Истребление

      Рози поднесла к небольшому деревянному столику жестяной, только что разогретый при помощи магии чайник, убрала белую крышечку с чайника поменьше и залила в него кипяток. Поставив емкость с горячей водой на общий поднос, она подождала четко отмеренные пятнадцать секунд и перелила готовый чай в стеклянный кувшин, из которого потом наполнила чашку. Не боясь обжечь пальцы, Рози без перчаток взялась за горячий фарфор, опустилась в мягкое кресло, обращенное к затухшему камину, и принялась неторопливо отпивать согревающий напиток с приятным запахом мяты.       Обычно, церемонию по завариванию чая выполняли слуги, однако сперва, как только они поступали на работу, учились правильно его делать именно у своей хозяйки и именно так, как нравилось ей. В доме все должно было быть идеальным, привычным, чтобы не отвлекаться от насущных дел, из-за чего и возникала необходимость наглядно демонстрировать такой простой процесс.       Теперь же демонстрировать его было некому.       Все слуги, охрана и другие работники сбежали, когда по всей преисподней громом разнеслась новость о возвращении Люцифера. Рози осталась наедине со своими мыслями, в более неотапливаемом поместье — доме, отстроенным ею и для нее. Она не стала отбирать дома у других высших демонов, желая построить свой. Рози видела, как закладывался его фундамент, как росли ввысь его стены, камень за камнем, подобному тому, как некогда непосильными трудами росло ее влияние, с помощью которого она завоевала свое место в Аду.       С тех пор, как Аластор оборвал свое вещание из Рая пару дней назад, про него и Лорен аристократка больше ничего не слышала. Она и предположить не могла зачем они решили отправиться туда, но после того, как услышала, что девушка Радио Демона внезапно заговорила голосом Владыки, выслушала откровения его предполагаемых братьев, Рози все поняла.       Что бы в Раю ни произошло, своих целей они определенно достигли. Снег перестал сыпаться с неба, а тот, что выпал, начал понемногу подтаивать. Ад продолжит жить своей свирепой жизнью, грешники еще столетиями будут обсуждать известие о смерти Бога, но Рози от этого было не легче. Она задавалась вопросом, почему Аластор не пришел к ней с настолько серьезной проблемой, как воскресший Люцифер? Почему не рассказал, какая угроза нависла над ними? Ведь они вместе спланировали свержение семейки Магне с их престола. Аластору досталось шоу, большего он и не хотел, а Рози — власть.       Сперва по жизненному опыту она винила во всем глупое упрямство и самонадеянность мужчин. Но хорошо обдумав скудные факты, Рози пришла к единственному логичному выводу, что не только Люцифер смог выжить и вселиться в новое тело.       И что она осталась одна.       Рози не знала, сколь долго Аластор был способен сопротивляться Лилит, запертый с ней в одном теле, да и вряд ли смогла бы ему как-то помочь. Во всех ее огромных познаниях в магии не было ничего, что могло бы ментально побороть настолько могущественное существо.       Но как бороться с ними физически Рози знала отлично.       По темной жидкости кувшина на столе пошла рябь. В мрачную тишину особняка начал прорезаться нарастающий рев множества машин снаружи.       Рози допила чай, поставила чашку на блюдце и подошла к высокому окну. Сквозь стекло и решетчатый забор поместья было видно, как прихвостни Люцифера съезжали с дороги на своих тяжелых машинах, а мокрая грязь веером вылетала из под их колес и гусениц. Военная техника в количестве более десятка планомерно выстраивалась в линию напротив закрытых ворот, направляя многочисленные орудия на особняк. Белый лимузин держался дороги позади всех.       