Я — Северус Снейп?? Вот это подфартило…

— Возмутительно! — Мы будем жаловаться в вышестоящие инстанции! Учтите, Дамблдор! — Коллеги, внимаю вам: будьте благоразумны! — попытался успокоить разгневанных глав иностранных школ директор Хогвартса. Чем-то он похож на старого льва, которого с обеих сторон кусают гиены. — Это, вероятно, какая-то ошибка. — Ошибка? — нахохлился Каркаров, чуть не снося рукой входную дверь. — Благо’азумно? — возмутилась Гром-баба, едва не стукнувшись башкой о дверной косяк. — Хогва’тс получить п’еимущество! Я не помню, чтобы школа, п’инимающая Ту’ни', могла выставить двух чемпионов! — Действительно. Иначе бы мы тогда предложили сразу десяток кандидатов, — поддержал её недовольный коллега. — Барти! — взмолился Дамблдор, обратившись за поддержкой к организатору Турнира. — Давайте для начала выслушиваем версию мистера Поттера, — предложил чинуша. Ого, а он не дурак. Хоть и заимперенный чмырь, который не пытался вытащить своего сына-преступника из тюряги в отличие от жёнушки. — Гарри, ты бросал своё имя в Кубок? — нахмурился Альбус, подходя ближе и нависая над гриффиндорцем, словно самая настоящая гора. — Н-нет, директор… — Ты просил кого-то бросить имя в Кубок? — Нет… Я не знаю, как моё имя туда попало! — уже более нервно отреагировал Гарри. — 'азумеется, он лжёть! — воскликнула мадам Максим. — Похоже, от Хогва’тса выступать будут два кандидата, — пояснила полувеликанша, когда её о чём-то спросила на французском Делакур, стоявшая рядом. Голубые глаза вейлы прищурились и с лёгким оттенком презрения посмотрели на гриффиндорца. — Он? Этоть petit garçon? — с отчётливым смешком в голосе спросила она. Впервые во взоре Поттера промелькнуло нечто похожее на злобу. Во всяком случае, слова француженки вызвали в нём отчётливый гнев. — Я не бросал своё имя в Кубок! — твёрдо заявил он. — Почему… каждый год для меня не обходится без неприятностей? — Гарри, мы во всём разберёмся, — успокоил его директор, погрузившись в свои мысли. — Что там разбираться? Просто пусть не участвует в Турнире, — язвительно пожал плечами Каркаров. Его поддержал Крам, мрачно кивнув в знак согласия. — Не получится. Каждый участник априори подписывает с артефактом определённый магический контракт. Неучастие в Турнире грозит потерей магии, — наконец-то заговорил Крауч-старший, и Бэгмен его поддержал. — Барти, неужели ничего нельзя сделать? — Альбус, Кубок огня — это тебе не какая-то магическая игрушка. Его силу не способны превзойти даже архимаги. Вылетело имя — значит, будешь участвовать. — И мальчишка даже не будет наказан? — снова завела свою волынку Гром-баба. Наблюдая за всем этим балаганом, как старшее поколение откровенно чмырит 14-летнего подростка, я невольно задумался, поскольку лично мне подобное навевало отнюдь не приятные воспоминания о собственной юности. В целом в школе я звёзд с неба не хватал, учился исправно и послушно, но был всего лишь твёрдым хорошистом. А золотую медаль не получил из-за собственной лени в старших классах. Впрочем, тут с какой стороны посмотреть, потому как с некоторыми училками каждый урок проходил словно разминирование местности после окончания Второй мировой войны. Но вот в девятом классе, как говорится, Остапа понесло. А всё потому, что в наш кабинет припёрся рослый быдловатый десятиклассник, решивший отомстить за одну тупую манду, которая параллельно оказалась его младшей сестрой. Видите ли, ей не понравилось, как я отозвался о её откровенной одежонке (всё-таки был помощником старосты). Короче, слово за слово, толчок за толчок, и с её братиком мы неплохо так набили друг другу рыла на перемене. Разумеется, замдиректора по воспитательной работе оказалась здесь как нельзя кстати и, схватив за шиворот двух старшаков, поволокла в учительскую на расстрел. Стратегия преподов здесь стандартная: тебя, как последнего придурка, ставят перед бабским коллективом и начинают поучать, давить на совесть, что драться нельзя и т.д. и т.п. Причём, что самое странное, виноватым пытались сделать именно меня. Это потом я узнал, что замдиректора оказалась подругой матери этого недоноска. Когда же речь зашла о моих родителях, мол, вырастили они будущего уголовника (WTF?), я откровенно не выдержал. Сначала послал на три буквы при учительском коллективе эту заместительницу, после чего по тому же адресу отправилась карга-математичка, с которой у меня отношения на ножах были буквально с пятого класса. И не нужно меня осуждать, потому что феминизация общества ставит перед собой цель подавить любые испокон мужские качества. Ведь в каком коллективе сейчас растёт подросток? В семьях руководят обычно матеря, в школе всем заправляют тётеньки, эти же тётеньки в универе продолжают уничтожать маскулинность. А дальше брак, и всё по кругу. В результате вырастает какое-то чмо, не способное на поступок с большой буквы «П». Суть истории в том, что я прекрасно понимаю, как себя чувствует Поттер сейчас. Когда над тобой нависают невесть всё знающие взрослые, то даже самый смелый подросток невольно струхнёт. И нужно просто недюжинное мужество, чтобы противостоять всей толпе и стадному инстинкту одновременно. — Мистер Поттер, я была о вас лучшего мнения, — с осуждением в голосе прокаркала старая кошёлка и замдиректора