* * *
Серое мрачное небо над ними идеально соответствовало настроению Сэма. Да как он вообще умудрился ввязаться в этот пиздец? Он просто хотел в одиночестве заниматься привычным делом. И уж вовсе не хотел решать судьбы мира, да и вообще судьбу чего и кого угодно.* * *
По щекам Сэма покатились слёзы, никак не связанные с аллергией на хиралий, и он тяжко вздохнул. — Ох, ох, Сэм, — неожиданно горько усмехнулся Хиггс и заключил его в объятия. — Как же хочется вернуться назад, в то время, когда всё имело смысл. — Я понимаю. Но увы, скорее всего это началось задолго до того, как мы родились. Я не хочу больше сражаться с тобой, Сэмми… И больше не хочу бороться с… с тем, что нас с тобой связывает. — И что… что же нас связывает? Хиггс рассмеялся и заглянул ему в глаза. Заворожённый этим взглядом, Сэм на миг задумался, что же Хиггс разглядел в таком старом ворчуне. Как же бесило, что полный рациональности голос, нашёптывающий, что этот человек несёт угрозу и не достоин доверия, мгновенно затыкался, стоило лишь увидеть взгляд Хиггса, ощутить его нежное прикосновение. Прикосновение, точно. Хиггс был единственным, чьи прикосновения Сэм мог терпеть. Да что там! Он желал, чтобы этот псих его лапал. Будто мир вдруг решил обложить его по всем фронтам. — Ну же, Сэм, — тихо прошептал Хиггс почти ему в губы, — не делай вид, будто ничего не помнишь. Вот я… И дня не проходит, чтобы я не вспоминал о том, что у нас было. И из-за этого я просто пиздец как размяк. Ты… ты просто всё во мне разъебал. Да просто всё разъебал. У Сэма волосы встали дыбом, и ему это совсем не нравилось. Он никак не мог понять, собирается Хиггс его убить или поцеловать, и на всякий случай приготовился к обоим вариантам, хотя какой предпочтительнее лично для него, тоже пока не понял. — Поначалу я искренне злился. Думал, ты из этих, с комплексом героя, и только и мечтаешь снова объединить мир. Но потом она сказала, что ты ни в грош не ставишь эту затею, тебе даже на конец света плевать, лишь бы с ней всё было в порядке. Это меня зацепило. Но ты всё так же проёбываешься. Да ей бы и звать тебя сюда не пришлось, не проебись ты в самом начале. Сэм грубо отпихнул его от себя, фыркнул и понёсся прочь, гонимый переполняющими мыслями и чувствами. Вот только всего этого дерьма ему сейчас и не хватало. Он почти добрался до конца, и вот, теперь не знает, что делать. Не знает, что думать. — Эй, Сэмми! Ну куда же ты? Придержи коней! Хиггс соткался перед ним, но Сэм лишь снова его оттолкнул, пряча искажённое от боли лицо. От одной лишь мысли, что Амели играла не только с ним, но с судьбой всего этого ёбаного мира, ему как никогда сильно хотело разорвать всё, что его со всем этим связывает. И в то же время он просто обязан был добраться до неё и вбить в её голову хоть немного здравого смысла. И если вдруг так выйдет, что Хиггс всего лишь трахал его, чтобы обернуть против Амели, да хоть просто чтобы заставить потерять бдительность — это тоже разобьёт ему сердце, пусть даже и не на такие мелкие кусочки. Но как бы он ни старался разложить по полочкам и придушить сентиментальное чувство, расцвётшее в душе с последней встречи с Хиггсом, он грезил о нём куда чаще, чем осмелился бы признаться. Сэм устало тащился вперёд, беспокойно сжимая челюсти, и старательно игнорировал идущего рядом Хиггса, который всё пытался привлечь его внимание и то и дело порывался ухватить. — Сэмми, ну хватит. Прости, если я… Я не хотел, чтобы прозвучало так резко. Но я же злодей, помнишь? Да блядь. Ну притормози. Зарычав от досады, Хиггс «прыгнул» к нему и впечатал в ближайшее здание, немедленно обретя столь желанное внимание, когда Сэм уставился на него широко раскрытыми глазами. — Господи ёбаный Бог, Сэм Портер Бриджес… Выслушай меня. — Я уже вдосталь наслушался этой чуши. — Да какая, блядь, чушь, Сэм? Я не хочу с тобой сражаться, слышишь? Я просто хочу… Просто… Хиггс аж икнул от отчаяния, а