19. Галлюцинации, иллюзии. Круг — подсолнухи вокруг! (Dragon age, ж!Амелл, Ревка Амелл, Йован, ОМП)
18 октября 2020 г. в 23:57
Круг, круг...
Кругкругкруг!
Быстрее, скорее!
Когда Амелл делает первый вдох, то чует запах солнца и теплого денька, пыли и дыма вдалеке: незамысловатый и одновременно столь редкий для столицы. Запах не манит — на третьем вдохе она отстраняеися от похожего на подсолнук цветка в том же настроении, что и прежде, понимая и аромат, и свои ощущения.
Запах дома — и подзабытого, и знакомого.
Того, вслед за которым слишком громко зудели демоны во сне — особенно когда Солона чувствовала, что вот-вот доберется до порога и увидит мать.
Запах домика посреди зелени, одного из множества таких домишек с огородами и неказистыми перекладинами между подобием забора, чтобы не убежала скотина.
Запах родных, которых нельзя найти или увидеть в лицо. Брата забрали раньше и как бы она ни спрашивала, тот отчего-то не запомнился никому из ферелденского Круга. Не прошел Истязания? Сбежал и был убит? Был передан другому Кругу? С их походами по всему Ферелдену проще было бы найти родную деревню без названия, чем узнать его реальную участь.
Круг-круг, где же все вокруг?
Солона запирает дверь и смотрит на комнату. Обычная комната в «Жемчужине», разве что в этот раз она одна, рядом с кучей чучел. Возле кровати с балдахином как раз ещё больше гигантских цветов и запах едва чувствуется в углах. Может быть, этот сюрприз и должен хоть как-то её отвлечь, но увы, он пробуждает ещё больше воспоминаний.
Солона устало потягивается и ослабляет пояс на мантии, а затем отчего-то вспоминает про речку. Вернее, ручеек — она с братом ездила на ослике, а следом за ней бежала ватага, упрашивая покатать. Гилсарен всегда обнимал её и обещал, что верный рыцарь никогда не ссадит её со скакуна, если ему не прикажут. Она всегда задирала голову и видела синеву неба, которую прикрывала от солнца челка брата.
Круг-круг, друг везде вокруг!
Может быть, ей стоило просто выпить? Запах только усиливаеися, а ей вовсе не хорошо и совсем не до возбуждения.
Солона сбрасывает туфли, стаскивает мантию и сжав край меховой накидки, всматривается в чучела. Дышит она всё медленней, а на мешковине поступают знакомые черты.
Так и должно быть? Может, убедить Сангу просто принести эля?
Солона не успевает понять, отчего здесь только вода в графине из мутного стекла.
Сквозь каждый вдох проникает солнце.
И по полу начинает колоситься пшеница, а каждое из чучел обретает свою неповторимую улыбку.
Солона встаёт и понимает, что вернулась.
Она рядом, дома.
Вот Йован, живой и не попавшийся храмовникам. Вот папа — он вечно танцует у неё за спиной. Вот Морин, ни разу не скюгоравшая за три дома от них. Вот мама и Гилсарен смеются и кружат. Вот наставник — он успешно сбежал и смотрит на неё так, будто она все ещё его ученица, а он никогда и не был её любовником и не ставил ей татуировок на бедре, опасаясь, что она ему изменит, а не того, как часто насилуют его учениц.
Все они с венками, Солона движется по кругу вслед за ними и напевает в унисон знакомую с детства присказку:
— Круг-круг-круг, вот и все друзья вокруг.
Круг внутри неё, круг вокруг неё, друзья вокруг неё...
И наконец-таки отступает всё: и запах «Жемчужины» и тревога, и чувство вины от которого она бежала из самого Редклифа.
Круг? Какой иной Круг? Здесь её круг, не магический Круг, здесь всякий друг...
Солона танцует до утра и открывает глаза лишь тогда, когда закрывается самый последний бутон.