Раньше у Владыки было много существ высшей категории, обладающих поистине устрашающими способностями, не сравнимых с возможностями материальных железок и толпы потерянных душ с полей фронтов. Рози была как раз из числа первых. И если сегодня ее ждет смерть, то так тому и быть. Но она не сдастся без боя, не побежит, не оставит свой дом.       С этой мыслью она прошла в коридор, надела свою широкополую шляпу с длинными кровавыми перьями, и распахнула двери.       Выступив против Люцифера, она пошла на смертельный риск, проиграла и не собиралась уходить от последствий. Она выйдет и встретит их с гордо поднятой головой. В Аду прятаться негде, возмездие все равно рано или поздно настигнет ее, но прежде Рози постарается, чтобы цена за ее душу оказалась непомерно высока. Вызывать страх и ужас она умела, а бегать от неизбежного устала еще при жизни.       Рози сошла со ступенек крыльца на мощеную дорогу. Все орудия машин за забором были обращены к ней, но никто не стрелял, словно подозревая каким пеклом для них все может обернуться, если они откроют огонь.       — Вот она я! — прокричала Рози, раскинув руки. — Перед вами! Чего вы ждете?       — Да. Вот она ты, — раздался сзади знакомый женский голос.       Рози обернулась и увидела Лорен, облокотившуюся о дверной косяк. Синие глаза, черные волосы завязанные сзади, простой формальный костюм с черным пиджаком и белой рубашкой. Лицо застыло в маске холодного равнодушия.       Аристократка сперва растерялась, как Люцифер ухитрился прокрасться в ее дом так незаметно, но потом вспомнила про его крылья и про выход на задний двор, с которого он мог зайти, сломав замок на двери. Для оболочки истребительницы это не преграда.       — Я знаю, кто ты, — сказала Рози, отбросив осточертевшие за обе жизни манеры. — Захватить новое тело тебе наверняка не составило большего труда, но Аластор гораздо сильнее и вряд ли бы дал тебе прийти ко мне вот так. Где он?       Дьявол в облике Лорен промолчал.       — Он мертв, — утвердительно произнесла аристократка. — Если бы Лилит завладела им, то он был бы здесь, с тобой. Но этого не случилось. Это в его духе. Он скорее забрал бы ее собой в пустоту, чем позволил помыкать собой. Вероятно, снова терять возлюбленную было особенно больно?       Выражение на лице женщины изменилось, превратив безразличие в пугающую враждебность.       — Хочешь убить меня? — Рози угрожающе материализует пучок жгучего фиолетового света в левой ладони. — Придется постараться.       Лорен покачала головой.       — Не придется, — слетело с ее уст, она отступила в сторону, и Рози увидела наставленную на нее винтовку в руках Шарлотты, чей глаз, полный гнева, смотрел сквозь целик и мушку.       Она не успела бы возвести новый барьер, поэтому перенаправила часть защиты с окружающего поместья забора: разорвала воображаемый прямоугольник по бокам и заново сомкнула перед собой, сводя руки, словно захлопывая ставни. Но когда прогремел выстрел, пуля с легкостью пробила сильнейший из доступных демонам заслон магии, и тот распался, будто лопнувшее стекло.       Разрывающая внутренности боль скрутила живот, аристократка согнулась, сделала неудачный шаг назад и упала на грязную мостовую, не устояв на каблуках. Элегантная шляпа слетела с головы. Из раны полилась кровь, окрашивая красное дорогое платье в темный багряный цвет. На Рози навалилась небывалая слабость, все тело будто жгло изнутри.       Дочь Люцифера быстрым, уверенным шагом сошла с крыльца, отвела рычаг винтовки, — из отъехавшей крышки оружия вылетела дымящаяся гильза — и вернула его в исходное положение.       — Не жди, что я буду просить… — хрипло начала Рози, хватаясь за живот, но Шарлотта подошла и снова нажала на спуск.       Яркая вспышка застелила глаза, превратившая тусклый свет преисподней в вечную тьму.