одновременно. Ну пиздец. Как говорится, приплыли. Если уж даже МакГонагалл решила критиковать своего ученика, то, похоже, я единственный в этом помещении, кто верит в невиновность Поттера. Хотя Минерва и в каноне-то была далеко не лучшим преподавателем. Возможно, она хорошо знает трансфигурацию, однако для того, чтобы быть настоящим лидером, одних знаний недостаточно. Впрочем, что брать с преподавательского состава, который не закрыл школу, когда по ней среди бела дня ползал целый василиск? — Что скажешь, Северус? Какие у тебя мысли на этот счёт? О, наконец-то светоч всея Хогвартса вспомнил о горемычном зельеваре. На меня тут же обратились взгляды присутствующих в комнате. И особенно жалкий взор был у четвёртого чемпиона. М-да, придётся мне тебя вытаскивать из этой трясины, малец. Или как минимум облегчить твои страдания. — Считаю, что у Поттера мозгов не хватило бы, чтобы обойти ограничительную черту, — с невозмутимым лицом подхожу ближе. — В конце концов, её провели лично вы, директор. Только мощнейшие заклинания способны обмануть столь древний артефакт как Кубок огня. Но ученик четвёртого курса не сможет их применить — силёнок маловато. — Значит, ты так думаешь, — Дамблдор погладил бороду, снова посмотрев на Поттера. — Именно. Потому предлагаю два простых способа, чтобы убедится в виновности или в невиновности этого четверокурсника, — интригую преподавателей и учеников, сделав ещё шаг. — Первый — мистер Поттер даёт магическую клятву, что он не бросал своё имя в Кубок. Если магия останется при нём, значит, он не лжёт. Второй вариант — более простой, — отмечаю я, заметив, что Дамблдор уже готов возразить. — У меня в подсобке находится флакончик сыворотки правды. Всего лишь пара капель и минута ожидания, и мы узнаем, бросал ли Поттер своё имя в Кубок огня. — Северус, я не думаю, что нужно заходить так далеко, — внезапно говорит директор, радушно улыбаясь присутствующим. — Применять веритасерум к несовершеннолетним запрещено, и у нас нет таких полномочий. О чём ты лепечешь, старикан? Пока Дамблдор увещевал гостей, у меня прямо щёки чуть в глотку не провалились. Или светоч Хогвартса не понимает, что Поттера местная школота завтра-послезавтра сожрёт с говном, что не странно, учитывая реакцию факультетов всего лишь десять минут назад? Поддержка пришла, откуда не ждали. — Но, Дамблдор, применять веритасерум запрещено к несовершеннолетним без их согласия, — заговорил Каркаров, немного успокоившись. — Мы все здесь заинтересованы в том, чтобы узнать правду. Пока бородатый лидер светлых сил не ляпнул ещё что-то, опережаю его потуги пуститься в философские размышления. — В крайнем случае на Поттере можно испытать амортенцию. Ведь общеизвестно, что приворотное зелье обладает тем же эффектом, что и веритасерум. Всего лишь несколько капель на стакан тыквенного сока, один небольшой глоток, и Поттер расскажет все свои секреты, как они есть. Дамблдор уже хотел что-то сказать, но тут его старая челюсть поднялась вверх. Видимо, мысль была высказана дельная. — В этомь есть смысл, — внезапно закивала мадам Максим, секунд через десять, когда подумала. — Чудненько. Тогда, возможно, мадемуазель Делакур сыграет роль объекта для очарования и одолжит мне свой волос? — смотрю на француженку максимально холодным взглядом. — Почему… она? — робко спрашивает Поттер, мягко говоря, офигев от моего предложения. — Да, действительно, Северус? — теперь на меня с недоумением смотрит МакГонагалл. — Простите, Минерва, но вы слишком староваты, чтобы быть объектом любви для Поттера, — сухо говорю я, едва посмотрев на старую кошёлку. Старушенция напрягла губы, что выглядело со стороны довольно-таки забавно. Женщины остаются женщинами в любом возрасте. — Потому-то я и предложил Флёр Делакур. Она единственная здесь достойная представительница прекрасной половины человечества. — Но… — Что такое, Поттер? — покосившись на него, не могу не спросить: — Вы по мальчикам? — Конечно, нет! — пролепетал испуганно подросток. Ой, какой облом для Альбуса, ха-ха. — Тогда не вижу проблем… — П’облемы есть! Я п’отив! — повысила голос молодая француженка, сделав шаг вперёд. — Я не соби’аюсь быть подопытным к’оликом для этого petit garçon. — Я же не замуж вам за него предлагаю выйти, — снисходительно смотрю на блондинку, чьё очаровательное личико скривилось в порыве искреннего отвращения. — А всего лишь одолжить волос. И рекомендую вам проявить больше уважения к сопернику. Поттер, конечно, ещё та заноза. Он неуправляем, часто ленив на уроках и бьёт баклуши, но вынужден признать, что он сильно похож на свою мать, а потому способен на смелые поступки. Пускай, и часто необдуманные. Вряд ли кто-то из вас способен был в одиннадцать лет убить горного тролля ради спасения подруги, — замечаю, как по физиономиям двух кандидатов в победители Турнира промелькнула тень недоверия, — на втором курсе — прикончить василиска мечом, — теперь и Крам несколько по-иному посмотрел на Поттера, — а на третьем — при помощи Патронуса разогнать сотню дементоров. Хлоп-хлоп. Ресницы француженки задвигались в ускоренном темпе. Мадам Максим раскрыла рот, Каркаров в ступоре уставился на покрасневшего гриффиндорца, который впервые осознал, что зельевар его похвалил. Пусть и в свойственной