Необходимость

*** POV СеЁн Ну вот, наши планы с малышом на субботний день обломились из-за возвращения мамаши. И мне пришлось встречать ее в аэропорту. При встрече она меня так нежно обняла, что даже сердечко ёкнуло. Даже не знаю… смешанные чувства… вроде рад, а с другой стороны… что ожидать от этой женщины? – Ох, СеЁн. Меня недели-то не было… И что я вижу? Фингал. Она кончиком пальчика прошлась по краям синяка, осматривая припухлость вокруг глаза. – Да на тренировке один перец локтем заехал, с кем не бывает. Я взял ее багаж, и мы двинули на выход. – Не пора ли, роднуля, прекращать в игры играться? Черт, может, спорить начнем прямо здесь? Арррр… лучше промолчать. – Дома все нормально? – продолжила она, – Как в школе дела? Хорошо питался? Деньги дошли? – Все нормально, мам. Честно. Мы садимся в такси, и всю дорогу она не сводит с меня глаз. Потом протянула руку и погладила по голове. – Я скучала. – Ага. Чем дольше я с ней, тем больше накаляется мое напряжение. Уверен, стоит мне сосчитать до трех и начнется Мировая. – Как у тебя с английским в школе? И у меня сердце ухнуло вниз. Начинается. Не прошло и часа. – Не напрягаюсь. – Понятно. Я хочу, чтобы ты летом прошел интенсивный курс английского. А до этого можешь выучиться на вождение. Я собираюсь тебе на выпускной машину подарить, так что у тебя есть время на раздумье, какую марку ты бы хотел. В пределах разумного, конечно. Хотя… зачем тебе здесь машина, если ты уедешь в Англию учиться? Но может там пригодится? А-ха-ха… Она мягко засмеялась. Ну, что я могу на все ЭТО сказать? У меня! нет! слов! Бляяяя… Я лишь мысленно развожу руками от ахуения. Ну что поделаешь с этой женщиной, а? Господи, помилуй! Я устало потираю глаза. У меня даже нет сил с ней спорить. Бесполезно. Нет, ничего не изменилось и ее не изменить. Убеждать, уговаривать, объяснять… На таких людей ваще слова действуют? До чего же упёртый человек, звездец! Когда мы приехали домой, она достала из сумочки какие-то документы и протянула мне. – Держи. Это документы из твоего университета. Осенью можешь отправляться. Все готово. Иди к себе и изучи их, пока я отдыхаю. А вечером на ужин приготовлю что-нибудь вкусненькое из твоего любимого, тогда и поговорим, детали обсудим. Она ладошкой провела по моей щеке, улыбнулась, взяла свою сумочку и ушла к себе. На миг закрываю глаза… вдох-выдох… Что ж… Молча, взял документы и пошел к себе. Стоя у окна, я позволяю грусти зайти в сердце. Женщины, почему вы такой сложный народ? Не о чем думать, я уже принял решение и оно непреклонно. По поводу своих действий – да, а вот что с ней делать? Ума не приложу. Ох, мамаши, ядрена вошь, да что с вами делать-то? Я позвонил ИнСу и перенес нашу встречу на завтра. Звоню ЧхеДжину. – Привет. – Хен, ты как? – Норм. Эта… я перенес встречу на завтра, сегодня не получается, мамаша ужин затеяла. – А… ладно. И молчание… уже просканировал мой голос, так ведь? – Я тебе попозже позвоню. – Ладно. Спасибо, родной, за понимание, что не истеришь и не выпытываешь у меня подробностей. – Тогда еще услышимся, – и я отключаюсь. Итак, ужин… наш последний ужин… Что ж, погнали, хуле… И я спускаюсь на кухню. Стол шикарно украшен, мама очень хорошо выглядит, запахи витают обалденные. Эх, женщина, думаешь, я тебя не знаю? Ща накормишь, я разомлею и… начнешь ебать мозги. Пхах… мы это уже проходили. Ну, давай посмотрим, кто кого. – Ты подумал? – О чем именно? Она смотрит мне в глаза, рассчитывает ход… ходы? – О машине. Я помню, как тогда, у отеля «Прага» ты рассматривал красивые машины. Что это за марки были? Дорогие? – Ох, мама, ты у меня, конечно, крутая, но не настолько. Такие тачки тебе не по зубам. Она гордо вздернула головой, и я продолжил: – Ну, в общем, я не подумал еще. – Понятно. А документы посмотрел? Как тебе университет? Правда, там отличные возможности, не находишь? Я, не поднимая на нее глаз, ковыряюсь