***

      Чарли напряженно выдохнула и опустила оружие. Мертвое тело демонессы лежало под ее ногами. Принцесса не чувствовала ничего, кроме тоскливой опустошенности, но она и не ожидала, что месть сможет унять боль недавней утраты.       Они пришли, чтобы убить предательницу и убили. Только это сейчас имело значение.       — Ты как? — спросила сзади Лорен. Чарли понимала, что вопрос, скорее всего, исходил от половины души, принадлежавшей отцу. Хотя насчет этих двоих вообще сложно было что-то сказать и предугадать от чьего лица звучали слова. Различать их со временем становилось все труднее.       — Я в порядке… — сказала она. В груди гулко билось сердце. — Просто чувствую себя уставшей.       — Пойдем. Нам здесь больше нечего делать.       Шарлотта пропустила ее вперед себя и последовала за ней. Лорен, когда они обошли неработающий фонтан с низкими бортиками, открыла решетчатые ворота одним взмахом руки, раскурочив телекинезом металлические прутья. Боевые машины продолжали стоять в ровной линии.       — Сегодня Ниффти хотела навестить могилу Аластора, — начала Лорен, пока они шли по мощеной дороге в сторону лимузина. — Поедешь с нами?       — Нет, — почти сразу ответила Чарли. — Лучше просто отвези меня домой. Там многое нужно восстанавливать, а я хочу занять себя чем-нибудь, чтобы не думать. Я привезу цветы, но к вашему с мамой склепу.       Кто-то, кто таился в ту секунду за синими механическими глазами Лорен, посмотрел на принцессу с пониманием и кивнул.       Едва они успели дойти до лимузина, как выглядывавший из люка бронемашины офицер остановил их:       — Что делать с домом? — Чарли узнала Лукаса по характерному угрюмому тону.       Лорен устремила взгляд к особняку. Осмотрев внушительных размеров дом вместе с прилегающей к нему территорией с вымершими садами и веющими перфекционистской строгостью тропинками, обрамленными полинявшей живой изгородью, она отмахнулась.       — Разграбьте. Труп можете изнасиловать, меня это не волнует. Главное потом сожгите это место.       Чарли увидела, как Лукас переглянулся с несколькими подчиненными. После чего он приставил палец к уху с гарнитурой и прорычал:       — Артиллерия, открыть огонь!       Раздались множественные оглушающие выстрелы, перед машинами образовалась белая завеса выгоревшего пороха. Трехосные грузовики накренились вбок от мощной отдачи установленных в кузовах орудий.       В особняке прогремели громкие взрывы, выломавшие окна вместе с деревянными рамами. От стен отрывало целые фрагменты, шрапнелью летели осколки камней. Изнутри повалил густой дым, и с каждым последующим разрывом снаряда все ярче разгоралось пламя пожара.

***

      Пока в салоне автомобиля висело монотонное гудение двигателя, Ниффти рассматривала собственноручно сделанный венок из красных цветов. Аластор любил красный. Это выражалось во всем: в его облике, в интерьере его дома. Теперь его не стало. Он умер в загробном мире, исчезнув навсегда. Девочка не хотела верить в его смерть, когда только услышала об этом. Однако вид вернувшейся Лорен с застывшим ужасом в глазах и дрожащими губами слишком ярко указывал на правдивость ее слов.       Ниффти перебирала лепестки вербены, с грустью вспоминая о друге, который спас ее, приютил и всегда был рядом.       Она посмотрела влево, на Лорен, и тревожное предчувствие, что она может потерять и ее тоже, вновь ожило. Женщина сидела, положив ногу на ногу и обратив свой беспокойный взор в боковое окно машины. Она заметно менялась, а сейчас даже не смотрела на Ниффти, словно сторонясь ее или стыдясь, и девочка иной раз не знала, кого видела перед собой: Лорен, отца Чарли или кого-то третьего, совершенно незнакомого.       Они молчали, ехали в полной тишине, словно были чужими друг другу.       Когда Лимузин остановился, Ниффти вышла из него вслед за Лорен и, оглянувшись, сразу поняла, куда они приехали.       — Это дом Аластора? — спросила девочка.       — Именно так, — ответила женщина.       Она неторопливо направилась по тропинке вглубь лесного парка, а Ниффти засеменила рядом. Было прохладно, идти пришлось по слякоти талого снега, что впрочем не сильно мешало. Сбросившие листву ветки деревьев переплетались над тропой, отбрасывая хаотичную сетчатую тень.       