ему язвительной манере. — Какое инте’есное заявление, — звонкий девичий смех. — А вы тот шутник. Неужели вы думаете, что я пове’ю в такую отк’овенную ложь? Вот же надоедливая дамочка… — Да мне плевать, мадемуазель, верите мне или нет… — Северус! — с осуждением отреагировал Дамблдор на моё искреннее раздражение. — Поинтересуйтесь у Диггори, он лгать не будет. И вернёмся к теме разговора. Может, вы не хотите предоставить волос, потому что не считаете себя достаточно красивой? Конечно, зря я это сказал. Делакур сделала ещё один шаг вперёд, её волосы немного посветлели, а в глазах появился магический огонь, как тогда, во время инцидента со слизеринцами. — Конечно, нет! Я знаю, что идеальна! В комнате так и полыхнуло вейловским очарованием. К своему ужасу осознал, как в глазах появляется туман, а губы начинают расширяться в глуповатой улыбке. Практически все мужчины и женщины (кроме Поттера и Максим) в помещении тупо уставились на девушку, которая явно наслаждалась произведённым эффектом. И даже на лице Дамблдора появилось некое выражение блаженства. Ого, так он не гей? В панике начинаю выставлять ментальные щиты, что помогает мне, откровенно говоря, плохо. — Флё'! — с осуждением на красотку посмотрела французская директриса. — П’остите, мадам, — потупила взгляд девушка и прекратила воздействовать магией. — Вот видите, даже вы на меня посмот’ели с обожанием. Пора бы уже умерить победоносный пыл этой стервы. — Меня не интересуют слишком юные девицы. — А кто инте’есует? П’еподавательницы аст’ономии? — презрительно посмотрела на меня чемпионка от академии Шармбатон. Сука. Понимаю, что любопытствующие взгляды на меня устремились со всех сторон, и присутствующие, казалось бы, забыли, зачем мы вообще все здесь собрались. — Альбус, если мадемуазель Делакур отказывается, думаю, нужно пригласить сюда мисс Грейнджер. Дамблдор мне не ответил, продолжая смотреть в пол и теребить бороду. В принципе, кого я спрашиваю-то? Впрочем, единственным, кто оживился, стал Виктор Крам, как-то нехорошо посмотревший на единственного гриффиндорца в комнате. — Поттер, сыворотка правды или амортенция? — спросил я у него прямо, воспользовавшись тишиной в комнате. — Э-э-э… веритасерум, профессор, — пробубнил тот. Дурак. Я только что предоставил тебе шанс бесплатно облапать французскую вейлу или подругу. Годика через три-четыре ты бы сам меня просил о такой возможности. Но да ладно, шанс упущен. — Ждите. Скоро вернусь, — эффектно развернувшись, немедленно вышел из комнаты. Быстро идя по коридору и массируя уставшие глаза, я едва сдерживался, чтобы не заматериться во весь голос. Где я ошибся? Почему имя Поттера вылетело из Кубка? Ведь Крауч-младший к нему вообще не приближался. Скорее всего. И как-то не верилось мне, что подставить бравого гриффиндорца могли Синистра или Флитвик. Рассматривая флакончик с прозрачным зельем, обратный путь я проделал в состоянии глубокой задумчивости. Но не тут-то было. Потому что навстречу мне, медленно передвигая ногами, шёл Мальчик-Который-Выжил собственной персоной с, откровенно говоря, жалким выражением лица. — Поттер, что вы здесь забыли? — процедил сквозь зубы, поражаясь тупости этого персонажа. — Я же сказал, ждать в комнате для чемпионов. — Но… профессор Дамблдор сказал, что проверка не потребуется, — сообщил подросток, взлохматив волосы типичным поттеровским жестом. — Он так сказал другим преподавателям. И что сам объяснит всё другим ученикам. Думаю, он прав… Эх, Гарри, ни черта ты не понимаешь. Это во взрослом обществе возможны компромиссы, потому как многие понимают, что легче в чём-то уступить, чем постоянно конфликтовать. Но в школе живут по законам джунглей. Половина учеников ничего из себя не представляют, потому готовы сделать подножку при малейшей возможности. По сути, обыкновенное стадо завистников, лентяев и долбоёбов. Ещё треть учеников — откровенные похуисты, и только процентов десять-пятнадцать могут быть полезными и чего-то добиться в своей жизни. А учителя… А что учителя? У них задача одна: вдолбить в твою тупую головушку хотя бы минимум знаний, после чего школа высрет тебя на улицу, и вертись, как хочешь. — У вас две стратегии, Поттер, — напоследок сообщил я, когда мы должны были распрощаться у поворота. — Первая — вы соглашаетесь с тем, что бросили несчастный клочок бумаги в Кубок огня, вторая — только зайдя в гостиную Гриффиндора, с порога заявляете, что вас пытаются подставить. Возможно, даже кто-то из сторонников Тёмного Лорда. Если вам не верят, то просто шлёте несогласных по известному адресу и уходите в свою спальню. Выбор за вами. Гарри медленно кивнул, погрузившись в свои мысли. — И ещё кое-что. Вот, возьмите, — Поттер растерянно берёт снимок в руку, его глаза расширяются от нереальности увиденного. — Я пытался что-то найти о вашей матери, но это единственная доступная для меня фотография. Лили как-то принесла фотоаппарат в школу, и мы сделали снимок за пределами Запретного леса. День сегодня паршивый был. Возможно, хоть это немного поднимет вам настроение. Поттер долго стоял на месте, пока зельевар удалялся от него в сторону родного кабинета. С фотографии на подростка смотрела рыжеволосая девушка лет шестнадцати, обнимающая около лесной просеки единорога за шею.

