Несколько мгновений их жизни

Джим не мог поверить своим глазам. И не мог осознать, что до него так долго доходил лежащий на поверхности факт. Уж Мориарти то должен был понять это с одного взгляда! Конечно, можно свалить вину на Шерлока, так светит гением направо и налево, что отбирает всё внимание на себя, но... Джим не первый день терзает себя мыслями: «что же такого есть в Ватсоне, раз Холмс выбрал его в компаньоны?». И при этом, не может поверить в очевидную истину. Но обо всем по порядку. Всё началось с сов. В таких случаях всегда всё начинается с сов. Чёртовы птицы стали регулярными гостьями Бейкер стрит, когда Ватсон появился в жизни Шерлока. «Не стоящая внимания деталь, просто совпало», – решил Джим и вычеркнул ненавистных пернатых из памяти. Потом стало невозможно следить за происходящим в квартире – вся техника выходила из строя в рекордно короткие сроки. Меняли оборудование, марки, расположение. Обыскали квартиру и ближайшие к ней на предмет глушилок. Ничего не нашли, и ничего не помогало. Люди Мориарти только поняли странную закономерность, что чем дальше от Джона, тем дольше техника работала. Аномалия какая-то. У Майкрофта была такая же проблема, поэтому Джим установил наблюдение издалека, и успокоился. Ещё одним звоночком стало непревзойденное умение Ватсона уходить от слежки. Люди Мориарти регулярно теряли его след. Ещё и в таких местах, откуда невозможно было исчезнуть. Но Джон будто в воздухе растворялся или улетал как птица (даже канализацию проверяли). Это вызывало больше раздражение, чем уважение. Потому и пришлось брать его в заложники около дома, пока Джон опять не исчез. Была ещё странность, которая не давала покоя Джиму. Все знали, что у Ватсона есть пистолет. Но ни одного подтверждения этому не было. Его никто не видел. Наличие пистолета не вызывало вопросов, но Мориарти чувствовал, что здесь что-то не так. А теперь... Что ж, теперь всё стало предельно ясно. Перед Джимом лежала пара нечётких фото, сделанных с крыши соседнего здания, где видно, что Джон машет какой-то палочкой. Несведущий человек решит, что дирижёрской. Но как же Мориарти не понял раньше? Успокаивало лишь то, что тайну Ватсона знает только он один. Рациональному до кончиков волос Шерлоку такое даже в голову не придёт. Старший Холмс по должностному положению обязан знать о магическом мире, но даже он не предполагает, что Ватсон может относится к ним. Теперь Джим хочет познакомиться с Джоном поближе. Колдомедик смог привлечь его внимание. *** Спровадить Шерлока на очередное расследование не составило труда. Незамеченным проникнуть в пустую квартиру – тоже. Подозрения подтвердились: когда Джим поворачивал ручку комнаты Ватсона, закололо кончики пальцев. Такое было лишь в детстве, а значит он на верном пути. Волшебная палочка нашлась в прикроватной тумбочке, нарочито небрежно лежащая на видном месте. Стоило Джиму аккуратно взять её в руки, как он почувствовал тепло, живой лаской пробегающее от кончиков пальцев до локтя. Необычное чувство, будто Мориарти ребёнок, который нашёл свою палочку. Вот только этого не может быть. С раннего детства маленький Джим знал, что он убогий уродец в собственной семье. Та ничтожная капля магии, что была в нем – позволяла лишь видеть и чувствовать волшебство, но не колдовать самому. Впрочем, жалкая надежда тлела до семнадцати лет, – вдруг письмо? Но чёртовы птицы так и не явились, обстановка в особняке стала действительно невыносимой и... Джиму пришлось на практике доказывать, что магловские методы не хуже Непростительных. А тут такая реакция от волшебной палочки? Это даже смехотворно. У Мориарти теперь появилась ещё парочка вопросов к Ватсону. Долго ждать не пришлось. Задержавшийся на работе Джон, уверенно вошёл в комнату и замер от удивления на пороге. Его понять можно, мало кто ожидает, включив свет, обнаружить на своей кровати элегантного мужчину в костюме. – С возвращением, Джонни-бой. Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Я тут похозяйничал, пока тебя не было. Надеюсь, ты не против? – Джим доброжелательно улыбается, будто в его появлении ничего такого нет, и широким жестом предлагает войти «гостю». – Нашёл одну занятную вещицу. И знаешь, что ещё примечательно? Я не нашёл пистолета или его следов. Будто и не было никогда. С каждым произнесенным словом Ватсон всё больше мрачнеет. И, что особенно греет чёрствое сердце Джима, напряжённо смотрит за каждым движением палочки в чужих руках. Словно Мориарти может его проклясть. Не воспользоваться этим – кажется преступлением. Джим машет артефактом, подгоняя Ватсона к креслу в глубине комнаты. Но совершенно не ожидает, что от частых движений из палочки посыплются искры. Впрочем, выражения лица он не меняет, оставаясь в роли добродушного воспитателя, выговаривающего провинившегося малолетку. Слова заклинания, будто сами выплывают из глубин памяти: – Инсендио! – произносит Джим и с умилением любуется подскочившим Ватсоном. – Сдурел?! Спалить тут всё решил?! – Мориарти бы рассмеяться от нелепого испуга Ватсона, но горечь несбывшихся надежд стоит поперёк горла. Кому как не Джиму знать, что сколько не произноси заклинания, у него ничего не выйдет. Он всё ещё ск... Не маг. Джон покрутился вокруг себя, пытаясь найти следы огня. Ничего не обнаружив, медленно сел в кресло, не сводя взгляда полного подозрения. – Ты определённо не дилетант и явно знаешь, как обращаться с этим, – Ватсон кивнул на свою палочку в руках довольного Мориарти. – Получается, что ты скв... – Не смей заканчивать слово! – обрывает яростно вспыхнувший Джим, и резко тыкает палочкой в Ватсона. – Для твоего же блага, не заканчивай, – через короткий выдох, он завершает фразу угрожающим шёпотом. С глупым выражением лица, от которого Мориарти хотелось закатить глаза, Джон открывает рот, чтобы, несомненно, задать очевидный вопрос, но с шипением подлетает. Джим с непониманием смотрит, как Ватсон тушит медленно тлеющий рукав. Озадаченный, переводит взгляд на палочку в мелко трясущихся руках. В этот самый момент, когда привычный и устоявшийся мир трещит по швам, Ватсон делает рывок и вырывает странно ведущий себя магический предмет. Однако это не меняет их положения. Хоть Джон и вернул себя палочку, вместо неё в руках Мориарти возникает пистолет. – В отличие от твоего – настоящий, – посмеиваясь, Джим указывает глазами на оружие. – И предвосхищая дальнейшие глупости, предупреждаю: на патронах есть печать Мордреда. И можешь не сомневаться, она работает, проверено опытным путём. Хоть Джим и не обладает магией, но это не отменяет наличие пытливого ума. Начав с собственной семьи, на унаследованном капитале и мозгах он создал империю за очень короткий срок. И как бы не пытались защитить себя родственнички, печать работала исправно. С тех пор Джим не пачкал руки. Озадаченно хмурящийся Ватсон через долгую паузу всё же решается задать вопрос: – Печать Мордреда?.. – Ох уж эти маглорожденные!.. – Джим вздыхает, закатывая глаза, но всё же снисходит до пояснения. – Эта печать – главное оружие в постоянной войне между волшебниками и не магами. Придумал и подарил её людям сам Мордред – чтобы убить Артура ему нужно было снять с того магическую защиту. Его же не только Мерлин защищал. И