Обе белые

На развалины жизней своих поселенцев белый дом принимал посетителей. Их было немного, и после обязательных ритуалов они торопились сбежать с территории, словно могли подцепить заразу. Работники выделялись белыми халатами, стремясь слиться по цвету со стенами и не вызывать отторжения у пациентов. Даже таблетки зачастую имели белый цвет разных оттенков, словно другие запрещались по негласным законам. Белое, белое, белое… Ненавистный цвет проникал всюду ночным кошмаром. Хотелось какого-то разнообразия, которое не особо-то и приветствовалось. Это не распространялось разве что на личные вещи и тесты у психотерапевтов. Двери шумно открывались, выплевывая нормальных людей для встречи с родственниками. Почти всегда одних и тех же - легко запомнить, кого навещают часто, а кого сослали подальше с глаз долой. Кенни сидел на лавочке в холле напротив входа и смотрел вперед. Рядом нервничал Твик, теребя край рубашки. Он вздрагивал от каждого резкого звука, вертел по сторонам головой и готовился, что на него вот-вот кто-то выскочит из стены. - Он придет, не дергайся. - Я не… аргх! - Твик подергал полу рубашки, но не присел. - Он задерживается, - Кенни перетянул шнурок капюшона, равнодушно рассматривая часы: секундная стрелка еле ползла. Двери открылись, и вошел Крейг. На ходу снимая синюю шапку с желтым помпоном и стряхивая снег. Он мгновенно выловил глазами Твика и едва уловимо улыбнулся. - Он пришел! - выкрикнул Твик и широко улыбнулся, словно его фотографировали на обложку журнала. Крейг почти каждый день приходил в приемные часы несмотря на погоду, брал Твика за руку, и тот тут же успокаивался, словно получал очередную дозу успокоительных. И если таблетки действовали на Твика не так хорошо, то прикосновения собственного парня мгновенно проявляли эффект. - Как у тебя дела, милый? - Крейг несколько раз внимательно сканировал его с ног до головы и проверял на ушибы и нетипичные изменения. - Нормально! - резко ответил Твик, - все хорошо! Стандартный ответ, после которого Твик схватился за волосы, чудом их не выдирая, и прошептал, боясь, что услышат врачи: - Они снова приходили! Ко мне! Туда! - И сколько их было в этот раз? - Крейг погладил его ладонь. Он спрашивал об этом так, словно все было в порядке вещей, и эти самые кальсонные гномы, которых видел Твик, совершенно его не пугали. - Успел посчитать? - Семеро! - Как у Белоснежки? - зачем-то спросил Кенни. - А к ней тоже приходили гномы?! - Твик потянул за растрепанные волосы сильнее, но его парень спокойно перехватил руку и потянул на себя, усаживая рядом. - Так и знал! Они тоже крали у нее трусы! Кенни засмеялся, представляя эту картину. Особенно, если бы ее экранизировал Дисней. Гномы и трусы Белоснежки стал бы хитом в Японии. - Привет, - Крейг протянул Кенни руку, и они пожали их друг другу. Кенни кивнул на Твика: - Все нормально. Был хорошим мальчиком: муравьев не ел, компот закусывал, таблетками не плевался. - Спасибо, что присматриваешь. Твик вскочил, заозирался по сторонам: - Так и знал, что следят! Всюду глаза! Когда они украдут все мои трусы, украдут и меня! Разрежут и продадут на органы! - и пулей побежал к дверям в сад. Кенни смотрел ему вслед. С Твиком временами действительно было сложно из-за его обостряющейся паранойи вкупе с абстинентным синдромом и тревожностью, до которой его довели родители. Они у него вообще странные были - встречались пару раз… хотя если сравнивать с родителями Кенни, то вроде как и нормальные. С другой стороны то, до чего они довели своих детей, заставляло их ненавидеть. - Пойду за ним, - Крейг кивнул Кенни и ушел в поисках Твика. Кенни смотрел ему вслед и завидовал. У Твика был парень - друзья же не называют друг друга “милый”, верно? - которому не плевать на его состояние. Ночью, уставившись в потолок, Кенни думал о том, что было бы, появись у него