***

Шум в гостиной Гриффиндора чуть не заложил уши, когда его за руки схватили близнецы и потащили в центр комнаты. — Братья и сёстры, позвольте представить вам четвёртого чемпиона! — низко поклонился Фред, указав руками на Гарри. — И бороды нет! Мы тобой гордимся! — поддержал его Джордж, пока многие вокруг аплодировали. Вот только Поттер смотрел вокруг и видел, что отнюдь не все рады случайному попаданию на Турнир. — По крайней мере, гриффиндорец, — улыбнулась Анджелина, похлопав четверокурсника по плечу, пока по левую сторону от него стояла довольная Кэти Белл. — Я не бросал своё имя в Кубок, — произнёс парень, и хлопки тотчас же смолкли. — Думаешь, мы тебе поверим? — мрачно отреагировал Симус, сидящий рядом с Дином Томасом на диване. — Мог бы хотя бы сказать нам. — Ещё раз повторяю, — тихо сказал Гарри. — Я не бросал имя в Кубок. И никого не просил этого делать. — Значит… так? — почесал затылок Фред, переглянувшись с братом. — Если Гарри так говорит, то так дело и обстоит. Турнир очень опасен, и многие участники на нём погибали, — нарушила мёртвую тишину Гермиона. — Да-да, другого от самой близкой подруги Поттера мы не ожидали, — со смешком отреагировали со стороны. Девушка покраснела, но проигнорировала выпад одного из старшекурсников. — В любом случае, хотите — верьте, хотите — нет. Я всё сказал. А теперь простите, мне не до празднования. Вопреки тому, что веселье в гриффиндорской гостиной вскоре возобновилось, в свою комнату Гарри шёл с тяжёлым грузом на сердце. Очередной год стал для него попаданием в неприятности. Вряд ли школа будет рада этому, а потому повторятся события второго года, когда его считали тем, кто был ответственным за нападения на учеников по причине знания языка змей. — Как тебе удалось? Вопрос прозвучал внезапно, и Поттер осознал, что уже как несколько минут сидит на кровати неподвижно. На него пристально смотрел Рональд, забирающийся под одеяло. По окну в спальне для мальчиков ритмично стучали дождевые капли. — Удалось «что»? — Бросить незаметно имя в Кубок. Это мантия-невидимка тебе помогла? — Я не бросал имя в Кубок огня. И неоднократно говорил, что не собираюсь участвовать в Турнире. — Ну да, так я тебе и поверю, — криво усмехнулся Рон, укладываясь. — Учитывая твою любовь к славе. — Не понял! Что ты имеешь в виду? — напрягся Гарри. — То и имею! Ты очень любишь славу, Мальчик-Который-Выжил. По крайней мере, не нужно лгать, что ты непричастен к тому, что Кубок выбросил клочок бумаги с твоим именем! — повысил голос Уизли, и в глазах последнего появились оттенки гнева. — Как ты так можешь, Рон? — тихо проговорил Гарри. — Тебе напомнить, какую цену мне пришлось заплатить за эту славу? Директор завтра расскажет правду. Даже Снейп, и то поверил мне. — Ну вот и дружи тогда с сальноволосым ублюдком! — процедил сквозь зубы Рон и отвернулся. Словесный выпад Поттер решил не комментировать. Он так сильно устал от всех этих подозрений, которые преследовали его всю жизнь… Ещё долго подросток смотрел на фотографию матери, с которой улыбалась молодая девушка, пожертвовавшая жизнью, чтобы спасти единственное дитя.

***

Помешивая чай с мёдом, ранним утром следующего дня я невольно оценивал атмосферу, царящую в Большом зале. И нельзя сказать, что она мне нравилась. В воздухе главенствовало какое-то недоверие и недовольство, причём многие ученики глядели на стол Гриффиндора и параллельно обсуждали случившиеся вчера события. Благодаря специальным «жучкам», которые я заколдовал вчера, мне прекрасно были слышны все разговоры. Поттер и Грейнджер сидели особняком от остальных практически на краю стола. И пока мальчишка уныло ковырялся в овсянке, его успокаивала подруга. Ладно, пора немного подслушать, словно Джеймс Бонд во плоти. — Что говорят в школе? — мрачно спросил Гарри, отодвинув подальше ненавистный ему тыквенный сок. — Гриффиндорцы разделились пополам. В целом большинство рады, потому как у Гриффиндора появился шанс на победу в Турнире, — сообщила девушка, погладив четверокурсника по плечу. — Но вот четвёртый и седьмой курсы не особо довольны твоим попаданием. Семикурсники думают, что у тебя нет шансов, и Анджелина сильнее заслуживала участия в соревновании. — Хотел бы я с ними поменяться местами, — пробормотал Поттер себе под нос. — Команда по квиддичу всецело за тебя, но вот Рон, Симус и прочие… весьма тобой недовольны. Я, кстати, верю тебе, Гарри. Достаточно было посмотреть на твоё выражение лица, чтобы убедиться в невиновности. — На остальных мне плевать. Хоть и повторяется второй курс. Но Рон… — Гарри, ведь и так понятно, почему он так себя ведёт. Он просто завидует. — Завидует? — повысил голос Гарри, пусть и говоря шёпотом. — Чему? Славе? Тому, что я могу сдохнуть на Турнире? Он просто идиот, который не ценит, что у него есть. Я прославился, потому что погибли мои родители… Приятно знать, что Поттер понимает столь простую вещь. Сделав глоток чая, я на некоторое время отстранился от подслушивания, решив оценить реакцию зала. В целом Гриффиндор воспринял попадание Поттера на Турнир не так страшно, как об этом писали в фанфиках. Да, есть недовольные, но вообще-то если бы Гарри действительно подбросил бумажку с именем в Кубок огня, то это было бы как раз в духе гриффиндорской бравады. Так и здесь, недовольные были только среди некоторых старшекурсников и среди однокурсников четвёртого чемпиона. Ну да, обыкновенная тупая детская зависть. А вот реакция Хаффлпаффа мне не нравилась, как и поведение Помоны Спраут. Хаффлпаффцы смотрели на