потом сгрёб Сэма за жёсткий ворот и притянул к себе, грубо впиваясь в рот. И вопреки всей злости и растерянности, тело Сэма отзывчиво плавилось, будто сами собой шевельнулись губы, с неистовым безрассудством отвечая на поцелуй, и язык обвился вокруг языка. Хиггс всхлипнул, и Сэм почувствовал вкус чёрных слёз. Почувствовал, как Хиггс поставил его на землю, почувствовал, как обнимают его руки Хиггса. Когда пальцы Хиггса зарылись ему в волосы, Сэм вцепился в чёрно-жёлтый плащ. В груди бешено колотилось и болезненно сжималось сердце, а внизу живота свивался спиралью тяжёлый жар. Он полностью растворился в том, насколько это было ему необходимо — подпустить кого-то так близко, чувствовать, что кому-то и впрямь есть дело до него, а не до того, как его использовать, отдаться чужим прикосновениям… И он был полностью захвачен неподдельной привязанностью со стороны Хиггса и собственным всё возрастающим желанием. И теперь во всём этом не осталось ни малейшего смысла. Ни в чём не осталось. И Сэм лишь хотел каждый оставшийся миг потратить, обнимая своего безумного маньяка. Наконец Хиггс, тяжело дыша, оторвался от губ Сэма, но руками всё так же перебирал его волосы. — Я, блядь, так больше не могу, Сэм. Даже ради неё. Вот блядь… — Ну и не надо. — Сэм, это такой пиздец. Всю душу мне вымотало. Сэм тяжко вздохнул и обнял его так, что капсулы с ББ звякнули, вдавливаясь им в животы. Он едва мог разобраться в собственных чувствах и мыслях, потому что сейчас самым важным было добраться до Амели и остановить грядущий апокалипсис, а времени помогать Хиггсу разбираться с каким бы то ни было экзистенциальным кризисом не было совершенно. Но он мог позволить себе обнять его, пока тот плачет.* * *
С тех пор, как кто-то последний раз рыдал у него на плече, прошло почти ровно десять лет, но вдруг очень явно почудились всхлипы Люси и ощущение её беременного живота, упирающегося ему в живот. Все эти пробивающиеся из подсознания ассоциации изнуряли, но Сэм вдруг осознал, что гладит Хиггса по спине, успокаивающе баюкая и обещая, что всё будет хорошо. И от всей души желал, чтобы эти обещания когда-нибудь стали чем-то большим, нежели заезженная банальность. Для них обоих. Голос Хиггса, повторяющий «не знаю, что делать, просто не знаю», мешался в сознании Сэма с так же причитающим голосом Люси. И ощущение потерянности тоже было совсем таким же, как тогда — то же самое чувство ответственности за чужие страдания. Нет, он просто не сможет снова через это пройти. Сэм потянулся стереть большими пальцами чёрные слёзы, и безжизненно-прекрасное лицо Люси в его сознании померкло. Вот поэтому-то он больше никого и не искал. Связь с ним ни разу ни к чему хорошему не привела. — Прости, — прошептал Сэм ломким от скорби голосом, — но сейчас всё это немного слишком. Мне нужно увидеться с Амели и… я не знаю. Может, она покончит с миром, или чего она там хочет сделать. Но, слушай… Просто дождись меня. Когда всё это закончится, я… Я всё сделаю правильно. Хорошо? Буду стараться изо всех сил. Только дождись меня. Он и сам едва ли понимал, что именно обещает, но он был настолько переполнен чувствами и настолько разбит ими, что уже вообще перестал что-либо понимать. Однако Хиггсу, похоже, всё было понятно, и он рассмеялся сквозь слёзы, уткнувшись лицом Сэму в основание шеи. — Ты правда собираешься перед лицом конца света сделать меня честным человеком? — Я тебя так просто не отпущу. — Ох, Сэм, — вздохнул Хиггс дрожащим голосом и невесело усмехнулся, — это самая романтичная хрень, которую мне когда-либо говорили. Сэм выписывал ладонью круги по спине Хиггса, щёки его горели от смущения. Но он просто не мог не спрашивать себя, сколько в этих обещаниях от влечения и полубезумной привязанности к Хиггсу, а сколько — от желания искупить вину за то, что не смог быть с Люси в её последние мгновения. Если даже её не смог вытащить, как он, блядь, собирается спасать кого-то