Anne-Marie feat. Doja Cat — To Be Young
Чонгук всегда любил своего хёна особенной любовью. Намджун — его самопровозглашенный наставник и друг. Когда-то давно, когда Чонгук был младше, а голос его выше, сильные чувства к Намджуну и побудили Чонгука начать изучать некоторую информацию. И, возможно, если бы не он, с Ким Тэхёном у Чонгука ничего бы не получилось. Так бывает — ты подросток, ничего не смыслишь в любви, но чувствуешь определённый трепет к одному из друзей старшего брата. И лучшим концом в такой ситуации будет помощь от этого самого друга, понимание. Потом такие истории превращаются в байки, под которые смеются на свадьбах — «а помнишь, когда ты был подростком, глаз с меня не спускал». Пусть у них и было по-другому, Чонгук не думает, что их история плохо кончилась. Он ни в чём не признался, но уроки извлёк. Пубертатный период закончился, нежные чувства остались, но больше никаких странных позывов остаться с Намджуном наедине. Только братская любовь. И Чонгук очень рад, что Намджун к нему питает точно такую же. А потом случился Ким Тэхён. Долгожданное возвращение кузена из-за границы для Намджуна, и снег на голову для Чонгука. Хотя он уже знал, что к чему, и чувствовал себя более-менее комфортно, когда, спустя пару месяцев, утягивал Тэхёна в укромный уголок «пошептаться». Из этого уголка они вернулись с глупыми улыбками до ушей, отстранёнными взглядами и пальцами, сцепленными в замок. И Чонгуку казалось, что его любимый хён, который в тот момент потягивал пиво из детской кружки с оленёнком, понимал очень многое и смотрел одобрительно. Чонгук был рад. Но потом оказалось, что ему, действительно, только казалось. Потому что Ким Намджун, человек, iq которого численно намного больше его роста, человек, который «для лёгкого чтения» выбирает Юнга, человек, которому пятнадцатилетний Чонгук был готов отдать своё сердце… Этот человек, кажется, гомофоб. — Пидор! Кричит он из кухни в телефонную трубку, и Чонгук боится даже начать догадываться, кому этот крик адресован. У Тэхёна, лежащего рядом с ним, глаза, пусть и не лезут на лоб, но довольно сильно расширяются. Тэхён удивился, а значит, дело пахнет жареным. Или, может, это пригорающая курица. — Ким Намджун! Юнги влетает на кухню первым, выключая плиту и находясь на одном волоске от того, чтобы начать извергать огонь. Но Намджун приглушённо оправдывается — за стенкой не слышно, пусть Чонгук с Тэхёном и прилипли к ней ушами — и Юнги перестаёт злиться за испорченный ужин. Они цепляются языками и начинают трепаться о чём-то своём, поэтому Чонгук использует возможность и тянет Тэхёна обратно на кровать. Они встречаются не так давно, но ему очень нравится это чувство безопасности и комфорта, возникающее, когда он лежит в объятиях старшего и обменивается с ним поцелуями. Им приходится отпрыгнуть друг от друга, судорожно приглаживая волосы, когда Намджун без стука вваливается в комнату, стягивая на ходу футболку. Тэхён снова близится к Чонгуку, чтобы накрыть своей ладонью его глаза. — Не смущай мне ребёнка! Переодевайся в своей комнате. Намджуна плоховато слышно, потому что он не может найти в водолазке отверстие для головы, но Чонгук разбирает, что он там бормочет. — Ты сам забрал себе половину моих вещей, а мне нужен именно этот бадлон. Квартира и ужин на вас. — он почти выходит, но разворачивается, чтобы стереть с лица Тэхёна воодушевлённое выражение. — И заначку мою не брать. Юнги тоже прощается с ними, крича из коридора, и Чонгук, наконец, расслабленно выдыхает. Эту ночь они проводят, решая, как подступиться к Намджуну. Они только недавно обсуждали, что пора бы рассказать хёнам о своих отношениях, а тут… такая подстава. — Может, прощупаем почву, а потом будем понемногу его подготавливать? Тэхён тяжело вздыхает, играясь со шнурком чонгуковой толстовки. — Он же человек науки, Чонгук-а. Поверить не могу, что он может быть таким узколобым. Чонгук тоже, если честно, несколько в шоке. И теперь он ещё сильнее радуется тому, что Намджун постоянно пропадает где-то — неловкая вышла бы ситуация, узнай он, чем они с Тэхёном занимаются на ночёвках. — Может, снимем с тебя эту штуковину и отвлечёмся, мм? — заговорщицки ведёт бровями. Нет, не сегодня. У Чонгука весь настрой сбит от последних новостей. Тэхён понимает его без слов. — Тогда я сделаю нам какао. Вот оно. Каждый раз он думает, что больше некуда, но каждый раз осознаёт, что пределов любви к Тэхёну не существует.***