в тарелке и активно двигаю челюстями. – Нет. Не смотрел. Она нетерпеливо вздохнула. Ее негодование я аж кожей чувствую, и смотреть не надо. – Я думала, что за то время, что ты жил вне дома, ты понял, как это тяжело… без поддержки, без достаточных средств… Самостоятельная жизнь – не сахар, особенно такому молодому человеку как ты. А я тебе могу дать много, ох как много: у тебя будет свое дело, огромный строительный бизнес, ты будешь жить в достатке и… ты будешь иметь свой вес… обеспеченным и влиятельным человеком. Ты только представь: на тебя будут работать лучшие инженеры и архитекторы, строители и дизайнеры… Какие удивительные и грандиозные проекты ты можешь осуществлять, строить и мосты, и больницы, огромные небоскребы и детские дома. Все в твоих руках, ты только начни учиться, в остальном я тебе помогу. Ты станешь великим человеком. Сынок, почему ты так сопротивляешься? Разве я что-то плохое предлагаю? Разве это зло? Я действительно могу, понимаешь? Могу это все реализовать… для тебя… У меня горло перехватило. Черт, я так и знал, что все так и будет – схватишь за жабры и перекроешь воздух. Чем? Своей непомерной любовью и заботой обо мне. Думаешь, я не понимаю твоих мотивов? Желание матери сделать все возможное и невозможное для единственного родного человечка. Ну да, с такой-то силой, упорством и мозгами… холодной расчетливостью, упрямством и нежеланием мириться с малым. Да, всего этого хочешь ты. Не я. Мы такие одинаковые… мы такие разные… – Я понял. Спасибо. Все было очень вкусно. Я встал из-за стола и без промедления ухожу к себе. Но в комнату подниматься чуть медлю, притормаживая на лестнице. Последний взгляд на нее… хммм… такая недовольная, задумчивая… Слишком некрасиво перекошено слишком красивое лицо. Вот такой ты мне и запомнишься… мама. Полночь. Я чувствую, как дом погрузился в тишину. Она легла, должно быть устала с дороги. Ну а я собираю вещи. Только самые необходимые. Эх, техника бы пригодилась, но… не я все это купил. Могу себе позволить только телефон забрать и банковскую карту. Уффф… и чего я так нервничаю? Не первый раз ухожу из дома, но… так осознанно… собирать вещи, мысленно прощаться с комнатой, в которой жил все свои девятнадцать лет… Пишу записку… черт, и что сказать? Сама виновата…? Кхх… Спускаюсь вниз в кромешной темноте с небольшим рюкзаком на плече. Оставляю записку на комоде в прохожей, положив сверху свои ключи от дома: «Будь счастлива. Береги себя». Последний раз окидываю взглядом родной дом на прощание, и я ухожу. Пожалею? Не знаю. Время покажет и рассудит. *** Тихое пиликанье кодового замка входной двери. В квартире темно. Спит шоль уже? Оставляю свет в коридоре, его хватит, чтоб чуть-чуть осветить гостиную. И плюхаюсь на «свой» диван. Закрываю устало глаза и опрокидываю голову на спинку дивана. Слышу шлепанье тапочек из спальни. Ну вот, котэ разбудил. Шлепанье протопало до дивана, и в мои волосы погрузилась пятерня хозяина. – Блудный Рыжик… и чего тебе дома не спится? Потом ногой пошевелил мой рюкзак, шо я бухнул рядом с диваном. – Увау… выглядит серьезно, – имея в виду обстоятельства, а не сам рюкзак. – Звиняй, разбудил тебя. – Че будешь? ЧайкУ? – и ГонУ, зевая, протопал на кухню ставить чайник. Опять мы сидим на кухне и обсуждаем мои проблемы. Заебало. – Ну че, никак шоль с матушкой не ужиться? Я только киваю головой в подтверждение. – Да уж… обидно, досадно, ну ладно… Че собираешься делать? Пожимаю плечами. – Работать-то будешь? Если не хочешь место потерять, чтоб в понедельник вышел. Надоело тебя прикрывать. И это, зарплату за отработанный месяц тебе нужно получить. – Угу. – Ладно. А на любовном фронте как? Одно упоминание о Чхе и, кажется, мой чай стал слаще. Я аж заулыбался. – Все пучком, хен. Сработало, как ты и говорил. Спасибо. – Пхах… спасибо… А зачем тогда врач понадобился? Ты че натворил? Я уставился в кружку. Блять, стыдно