вот эта печать на оружии пробивает любую магию. Так что лучше не дёргайся. – А ты значит чистокровный? – фыркнул задетый Джон. – Что-то я не помню фамилии «Мориарти» среди них. Джим чувствует, что настал звёздный час. С начала разговора воодушевление наполняет его всё больше. Он так долго молчал об этой стороне жизни, а сейчас у него есть возможность разделить с кем-то иронию, о которой молчал все эти годы. Осознание этого бесценно. – Морсмордре, – с довольной улыбкой выдаёт Джим, не пытаясь скрыть настоящие эмоции. – Что? – переспросил Джон, явно незнающий, о чем речь. – Заклинание, вызывающее метку Тёмного лорда, – поясняет Мориарти, несведущему в темной магии маглорожденному. – Начало фамилии я взял от него. Ну, и от Мордреда с его печатью. Ватсон заторможено моргает, пытаясь уложить полученную информацию в голове. – То есть Мориарти это псевдоним? – Я так и сказал, разве нет? – деланно удивляется Джим. – Почему бы не поступить как Тёмный лорд? – И какая же тогда фамилия? – Мориарти смотрит на Джона как на идиота. – А тебе всё так и расскажи, – отвечает Джим с мнимым жеманным кокетством. – Обычное, добропорядочное тёмное семейство. – И что же от меня нужно новому Тёмному лорду? – язвит медик. – Мило. А ты льстец, Джонни-бой. Я хотел познакомиться с тобой, доктор Джон Ватсон. Или правильнее сказать – колдомедик? – поддевает в ответ Мориарти, но дружелюбной расположенности не теряет. – Тебе не хватило знакомства, когда ты на меня бомбу надел? – Джон пытается закрыться от чужого любопытства, хотя бы время потянуть, чтобы привыкнуть к новой реальности, где Джим знает о магии больше него самого. – Как видишь, не хватило. Мне интересна эта сторона твоей жизни, о которой Холмсы ничего не знают, – доктор мрачнеет, понимая, что так просто не отделается. – Ты видел, как убили Тёмного лорда? Джон ошеломленно вскинулся, не понимая, действительно ли он слышал именно этот вопрос? Не какие-то личные тайны, не семейные проблемы, на которые можно давить, или то, как он обманывает двух самых гениальных людей Британии. – Что? – Ватсон не понимает в чем подвох этого вопроса. Но уж лучше ответить на него, чем что-то более личное. – С чего ты решил, что я вообще участвовал в той битве? – Ну, это же очевидно. Ты маглорожденный, тебя все эти репрессии касались непосредственно. Военная выправка указывает на Аврорат. Можно предположить, что ты относишься к Отделу Тайн, но у них больше умников, чем военных. Да, и ты вёл бы себя осторожнее, – Мориарти не отводит острого, пронзительного взгляда, читая Джона как открытую книгу. – Медицинские знания у тебя есть, хорошие к тому же. Без этого Шерлок не взял бы тебя в компаньоны. Значит колдомедик-аврор. Плохие отношения с сестрой так же говорят о том, что ты единственный маг в семье. А это частая причина разлада между братьями и сёстрами, – на этой фразе его взгляд почему-то тяжелеет, Джим сильнее сжимает челюсть. Закрыв глаза, переводит дыхание и продолжает в дружелюбной манере. – Сколько тебе тогда было, когда произошла битва? Двадцать с небольшим? Как раз закончил обучение на колдомедика. И остаться в стороне, когда решается судьба магического мира? Сильно сомневаюсь. К тому же, скорее всего именно там тебя заметили и взяли в Аврорат. – Это невероятно! Просто потрясающе! – Джон настолько потрясён, что не успевает прикусить язык, тут же начав корить себя за излишнюю эмоциональность с врагом. – И все-таки ты тот ещё льстец, – практически мурлычет Мориарти довольным тоном. – Ты видел смерть Тёмного лорда? Ватсон мрачнеет, взвешивая, вынося на внутренний суд вопрос, а стоит ли