настолько ёбнутого как Хиггс? Он просто цеплялся за призрачную надежду перед лицом смерти и конца всего сущего. — Так что? Ты хочешь, чтобы я остался здесь? Нарушил её приказ встретить тебя на Берегу? — Ага. Просто останься здесь. Либо я со всем разберусь, либо всё так или иначе закончится. И игры в героя и злодея станут абсолютно лишними. А если мы все того, то… возможно, нам удастся найти друг друга… после. — Ты… Ты и вправду хочешь, чтобы мы… У Хиггса был такой вид, будто он сейчас снова разрыдается. Как думаешь, чем это ты тут занимаешься, спросил себя мысленно Сэм, вовлекая его в очередной жаркий поцелуй, и следом подумал, что тут, наверное, окончательно проиграл. Когда хозяйничающий у него во рту язык Хиггса и царапающаяся щетина захватили куда больше внимания, чем хотелось им сейчас уделять, Сэм положил ладони Хиггсу на плечи и мягко отстранил, удерживая на расстоянии. — Мне пора. Но я вернусь за тобой. Как-нибудь. Держи, — он протянул Хиггсу смотанный шнур, и тот взял его с довольно озадаченным выражением лица. — Сэм, я… — Увидимся, — сказал он, уже развернувшись к зданию Краевого узла, готовый к тому, чтобы Фраджайл доставила его к Амели. — Сэм! Он обернулся. Хиггс так и стоял, сжимая обеими руками шнур, и его глаза сияли необычайно ярко. — Я люблю тебя, Сэм Портер Бриджес! Из Сэма будто выбили дух, и на секунду он застыл в нерешительности, занеся ногу для следующего шага, не в силах понять, что сделать или сказать в ответ. — Люблю тебя, полоумный ублюдок! — снова прокричал Хиггс, и несмотря на полный решимости взгляд, по его лицу текли слёзы. — Так что лучше вернись ко мне! Слышишь?! Даже не вздумай там сдохнуть и бросить меня тут одного! Сэм усмехнулся и, на миг зажмурившись от нахлынувших эмоций, наконец-то нашёлся, что ответить. — Обещаю, что когда вернусь, я весь твой. А теперь вали отсюда. Но вопреки его словам Хиггс остался стоять и смотреть вслед, пока сорвавший дыхание Сэм не добрался на подкашивающихся ногах до личного помещения в здании Краевого Узла.* * *
В самом конце Сэм довольно долго не мог понять, покончила Амели с миром или всё же нет. Он бродил по Берегу, который выглядел точь-в-точь как местность Центрального Узла. Его кожа отливала голубым. Вполне возможно, он наконец-то по-настоящему умер. Амели рассказала ему всё: выложила все свои грёбаные запутанные планы, раскрыла всю свою ложь. Наконец он остался на Берегу один, в окружении накатывающих на берег волн и бесконечных холмов, но мог думать лишь о Лу. Что случилось с ней? Что могло бы с ней случиться? Если это и впрямь конец, он совсем-совсем больше никогда её не увидит? Заперта ли она на своём собственном Берегу? А если мир спасён, найдётся ли кому о ней заботиться, или её спишут и утилизируют как отслуживший своё инструмент? Он пытался почувствовать хоть что-то, но чувствовал лишь опустошение. А Амели… Несмотря на все высосанные из пальца оправдания, она относилась к нему как к любому ББ: оборудование, ценное лишь до тех пор, пока не сломается, и отправляющееся на свалку, когда надобность отпала.* * *
Сэм почти успел смириться с тем, что остаток вечности проведёт на Берегу мёртвым и в полном одиночестве, когда его, наперекор всему, вытянули обратно дружеские связи.* * *
Очнувшись наконец после этого затянушегося сна и вернув себе силы, в основном благодаря Дэдмену, Сэм всё никак не мог поверить, что действительно выбрался. Всё было таким сюрреалистичным, особенно с учётом поселившейся в сердце после откровений Амели пустоты. Но он вернулся, и с Лу всё было в порядке. И оказавшись с ней наедине в личном помещении, он прижал капсулу к груди и пел ей. В конце концов именно облегчение оттого, что он может быть рядом и защищать её, удостовериться, что никто не выбросит её как мусор, растопило его застывшее сердце. И тогда он вспомнил о своём обещании, данном перед визитом к Амели и всей последовавшей за этим хернёй. Как же давно это было — ему казалось, что он проторчал в Краевом Узле несколько десятилетий.* * *
