чар, она бы предпочла Клуб. Как бы то ни было, завтра в два часа у нас тренировка, так что просто убедитесь, что на этот раз будешь там. И сделай мне одолжение, помоги Рону, как сможешь, хорошо? Он кивнул, и Анджелина вернулась к Алисии Спиннет. Гарри подошел и сел рядом с Гермионой, которая резко проснулась, когда он поставил свою сумку. — О, Гарри, это ты… рад за Рона, не так ли? Я так… так… так устала, — зевнула она. — Я не спала до часу ночи, делая новые шляпы для эльфов. Они исчезают как сумасшедшие! И действительно, теперь, когда он посмотрел, Гарри увидел, что по всей комнате были спрятаны шерстяные шляпы, там где неосторожные эльфы могли случайно их подобрать. — Отлично, — рассеянно сказал Гарри; он почувствовал, что если никому не расскажет о том, что случилось, то точно лопнет. — Послушай, Гермиона, я только что был в кабинете Амбридж, и она коснулась моей руки… Гермиона внимательно слушала его рассказ. — Ты беспокоишься, что Сам-Знаешь-Кто контролирует ее так же, как он контролировал Квиррелла? — Ну, — сказал Гарри, понизив голос, — это ведь возможно, не так ли? — Думаю, да, — ответила Гермиона, хотя ее слова прозвучали несколько неуверенно. — Но я не думаю, что он может управлять ею так же, как управлял Квирреллом, я имею в виду, что теперь он снова жив, не так ли, у него есть свое собственное тело, ему не нужно чье-то еще. Полагаю, он мог бы наложить на нее Империус… Гарри некоторое время смотрел, как Фред, Джордж и Ли Джордан жонглируют пустыми бутылками из-под сливочного пива. — Но в прошлом году твой шрам болел, когда тебя никто не трогал, и разве Дамблдор не говорил, что это связано с тем, что в тот момент Сам-Знаешь-Кто испытывал сильные эмоции? Я имею в виду, может быть, это вообще не имеет никакого отношения к Амбридж? Может быть, это просто совпадение, что это произошло, когда она была рядом с тобой? — Она злая, — решительно заявил Гарри. — Испорченная. — Да, она ужасна, но..... Гарри, я думаю, ты должен сказать Дамблдору, что у тебя болит шрам. Второй раз за два дня ему посоветовали пойти к Дамблдору, и его ответ Гермионе был точно таким же, как и ответ Рону. — Я не собираюсь беспокоить его этим. Как ты только что сказала, это не так уж и важно. Шрам болел все лето — просто сегодня вечером было немного хуже, вот и все… — Гарри, я уверена, что Дамблдор хотел бы узнать об этом… — Да, — сказал Гарри, прежде чем смог остановить самого себя, — это единственная часть меня, которая волнует Дамблдора, не так ли, мой шрам? — Не говори так, это неправда! Гарри фыркнул. — Гарри, может быть, тебе стоит рассказать Эдварду? — взволновано спросила Гермиона. — Эдвард ничего не знает о моем шраме, он не может помочь, — раздраженно ответил Гарри. — Я думаю, что напишу и расскажу об этом Сириусу, посмотрим, что он скажет… — Гарри, ты не можешь написать такое в письме! — встревожилась Гермиона. — Разве ты не помнишь, Грюм сказал нам быть осторожнее с тем, что мы пишем! Мы не можем быть уверены, что сову не перехватят! — Ладно, ладно, тогда я ему ничего не скажу! — недовольно сказал Гарри. Он поднялся на ноги. — Я иду спать. Скажешь это Рону, ладно? — О нет, — проговорила Гермиона с облегчением, — если ты идешь, значит, я тоже могу пойти, и это не сочтут за грубость. Я совершенно измотана и хочу сделать еще несколько шляп завтра. Слушай, ты можешь помочь мне, если хочешь, это очень весело! У меня получается все лучше, я могу делать узоры, разные петли и все такое. Гарри посмотрел ей в лицо, сияющее от радости, и попытался сделать вид, что его хоть немного привлекает это предложение. — Э-э… Нет, спасибо, не буду, — сказал он. — Э-э… не завтра. У меня куча домашних заданий… И он поплелся к лестнице, ведущей в спальню для мальчиков, оставив Гермиону слегка разочарованной его ответом.***