откровенничать? Ещё и на такую непростую для него тему. Ведь своими рассуждениями Мориарти попал в самую точку – больную и мучительную, как и для всех маглорожденных. Да, любая война, эта не та тема, которую хотелось бы обсуждать. Но всё же это малая цена, если удастся вытянуть ещё информацию о самом Джиме. Тот, кстати, терпеливо молчит, ожидая окончания внутреннего спора. И Джон решается, не в последнюю очередь из-за предоставленной паузы. – Видел. Хоть и сражался вдалеке от главных событий, но в тот момент вся битва замерла. Все люди застыли в ожидании, чем закончится противостояние. Кого будут добивать сегодня? До этого же думали, что Поттер умер, и его воскрешение было сродни чуду. Не меньшее, чем Вознесение Иисуса, – Джон делает паузу и морщится, понимая, что прокололся. Судя по мимолётной улыбке Мориарти, тот понял, что с помощью церкви семья Ватсонов пыталась спасти сына от «странностей». Успокоившись, колдомедик продолжает свой рассказ без запинок. – В тот момент казалось, что это знак. Что Избранный отмечен высшими силами. Это уже потом, в Аврорате мы пересекались пару раз, и я понял, что он простой парень. Но в тот момент он был Великим героем, сразившим чудовище, – с каждым словом Ватсон всё больше погружается в воспоминания, и постепенно его охватывает всё большее воодушевление. Джон начинает получать удовольствие от этого вынужденного разговора. Граница вражды стерлась, и их разговор теперь напоминает встречу двух давних приятелей, которые были не против предаться воспоминаниям о былых днях, подобно старым сослуживцам. Именно общая тайна магического прошлого придаёт пикантности общению. – Так это правда, что Поттер победил с помощью обезоруживающего заклинания? – Джим провокационно шевелит бровями и складывает губы трубочкой. Джон от неожиданности пытается замаскировать смех под кашель, но получается откровенно плохо. Ему начинает казаться, что Мориарти заигрывает с ним, но это абсурдно. Однако Джим продолжает вести себя благожелательно, будто он действительно проводит время в гостях, и между ними нет пистолета и палочки. Ватсону приходит в голову, что он что-то упускает, но не может понять что. Поэтому приходится играть по чужим правилам в неизвестной игре. – Можешь себе представить? – Ватсон кривит губы в насмешливой полуулыбке, даже спустя годы этот факт звучит как анекдот. – Этого бессмертного монстра, чьё имя наводило такой ужас, что все эти годы его боялись произносить… – Сумасшедший глава террористической радикальной группировки, – подхватывает Джим, добавляя красок образу. – Точно! И такой… «пшик». Просто и нелепо. А сколько самомнения было! – найдя общий объект недовольства, приятно образно плюнуть в когда-то пугающую фигуру. – Словно лично заавадил Смерть, – в поддержку хмыкает Мориарти. – Вот-вот, – внутри клокочет застарелая ненависть и страх, и тот факт, что «Король преступного мира» поддерживает высмеивание далёкого ужаса, неожиданно придаёт сил и уверенности. И уже они рождают странное тепло и симпатию к Джиму. – Подходящий бесславный конец для того, кто так и не смог побороть детские комплексы, – с явным презрением кривится Мориарти. Джон хмурится, озарённый внезапной мыслью, что тут может быть что-то более личное, чем у Ватсона. Он неумело пытается прощупать почву: – Ты так говоришь, будто знал его. Джим посылает лёгкую улыбку, показывая, что разгадал манёвр, но откровенно отвечает на вопрос: – Лично мы не встречались. Я, видите ли, был недостоин, – Джон никогда не видел, чтобы Мориарти с такой откровенной ненавистью говорил о чём-то. Он практически шипел! Но взяв себя в