Поттера с явной мстительностью во взглядах, причём деканша ничего не делала для того, чтобы прекратить подобное. Я-то заметил издалека, как Поттер грохнулся физиономией вниз в коридоре, когда кто-то из барсуков наколдовал невидимую подножку. Очевидно, дело идёт к союзу между Слизерином и Хаффлпаффом, чего не скажешь о когтевранцах, которым вообще пофиг на Турнир. Кстати, по поводу Слизерина… — Что такое, Поттер? — подошёл к столу «львов» Драко Малфой со своей командой на буксире. — Решил показать настоящую натуру и теперь плачешься у грязнокровки на плече? Даже Уизли бросил тебя. Крэбб и Гойл издевательски рассмеялись. Подоспевшая Паркинсон повисла на руке у Драко. — Что ж ты сам не бросил своё имя в Кубок, раз такой смелый? — проговорила Гермиона медленно, увидев, что Гарри молчит. — И зачем мне это нужно? — презрительно ощерился слизеринец. — Лучше я поставлю сто галлеонов на то, что Поттер сдохнет на Турнире. Надеюсь, ты поплачешься на его трупе… Концентрируя внимание на разгорающемся конфликте, я не заметил подошедшей вскоре Авроры Синистры. — Доброе утро, Северус, — сцепив зубы, едва не заорал, когда её голос колокольным звоном отразился в левом ухе. — Как началось ваше утро? — Сносно, — говорю я, спешно отключая «жучок». К сожалению, уже не слышно, в чём там препираются Грейнджер и Малфой, к которым подключился Поттер. — Но бывало и лучше. — Вы о четвёртом чемпионе? — поинтересовалась темнокожая преподавательница, усаживаясь справа от меня. — Думаете, он подбросил своё имя в Кубок? — Конечно, нет, — отпиваю чай и замечаю, как появляются стрекоза Трелони и директор Дамблдор. — У него для этого мозгов нет. Объяснение директора, каким боком Поттер попал на Турнир, было… как бы это мягко сказать… очень наивным. Глава «светлых сил» Магической Британии говорил долгие десять минут, отбивая словесные атаки школьников. Громче всех претензии высказывали хаффлпаффцы, а Спраут предпочитала помалкивать. Да-да, нечасто «барсукам» удавалось себя показать с хорошей стороны, потому частично их недовольство мне понятно. Вот только перекрикивания между факультетами моментально прекратились, когда на пороге появилась глава ДМП. Я слегка улыбнулся, увидев потрясённое лицо главы Хогвартса. — Альбус Дамблдор, когда руководство школы собиралось сообщить мне, что на Турнир Трёх Волшебников непонятно каким образом попал четвёртый участник? Тётя Сьюзен Боунс зашла в Большой зал в сопровождении двух авроров. И вот тут я нахмурился: что-то маловато правоохранителей для задержания Крауча-младшего. Кстати, псевдоГрюма в помещении не оказалось. — Амелия, какими судьбами? — сделал попытку усмехнуться Дамблдор, но светло-голубые глаза руководительницы ДМП стали лишь строже. — Часто мы с вами пересекаемся, директор, — медленно произнесла женщина, принявшись искать кого-то в зале. — Мистер Поттер, подойдите. Встав из-за стола, четверокурсник вскоре подошёл к нам. Зеленоглазый брюнет мрачно смотрел на рыжеволосую женщину, она на него — с некоторым интересом. Наверняка племянница рассказывала о Мальчике-Который-Выжил. — Хочу вам сообщить, что сегодня утром Департамент магического правопорядка начал расследование, каким образом вместо трёх учеников на Турнир попали четверо. Также отмечу следующее: я надеюсь на всестороннее сотрудничество — сделала ударение Амелия на последнем слове, — деканов факультетов Хаффлпафф и Гриффиндор. — Не думаю, что нужно заходить так далеко, — попытался остановить любительницу правопорядка Дамблдор, но бесполезно. Боунс относилась к тем людям, которые шли к цели словно таран. — А теперь, мистер Поттер, у вас есть несколько минут? Хочу вам задать пару вопросов. — Не легче ли воспользоваться сывороткой правды? — вклинился в разговор уже я. — Всего лишь пара капель и здесь, в Большом зале, он расскажет, бросал ли своё имя в Кубок. К тому же вчера он лично высказал персональное согласие. Где-то фыркнула Флёр Делакур. Впрочем, на французскую стерву я даже не посмотрел. А вот Амелия моментально смекнула, что к чему. Дождавшись кивка четверокурсника, она сообщила: — Тогда, пожалуйста, профессор Снейп. Вот и ладушки. Дальше всё пошло как по накатанной. Опытным психологом является не тот, кто разгребает последствия конфликта, а кто либо не доводит до него, либо гасит его в самом начале. Быстро сбегав за веритасерумом, я в порыве плохо скрываемой радости даже подбросил пузырёк вверх и поймал его на лету. Когда Поттер подтвердит невиновность, это моментально заткнёт глотки многим недоброжелателям. Усадив ученика на стул, я капнул в стакан с водой пару капель светлой жидкости, которая моментально развяжет язык даже самому крепкому спецназовцу. — Вы прямо светитесь, Северус, — саркастически проворковал Каркаров. — Всегда мечтал напоить Поттера сывороткой правды, — мурлыкнул я, немного замешкавшись, и за спиной на пару мгновений захохотали слизеринцы. Но вообще он прав, нужно следить за собой. Уже более серьёзно посмотрел на школьника. — Спокойнее. Вы от этого не умрёте. Как раз и ученики понаблюдают, как ведёт себя человек под воздействием веритасерума. Пара глотков, я поставил стакан на место, и буквально в течение двадцати секунд тело четверокурсника обмякло, а глаза заволокло невидимой пеленой. — Сколько вам полных лет? — первый вопрос посчастливилось задать мне. — Четырнадцать, — послышался голос подростка, полностью лишённый эмоциональности. — В каком году вы родились? — В тысяча девятьсот восьмидесятом году, — снова тот же безэмоциональный ответ. — Он ваш, — сообщил