Их план «прощупать почву» незаметным образом превращается в план «ни в коем случае не спалиться». Намджун уже целую неделю ходит тёмной тучей. Кажется, ещё мгновение, и разразится громом. У них была одна попытка узнать, с чего Намджун вообще решил, что быть с мужчиной — это плохо. Но как раз в этот момент он снова сквозь зубы шипел на кого-то по телефону. Судя по интонации, на того самого «пидора». — Не звони мне больше, я блокирую твой номер. И бросил свой новенький смартфон на стол, выпустив громкое «сука». Нет, в такой обстановке серьёзные переговоры не ведутся. Поэтому прямо сейчас они расселись по разным углам комнаты. Чонгук в кресле-мешке, а Тэхён на полу с книгой в руках. Это, вообще-то, было экстренным решением — они не ожидали, что Ким старший вернётся так рано — поэтому чьё-то собрание сочинений он держит вверх тормашками. Намджун странно поглядывает на это, но никак не комментирует, заваливаясь в спальню и не закрывая за собой дверь. Он падает лицом в подушки, а Юнги, зашедший следом в квартиру с двумя пакетами, матерится себе под нос. — Никакой помощи в этом доме. Он переобувается в специально заготовленные для него тапочки с котятами, и это, кажется, поднимает ему настроение. Во всяком случае, ужин в итоге получается даже вкуснее обычного. Иногда Чонгук задаётся вопросом, почему Юнги вообще возникает у Намджуна в квартире чаще, чем сам Намджун. Они пинают друг друга под столом, хихикая в тарелки. Намджун снова смотрит на них странно. Но сытый Чонгук означает дерзкий Чонгук, и он гордо вздёргивает нос, всем своим видом стараясь показать, что не будет стыдиться своей любви. Это, наверное, можно даже считать первым шагом в подготовке Кима старшего к их признанию. Надо сказать, достаточно успешным, если судить по тёплой улыбке, играющей на его губах, когда перед выходом Тэхён надевает на Чонгука шапку, легко чмокая в нос.***
Следующие несколько дней они позволяют себе полностью расслабиться. Сессия закрыта, новый год на следующей неделе, и Намджун на два дня слинял куда-то, пообещав вернуться с сюрпризом. Тэхён сказал, что согласен на любой сюрприз, кроме досрочного возвращения. Чонгук это время откровенно витает в облаках. Все эти дни он проводит с Тэхёном. Гуляет с Тэхёном, готовит еду с Тэхёном, моет посуду с Тэхёном, моет самого себя с Тэхёном, и, в конце концов, ночует с Тэхёном. Может, они и воспринимали всю эту ситуацию как игру и как что-то, что должно скоро закончиться, но, всё равно, постоянные тайны и попытки скрыться сильно давят. Чонгук осознаёт, что все последние недели находился в напряжении. И Тэхён, конечно же, тоже. Ему, должно быть, было ещё хуже — Намджун ему, как-никак, родственник. Впрочем, напряжение получается сбросить довольно приятным и необременительным способом, после которого, правда, приходится перестирывать постельное бельё. Они сделали это прямо на кровати Намджуна и ни о чём не жалеют. А затем снова мозговой штурм. С помощью простой математики они приходят к выводу, что, если не в количестве баллов в тестах, то хотя бы в весе они Намджуна превосходят. Их двое, и это их преимущество. Может быть, даже трое, если Юнги выйдет из нейтралитета и примет их сторону. Он вообще странно на их рассказ отреагировал. Обычно серьёзный, засмеялся и пожелал удачи вместо привычного совета, состоящего из нескольких последовательных пунктов. Чонгук предлагает, а Тэхён соглашается — в самую новогоднюю ночь они Намджуну обо всём расскажут. У него не будет выбора — либо портить всем праздник своими нравоучениями, либо принять действительность.***