руки, бесстрастно продолжил. – А вот родители знали его неплохо. Много говорили о его личности, политике и планах. Я лишь воспоминания личных встреч смотрел. – Чего? – Джон непонимающе хлопает глазами, опять не зная, о чём сейчас сказал собеседник. Мориарти тяжело вздыхает, но с бесконечным терпением пускается в объяснения. – Омут памяти. Особая чаша с туманом или жидкостью похожей на кровь единорога. Туда можно скидывать воспоминания и просмотреть их позднее. Вроде архива с видео. – Чёрт! Как ты, такой чистокровный, смог так блестяще освоиться в магловском мире? – Джон не может скрыть восхищения. Он так и не смог прижиться полностью ни в одном из миров, а Мориарти в обоих чувствовал себя как в родной стихии. – Спасибо, – мурлычет Джим и будто бы смущено опускает глаза. – Это был не комплимент, – протестует Ватсон, но запинается о насмешливый взгляд. – Хорошо, это был он. Почему-то обоим смешно от повторения разыгранного диалога, оба, не сговариваясь, фырчат от смеха и пытаются удержаться от широких улыбок. Джон ловит себя на мысли, что они выглядят как заговорщики и что их судьбы похожи больше, чем им хотелось бы. Мориарти становится серьёзным и с напускной небрежностью говорит о своей жизни: – После того, как стало ясно, что я не маг – меня отправили в частный пансионат. А в таких местах все со странностями, поэтому моё незнание мира сильно в глаза не бросалось. Ну, и потом, я всегда быстро схватывал информацию, и освоиться было не так сложно. Джим рассказывает это отстранённо, будто не о себе, но Ватсон чувствует схожую обиду и злость на родителей. Собственные воспоминания эхом откликаются на чужие эмоции. Непонимание, страх, непринятие, отвращение и пожирающее одиночество. Разве они с Джимом отличаются? Через гнетущую паузу Мориарти продолжает диалог: – Как на счёт тебя? – Ватсон вопросительно вскидывает брови. – «Афганистан или Ирак?» – где ты всё же служил? Египет? Бывший аврор мягко улыбается чужой проницательности, что так похожа на манеру Шерлока, но гораздо тактичней: – Египет. А ещё Иран, Южная Америка, Индия и Тибет. – Ого! – Джону кажется, что удивление неподдельно. Именно в этот момент он замечает, что их оружие свободно опущено. Это побуждает пойти на откровенность – хочется проверить, как далеко они могут зайти в искренности. – Да, помотало меня по миру. Вначале нравилось, интересно было. Потом устал. Захотелось иметь свой дом, семью. А бесконечные командировки не оставляли на это шансов. – А команда или напарники? – Мориарти внимательно сканирует глазами, будто ищет что-то конкретное в душе. – У одного невеста была, ждала всё это время. Потом умудрились в промежутках свадьбу сыграть. Ну, и в конечном итоге он отказался от командировок. Двое других начали встречаться ещё на учебе, на их свадьбе свидетелем был. Тоже остепенились и ушли. На их место набрали новичков, расширили команду. Меня сделали командиром отряда, – Джон не видит проблемы в том, чтобы открыть эту часть своего прошлого, но видимо к концу рассказа в нём что-то меняется. – Что, даже среди новичков никого себе не нашёл? – Джим хитро щурится, мастерски выявив заминку и смену интонации. И по тому, как Ватсон отводит глаза, очевидно, что вопрос попал точно в цель. – Был один. Но не серьезно, – видя, что Ватсон всё больше закрывается от разговора, Джим решает зайти с другой стороны. – Парень в магическом мире воспитывался? – будто задумчиво тянет Мориарти, но это больше похоже на утверждение. Джон в удивлении вскидывается и смотрит в глаза: – Да, именно от него я и узнал, что у магов такие отношения в порядке вещей. Джим почти полностью