Неприступный хоббит

Эребор запылал огнями, как в прежние времена. Дюжина гномов без отдыха помогала эльфам, а затем и людям приготовиться к предстоящей битве. От Бильбо было мало толку, так что он ушел вглубь дворца, туда, где прятался от гнева узбада Ори. Принес ему сумки и немного еды. – Он уже не сердится на тебя, – заверил выглядевшего испуганным гнома хоббит. – Торин исполнил свою давнюю мечту. – Вернуть Эребор? – уточнил Ори. – Еще бы его удержать. – Вовсе нет, – ответил полурослик. – Надеть Трандуилу на голову сундук с его сокровищами. Жаль, я скормил ему весь лосиный порошок, нужно было приберечь немного на потом. Гном разразился совершенно неприличным хохотом, и хоббит с удовольствием к нему присоединился. Он не раз наблюдал за мучениями эльфийского владыки, который пытался побороть недуг, поразивший его чресла. Он обращался к лекарям, пил какие-то настои, даже разговаривал со своим поникшим дружком, пытаясь увещевать и даже запугать. Эти душещипательные беседы Бильбо пересказывал скучающим взаперти гномам. Они веселились от души, а в те редкие моменты, когда Трандуил посещал темницы, начинали подозрительно покашливать, вызывая у эльфа приступы паранойи, которые он заливал вином, а потом бормотал во сне: «Они точно знают… Как они догадались?.. Мерзкие карлики… Это они меня прокляли…» Бильбо принялся рассматривать Ори. Ведь Двалин, чтобы порадовать супруга, даже бросил на время пару недовольных Перворожденных, сообщив, что на их тщедушных плечах даже кованные на эльфов доспехи не сидят и придется рихтовать. За время мнимой доработки он подобрал для Ори кольчугу и металлические щитки, которые очень забавно смотрелись с теплым шарфом. Было непривычно видеть друга в таком виде, а еще хоббит почувствовал укол зависти. – Что, если Торин не пустит меня сражаться вместе со всеми? – Бильбо по-настоящему испугался при этой мысли. – Он так не сделает, – успокоил его Ори. – Уверен, он найдет для тебя что-нибудь особенное. Голова Торина в тот момент была занята выкрутасами Трандуила, который нарочно задержался немного, чтобы доспехами для него занялся именно Фили. Кого, как не этого светлоглазого гномьего принца он мог винить в своем несчастье? Ведь известно, что дар, в той или иной степени имеющийся у всех гномов, проявляется сильнее именно у обладателей льдисто-голубых глаз. Белокурый гном никак не выдал беспокойства, стараясь успокоить себя тем, что эльф еще не совсем выжил из ума, чтобы домогаться принца в присутствие дядюшки и родичей. – Сними с меня свое проклятье, щенок, – прошипел он, когда Фили приладил на него нагрудник и сноровисто проделал дырки в ремнях, застегивающихся по бокам. – Я знаю, это ты… Шило воткнулось в ребра, несильно, но достаточно чувствительно, чтобы заставить эльфа сменить тон. Белокурый гном отложил инструмент и как ни в чем не бывало примерил красивую стальную накладку на плечо. – Поднимите руку, – велел он. – Теперь вбок. Никуда не годится. - Он пошел и взял пару другой формы. Эльф с любопытством покосился на гнома. Ему вроде ничего не мешало, так что же углядел этот Фили? Мальчишка оказался не только колдуном, но еще и талантливым оружейником. – Ладно… Моргот попутал, – наконец признал Трандуил. – Я все понял. Я не должен был так себя вести. Прости, урок я усвоил. Эльф говорил тихо и проникновенно. Фили слушал молча, делая вид, что слишком занят подгонкой, к счастью, слишком долго возиться не пришлось, ему было неприятно общество эльфа. Не хотелось даже думать о том, что неизбежно придется постоянно иметь дело с этим остроухим. – Что тебе еще нужно? – зарычал владыка, потеряв терпение. – Я прощаю