мне даже с хеном это обсуждать. В прошлый раз отругал как сопляка какого-то. – Ну… с ним все в порядке, – и быстро меняю тему, – Врач ваще мировой чувак, он ЧхеДжину гипс наложил, скрывая таким образом кривую походку. Клево, да? – Знаем мы эту шнягу, док спец по этим вопросам. Так тебя твой милый не послал после всего этого? – Да не, – и немного подумав. – Откуда ты знал, что мне нужно было лишь надавить, и что остальное его чувства сами сделают? ГонУ странно замялся. – Жизнь учит. Ваши отношения как раскрытая книга, в принципе все и так понятно. – Да ты его не знаешь. – Умм… зато тебя знаю. Ну дак… че будешь делать с его мамкой? От своей избавился… смело так… – Не знаю, но что-нибудь придумаю. – А если она все равно будет против? Уведешь его из дома? Куда? Увау… никогда не думал об этом. – Нет, она этого не выдержит. Нельзя их разлучать. – И че? Будете встречаться за ее спиной? Не промажь на этот раз, вгонишь ее в гроб – малыш тебе этого не простит. – Да иди ты, ГонУ, не будет такого! – Ну-ну… герои-любовники, посмотрим-посмотрим. – Ну, а ты как поживаешь? – Норм. Учусь, работаю, трахаюсь… в отличие от некоторых. Сколько теперь тебе не светят утехи постельные? Пхах… Омо-омо, у него кто-то есть? – Выжить можно. Ты с кем-то встречаешься? – Может быть… а что? Что значит что? ГонУ пытливо смотрит мне в глаза. Айщ, ацкий сотона. – Дак это… значит, теперь я помешаю? – Да не, не парься, я сюда случайных любовников не вожу. «Случайные» резануло слух. Я опять погрузил взгляд на дно кружки. Хочу, чтоб хен был счастлив. Хочу, чтоб у него кто-то был, кто реально сможет его оценить и всем сердцем полюбить. Это будет вселенской несправедливостью, если такое «добро» будет растрачиваться на «случайное». Если так подумать, то ГонУ идеален, все при нем – красота, ум, характер… длинные ноги, умопомрачительные глаза – такие не должны быть одиноки. И да, я чувствую себя виноватым. Я такой гавнюк, а он мне еще помогает. Почему? – Хен, так почему ты мне помогаешь? – СеЁн, ну ты чего? Мы же это еще в прошлый раз обсудили. Все, иди спать, с тебя на сегодня достаточно. И шоб утром не шумел, у меня выходной, буду спать до посинения. Он похлопал меня по плечу и ушел к себе. А ведь я знал, что он меня примет. И если б не моя уверенность в нем, то я б, может, не так прытко из дома свалил. Крыша над головой есть, работой обеспечил – вот и грудь колесом. Уфф… век с ним не расплачусь. И что, ГонУ, мне риал поверить в то, что все это из-за того, патамуш и ты это проходил? Что это, типа, поддержка солидарности? Есть такая птица обломинго… Знаете? А еще есть птица, что на иве живет… наивняк зовется. Так это о ком? Обо мне? О ГонУ? Я типа должен сделать вид, что поверил ему. Будто у меня выбор есть. И молчать. Принимая его правила игры в доброго самаритянина. Черт… ЧЕРТ! Ааах… геморрой… И это нужно как-то решать. Даже мысли просто свалить кажутся кощунственно-неблагодарными. Что я могу для хена сделать? Что-нибудь бы реально существенное… Мммм… себя не могу сделать счастливым, дак как кому-то помогу? Я же гол как сокол… у меня нет ничего. Лишь упрямство и дикое желание быть с возлюбленным. Романтикой не прокормишь малыша. Что я могу ему предложить? А ГонУ как всегда прав. И навряд ли я сегодня смогу уснуть, решая, куда себя деть и как с этим жить. Вопросы… они так и остались нерешенными. *** POV ЧхеДжин Весь воскресный день ношусь в режиме телепорта, мгновенно выполняя все указания мамули, только б вечер освободить. Я очень-очень сильно жду встречи с хеном. Вчера он мне так и не позвонил. А это означает, что встреча с мамашкой выбила его из колеи. И у меня очень дурное предчувствие. Всю ночь я ворочался и боролся с желанием позвонить, но он должен был это сам сделать. Успокоился на мысли, что при встрече сам расскажет, если захочет. Сегодня я решил надеть его цепочку, и вместо очередной