Суббота, на следующий день. Совятня. — Интересно, почему Филч решил, что ты отправляешь навозные бомбы? — спросила Чжоу, поднося сову к окну. Гарри пожал плечами. Его и самого интересовал этот вопрос. Хотя, если говорить честно, на текущий момент это была наименьшая из его проблем. Они вместе вышли из Совятни. У входа в коридор, который вел в западное крыло замка, Чжоу сказала: — Мне сюда. Ну я… Увидимся позже, Гарри. — Да… увидимся. Она улыбнулась ему и ушла. Гарри пошел дальше, чувствуя себя спокойно и радостно. Он умудрился поговорить с Чжоу и ни разу не смутиться… Ты был очень храбрым, когда противостоял ему в одиночку. Чжоу назвала его храбрым… она не ненавидела его за то, что он был жив… Конечно, она предпочла Седрика, он знал это… хотя, если бы он пригласил ее на бал раньше Седрика, все могло бы сложиться иначе… казалось, она искренне сожалела, что ей пришлось отказаться, когда Гарри тогда ее об этом спрашивал… — Доброе утро, — весело поздоровался Гарри с Роном и Гермионой, когда присоединился к ним за гриффиндорским столом в Большом зале. — Чему ты так радуешься? — спросил Рон, удивленно глядя на Гарри. — Э… Сегодня квиддич, — радостно сказал Гарри, придвигая к себе большое блюдо с яичницей и беконом. — О… да… — сказал Рон. Он отложил кусок тоста, который ел, и сделал большой глоток тыквенного сока. Затем он сказал, — Послушай… ты ведь не против пойти со мной на поле чуть пораньше, правда? Просто чтобы… э-э… немного попрактиковаться со мной перед началом тренировки? Так я смогу, ну, немного лучше освоиться. — Да, конечно, — согласился Гарри. — Послушайте, я не думаю, что вам стоит это делать, — серьезно сказала Гермиона. — Вы оба и так сильно отстали с домашними заданиями… Она не закончила фразу — прибыла утренняя почта, и, как обычно, «Ежедневный пророк» был доставлен ей филином, который приземлился в опасной близости от сахарницы и вытянул лапу. Гермиона сунула кнат в кожаный мешочек, взяла газету и критически просмотрела первую страницу, когда птица улетела. — Что-нибудь интересное? — сказал Рон. Гарри ухмыльнулся, зная, что Рон лишь старается отвлечь ее от темы домашнего задания. — Нет, — вздохнула она, — просто болтовня о том, что басист из «Ведуний» женится. Гермиона развернула газету и исчезла за ней. Гарри снова принялся за яичницу с беконом. Рон смотрел на высокие окна, и вид у него был слегка озабоченный. — Подождите минутку, — вдруг сказала Гермиона. — О нет… Сириус! — Что случилось? — сказал Гарри, хватая газету с такой силой, что она порвалась пополам, причем он и Гермиона держали по половинке. — «Министерство магии получило информацию из надежного источника о том, что Сириус Блэк, печально известный массовый убийца… бла-бла-бла… В настоящее время скрывается в Лондоне!» — прочла Гермиона страдальческим шепотом. — А что это за история с убийцей? — вмешался Эд из-за их спины, заставив Троицу подпрыгнуть. — Эд, я тебя не заметил, ты такой коро… — Я не коротышка! — Тише, Эд, Рон. — Люциус Малфой, я готов поспорить на что угодно, — сказал Гарри тихим, полным ярости голосом. — Он действительно узнал Сириуса на платформе… — Что? — встревоженно спросил Рон. — Ты не сказал… Гарри и Гермиона раздраженно шикнули на него. »…предупреждает магическое сообщество, что Блэк очень опасен… убил тринадцать человек… вырвался из Азкабана…» дальше обычная чушь, — заключила Гермиона, откладывая свою половину газеты и со страхом глядя на Гарри и Рона. — Ну, он просто не сможет снова выйти из дома, вот и все, — прошептала она. — Дамблдор предупреждал его не делать этого. Гарри мрачно посмотрел на оторванный кусок «Пророка». Большая часть страницы была посвящена рекламе магазина мантий мадам Малкин на все случаи жизни, в котором, по-видимому, была распродажа. — Эй! — воскликнул он, расправляя газету так, чтобы Гермиона и Рон могли видеть. — Посмотрите на это! — У меня уже есть все мантии, какие надо, — сказал Рон. — Нет, — ответил Гарри. — Смотри… вот эта часть… Эд, Рон и Гермиона наклонились поближе, чтобы прочитать; заметка была едва ли в дюйм длиной и помещалась в самом низу колонки. Она гласила: ВТОРЖЕНИЕ В МИНИСТЕРСТВО Стерджис Подмор, 38 лет, проживающий в доме номер два, Лабурнум Гарденс, Клэпхем, предстал перед Визенгамотом по обвинению в незаконном проникновении и попытке ограбления Министерства магии 31 августа. Подмор был арестован дежурным волшебником Министерства магии Эриком Мунком, который обнаружил его, пытающимся прорваться через сверхсекретную дверь в час ночи. Подмор, который отказался от показаний в свою защиту, был осужден по обоим обвинениям и приговорен к шести месяцам в Азкабане. — Стерджис Подмор? — медленно произнес Рон. — Это тот парень, который выглядит так, будто его голова покрыта соломой, да? Он один из Орд… — Рон, тсс! — сказала Гермиона, испуганный оглядываясь вокруг. — Шесть месяцев в Азкабане! — потрясенно прошептал Гарри. — Только за то, что пытался пройти через дверь! «Если бы кто-то вломился в дверь фюрера, я полагаю, что наказание было бы куда хуже, чем тюрьма…» — подумал Эдвард. — Не говори глупостей, это было не только за попытку проникнуть в дверь. Что он делал в Министерстве Магии в час ночи? — выдохнула Гермиона. — Как ты думаешь, он что-то делал для Ордена? — пробормотал Рон. — Подождите минутку… — медленно произнес Гарри. — Стерджис же должен был прийти и проводить нас, помните? Друзья посмотрели на него. — Да, он должен был быть частью охраны, сопровождающей нас на Кингс-Кросс, помнишь? И Грюм был очень раздражен из-за того, что он не пришел. Так что, скорее всего, он не был на задании для них, верно? — Ну, может быть, они не ожидали, что его поймают, — сказала Гермиона. — Это может быть подстава! — взволнованно воскликнул Рон. — Нет, послушай! — он продолжал, драматически понизив голос при виде грозного выражения лица Гермионы. — Министерство подозревает, что он один из людей Дамблдора, поэтому… я не знаю… они заманили его в Министерство, а он вообще не пытался пройти через эту дверь! Может быть, они просто что-то придумали, чтобы поймать его! Последовала пауза, пока Гарри, Эд и Гермиона обдумывали это. Гарри подумал, что эта версия кажется неправдоподобной. Гермиона же напротив, выглядела довольно впечатленной. — Знаешь, я бы нисколько не удивилась, если бы это оказалось правдой. Она задумчиво сложила свою половину газеты. Когда Гарри положил нож и вилку, она, казалось, вышла из своей задумчивости. — Хорошо, я думаю, что мы должны сначала заняться этим эссе для Спраут о самооплодотворяющихся кустах, и если нам повезет, то сможем до обеда начать практиковать заклинание Инаниматус Коньюрус для Макгонагалл… Гарри почувствовал легкий укол вины при мысли о груде домашних заданий, ожидающих его наверху, но небо было ясным, бодряще голубым, и он уже неделю не летал на своей Молнии… — Эд, ты можешь нам помочь? — Увы, ничем помочь не могу, — ответил Эдвард. — Разве что немного с зельями или травологией, вот и все. — Я имею в виду, что мы можем сделать задания сегодня вечером, — сказал Рон, когда они с Гарри направились к полю для квиддича, их метлы были перекинуты через плечо, и страшные предупреждения Гермионы, что они провалят все свои СОВ все еще звенели у них в ушах. — И у нас есть завтрашний день. Она слишком волнуется из-за экзаменов, вот в чем ее беда… — помолчав, он добавил чуть более взволнованным тоном. — Как ты думаешь, что она имела в виду, когда говорила, что не даст нам списывать у нее задания? — Это и имела, — ответил Гарри. — Тем не менее, это тоже важно, мы должны тренироваться, если хотим остаться в команде по квиддичу… — Да, это так, — сказал Рон жестким тоном. — И у нас достаточно времени, чтобы все это сделать… — Эдвард, ты хочешь пойти с нами? — И летать на метлах? Нет уж, спасибо. — Нет, нет, это мы будем на метлах, а ты посмотришь! — Хмм… — Разве ты не хочешь подышать свежим воздухом? Это была хорошая мысль. Временами в старом замке становилось довольно холодно. Эдвард повернулся к лестнице. — Позвольте мне сначала взять кое-какие бумаги.***