парень. Можно было и с грудью найти - сейчас ведь делают такие операции? - и встречаться. С другой стороны, нужно ли потом родителям рассказывать, что он гей, би, пансексуал и далее по списку? - Привет, родители, - начал бы Кенни, усадив их на потертый в заплатках диван, проеденный молью. - Я должен вам признаться: мне нравятся парни. - Весь в мамочку! - Да нам похуй. Бухло принеси. Как-то так бы и случилось. Им похуй на всё. Сестренка бы… Ох, сестренка. Она бы обняла и сказала, что все понимает и принимает. - А как же сиськи? Разлюбил? - Люблю. Почему-то на этом “люблю”, сказанном голосом Крэйга, все и зависло. Нет, сиськи Кенни никогда не разлюбит. Сиськи - столп его вдохновения, музы и фантазии. Разлюбить их физически невозможно. Сиськи - его личный криптонит, из-за которого Кенни слабеет, едва увидит и потрогает. Отказаться от них в пользу парня? Никогда. Не настолько он сошел с ума. *** Пару недель спустя в их маленькую компанию вошло веское изменение в теплой куртке и вязаной синей шапке с красным помпоном. - Вот, это Стэн, - сказал Крэйг, представляя своего друга. Тот стоял позади и нервно осматривался, готовясь сбежать от любого движения. Поведением Стэн напоминал Твика в начале их знакомства. - Он подбросил меня на машине, а то я опоздал на единственный автобус. - Очень приятно, - сказал Твик и протянул дрожащую руку. Стэн ответил на рукопожатие и с подозрением уставился на трясущегося Твика. В его глазах читалась нервозность и отвращение, бившееся с заинтересованностью - давно знакомая и выученная реакция. Многие ненавидели поселенцев белого дома, им было неуютно, нервно, они постоянно оглядывались в поисках безопасных мест, чтобы переждать вынужденное неприятное время встречи. Непосвященные всегда вели себя одинаково. Их нисколько не было жаль. - К нему опять родители приезжали. - Кенни сидел чуть поодаль, ковыряясь в дырке кармана толстовки. - Привезли салфетки, пару книг и… черт, забыл, как точно звучало. - Нежный аромат домашнего тепла и уюта, - ответил на одном дыхании Твик. - Опять эти ребусы от твоего отца? - Крейг развернул к себе Твика и поправил ему майку, которая наполовину торчала из-за пояса спортивных штанов. - Кенни, ты видел, что ему дали? Кенни попытался вспомнить. Родители Твика всунули ему что-то в карман и добавили “Для тренировки твоей замечательной дикции и пения, сынок, чтобы не потерять отмеченные страницы”. - Вроде ароматизированная закладка для книг. - От этих слов ладони Крейга сжались, но в следующую секунду все пришло в норму. - Блядь, - выругался Крейг. - Мама еще привезла мне кексиков, - вставил Твик. - Пойдем? Угощу тебя. - Мне больше нравятся твои собственные кексики… и булочки с персиком. Твик мгновенно покраснел. - Стэн, - ровно сказал Крэйг, не отрывая взгляда от Твика, - едь, ладно? Я потом на автобусе доберусь домой. - Да похер, перекантуюсь пару часов как-нибудь, - ответил этот Стэн, настороженно рассматривая Кенни. Можно бы представиться, рассказать о себе, но облегчать задачу не имело смысла. Кенни забавляло наблюдать за реакцией новичков. - Спасибо, - Крейг обнял Твика, и они ушли. Стэн осмотрелся, бросил взгляд на огромные круглые часы над входом, вздохнул, и подошел к лавке. - Не занято? - Стэн снял шапку, стряхнул остатки снежинок и нервно сжал ее в руках. - Неа. Стэн сел, достал телефон, надел наушники и углубился в его содержимое. Кенни откинулся на стену, перетянул шнурок в капюшоне, вытянул ноги и продолжил наблюдать за редкими прибывающими посетителями. Их всегда было мало - человек пять-шесть, не больше. Родня, добровольно отдавшая члена семьи в белый дом, прикрываясь благими намерениями и справками от врачей, не хотела вспоминать и навещать, предпочитая забвение и притворство. Они отделывались фразами в духе: "Я итак оплачиваю лечение каждый месяц! Что тебе еще нужно?!" Кенни