я Амелии и отошёл в сторону. — Мистер Поттер, вы бросали своё имя в Кубок огня? — спросила женщина, и даже на лицах авроров проявился некий интерес. — Нет, не бросал. Боунс одобрительно кивнула. — Вы просили кого-то из старших учеников, чтобы ваше имя бросили в Кубок огня? — Нет, я этого не делал. Перешёптывания в Большом зале возобновились. Ну вот и всё, все обвинения с Поттера априори сняты. Ещё бы, только идиот не поверит в откровенные ответы под сывороткой правды. Не тут-то было. Не успел я облегчённо вздохнуть, как вдруг со стола Гриффиндора послышался писклявый голос: — Какие девушки тебе нравятся? Малость охренев, я посмотрел в сторону «львов». Этот вопрос задала кудрявая второкурсница. Это вообще кто? Ромильда Вейн? — Э-эм-м, — веки Поттера задёргались, и ответ прозвучал не сразу, что не странно, потому как вопрос был сформирован неточно. Но всё-таки зелье победило сопротивление. — Стой, на этот вопрос можешь не отвечать! — запоздало отреагировал я, но было уже поздно. — Гермиона Грейнджер, Лайза Турпин, Дафна Гринграсс, Чо Ч… — выдавали непослушные губы секрет за секретом, и одновременно три факультета загудели. — Это правда, что ты победил василиска на втором курсе? — вполне ожидаемо, что этот вопрос задал кто-то из когтевранцев, сидящий около покрасневшей Лайзы. Разговоры прекратились, и даже абсолютно все преподаватели попали в состояние ступора. — Да, я убил его мечом Годрика Гриффиндора, — очередной безэмоциональный ответ. Амелия Боунс трижды поменялась в лице. Охнули многие ученики, находящиеся в Хогвартсе. — Это правда, что ты владеешь… — Силенцио! Мои чары немоты сработали мгновенно и вовремя, потому что вопросы посыпались со всех сторон. Вот только я моментально обломал школьников. Не знаю, что там с Поттером дальше будет, но уровень ненависти от учеников точно снизится. Да и от девчонок не будет отбоя. Вон как Гринграсс смотрит на Гарри чуть ли не с отвисшей челюстью. У меня же появилась другая проблема: кто-то отчётливо пытался пробраться ко мне в мозги при помощи легилименции, пока я был сосредоточен на допросе Поттера. Заметив стоявшего псевдоГрюма около преподавательского стола и наслаждаясь, как Амелия ругает Дамблдора, я молча сел на своё место, чтобы детально разобраться в подозрениях.

***

Хогсмидский паб «Три метлы» по праву можно считать самым интересным заведением в этой деревушке. Впрочем, субботнее утро пятого ноября не особо-то повлияло на большую заполненность пивнушки. Здесь сидели только несколько гриффиндорцев шестого курса, а также хаффлпаффцы, среди которых я узнал Ханну Аббот. Так на этой милашке женится Невилл Лонгботтом? А у толстячка губа не дура. Радость с оправданием Поттера омрачилась последующим разговором с главой ДМП. Когда мы вышли за пределы Хогвартса, Амелия отправила авроров восвояси. Прогуливаясь на окраине Запретного леса, она тут же заговорила, словно почувствовала моё недоумение. — Простите, Северус, но в ДМП с заместителями я приняла решение пока что не арестовывать Барти Крауча-младшего. Знаю, что вы недовольны. — Недоволен — это мягко сказано. Могу поинтересоваться, чем обосновано ваше решение? — Лучше будет арестовать всех приспешников Тёмного Лорда, когда они будут находиться вместе. Если по вашим сведениям, они собираются провести некий тёмный ритуал, то логичнее нагрянуть на них перед непосредственным возрождением. За некромантию у нас до сих пор дают пожизненное заключение в Азкабане. — Не могу сказать, что в ваших словах отсутствует рациональное зерно. Но вы играете с огнём, Амелия, — Боунс останавливается, и мы некоторое время смотрим друг на друга. — Противника лучше уничтожить, пока он не набрал силу. Если Волдеморт возродится, остановить его будет куда сложнее. — Мы накроем территорию антиаппарационным куполом, а группы авроров будут превышать противника числом в десяток раз. И вот вторая причина, почему не нужно атаковать именно сейчас, — вздохнула женщина. — Фадж заинтересовался последними преобразованиями в ДМП. Не понравилось ему и резкое увеличение численности боевых магов в Аврорате. — Иными словами, он ставит вам палки в колёса. — Всё намного хуже. В Министерстве поговаривают, что Аврорат якобы готовится к захвату власти. Мои позиции в силовом ведомстве не настолько крепкие, как хотелось бы. — Вы знаете, кто распускает подобные слухи? — я с удивлением приподнял бровь. — Если бы знала, эта сволочь уже бы на столбе висела. — А если вас поддержит кто-то из «серой фракции»? Или «светлой»? — наконец задаю я логичный вопрос. — Например, Блэки, Поттеры или Гринграссы? — Если бы некоторые кадровые замены были санкционированы Визенгамотом, то разгром Пожирателей стал бы более реальным. Но вряд ли это возможно. — Посмотрим, что смогу сделать, — говорю уклончиво, но невольно вспоминаю Сириуса Блэка. Похоже, придётся впервые открыто переговорить с этим гриффиндорским говнюком. — Однако я не одобряю ваше решение оставить псевдоГрюма в покое. Единственное правильное действие сейчас — это схватить и арестовать его, потом напоить сывороткой правды, чтобы она лилась прямо из его ушей, и, разумеется, выйти на всех, кто помогает Тёмному Лорду возродиться. — Глупо спорить, профессор Снейп. Я делаю всё, что в моих силах. Но атаковав Пожирателей, мы не сможем отступить. Вы явно недооцениваете бюрократические проволочки в нашей стране. Надеюсь, мы поняли друг друга. Перейдём к Турниру. Вы знаете, кто бросил имя Поттера в Кубок огня? — Без малейшего понятия. Я, Флитвик и Синистра дежурили