Когда они приблизились к полю для квиддича, Гарри посмотрел направо, туда, где мрачно покачивались деревья Запретного леса. Из них ничего не вылетало; небо было пустым, если не считать нескольких далеких сов, порхающих вокруг башни Совятни. Ему и так было о чем беспокоиться. Они собрали мячи из шкафа в раздевалке и принялись за работу: Рон охранял три высокие стойки ворот, Гарри играл за охотника и пытался забросить квоффл мимо Рона. Гарри считал, что Рон был довольно хорош; он блокировал три четверти голов, которые Гарри пытался забить, и он играл тем лучше, чем дольше они тренировались. Эдвард взглянул на них со своего места, окруженный грудой бумаг. Некоторые были прижаты камнями, чтобы они не улетели. Сумасшедшие. И как они не падают? Гарри напугал Эдварда, приблизившись к нему вплотную. Эдвард дернулся, бумаги вылетели у него из рук. Гарри приземлился. — Извини, Эд, — сказал он извиняющимся тоном, но Эд указал на бумаги, разносимые ветром. — Если тебе так жаль, принеси их мне, ладно? Эд говорит как старик. Но ему всего пятнадцать. Конечно же, Гарри помчался за улетающими бумагами, выхватывая их из воздуха и возвращая Эдварду. Через пару часов они вернулись в замок на ланч, — во время которого Гермиона совершенно ясно дала понять, что считает их безответственными, — а затем вернулись на поле для квиддича для настоящей тренировки со всей командой. Эдвард не вернулся с ними. Очевидно, он решил, что библиотека интереснее квиддича. Все их товарищи по команде, кроме Анджелины, уже были в раздевалке, когда они вошли. — Все в порядке, Рон? — спросил Джордж, подмигнув ему. — Да, — сказал Рон, который на протяжении всего пути до поля становился все более тихим. — Готов показать нам всем, малыш-староста? -сказал Фред, вылезая из воротника своей квиддичной мантии с взъерошенными волосами и слегка злорадной ухмылкой на лице. — Заткнись, — сказал Рон с каменным лицом, впервые натягивая свою командную форму. Она хорошо сидела на нем, учитывая, что принадлежала до этого Оливеру Вуду, который был несколько шире в плечах. — Хорошо, все, — сказала Анджелина, выходя из кабинета капитана, уже переодетая. Алисия и Фред, будьте добры, принесите нам ящик с мячами. О, и еще там есть пара человек, которые наблюдают, но я хочу, чтобы ты просто не обращал на них внимания, хорошо?***
Запах книг. Я люблю это. Улыбка Эдварда почти сразу сменилась на гримасу грусти. Вся затея будет бесполезной, если я не найду ничего стоящего по алхимии. Эд посмотрел на большие тома книг, которые он выбрал. Мадам Пинс не очень-то поверила, когда он называл себя профессором, но тем не менее впустила его в закрытые секции. По крайней мере, майора Армстронга здесь нет. Он вздрогнул, вспомнив, как майор умудрялся появляться в самых неожиданных местах. Эдвард открыл свою первую книгу из библиотеки Хогвартса. Ну посмотрим, насколько умны эти волшебники на самом деле.***
Волшебники — сумасшедшие. Я не думаю, что говорил это достаточно часто. Эдвард обреченно опустил голову на книгу. Мусор, ничего стоящего. Он почти ничего не нашел по теории алхимии, больше, на самом деле, по бессмысленным магическим словам. Эдвард рассеянно взглянул на книгу, где говорилось что-то вроде того, что одним из явных прорывов в истории алхимии совершил некто Николас Ф. Эд захлопнул книгу и зевнул. Завтра я еще почитаю. Я очень устал. Он взял книги в руки. Интересно, чем занимаются Гарри и остальные?***