После недолгой прогулки Ниффти и Лорен вышли на открытое поле, где стоял знакомый коттедж. В нем девочка и успела пожить, пока они с Аластором временно не переехали в отель. Теплые воспоминания о тех беззаботных днях были еще свежи, но ощущались так, словно они тянулись из другой жизни.       Лорен не стала идти к дому, а завернула левее, к невысокому холму напротив дома. Когда они поднялись на него, Ниффти увидела мраморное надгробие, на котором было аккуратно вырезано имя Аластора, а ниже него — его прозвище. На утопленной в землю плите ровно по вертикали была выгравирована трость с излучающим линии света микрофоном и открытым глазом внутри.       — Вряд ли бы он хотел, чтобы его похоронили на общем кладбище, — сказала Лорен. — Здесь тише. Нет посторонних. Уверенна, он бы одобрил это место.       Ниффти подошла к могиле и положила к надгробию венок с цветами, стараясь сдержать накатившие слезы. Она не знала, что в таких случаях нужно говорить и нужно ли говорить вообще. Она просто хотела хоть еще разок услышать смех Аластора, увидеть его широкую улыбку. Хотела, чтобы он был живой, но…       Она понимала, что это невозможно. Осознавать это оказалось так же горько, как и то, что она никогда не увидит своих родителей.       Вытерев руками слезы и глубоко вздохнув, девочка обернулась, ожидая, что Лорен скажет что-нибудь, но та стояла в стороне, закуривая сигарету. Впервые Ниффти увидела ее курящей и не в первый — затаившуюся злость, с какой ее глаза смотрели на далекий свет Рая в темном небе.       — Лорен? — подошла к ней девочка.       Злость тут же исчезла с ее лица. Женщина повернулась к Ниффти и спалила в руке сигарету, не оставив и пепла. Затем глянула на оставленный венок.       — Извини, — произнесла она. — Задумалась.       — О чем?       Лорен несколько растерянно помедлила перед ответом.       — О том, как нам жить дальше.       Больше они не сказали друг другу ни слова. Было заметно, насколько Лорен тяжело смотреть на могилу, отчего, скорее всего, и предпочитала отводить взгляд. Она ждала, пока Ниффти попрощается с Аластором. Но даже когда они направились обратно к машине, чувствовалось, что эта боль останется с ними надолго.       По пути начал моросить дождь. Лорен окружила себя и девочку невидимым куполом, хорошо заменившим зонт. Когда они сели в лимузин, женщина снова обратила пустой взгляд на улицу. Поездка обещала пройти в полном молчании. Ниффти видела, как Лорен было горько на душе, и каких моральных сил ей стоило снова подойди к могиле.       Чтобы хоть как-то поддержать ее, девочка прислонилась головой к ее плечу. Женщина озадаченно уставилась на нее, и в синих огоньках сквозь легкое смущение промелькнуло нечто знакомое. Доброе. Любящее.       — Я же обещала, что всегда буду с тобой, — проговорила Ниффти.       — Да, я помню. Да…       — И ты не бросай меня. Больше у меня никого нет. Только ты.       Лорен мягко похлопала ее по головке, но все же сдержанно, словно пересиливая себя.       Затем она отвернулась, задумчиво приставив палец к губам. Ниффти могла только предполагать о природе мыслей, крутящихся в ее голове. Противоречивое выражение лица могло означать все что угодно. От продумывания лучшего пути, как наиболее безболезненно объяснить, что прежней Лорен уже нет, и до внутреннего диалога двух личностей.       Однако, недолго думая, она внезапно спросила:       — Хочешь управлять магией?       — Что? — удивилась Ниффти. — Я же не умею.       — Но можешь научиться. Этот процесс медленный и трудоемкий. Однако понемногу, год за годом, ты сможешь освоить очень многое.       Девочка сразу представила, как Аластор создавал из воздуха предметы, когда она только пришла в его дом, и как по мановению руки в комнате летала мебель.       — Я могу стать такой же сильной, как Аластор? — спросила она.       — Если будешь стараться, то чем черт не шутит? — губ женщины коснулась немного жуткая улыбка, но Ниффти чувствовала, что это самая большая искренность, на которую Лорен была сейчас способна. — Тем более лучшего учителя магии, чем тот, что сейчас у меня в голове, ты не найдешь.       Ниффти улыбнулась вместе с ней и вновь прижалась к Лорен, и та заботливо приобняла девочку, без слов давая понять, что она никогда ее не оставит.