Пена для ванн горчит, но Чонгук всё равно не перестаёт выцеловывать Тэхёну шею, измазанную в ней. Его плечи на контрастно прохладном воздухе покрываются мурашками, и Чонгук прижимает его к своей горячей груди. Они вот-вот выйдут за пределы ненавязчивых ласк, переходя к чему-то большему. Чонгук обожает этот момент — когда кожа к коже, в воздухе витает приятное напряжение. И этот момент самым пресловутым образом рушится. — Ким Намджун! Полукрик-полушёпот, если такое вообще может существовать в природе, звучит незнакомым голосом. — Ты не мог меня предупредить? Я бы подготовился! — Чонгук с ним солидарен, кто бы это ни был. Намджун, не мог предупредить, что вернёшься сегодня без опозданий? — Тебя с работы не вытащить, давай, проходи. Тэхён делает напор воды посильнее, чтобы их шёпота не было слышно снаружи. — У нас проблема. Да. И это он даже не про чонгуков полустоячий член.***
Тэхён сидит на стиральной машинке, пока Чонгук завязывает мокрые волосы в хвост. Смесь голосов отдалённо доносится с кухни. Намджун звучит непривычно ласково, и это окончательно выбивает из колеи. — Что нам делать? — Мы можем выйти. — прежде, чем Тэхён покрутит у виска, Чонгук продолжает. — Это же отличная возможность. Дома кто-то незнакомый, он ничего не сможет нам сделать. А потом мы будем во всеоружии, чтобы убедить его пересмотреть своё мнение. Тэхён привлекает его за рукав домашней кофты, звонко целуя. Потом спрыгивает со стиральной машины, потянув из ванной комнаты, но Чонгуку требуется пара мгновений, чтобы вернуться в реальность. На кухне их ждут. Действительно ждут. На столе четыре кружки, нарезанный торт с кремовыми цветочками, а за столом Намджун и какой-то парень. Нет, не парень, мужчина. Широкоплечий, в костюме, с очками и при дипломате. Его взгляд одновременно внушает и страх, и безоговорочное доверие. Мужчина встаёт и оказывается почти с Намджуна ростом. Он протягивает свою ладонь сначала Тэхёну, потом Чонгуку. — Здравствуйте. — Чонгук видит, как Намджун пинает его в голень. — То есть, привет. Я Ким Сокджин. Жаль заставать вас врасплох, просто я, вроде как, занятой человек… — Он мой парень. — Намджун перебивает, сияя при этом, словно ребёнок, получивший в подарок желанную игрушку. Чонгук как никогда рад крошечным размерам кухни в этой квартире. Потому что он успевает опереться на стену сзади себя, когда Тэхён наваливается на него спиной. Сам он собирает всю волю в кулак, чтобы соблюсти нормы приличия и не разинуть рот, показывая новому знакомому свои здоровые гланды во всей красе. — Мы… Я… — он прокашливается. — Это Ким Тэхён, а я Чон Чонгук. Его парень. Последние слова он выделяет, выразительно заглядывая Намджуну в глаза, но ничего, кроме насмешки, там не находит. Тэхён тем временем наваливается на него ещё сильнее, поворачивая голову. Он, вот, совсем без стеснения демонстрирует миру свои тридцать зубов (два зуба мудрости он вырвал год назад — Чонгук помнит, какую чепуху он нёс после наркоза). А глаза… глазищи стали как два блюдца. — И что вы так смотрите? Вы думаете, я не догадался? Из вас конспирологи, как из Дональда Дака — Розовая Пантера. Тэхён как-то упоминал, что страсть к мультфильмам ему передалась от Намджуна по наследству. Тем не менее, Чонгук всё ещё не до конца понимает. — Хён, ты же говорил… То есть, мы не подслушивали, но это, правда, было громко… — Ты назвал кого-то по телефону пидором! Тэхён, как всегда, краток. А Ким Сокджин, до этого сидящий по струнке и не выдающий никаких эмоций, прыскает от смеха. Его лицо преображается — щёки стремительно становятся похожи на наливные яблочки, а глаза — на две щёлочки. В общем, он становится больше похож на реального человека, а не на киборга-парня-мечты. Чонгук даже засматривается, пока Тэхён не пихает его локтем в бок. — Это потому что кое-кто не хотел мне долг отдавать. — так, стоп. Это, получается, они с Тэхёном долгие месяцы зря волновались? — И это слово я больше не использую. Предпочитаю другие оскорбления. — Или вообще без оскорблений. — вносит свою лепту Сокджин. Он, кстати, оказывается неплохим человеком, и занимает у Чонгука почётное место ещё одного любимого хёна. Выясняется, что они достаточно давно знакомы с Юнги, и теперь иногда колдуют на намджуновой кухне вместе. В такие дни Чонгук с Тэхёном сидят на пороге и строят щенячьи глазки. Новый год они встречают впятером. Сокджин в расслабленном галстуке, воркующий вокруг него Намджун, плюющиеся от этой картины Чонгук с Тэхёном, и Юнги, плюющийся с них всех (но Чонгук видел, как он украдкой фотографировал их с мягкой улыбкой).