— Хорошо, запиши это, — резко продолжила Гермиона, возвращая Рону его эссе и листок, исписанный ее собственным почерком, — а потом добавь это заключение, которое я написала для тебя. Все трое сидели у камина довольно поздним вечером. Рон был в хорошем настроении после тренировки по квиддичу, и Гарри был отчасти рад, что Эдвард не видел этого. — Гермиона, ты действительно самый замечательный человек, которого я когда-либо встречал, — слабо сказал Рон, — и если я когда-нибудь снова буду груб с тобой… -…я буду знать, что ты в порядке, — сказала Гермиона. — Гарри, у тебя все хорошо, за исключением этого отрывка в конце, я думаю, ты, должно быть ослышался, профессор Синистра рассказывала, что Европа покрыта льдами, а не львами. Гарри? Гарри соскользнул со стула на колени и теперь сидел, скорчившись, на потертом коврике у камина, глядя в огонь. — Э-э-э… Гарри? — неуверенно позвал его Рон. — Что ты там делаешь? — Я только что видел голову Сириуса в огне, — сказал Гарри. Он говорил совершенно спокойно. В конце концов, он уже видел Сириуса в этом самом камине в прошлом году и тоже разговаривал с ним. Тем не менее, он не мог быть уверен, что действительно видел его на этот раз… он исчез так быстро… — Голова Сириуса? — повторила Гермиона. — Ты имеешь в виду, как тогда, когда он хотел поговорить с тобой во время Турнира Трех Волшебников? Но сейчас он этого не сделает, это будет слишком… Сириус! Она ахнула, глядя на огонь, а Рон выронил перо. Там, в центре пляшущего пламени, была отчетливо видна голова Сириуса, длинные темные волосы падали на его ухмыляющееся лицо. — Я уже начал думать, что ты отправишься спать до того, как все остальные разойдутся, — сказал он. — Я проверял каждый час. — Ты каждый час заглядывал в огонь? — переспросил Гарри, едва сдерживая смех. — Всего на несколько секунд, чтобы проверить, чист ли берег. — Но что, если бы тебя заметили? — с тревогой спросила Гермиона. — Ну, я думаю, что девочка-первокурсница, судя по ее виду, могла мельком увидеть меня, но не волнуйся, — поспешно сказал Сириус, когда Гермиона прижала руку ко рту, — я исчез в тот же момент, когда она оглянулась на меня, и держу пари, она просто подумала, что я странной формы полено или что-то в этом роде. — Но, Сириус, это ужасно рискованно… — начала Гермиона. — Ты говоришь, как Молли, — сказал Сириус. — Это был единственный способ, чтобы безопасно ответить на твое письмо, Гарри не прибегая к шифру — а шифры можно взломать. При упоминании о письме Гарри Гермиона и Рон одновременно повернулись и уставились на него. — Ты не сказал, что написал Сириусу! — укоризненно произнесла Гермиона. — Я и забыл, — сказал Гарри, и это была чистая правда: встреча с Чжоу в Совятне выбила из его головы все, что было до этого. — Не смотри на меня так, Гермиона, я хорошо его зашифровал, и никто не смог бы получить из этого письма секретную информацию, правда, Сириус? — Да, это было очень хорошо, — сказал Сириус, улыбаясь. — В любом случае, нам лучше поторопиться, на случай, если нас потревожат… твой шрам. — А как насчет… — начал было Рон, но Гермиона перебила его. — Мы тебе потом расскажем. Продолжай, Сириус. — Ну, я знаю, что боль в шраме это не так уж приятно, но мы не думаем, что об этом стоит беспокоиться. Он болел весь прошлый год, не так ли? — Да, и Дамблдор сказал, что это происходит всякий раз, когда Волдеморт испытывает сильные эмоции, — сказал Гарри, игнорируя, как обычно, нахмурившиеся лица Рона и Гермионы. — Так что, может быть, он был просто, ну не знаю, очень зол или что-то в этом роде в ту ночь, когда я отбывал наказание. — Ну, теперь, когда он вернулся, боль будет еще сильнее, — сказал Сириус. — Значит, ты не думаешь, что это как-то связано с тем, что Амбридж прикасалась ко мне, когда я был у нее в кабинете? — спросил Гарри. — Сомневаюсь, — сказал Сириус. — Я знаю ее репутацию и уверен, что она не Пожиратель Смерти… — Она такая мерзкая, чтобы вполне могла бы быть одной из них, — мрачно сказал Гарри, и Рон с Гермионой энергично закивали в знак согласия. — Да, но мир не разделен на хороших людей и Пожирателей смерти, — сказал Сириус с кривой улыбкой. — Я знаю, что она отвратительная женщина, но ты бы послушал, что Римус говорит о ней. — А Люпин ее знает? — быстро спросил Гарри, вспомнив замечания Амбридж об опасных полукровках во время ее первого урока. — Нет, — ответил Сириус, — но два года назад она разработала закон против оборотней, который делает почти невозможным для него найти работу. Гарри вспомнил, насколько потрепанным