футболки черную рубашку, темно серые джинсы и белый ремень с черными вкраплениями. Не типичный для меня прикид он сразу заметит, надеюсь, сообразит, что это для него. Таким образом, он цепочку точно увидит. Еще в пятницу я снял гипс и, надеюсь, никому из знакомых я не попадусь на глаза, а то будет смешно в понедельник опять в гипсе появиться. Со всем этим беспокойством я и забыл, что и мамуля заметит это изменение. Когда напяливал на себя куртку и туфли, она вышла меня проводить, и со словами «Куда это ты такой нарядный?» захлопываю за собой дверь. Балин, палюсь ведь по страшному, хотя позже на ее расспросы могу ответить, что шел на встречу с друзьями в приличное заведение типа… эммм… кафешки. Ха, знала бы она в какое «приличное» заведение мы пойдем… гыыыы… На полпути до того самого гей-бара получаю сообщение от СеЁна, что он уже на месте. Уже пришел? Так рано? Я сам-то пораньше вышел, весь в нетерпении наконец-то увидеться. Один день не виделись и я уже как на иголках. Плюс приезд его мамаши… Добравшись, влетаю в заведение не обращая внимание на громилу у входа. Из глубины зала вижу, как СеЁн машет мне рукой и встает на встречу. На ходу снимаю куртку и, бросив ее на сидения, буквально падаю ему в объятья. Поцелуй. – Привет, мой хороший. – Как ты? – сходу спрашиваю его, разглядывая его жуткий синяк. – Все в порядке, когда ты рядом. Меня так и порывает расспросить его о вчерашнем, но торможу, просто смотрю ему в глаза, ища в них ответы на свои вопросы. СеЁн, конечно же, это заметил. Он берет в ладошки мое лицо: – Не волнуйся, родной, все нормуль. Я обнимаю его в ответ, вложив в прикосновения все свое беспокойство и переживания за него. СеЁша тянет меня на сиденья. Мы сделали заказ, и после того как от нас отошел ухмыляющийся официант – ну понятное дело, все заметили, какая мы романтичная пара – СеЁша стал откровенно ко мне приставать. Сгреб к себе поближе и стал целовать все открытые участки. Черт, если он меня ща заведет, придется идти в туалет, и потащу его с собой, пусть сам разбирается с моей вставшей проблемой. Оральный секс никто не отменял. ЧхеДжин: – СеЁн, сбавь обороты, иначе я не отвечаю за себя. СеЁн: – А я здесь ни при чем, сам виноват, – и тянет зубами за кулончик на цепочке. Аха, заметил. ИнСу: – Вау! Харош лизаться и смущать честнОй народ. Ну вот, пока мы обжимались пацаны пришли. ДжунКю смущенно улыбается. ДжунКю: – Простите, но мы вам помешаем. Парни подсаживаются за наш столик на кожаные сиденья п-образной формы. Мы с СеЁшей на одной стороне, они – на противоположной, как когда-то. ДжунКю: – СеЁн, разреши сразу же принести свои извинения, я немного поспешил с выводами. Понимаешь, когда я увидел Джинни в таком виде, у меня просто в глазах потемнело от возмущения. Ну и… СеЁн: – Ладно, я понял, ты защищал моего малыша… кхм-кхм… от меня. ДжунКю: – Угу. Мне показалось, что ты решил его вернуть силой и… СеЁн: – Знаешь, – он посмотрел на меня и сжал мою ладошку, – Отчасти ты прав. Это действительно была моя инициатива, но посмотри на нас, как мы счастливы теперь. СеЁша протянул ко мне губки, и мы показательно поцеловались. ЧхеДжин: – Все в порядке, – подтверждаю я, обнимая своего парня. ИнСу: – Ну, парни, заставили же вы нас понервничать. ДжунКю: – В качестве извинения сегодня я угощаю. ИнСу: – Пипец, когда мы в последний раз пили вместе? В прошлом году, кажись? СеЁн: – С тобой-то зимой после нового года, ты здесь бухал, когда Кю исчез, – на этих словах Кю вопросительно посмотрел на Су, а тот лишь плечами пожал. – А вместе да, в прошлом году, где-то в конце осени. ЧхеДжин: – То была встреча-нежданчик. Как ща помню свое охуение. ДжунКю: – Нам надо чаще встречаться. ИнСу: – А то. Наконец нам принесли заказы. Мы наполнили бокалы. ИнСу: – У меня тост. Кхм-кхм… Никаким притворством и уловками нельзя ни скрыть любовь там, где она есть, ни выказать ее там, где ее