Для Хиггса прошло всего несколько дней, и, несмотря на это, он считал, что не слышал новостей о Сэме уже неприлично давно. Однако мир всё ещё стоял. Хиггс замучил себя размышлениями, жив ли ещё Сэм, помнит ли о своём обещании или забыл сразу, как только «прыгнул» к ней на Берег. Расхаживая туда-сюда по старому убежищу имени Питера Энглерта, Хиггс досадливо вздохнул и задумался, не начать ли снова сеять хаос и Пустоту; возможно, это позволит унять бушующее в груди пламя. И тут зацепился взглядом за оставленный ему Сэмом шнур. Хиггс крепко сжал шнур в кулаке. Глубоко в душе ему было плевать: попади он, прыгнув, к Сэму на Берег, он с радостью разделит с ним вечность посмертия. Но что, если Сэм застрял на недосягаемом Берегу Амели? Или где-то между? В Шве? Он мог по пальцам пересчитать, когда ещё его накрывало подобным отчаянием, и всё же выбрал рискнуть. Хиггс ненадолго замер, сосредотачиваясь, и растворился в хиральной дымке.* * *
С тех пор как Сэм вернулся с Берега, ему снилось странное. До ставших привычными кошмаров близящегося апокалипсиса Амели, конечно, не дотягивало, но всё же совершенно безрадостное. Например, на следующий день после возвращения ему приснилось, что Лу подросла и уже пытается ползать, и он растит и воспитывает её, прикладывая все старания. А потом какие-то люди в форме «Бриджес» отобрали её и оставили под темпоральным дождём. И она истаивала на глазах, пока не вернулась в состояние недоношенного плода — того самого, заключённого в капсулу. Представители «Бриджес» исчезли, и вместо них внезапно появился Хиггс, облачённый в полное обмундирование Безумцев. Он поднял кроху Лу на руки и протянул Сэму, но его взгляд в прорезях золотистой маски-черепа был абсолютно непроницаем. — Сэм, ты обещал, что вернёшься за мной. И Сэм пытался бежать к нему и к Лу, но ноги будто налились свинцом, и земля засасывала его. — Они убьют нас, Сэм. Они убьют нас. — Нет, я им не позволю! — попытался крикнуть Сэм, но вместо крика из горла вырвался задушенный хрип. Увязнув в грязи по пояс, он тянулся к ним. — Сэмми, я здесь. Сэм. Сэм!* * *
— Сэм! Сэм вскинулся ото сна, чуть не въехал головой Хиггсу в лоб и немедленно схватил его за руки. Хиггс отшатнулся. Под Сэмом была мягкая кровать, вокруг — личное помещение. — Что за?.. Хиггс? — Ох, Сэмми. Слава тебе, Господи, блядь… Ты в порядке. Едва заметно всхлипнув, он с облегчением рассмеялся. — Ага. Да. Я… Я буквально пару дней как вернулся, но… Я… Меня вроде как лечили. Прости, что не пытался с… — Ничего, Сэмми. Это ничего. Боже, я просто пиздец… как перепугался. Чуть нахрен не свихнулся. Вцепившись в него так, будто он исчезнет, если отпустить, Хиггс шептал его имя, покрывая поцелуями шею и щёки, и Сэм наконец рассмеялся. — Полагаю, ты воспользовался шнуром, чтобы сюда попасть? Хиггс кивнул и наконец-то прервал свой поцелуйный крестовый поход, умостив подбородок на сэмовой макушке. — Я был готов разделить с тобой вечность на Берегу. Но… Блядь. Я, наверное, впервые в жизни рад тому, что жив, если при этом… Ух, это слишком сопливо, но я рад — это значит, что мы можем быть вместе. Хиггс притянул его крепче к груди и коснулся губами волос. Сэм обхватил его руками за пояс. — Я тоже рад, что с тобой всё в порядке. Но тут всё мониторится. Они узнают, что ты здесь. — Ну и пусть. Ты, если я не ошибаюсь, говорил что-то насчёт того, что когда всё кончится, ты — мой. Ну так я тебя забираю, — ухмыльнулся он растерянно глядящему на него Сэму. — О чём ты вообще? Они точно заметят, если я уйду. — А мы «прыгнем». Мелочь тоже можешь взять. Давай, время не терпит. А мне не терпится показать тебе, насколько сильно я соскучился. От его хищного урчания Сэм вспыхнул, но мигом рванул за Лу. Снял капсулу со стены, крепко обхватил руками и вернулся к Хиггсу. — Так, ладно. Валим отсюда нахрен.