выглядел Люпин в последнее время, и его неприязнь к Амбридж стала еще сильнее. — А что она имеет против оборотней? — сердито сказала Гермиона. — Полагаю, она их боится, — сказал Сириус, улыбаясь ее негодованию. — Очевидно, она ненавидит полулюдей; в прошлом году она также проводила кампанию за то, чтобы русалок отлавливали и клеймили. Представьте себе, что вы тратите свое время и энергию, преследуя русалок, когда на свободе есть маленькие упрямцы, такие как Кикимер. Рон рассмеялся, но Гермиона выглядела расстроенной. — Сириус! — укоризненно воскликнула она. — Честно говоря, если бы ты приложил немного усилий стать добрее к Кикимеру, он ответил бы тем же. В конце концов, ты единственный член его семьи, который у него остался, и профессор Дамблдор сказал… — Итак, каковы уроки Амбридж? — перебил Сириус. — Она учит вас убивать полукровок? — Нет, — ответил Гарри, не обращая внимания на оскорбленный взгляд Гермионы, тираду которой о защите Кикимера прервали. — Она вообще не позволяет нам использовать магию! — Мы только и делаем, что читаем этот дурацкий учебник, — сказал Рон. — Ах, ну, это понятно, — сказал Сириус. — По нашим сведениям из Министерства, Фадж не хочет, чтобы вас обучали сражаться. — Обучали сражаться?! — недоверчиво повторил Гарри. — По мнению министра мы тут что, создаем армию волшебников? — Именно это он и думает, — сказал Сириус, — или, скорее, он боится, что Дамблдор это делает — формирует свою собственную армию, с помощью которой он сможет справиться с Министерством магии. Именно поэтому Эд был единственным послом от Аместриса — Министерство начинало нервничать по этому поводу. — Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал, включая все то, что говорит Полумна Лавгуд. Но затем Гарри погрузился в молчание. Они все видели боггарта Эда. Они видели, как он держится. Если бы Эд умел драться, это было бы не так уж плохо, не так ли? — Значит, нам не дают учиться защите от темных искусств, потому что Фадж боится, что мы применим заклинания против Министерства? — сказала Гермиона, выглядя разъяренной. — Ага, — сказал Сириус. — Фадж считает, что Дамблдор не остановится ни перед чем, чтобы захватить власть. С каждым днем он становится все большим параноиком по отношению к Дамблдору. Это вопрос времени, когда он арестует Дамблдора по какому-нибудь сфабрикованному обвинению. Это напомнило Гарри о письме Перси. — Ты не знаешь, будет ли завтра в «Ежедневном Пророке» что-нибудь о Дамблдоре? Брат Рона, Перси, считает, что так и будет… — Не знаю, — сказал Сириус, — я не видел никого из Ордена все выходные, они все заняты. Здесь только Кикимер и я. — в голосе Сириуса явно слышалась горечь. — Как поживает Эд? — Сириус постарался придать своему голосу бодрости. — Эд был в своем обычном настроении, он у себя в комнате, хочешь, я позову его? — спросила Гермиона. — Нет, все в порядке, Эду надо немного отдохнуть, вы трое, наверное, загнали его на стену. Рон и Гарри усмехнулись, вспомнив, как утром Эдвард рассердился. — Значит, у тебя тоже нет никаких новостей о Хагриде? — А… — сказал Сириус, — Ну, он должен был уже вернуться, никто не знает, что с ним случилось. — затем, увидев их пораженные лица, он быстро добавил, — Но Дамблдор не беспокоится, так что не впадайте в панику, я уверен, что с Хагридом все в порядке. — Но если он должен был вернуться к этому времени…- сказала Гермиона тихим, взволнованным голосом. — С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что они расстались по дороге домой, и с ним все было в порядке, он не ранен или… Ну, ничего не указывает на то, что с ним что-то случилось. Гарри, Рон и Гермиона обменялись тревожными взглядами, так и оставшись при своем мнении. — Слушай, не задавай слишком много вопросов о Хагриде, — поспешно сказал Сириус, — это только привлечет еще больше внимания к тому факту, что он не вернулся, а я знаю, что Дамблдор этого не хочет. Хагрид крепкий орешек, с ним все будет в порядке. И когда они не