нет... Так давайте же выпьем за истинные чувства! СеЁн: – Точно, все верное сказано. Давайте, парни, до дна. ДжунКю сразу же вновь наполняет бокалы. ДжунКю: – У меня тоже есть тост. Я скажу красивыми стихами персидского поэта Низама: "Бывает, что любовь пройдет сама, Ни сердца не затронув, ни ума. То не любовь, а юности забава. Нет у любви бесследно сгинуть права. Она приходит, чтобы жить навек, Пока не сгинет в землю человек". Мы снова выпили под общие охи согласия со стихами. Я поморщился, как они бокалами пьют это горькое пиво, беееее... СеЁн: – Ладно, вы в курсе всех наших злоключений, расскажите-ка теперь, какие у вас новости? Они переглянулись, и ИнСу начал рассказывать об их выступлениях, о приключениях с этим связанные, о том, что его электронку взломали, о смешных сообщениях и фотах голых девиц. Мне странно заметить, что в принципе не так много времени прошло, но они вроде изменились. Я думаю, как и мы с СеЁном после всего, что пришлось пережить. СеЁн не выпускает меня из объятий весь вечер, его руки всегда на мне. Обнимает меня, но не так, как всегда, не наслаждаясь, а ища… Ищет поддержки и утешение во мне. И сдается мне, что все это из-за вчерашней встречи с мамкой. Он ничего не говорит о ней, и как все прошло. Но видя, какой он грузанутый, можно догадаться, что все из рук вон плохо. Теперь я, как дурак, буду волноваться, и переживать за него. Ну а парни… хммм… после нескольких бокалов стали свободнее себя чувствовать, держатся за руки с переплетенными пальцами. Как они смотрят друг на друга… Сразу видно, что души в друг друге не чают. У них все хорошо – и я рад. СеЁн: – Ну, а дома-то у тебя как? – обращаясь к Кю. ДжунКю: – Потихоньку поводок слабеет. Как видишь, я здесь. СеЁн: – Ладно, мужик, держись. Вы уже скока вместе? ИнСу: – На днях было полгода ^______^ СеЁн: – Че, правда? Ух ты, ну наши поздравления! ЧхеДжин: – Да, и за это надо выпить. Снова наполняются бокалы. СеЁн: – И теперь моя очередь большую речь толкать словами великого Гегеля, слушайте и запоминайте: «Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом "Я" и, однако, в этом исчезновении и забвении обрести самого себя и обладать самим собой». Значит, без любви – мы не мы. Что ж, за обретение своего "Я"! Увау… Это как? Забыть себя, чтобы найти себя… в другом? Как это? Ладно, есть о чем подумать перед сном. Ну а вечер шел своим чередом – пиво, закуски, смешные истории, обжимашки с любимым – все отлично, хорошо посидели. Но допоздна решили не засиживаться, понимая, что и этой парочке нужно побыть наедине. И мы с СеЁном свалили первыми, договорившись, что обязательно встретимся все вместе снова. Обнимаясь в тени у моего подъезда, мы никак не могли расстаться, раскачиваясь из стороны в сторону как в танце. И он мне шепчет: – Чхе… ты самое дорогое, что у меня есть. Теперь ты всё для меня. Что значит «теперь»? Отчего такой грустный? Да что с ним не так? Почему ничего не говорит? Ну скажи, СеЁн, ну пожалуйста… Боже, у меня сердце разрывается от того, что ему больно. И мне из-за этого больно, ну неужели не видишь?… скажи, скажи мне… А вместо этого трется об мою щеку носом… нежный поцелуй в губы… – Отдохни хорошо. Завтра увидимся. С мамой не ругайся. Окда? – Угу. Хен, почему ты мне ничего не рассказываешь? Я переживаю… ты же грустишь… – Не сегодня малыш… мне надо подумать… Он отстраняется от меня, а я держу его рукав и не отпускаю. СеЁн вздохнул… – Завтра, малыш… давай завтра… – Не держи все в себе, давай разделим пополам, м? В порыве он снова меня обнимает и сцеловывает все лицо. – Люблю тебя, – поцелуй в губы, – Мой мальчик хороший, – поцелуй в лоб. – Спокойной ночи. Не хочет говорить… Ну почему?! Он отцепляет мою руку. – Пока, любимый. И уходит. Я готов взвыть от досады… Он что-то скрывает от меня… Специально… Я это чувствую всеми фибрами души. Но что? Завтра значит… через восемь часов… Уффф…