Крапива

Лето. Солнце. Дача. В деревне нет ничего интереснее огорода и газет. Россия скучает по городу, где мог бродить с друзьями сутки напролёт, и цветному телевизору, который показывал новости, рассказывал о погоде и передавал сводки. Здесь же — глушь и тоска. Скука смертная. Россия выходит во двор, чтобы подышать свежим воздухом и хоть как-то развеяться. Заприметив возле забора мелкие ягодки земляники, он подходит ближе, наклоняясь к ним и срывая с растения. Прикрывает глаза и улыбается, присев на корточки. Как дитё малое, честное слово. Россия усмехается своим же мыслям и встаёт, решаясь пройтись вдоль забора и поискать ещё чего. Однако вместо сладких ягод его встречает жгучая крапива, успевшая коснуться неприкрытой ноги. Росс жмурится и шипит про себя, сдерживаясь от криков и замирая на месте. Хватает рядом стоящую граблю и прибивает крапиву к земле, иногда от злости случайно разбрасываясь ею. Расправившись с крапивой, он обнаруживает, что воспалённых участков кожи теперь больше. — Пап, у тебя есть, чем помазать от крапивы? Кричит Россия, ища Союза по всему участку. Коммунист отрывается от прополки и оборачивается на зов. — Что-то случилось? — Да ноги сильно жжёт. Полез прогуляться, а в итоге не туда наступил. — Пошли на кухню. СССР быстрым шагом отправляется домой, а Россия идёт следом. Пока коммунист просматривает содержимое шкафов в поисках лекарств, Росс наблюдает за отцом и ждёт, развалившись на крохотном диванчике и вытянув ноги вперёд. — Нашёл. От коммуниста следует короткий ответ. Боль России становится терпимее. — Пап, да я сам намажу. — Посиди уже. Сам, сам, а толку-то? Ты уже вляпался, так что молчи давай. СССР выдавливает содержимое тюбика и растирает его по ногам как ни в чём ни бывало. Россия сидит насупившись. Обижается и отворачивается смотреть в окно. На это Советский Союз ехидно хмыкает. Втирая крем, одной рукой он заезжает под ткань шорт. Россия дёргается и сдвигает ноги вместе, смущённо смотря на отца. — Что такое? Преспокойно спрашивает СССР. — Ничего. Обиженно отвечает Россия. Союз хмыкает, переходя к обработке ожогов на второй ноге. Обхватывает стопу, смущая Россию, и залезает рукой ему под шорты, наблюдая за реакцией. Россия жмётся и сдвигает ноги вместе. Но даже это не скрывает так явно выпирающий бугорок. — Россия, что это? СССР смеётся, готовясь отпускать едкие шуточки. — Н-ничего... Россия прикрывает вставший член руками. — Ну как же ничего. Я же вижу. — Пап, там правда ничего... — Да ну? Союз раздвигает ноги России и убирает его руки от возбуждённого органа. Член заметно упирается в ткань. — Возбудился от моих поглаживаний? Улыбка на лице Советского Союза играет совсем не отцовская. — Нет, да я бы... — Но ведь да. Или ты обманываешь папочку? — Пап, ну что ты, нет конечно... Россия пытается оправдаться, но СССР кладёт на член сына свою сильную руку, слегка поглаживая его сквозь ткань. — П... Пап? — Покажи мне его и никто об этом не узнает. Росс растерянно смотрит на отца, но, видя его заискивающий взгляд, опускает руку на резинку шорт, медленно стягивая её вниз. — Трусы тоже снимать? — Трусы тоже. Россия краснеет пуще прежнего, но исполняет просьбу. Союзу открывается вид на средних размеров орган, с налитой кровью головкой и выступающей венкой. Он явно уже «готов». СССР берёт член в руку, пальцем надавливая на головку. — А теперь сними майку. — Что, прямо здесь? — А ты хочешь пойти в спальню? Коммунист играючи спрашивает, возбуждаясь больше и вызывая у России неподдельный интерес вперемешку с непониманием. Россу