выглядели ободренными даже этими словами, Сириус добавил. — Кстати, когда у тебя следующие выходные в Хогсмиде? Я подумал, что нам сошло с рук превращение в собаку на станции, не так ли? Я думал, что смогу… — Нет! — очень громко сказали Гарри и Гермиона одновременно. — Сириус, ты что, не видел «Ежедневный пророк»? — с тревогой спросила Гермиона. — А, это, — ухмыльнулся Сириус, — они всегда лишь догадываются, где я нахожусь, у них нет ни малейшего понятия… — Да, но мы думаем, что на этот раз они знают наверняка, — сказал Гарри. — Кое-что, сказанное Малфоем в поезде, заставило нас подумать, что он узнал тебя и его отец, Люциус Малфой, был на платформе, Сириус, так что не приходи сюда. Если Малфой снова тебя узнает… — Ладно, ладно, я понял, — сказал Сириус. Он выглядел крайне недовольным. — Просто идея, подумал, что мы могли бы встретиться. — Я с радостью бы встретился, только не хочу, чтобы тебя снова бросили в Азкабан! — сказал Гарри. Наступила пауза, во время которой Сириус смотрел на Гарри из огня, морщинка пролегла между его запавшими глазами. — А ты не так похож на своего отца, как я думал, — сказал он наконец с явной холодностью в голосе. — Джеймс никогда бы не отказался от риска. — Послушай… — Ну, мне пора, я слышу, как Кикимер спускается по лестнице, — сказал Сириус, но Гарри был уверен, что он лжет. — Тогда я напишу тебе, когда смогу воспользоваться этим способом связи, хорошо? Хоть этим ты можешь рискнуть? Раздался тихий хлопок, и на том месте, где только что была голова Сириуса, снова вспыхнуло пламя. Рон зевнул. — Думаешь, нам стоит рассказать об этом Эду? Мне кажется, что надо. Гермиона встала, потирая лицо. — Позже. Уже полночь, я устала.***
На следующий день Эдвард присоединился к ним за завтраком. Он не понимал почему, но все они казались более напряженными, чем вчера. Из-за рукава Гарри выглядывала красноватая отметина или царапина, и Эдвард решил, что позже нужно будет спросить его об этом. Когда почтовая сова едва взлетела с крышки кувшина с молоком, Гермиона громко ахнула и расправила газету, чтобы показать большую фотографию Долорес Амбридж, широко улыбающейся и медленно моргающей им из-под заголовка. МИНИСТЕРСТВО СТРЕМИТСЯ К РЕФОРМЕ ОБРАЗОВАНИЯ! ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧАЕТСЯ НА ДОЛЖНОСТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА — Амбридж — испектор? — мрачно переспросил Гарри, и недоеденный кусок тоста выскользнул у него из пальцев. — Что это значит? Гермиона прочла вслух: «Вчера вечером Министерство магии неожиданно приняло новый закон, дающий беспрецедентный уровень контроля в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. — Министр уже давно беспокоится о том, что происходит в Хогвартсе, — сказал младший помощник министра, Перси Уизли. — Сейчас он реагирует на беспокойство встревоженных родителей, которые считают, что школа движется в направлении, которое они не одобряют. Это не первый случай за последние недели, когда министр Корнелиус Фадж использует новые законы для улучшения работы школы волшебников. Совсем недавно, 30 августа, был принят «Декрет об образовании номер двадцать два», чтобы гарантировать, что в случае, если нынешний директор школы не сможет предоставить кандидата на вакантную преподавательскую должность, Министерство должно выбрать соответствующее лицо. — Вот так Долорес Амбридж и попала в преподавательский состав Хогвартса, — сказал Уизли вчера вечером. — Дамболдор не смог никого найти, поэтому министр назначил Амбридж, и, конечно же, она сразу же добилась успеха…» — Добилась ЧЕГО? — громко спросил Гарри. — Подожди, это еще не все, — мрачно сказала Гермиона. »… успеха, совершив революцию в преподавании защиты от темных искусств, и предоставляющую министру обратную связь из школы, что на самом деле происходит в Хогвартсе. Именно эту последнюю функцию министерство теперь официально оформило с принятием «Декрета об образовании номер двадцать три», который