бы хотел внимания. Сестренка, о который он всегда заботился, выросла красоткой и поступила в колледж в другом штате. Они созванивались, и она всегда интересовалась подробностями его состояния. Единственная из семьи, кому было до него дело. - Да вы издеваетесь, - прошептал Стэн под нос. - Какого хуя моя проверка для регистрации это ответ на вопрос "реакция организма на раздражение гусиной кожей"? Стэн ярким синим пятном выделялся на белом фоне стен и уходящего коридора, чем приковывал внимание. - Фриссон. Стэн не слышал его из-за наушников. Он был одним из тех, кто отгораживался от мира музыкой, предпочитая стать глухим. В белом доме же только музыка и могла спасти. Жаль, плееры не разрешались пациентам, только классика играла в комнате отдыха, где они занимались всякой хренью вроде лепки цветочков из пластилина. Кенни потянулся к Стэну, преодолевая за секунду разделявшее их расстояние, и выдернул один из наушников. Стэн дернулся, посмотрел на него, проморгался: - Че? - Ответ на вопрос, - Кенни поднял руку и коснулся пальцами щеки Стэна. Он вновь дернулся от непривычного и непредсказуемого жеста. Кенни провел от скулы до челюсти и, разорвав прикосновение, вновь засунул руку в карман толстовки. - Реакция организма на раздражители проявляется кратковременным ознобом - гусиная кожа которая, - дрожью, покалыванием и повышенным сердцебиением. Называется фриссон. С двумя "с". Потеряв интерес, Кенни переключился на потолок. Побелка над головой потемнела, желтое пятно с ржавчиной по краям растеклось неровными краями. Его, как и многие другие знаки запустения и старости, не спешили замазывать с самого первого прибытия Кенни. - Спасибо, - ответил скупо Стэн и отодвинулся на край лавки. Кенни усмехнулся. Толковый словарь - одна из немногих книг, которую ему нравилось читать на встречах с Маки по-договоренности. Комиксов у него не было, но хоть чем-то можно было себя занять, пока Маки читал очередной выпуск "Радужная жизнь" о цвете, фэн-шуе и сочетаниях черного и белого. Он не хотел всех этих бесед с пациентами, диагностик и заполнения бумаг, потому что через год его отправляли на пенсию. Вот он и готовился заранее, забив на всё. Из-за поворота выскочил Крот: всклокоченный, запыхавшийся, с подкуренной сигаретой, огромными глазами и желтой пластиковой лопаткой. - Суки! Чтоб вас белки драли! - плевался он. Крот всегда говорил с легким французским акцентом, из-за чего казался крутым и более сумасшедшим, чем на самом деле. - Ебаные мрази. Делают все, чтоб я здесь сдох! Но я вам отомщу. И вам, и вашему богу, который хочет меня убить вашими руками и… Кенни, - Крот резко остановился рядом и глянул на него сверху вниз. Сигарета из уголка губ переместилась в другой, источая омерзительный запах кислятины, и он продолжил: - Твоя задница ночью свободна? - Ага. - Я уже нашел ключ, так что ты мне понадобишься. Эта сука забрала мою лопату, чтоб я не убился. - Он помахал пластиковым детским заменителем, словно пытался придушить игрушку. - Я не припизженный, чтоб хороший инструмент портить! - Милый цвет, - заметил Кенни, вытянув попеременно шнурок капюшона справа и слева. - Не подходит… Крот ткнул в него лопаткой. Будь у него привычная любимая лопата номер пять, то острие уперлось бы Кенни в нос. - Сверим часы. - Он посмотрел на браслет с часами, Кенни на свой рукав. Кстати, надо бы застирать, а то грязный. - Приду за тобой в два. Стэн покосился на них и отодвинулся еще дальше. Второй наушник он так и не надел обратно. - Жди. - Ладно. - Эта гадина еще узнает всю силу моей ненависти к ее гребаным стаканчикам сока, - пробормотал он, проходя мимо холла встреч. Крот никого не ждал и не говорил о родственниках. Единственный раз, когда Кенни видел его родителей, когда они курили втроем на крыльце и грязно ругались друг на друга и проходивших мимо людей. - Жесть, - пробормотал