видит картину подноготной «святого» Ватсона и не может удержаться от ироничной подколки: – Поэтому теперь ты «не гей»? – Мориарти подмигивает и расплывается в широкой улыбке, всем своим видом демонстрируя, что нашёл то, зачем пришёл сюда. – В каком-то смысле… – однако, Джон опять мрачнеет, не обращая внимания на подначку. Джим понимает, что этот неизвестный парень серьезно «ранил» бравого аврора. – Ну, Джонни, ну, не томи! – канючит Джим излюбленным высоким голосом, отвлекая Ватсона от мерзких воспоминаний и возвращая внимание к своей персоне. Джон выдыхает, видно собираясь с духом, и знакомит бывшего врага с другой травмой: – Из-за него я попал под древнее проклятие, следы которого не убрать, – хлопает себя по плечу. – А он решил, что слишком хорош для серьёзных отношений, что не подписывался на это и не хочет больше знаться с кем-то вроде меня – калечного, маглорожденного гриффиндорца. Сказал, что ему противно касаться этого «уродства». Возникает длительная неудобная пауза. Мориарти глубоко задумывается и будто только сейчас вспоминает о пистолете в руках. Вставший на место предохранитель даёт сигнал Джону и они оба одновременно убирают оружие. После этого Джим неспешно тянет: – Если ты скажешь, как его зовут, я могу... – Не нужно, – предостерегающе вскидывает ладонь Ватсон и на недовольный взгляд, поясняет. – Жизнь уже сама ему отомстила, с лихвой. – Ну, допустим, – Джим откладывает этот вопрос. Пока. Он обязательно всё выяснит про этого говнюка. А сейчас он хочет иного. – Раздевайся. – Что? – Джон опешил. Вроде сказано мягко, но явно звучит как приказ. Да, и смысл... – Зачем? Мориарти так пристально смотрит, что у Ватсона краснеет лицо. Джим должен заставить Джона показать свою травму и плевать, как это смотрится со стороны. В кои-то веки он хочет помочь, поэтому ещё больше смягчает интонации, держа равнодушную маску: – Хочу увидеть шрам от заклинания. Что ж там такого, раз некоторые считают это поводом расстаться? – Я не думаю что... – Джон явно не знает, как отказать, но видно, что сомневается. Надо лишь чуть надавить. – Я не уйду пока не увижу шрам, – твёрдо произносит Джим и Ватсон сдаётся. Не делая резких движений, Джон откладывает недавно убранную палочку и начинает снимать верхнюю одежду. Оставшись в расстегнутой рубашке, аврор нерешительно замирает. Он так и не понял, зачем Мориарти смотреть на шрам. Последний человек, который видел его, был тот самый бывший, наговоривший кучу дряни. Все новые знакомые и подружки видели лишь наложенную иллюзию. А предсказать реакцию Мориарти невозможно и это выводит из равновесия. Из напряженного ступора Ватсона выводит ласковый тон: – Мне сунуть тебе деньги за пояс, чтобы ты дальше продолжил? Может веселее дело пойдёт? – интонация больше удивляет, чем смущает, да, и полуулыбка больше поддерживающая, нежели язвительная. Джим его вроде бы уколол, но почему-то становится существенно легче и, решившись, Ватсон резко оголяет плечо. Мориарти даже привстаёт, чтобы лучше разглядеть это «уродство». Шрам впечатляет. В сердцевине глубокая борозда, выжженная как горелая плоть, от которой отходит сеть изменивших цвет сосудов. От черных, они переходят в фиолетовый цвет, и заканчиваются бордовыми сплетениями. Джим смотрит молча, с бесстрастным лицом. Это равнодушие профессионала успокаивает Джона. В тишине проходит достаточно времени, больше чем полагается рамками приличия. – Красивый, – и не поймёшь по интонации, о чём речь – о шраме или Ватсоне. Почему-то перехватывает дыхание и щёки заливает жаром. Джон кашляет от неловкости и судорожно вцепляется в рубашку. – Могу