создает новую должность Генерального Инспектора Хогвартса. — Это новая захватывающая фаза в плане министра разобраться с тем, что некоторые называют падением стандартов в Хогвартсе, — сказал Уизли. — У Инспектора будет достаточно полномочий, чтобы проверить своих коллег-преподавателей и убедиться, что они соблюдают стандарты обучения школьников. Профессору Амбридж предложили эту должность в дополнение к ее собственной преподавательской должности, и мы рады сообщить, что она согласилась. Новые законы Министерства получили восторженную поддержку от родителей учеников Хогвартса. — Теперь, когда я знаю, что Дамблдор подвергается справедливой и объективной оценке, я чувствую себя намного спокойнее, — сказал мистер Люциус Малфой в интервью вчера вечером в своем особняке в Уилтшире. — Многие из нас, заботясь об интересах наших детей, были обеспокоены некоторыми эксцентричными решениями Дамблдора в последние несколько лет и рады узнать, что министерство следит за ситуацией. Среди этих эксцентричных решений, несомненно, есть спорные кадровые назначения, ранее описанные в нашей газете, которые включали в себя назначение на посты преподавателей оборотня Римуса Люпина, полувеликана Рубеуса Хагрида и обезумевшего экс-аврора, «Грозного Глаза» Грюма. Конечно, ходят слухи, что Альбус Дамблдор, некогда Верховный деятель Международной конфедерации волшебников и главный чародей Визенгамота, больше не справляется с задачей управления престижной школой Хогвартс. — Я думаю, что назначение Инспектора — это первый шаг к тому, чтобы в Хогвартсе появился директор, которому мы все можем доверять, — сказал вчера вечером один из представителей Министерства. Старейшины Визенгамота Гризельда Марчбэнкс и Тиберий Огден подали в отставку в знак протеста против введения должности Инпектора в Хогвартсе. — Хогвартс — это школа, а не филиал офиса Корнелиуса Фаджа, — сказала мадам Марчбэнкс. — Это очередная отвратительная попытка дискредитировать Альбуса Дамблдора. (Полный отчет о предполагаемых связях мадам Марчбэнкс с подрывными группами гоблинов можно найти на странице семнадцать.)» Гермиона закончила читать и посмотрела через стол на остальных троих. Эдвард выглядел раздражающе невозмутимым. — Итак, теперь мы знаем, как нам досталась эта Амбридж! Фадж издал этот указ и навязал ее нам! А теперь он дал ей право проверять других учителей! — Гермиона часто дышала, и ее глаза блестели от гнева. — Я не могу в это поверить. Это возмутительно! — Вообще-то нет, — сказал Эдвард. Он щелкнул пальцами в перчатке. (Эдвард позаботился о том, чтобы взять с собой несколько пар запасных перчаток). — Подумайте, Гермиона, Гарри, Рон. Фадж выше по положению. И он хочет больше знать о Дамблдоре. Такая жаба, как Амбридж, идеально подходит для этого. — Я знаю, — сказал Гарри. Он посмотрел на свою правую руку, стиснутую на столе, и увидел бледный контур слов, которые Амбридж заставила его вырезать на коже. Но на лице Рона расплылась улыбка. — Что? — в один голос спросили Гарри и Гермиона, уставившись на него. — О, не могу дождаться, когда она пойдет проверять Макгонагалл, — радостно сказал Рон. — Амбридж даже не сразу поймет, что с ней произошло. — Ну, пошли, — сказала Гермиона, вскакивая, — Нам лучше идти, если она вдруг инспектирует класс Биннса, мы не должны опоздать… Эдвард подпрыгнул, тихонько ругаясь себе под нос. — Я забыл! Я сегодня преподаю! — Неужели? — Проверьте ваши расписания! Гермиона посмотрела на листок бумаги, ее щеки вспыхнули. — О, здесь написано, что у нас твой урок во второй половине дня, Эдвард, ну, тогда нам лучше идти… Но Эдвард уже бежал в свой класс, и все мысли о Генеральном Инспекторе вылетели у него из головы.***
Эд побежал в свой класс, поморщившись, когда его автопротез споткнулся о его настоящую ногу. К его ужасу, у дверей кабинета уже выстроилась очередь, а это означало, что он опаздывает. Эд рывком распахнул дверь и помахал ученикам. — Хорошо, заходите, урок начинается.