Стэн и поежился, а после вновь уткнулся в телефон. - Да блядь! Это же ребром и называется, разве нет?! Кенни повернул голову и беззастенчиво уставился на друга Крейга. Ему можно, и ничего не будет: он - сумасшедший. Хоть разденься до гола и бегай, потрясая членом и яйцами с криками "Динь-динь!" Большинство привычно к закидонам пациентов и брезгливо развернется к ним спиной, игнорируя. Стэн запыхтел. Его брови сошлись на переносице. Он бросил взгляд на Кенни, сглотнул, облизал губы и тихо спросил: - Слушай… - Стэн заерзал, перечитал сообщение, вздохнул, набираясь смелости как перед прыжком в бассейн с трехметрового трамплина, и выдохнул быстро и нечленораздельно: - А ты… знакакназсяребмты? И выжидательно замер, словно Кенни собирался от неправильно произнесенного заклинания отрастить часть тела медведя, голову свиньи и, схватив его своими новообретенными руко-лапами, разорвать напополам. Или откусить голову. - Что? - Ну… - Стэн уставился в телефон, зажмурился и прошептал: - Ты же не буйный? - С чего мне им быть? - А пил успокоительное? - Мне его не дают. - Почему? Кенни покрутил пальцем рядом с виском: - Я от него блюю часа два как пародия на Риган. Стэн кивнул, понимая о чем он или прикидываясь, и, бросив взгляд на экран телефона, вновь спросил: - Поможешь мне? Кенни пожал плечами. - Я… эм… - Стэн осмотрел его с ног до головы, задерживаясь взглядом на руке, и вновь уткнулся в телефон. Прошептал: - Ты знаешь, как называется ребро медали? - Ага. Повисло молчание. Стэн уставился в телефон. Кенни смотрел на него. Друг Крэйга был забавным и считал, что от одного неправильного слова или звука любой из пациентов мог кинуться на него с ножом. Помогать и объяснять, что к чему, Кенни не собирался. И уж тем более разубеждать в чем-то и называть троих пациентов, которые действительно за все время пребывания в белом доме ранили минимум по одному человеку. - Так знаешь? - Да. - И? - Что "и"? - Как она называется? - Гурт, - ответил Кенни, а потом медленно добавил: - Или рант. - Черт, проиграл. - Стэн зло уставился на Кенни: - А раньше не мог сказать? Я из-за тебя партию слил! - Ты спрашивал, знаю ли я, и я знал. - А ответить? - Я ответил. - Блядь, да иди ты нахуй! - Стэн подскочил, пнул ножку лавки, вновь наградил Кенни злобным взглядом: - Передай Крэйгу, что я его в машине подожду, - и сбежал, на ходу натягивая шапку. Кенни равнодушно смотрел вслед красному помпону - яркий цвет как маяк приковывал к себе внимание. Красный - опасный цвет. Цвет огня, ярости, крови, страсти… Доктор Маки не любил этот цвет, потому что для него это цвет агрессии и похоти. Однако он учитывал, что в истории красный имел довольно большое значение и влияние. Кенни не спорил, только слушал и кивал - так намного проще избежать скучной лекции на тему цветоделения, и он не на уроке сидел, чтобы возражать, спорить и доказывать свое мнение. Если бы Кенни вставил хоть слово поперек, то его бы отправили на осмотр и дурацкие тесты с кляксами. Кенни подстроился под стандарты Маки, и им двоим вполне неплохо жилось на сеансах терапии. *** В замочной скважине с неприятным царапающим звуком прокрутился металл. Кенни открыл глаза. Рука машинально потянулась к журналу доктора Маки о теории цвета и замерла над обложкой с белозубо улыбающимся мужчиной. Фальшивой и слишком натянутой улыбкой. Дверь тихо раскрылась и на пороге появилась тень. - Собрался? - Ты опоздал на три минуты, - Кенни посмотрел на руку. - Да, да, чертовы замки, - Крот шагнул в комнату, убирая ключ в карман. Откинув одеяло, Кенни сел. После проверки он сразу переоделся, чтобы быть готовым к приходу Крота. Тот никогда не опаздывал, четко выполняя все по времени. Весь распорядок дня подчинялся строгим правилам, которых Крот придерживался. В туалет он тоже ходил по минутам. - Будешь стоять на шухере, - прошептал Крот, выглядывая в коридор. - Тихо. Они бесшумно побежали вдоль коридора, зачем-то пригибаясь. Кенни ничего не уточнял, выполняя все команды. Крот забавлял. И всяко интереснее гулять ночью, никем не замеченными, чем спать. А днем вспоминать ночные вылазки. Чаще эти “приключения” были скучными. Кенни не жаловался - в белом доме редко случалось что-то грандиозное, так что даже такая смена обстановки была интересней прогулки в саду. Они пробежали мимо вахтерши в свете настольной лампы. Она что-то смотрела на телефоне. - ...