придётся выбирать. — Давай лучше в спальне... Россия выдавливает, сгорая от стыда. СССР же сгорает от любопытства, отчего его хищная улыбка становится шире. — Ну пойдём. Только прикройся. СССР встаёт с корточек и поднимается в спальню. Россия идёт за ним: сильно раскрасневшийся, но отчего-то довольный. Союз закрывает дверь на замок. Росс садится на кровать и раздвигает ноги, оставляя шорты с семейниками на полу. СССР подходит и снимает с него майку. — Какой ты сегодня красивый. Союз откидывает Россию на кровать и нависает сверху. Проходится горячей рукой по торсу и груди. Тянется к шее и делает первый засос. Росс извивается под тяжестью отца. Из него выбиваются редкие тихие стоны. СССР считает, что он достоен большего. Одежда Союза оказывается на полу. Он раздвигает ноги России шире и пристально наблюдает за его реакцией на это. Россия пытается сдвинуть ноги, но упирается в массивное крепкое тело. — Хочешь быть ближе? Советский воспринимает этот жест как намёк, закидывая ноги России на плечи. — Ааамгххм... СССР резко входит и начинает быстро двигаться внутри сына. Росс стонет, прикусывая губы. Его рука инстинктивно тянется к члену. Росс наглаживает свой ствол и головку, пытаясь сбросить напряжение. Мычит сквозь губы, скрывая получаемое удовольствие. Союз сильнее втрахивает его в кровать. Они словно не обращают внимания на её скрипы. Россия громко стонет и хватается одной рукой за простынь. Образ отца перед ним размывается. Росс ощущает только горячий член внутри себя. Хлюпания. Толчки. Вздохи. Шумно. Резко. Громко. Не в силах сдерживаться, он срывается на крик и срывает голос. СССР кончает в него, не вытаскивая члена, а Россия изливается на себя. Они шумно дышат и жадно ловят воздух. Союз отстраняется, скидывая ноги сына с плеч. — Аааамххмхгхмг... Скулит Россия, засовывая пальцы в анальное отверстие. На это СССР усмехается. — Что, уже соскучился по члену? Россия вспоминает, перед кем он это делает, и от стыда опять сдвигает ноги. — Ой, да чего я там не видел. Союз намеревается надеть штаны, но что-то его останавливает. Он наклоняется к Россу и жадно целует его, засовывая пару пальцев в анус. Россия выгибается, тихо постанывая сквозь поцелуй. Внутри него всё сжимается. СССР отрывает свои губы от губ России и, ехидно улыбнувшись, слизывает часть его спермы с живота, оставляя на нём влажную дорожку. Носом утыкается в шею и облизывает кожу, кусаясь острыми зубами и оставляя новый засос. Россия закидывает одну из ног отцу на спину. — П...пап... пожалуйста... Смущённо начинает Россия, пытаясь разобраться в своих чувствах. — Да, Россия? Довольный СССР говорит низким басом, отчего Россия забывает все слова. — Сейчас... Мне нужно... подумать... Росс отводит взгляд в сторону. — Ну подумать так подумать. Хорошо. Союз отходит от сына, всё же наклоняясь за брюками и нижним бельём. — Стыдно, но мне... понравилось... Россия запинается. — Ты ничего не слышал. Размахивает руками и закрывает ими лицо. — Извини... Боже... Так стыдно... СССР подходит к нему и наклоняется, оставляя поцелуй на ладони. — Запомни, Россия. В жизни надо уметь говорить две вещи: когда тебе нужна помощь и когда тебе хорошо. Союз поднимает вещи с пола и намеревается пойти в ванную. — Поэтому, когда у тебя что-то происходит, приходи ко мне. Как видишь, сегодня это сработало. СССР подмигивает напоследок, перед тем как скрыться за дверью. Россия остаётся лежать на кровати, закрывая лицо руками и нервно смеясь. Они оба постесняются это признать, но каждый из них захочет повторить это утро ещё раз.