я?.. – Джим ещё раз обласкивает взглядом след от проклятия и кивает. Ватсон переводит дыхание только когда отгораживается одеждой от внимательного взгляда. Но отчего-то стало легче. В глазах Мориарти нет ни безумного огня интереса, как у большинства колдомедиков, ни болезненного любопытства или отвращения. Этот взгляд больше походит на любование произведением искусства. Это то и смущает. Такой оценки Джон точно не заслужил. Пока Ватсон варится в своих эмоциях, Мориарти молча сидит и барабанит пальцами по колену. Эта передышка нужна им обоим, но ожидание чужого хода «в партии» начинает тяготить. Джон кашляет, совершенно не ожидая острого взгляда в ответ. – Ты палочку у Олливандера брал? – вопрос хлёсткий и резкий, не оставляет шансов даже задуматься. – Конечно, как и все, – в Джиме что-то происходит и от этого почему-то больно Джону. – Из чего она? Почему реагирует на меня? – Ватсону хочется материться. Вот оно – старая рана вновь начала кровоточить, а Джон не знает, как помочь. В этот самый миг колдомедик осознаёт в себе это новое желание. Когда только этот… Джим успел проникнуть под кожу? – Виноградная лоза и сердечная жила дракона. Тринадцать с половиной дюймов. Что до второго вопроса... я ж не изготовитель палочек. Не представляю, почему так. Я даже не слышал о таком, – всё чем он может помочь, это откровенно рассказать то, что знает взвинченному Мориарти. – Допустим, – от этого короткого слова веет могильным холодом. Джон только понимает, что угроза направлена не на него. – Говоришь, жила и лоза? Проверим. Мориарти неспешно встает и демонстративно переводит взгляд на не зашторенное окно. – Надеюсь, ты не будешь пытаться сделать глупость. А то я не привык ходить один, – Ватсон раздраженно выдыхает через сомкнутые зубы и откидывается в кресле, всем своим видом демонстрируя безобидность. Видимо он конченный кретин, если поверил, что они с Мориарти могут найти общий язык. Джим усмехается, закусывает губу, пряча улыбку. И вдруг резко наклоняется, жестко фиксируя руки на подлокотниках кресла. Предплечья Джона оказываются под плотными кольцами охвативших пальцев. Мориарти чувствует неровное дыхание на губах и видит своё отражение в чужих глазах. – Спасибо за знакомство, Джонни, – пальцы чувствительно гладят руки, где есть доступ к голой коже. Правой кистью скользит в не застёгнутый рукав и с тыльной стороны чуть давит ногтями. – С тобой приятно, – резкий, упругий выдох в распахнутые от удивления губы, – поболтать. Мориарти давит в себе соблазн поцеловать и не торопясь встает, не скрывая откровенного желания на лице и в глазах. Ватсон ошеломлен, и Джим даёт время осознать такой поворот событий, скрываясь в дверном проеме. Джон выдыхает, расслабленно расплываясь по креслу и чувствует, как снова краснеют щёки от ощущения фантомного поцелуя. Губы даже покалывает, а в груди, будто кипятком плеснули. Тело наполняет азарт и какой-то дикий восторг, как от выполнения безнадёжной операции. Скрипит доска старого коридора, и вновь заглянувший в комнату Джим бросает фразу, как Взрывающее заклинание: – Теперь я понимаю, что в тебе нашёл Шерлок, – залихватски подмигивает и расплывается в довольной улыбке на откровенно соблазняющем лице. – Аврор Ватсон, как вам не стыдно применять приворот на маглах? Кажется, пора заявить на вас в Министерство. От напряжения вечера Джон прыскает от смеха, ему вторит счастливый смех резво убегающего из квартиры Мориарти. Теперь у них есть общая тайна. И почему-то кажется, что это не так уж и плохо. [ГП!au, Мориарти — сквиб, который грохнул волшебную часть семейства, а Джон — бывший аврор]