главный секрет петельки - двойной узел, - разнесся искореженный эхом молодой голос мужчины. - Я вам сейчас покажу его быстро и помедленнее, и вот где-то здесь вставлю картинку схемы. Вы ее легко запомните. Кенни не нужно было видеть картинку, чтобы понять: видеоблогер вязания улыбался так же широко и фальшиво, как мужчина с обложки. Крот, выждав несколько секунд, бесшумной тенью пробежал по холлу. Остановившись в безопасной темноте, которой не касался свет настольной лампы, он выглянул из-за угла и махнул Кенни. - Второй этаж, - скомандовал Крот, когда Кенни присоединился и они вышли к лестнице. - Она сидит в комнате доктора Маки. - Она? - Да, новенькая гадость, которая расспрашивала меня о боге, - Крот остановился и вытащил из кармана припрятанную сигарету. Засунув в рот, прикрыл глаза и втянул глубоко воздух. - Отлично. Дальше. В пустом коридоре не горела ни одна лампочка. Экономия во всем. А вахтерша обычно ходила с громоздким тяжелым фонариком, светившим так ярко, что Кенни чувствовал себя оленем в свете фар на шоссе. Они остановились рядом с дверью кабинета доктора Маки. Кенни часто бывал внутри сверх положенных консультаций - у них с доком были отличные отношения. И он бы предупредил, что увольняется. - Пожалуйста, хоть в этот раз не делай из моей миссии испытания, - сказал Крот, приседая рядом с замочной скважиной. Он достал скрепки, вставил их и, повернув голову, прислушался к звукам. - Если внутри собаки - пиздец всему. - Это вряд ли. Собаки в комнате? Крот из-за своей кинофобии терял остатки логики и разума, выдавая совсем дурацкие идеи. Вкупе с теориями заговора и ненавистью к богу получилась гремучая смесь неуравновешенности и скрытности. - Если мы не будем осторожны, нас закусают до смерти и съедят. - Внутри щелкнуло раз, второй, и вскоре Крот спрятал отмычки. Глубоко вздохнул и вновь прислушался. - Здесь не держат собак, - напомнил Кенни, поглядев по сторонам. Ответственную позицию “на шухере” он исполнял с энтузиазмом - развлечений итак не хватало. - Я просчитываю возможные варианты ловушек. - Крот перекатил сигарету из уголка рта в другой и прикусил фильтр. - Так что постарайся не сдохнуть - ты единственный связной с внешкой. - И неповторимый. Крот отворил дверь и заглянул внутрь, прислушался. Никакого лая и рычания собак. Зайдя внутрь, он прошел к столу и включил лампу. Крот часто бывал в комнате лечащего психотерапевта и знал территорию как свои пять пальцев, если не лучше. Кенни прислонился к стене и посмотрел под ноги. Он не прислушивался к ругани и бормотанию Крота, оставляя того наедине со своими тараканами. С помощью Крота можно было выбраться из белого дома - он копал тоннель, собираясь последовать примеру банкира, бежавшего из Шоушенка. А копать Крот очень любил. Некоторые медсестры любили использовать его в качестве рабочей силы на клумбах: Крот отлично вскапывал землю для цветов и рыл ямы для деревьев. Вылетел из комнаты Крот совершенно неожиданно, словно напоролся таки на собаку. - Съебываем! Нас накрыли! Кенни не спрашивал, что к чему. Сказано - сделано. Не прощаясь, на первом этаже они разбежались по своим сторонам. Забежав в палату, Кенни прислонился к двери. Мнимая погоня, адреналин и ночная прогулка сильно взбудоражили. Он стоял и улыбался, словно лично подложил кнопку на стул географички.