около артефакта круглосуточно. Но, похоже, мы где-то облажались… Теперь же, посмотрев на часы и недовольно вздохнув, напомнил сам себе, что так и не поделился с Амелией списком подозреваемых. Не уверен на сто процентов, но подозреваемых я разместил в две группы. В первый список попали Барти Крауч-младший, Каркаров и Альбус Дамблдор. У них была и возможность, и мотив. Как и шанс пролезть в мозги во время допроса Поттера. Во втором списке разместились деканы других факультетов и некоторые старшие ученики. Вот только они либо не были около Кубка, либо у них отсутствовал мотив. Да-а-а, вот так чехарда… Что женщины в моём мире, что во вселенной Гарри Поттера, они постоянно опаздывали как на обычные встречи, так и на свидания. Прошло уже десять минут, из-за чего на меня косились ученики. Всё-таки Снейпа редко можно увидеть в Хогсмиде. Но вот дверь скрипнула, и на пороге появилась мулаточка-астрономичка. Стряхнув с зонта дождевые капли, кареглазка радостно посмотрела в мою сторону и помахала рукой. Я ответил ей тем же, правда, пару раз согнув ладонь. Так и почувствовал удивление от школьников, которые оккупировали задние места в пабе. Значит, всё идёт чётко по плану. — Здравствуй, Северус, — Аврора уселась вскоре напротив меня, поправляя волнистые угольно-чёрные волосы. Из-за причёски она чем-то на Хэлли Берри смахивает. — Прости, что опоздала. Сначала долго выбирала мантию, а потом пришлось возвращаться за зонтом. Что ж, потраченное время оправдало ожидания определённо. В этот раз на астрономичке была тёмно-синяя мантия с небольшим вырезом в районе декольте, а на плечах женщины находилась аккуратная узорчатая накидка. Волосы молодой женщины немного присмирели от дождя, но выглядели по-прежнему великолепно. Помадой Аврора не злоупотребляла, как и прочей косметикой. Не сказать, чтобы красавица-супермодель, но явно симпатичная дамочка. Заказав пару чашек кофе с вафлями и печеньем, я старался слушать преподавательницу внимательно, но не всегда успевал за тем, что она тараторила. Хотя, учитывая мой романтический опыт, к этому бабскому заскоку давно привык. Да и заметно, что собеседница нервничает, как будто девятиклассница на первом свидании. — А потом семья эмигрировала из Швейцарии, и в начале семидесятых мы оказались здесь, — сообщила она мне новую информацию о себе. — Здесь я закончила магический колледж и поступила в Хогвартс в качестве учительницы астрономии. Уже как шесть лет. Могу задать личный вопрос? — поинтересовалась у меня скромняга. В ответ мне осталось лишь пожать плечами, мол, дерзай. — Сколько тебе лет? — Если бы я был женщиной, то обиделся бы, — усмехнулся я, — но отвечу, как есть. Мне тридцать четыре. В январе будет тридцать пять. — А почему… ты до сих пор не женат? — интересуется Аврора. — Несчастливая первая любовь, — грустно говорю я, и улыбка меркнет на моём лице. — Я был влюблён в одну девочку с раннего детства. Но она вышла замуж за моего недруга. Вот и вся история. Если коротко. — Наверное, сложно её видеть теперь. — Нет. Она… умерла почти пятнадцать лет назад, — Синистра ойкает, прикрыв губы рукой. — Я был на её похоронах. В общем, её лицо до сих пор перед моими глазами. Частично я тоже виноват в её смерти. Что не смог защитить. Извини, мне бы не хотелось об этом говорить. — Да-да, я понимаю… — Профессор Снейп, госпожа Синистра, а у нас для вас есть товары по скидке, — мрачно смотрю на улыбающихся близнецов, которые через минуту подскочили к нашему столику, как двое попрыгунчиков. — Отменное качество, низкие цены, необычайно широкий ассортимент! — И какие же? — полюбопытствовала астрономичка. Ой, зря она. Ничего хорошего эти оболтусы предложить не могут. — Уникальная плеть, которая не оставляет шрамов! — предложил Фред (или Джордж), достав из пакета удобную плётку с несколькими хвостами. — Наручники из прочного металла. Удобно пристёгивать к кровати. — А также уникальные резиновые шарики, — поддержал его брат-близнец, вытягивая целую стопку презервативов. — С клубничным, яблочным и персиковым ароматом! — Вещи, конечно, интересные, — сообщил я, и лыба на лицах близнецов несколько померкла. Что, не ожидали, да? Пока Синистра становилась похожей на помидор, я принялся рассматривать кондомы. — И чтобы ваши усилия не пропали даром… БДСМ я не увлекаюсь, а это, пожалуй, конфискую. Так что кыш отсюда. Закончив рассматривать контрацептивные средства, невозмутимо кладу презервативы себе в карман. Непонятно, где эти шутники достали все эти магловские штучки. — Да, и-и-и… кое-что ещё, — останавливаю приколистов, когда они отошли от меня на несколько шагов. — Месяц отработок у Филча за распространение запрещённых вещей. Он, кажется, говорил, что ему нужно почистить совятню от птичьих экскрементов. — Чё-ё-ё? — заорали возмущённо в унисон два рыжих обалдуя. Так и чувствую, как улучшается настроение. Когда с Авророй шёл обратно к Хогвартсу, темноволосая мулаточка не может сдержать любопытство: — Так это не резиновые шарики? — интересуется она, причём на полном серьёзе. — Нет. Это средства для контрацепции, которые продаются в магловских аптеках — Наверное, они жутко неудобные. — Что есть, то есть. Контрацептивные чары намного надёжнее. Возможно, как-нибудь покажу вам, — подмигиваю девушке. Она снова жутко краснеет, что забавно смотрится на её смуглом личике. Наш обоюдный флирт прерывает сова без опознавательных знаков. Беря в руки небольшой свиток с посланием, читаю текст и нахмуриваюсь. — Боюсь, Аврора, дальше вы сами. У меня ещё одна важная встреча.

***

Через пару часов в одном из лондонских кафе в центре города я скучающе наблюдал за бегающими туда-сюда людьми без магического дара. Лондон как Лондон, в этом времени он мало чем отличался для меня от Варшавы, Киева или Москвы. Гудят автомобили, возвышаются многоэтажки, целуются парочки, солнце только-только приближается к зениту. Специально выбрав столик в конце кафе, периодически смотрю на дорогу, чтобы увидеть вовремя невыразимца. Майкл появляется ровно через пять минут, точь-в-точь в заявленное в послании время. В Отделе тайн любят точность. И теперь он абсолютно не похож на волшебника. На нём стандартная куртка с откинутым назад капюшоном, а под ней вязаный свитер без каких-либо рисунков. Обут в чёрные туфли, на ногах — такого же цвета брюки. Прямо вылитый чиновник. Вот только уставшие глаза выдают в нём сущность. — Я угощаю, — коротко говорю, когда он садится за стол. — Официантка, — подходит рыжеволосая девушка лет 25-ти, — рюмку водки, пожалуйста. С удивлением замечаю, как спустя пару минут он вливает одним махом 50-процентный алкоголь внутрь себя и протягивает мне стандартные бумажные листы с распечатанными на принтере копиями исследований. Поскольку древние языки не знаю, то ориентируюсь на пометки рядом. — Метка Волдеморта ставит перед собой цель подчинить любые магические каналы волшебника. Тёмный Лорд придумал её с той целью, чтобы проникать в мысли подчинённых в любой момент. И лишь немногие могут защититься от подобного эффекта. — Я в курсе. Хороший окклюмент может заблокировать чтение мыслей. Правда, это не защитит от боли. — Верно. Метка влияет на магическое ядро и центральную нервную систему мага. При просмотре исследований я анализировал предыдущие доклады. Да-да, — усмехнулся Сноу, — вы всё правильно поняли. Не вы первый обращались за помощью к нашему департаменту, чтобы снять рабскую привязку Тома Риддла. Исследования велись около двадцати лет, и, следует признать, они бы закончились успехом, если бы нам не урезали финансирование. — Я уже видел этот символ вроде бы, — поворачиваю лист к Майклу и указываю пальцем на перечёркнутый треугольник. — Не напомните? — Главный знак семейства Певерелл. Уверен, вы слышали о нём, мистер Снейп. — Это случайно не те маги, которые по легенде якобы говорили со Смертью? — скептически спросил я. — Именно. Хотя в каждой легенде есть доля правды. В любом случае Волдеморт не был первооткрывателем этой метки. Впрочем, и рабской она не была, основатель рода ставил перед собой другую цель. Риддл несколько модернизировал её, в результате осквернив главную идею древнего ордена, который подчинялся одному из Певереллов. Это натолкнуло меня на мысль, что необязательно умирать, чтобы избавиться от метки. И я продолжил поиски. Они привели меня во Францию. Приблизительно десять лет назад там произошёл загадочный случай. Когда в Великобритании бушевала магическая война, метку Волдеморта получила вейла. Положив бумаги на столик, с недоумением смотрю на Сноу. Количество вопросов плодится с каждой секундой. — Я удивлён вообще, что вейла могла стать рабыней. Волдеморт ненавидел магических существ и, тем более, полукровок. Да и магия у вейл очень сильна, они тесно связаны семейными узами. — Метка Волдеморта оказалась сильнее. Да и вполне возможно, что не Риддл самолично её наложил. Может, это сделал один из его приближённых. Но не в этом суть, — Майкл покачал указательным пальцем из стороны в сторону. — Вейла сильно мучилась, даже несмотря на все усилия её клана помочь. Но десять лет назад она освободилась от метки. — Я заинтригован. Надеюсь, мне не нужно жениться на ней или что-то в этом роде. — Прочитайте последний абзац на странице семь. Это вывод французского Отдела тайн. Я перевёл его лично. Открываю указанную страницу и внимательно читаю. Всё хорошо, пока не вздрагиваю, ознакомившись с выводом невыразимцев Франции. — Выход из ситуации всегда был перед вашими глазами. Признаюсь, что я и сам подумывал об этом, — Сноу выпил ещё рюмку водки, которую долила ему проходящая мимо официантка. — Правда, для волшебника подобное — это страшнее смерти. Но… против логики не попрёшь. Если метка Волдеморта воздействует на магические каналы, то напрашиваются вполне закономерные действия. Положив бумаги и отодвинув от себя, смотрю в одну точку, на автомобиль, стоящий около кафе. — Понимаю, для вас подобное предложение может быть шоком. И почти сто из ста волшебников скажут «нет», — мутные глаза Сноу непрерывно следят за мной. — Но ритуал Отречения известен вот уже как несколько тысяч лет. Он довольно прост по своей структуре. Есть и масса других способов, как разрушить магическое ядро. Профессор Снейп, вы согласны избавиться от метки Волдеморта и стать свободным человеком? Что скажете? А что тут думать… Прав был Эйнштейн, когда говорил: всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того. — Ответ тут может быть только один, — твёрдый взгляд на работника из Отдела тайн. Без сожалений и промедления. — Я согласен лишиться магии.