вас, – через силу произнес юноша. – Пластины прилегают довольно плотно, но не открывайте бока и не пренебрегайте щитом. Трандуил почувствовал, будто камень с души свалился. Он поблагодарил юношу и поспешил уйти. Все же гном был слишком хорош собой, чтобы смотреть на него спокойно. Эльф уже ощущал жаркое томление, разбуженное его прикосновениями. Однако Перворожденный действительно усвоил жестокий урок и не желал снова оскорбить светлоглазого колдуна своим вожделением. К счастью для эльфа, сейчас в Эреборе найти уединенное место не составляло ни малейшего труда. Владыка немного прошелся по улицам, свернул в какой-то совсем уж темный закоулок и со вздохом облегчения привалился к стене. Перед его мысленным взором все еще стоял образ принца. Сведенные светлые брови, упрямо сжатые губы, сильные руки, такие теплые даже сквозь ткань камзола. Фили околдовал его дважды. Первый раз - заставив безумно желать его, а во второй - прокляв за это. До встречи с похотливыми морийцами он и помыслить не мог о том, что пересмотрит свой взгляд на присущую гномам страсть к мужеложству. Раньше гордый владыка считал такое вожделение грязным и мерзким, но не теперь, когда оно сжигало тело и душу дотла. Кое-как справившись с собственной одеждой, он сомкнул пальцы на жаждущей плоти. Наконец проклятье спало, и к нему вернулась мужская сила. – Почему ты отверг меня? – пробормотал Трандуил, всматриваясь в рваную тень на стене напротив. – Ведь любой другой согласился бы. Тени слегка сгустились, как бы отступая назад, и в них соткался знакомый невысокий силуэт. Только небесные глаза смотрели безучастно, а огонь факела не мог согреть кожу и расцветить живыми бликами кудри. Подобие было немо. – Разве не все гномы готовы лечь под мужчину? – Трандуил заскрипел зубами от бессилия. Сейчас он проклинал собственную способность творить мороки. Воплощение постыдной мечты нельзя было ни обнять, ни поцеловать. Это только сильнее растравливало душу. *** Все приготовления удалось закончить к вечеру следующего дня. Тогда же гномы занялись собственной безопасностью. Ужин был готов, и Бильбо вызвался отнести порцию Ори и позвать увлекшуюся компанию. Так получилось, что Торина он встретил на полпути. На нем был тяжелый доспех, почти такой же, как на каменных стражах ворот. Мощная броня закрывала корпус, тяжелые латные перчатки и сапоги сами по себе казались оружием, наплечники походили на три пластины драконьей чешуи, посаженные одна на другую. Та деталь, которую Бильбо про себя называл юбкой, на Торине выглядела совсем не так забавно, как на статуе. Плотно подогнанные друг к другу бренчащие металлические соты надежно защищали бедра почти до колен и совершенно не стесняли движения. В руках Король-под-Горой нес красивый глухой шлем весьма хищных очертаний. – Боец! – гаркнул Двалин, облаченный в пластинчатую броню. – Почему борода не по уставу?! Кроме тяжелого молота за спиной, Двалин нес пару небольших топориков, которые явно предназначались для Ори. Со стуком положив их на пол, он протянулся к древку за плечом. – Ты не посмеешь, – запротестовал Король-под-Горой и, выронив шлем, попятился назад. Бильбо испуганно отскочил в сторону, грозное оружие с рассерженным гудением рассекло воздух и врезалось Торину прямо в грудь. После такого устоять на ногах не смог бы даже орк. Торин отлетел, слегка проехался по каменным плитам и разразился гневной тирадой на кхуздуле. Панцирь даже не помялся. – Доспехи королевской стражи, – невозмутимо пояснил для хоббита Двалин, наблюдая, как Торин поднимается, яростно сверкая глазами. – Превращают владельца в живой щит. Сейчас такое мало кто сковать может. – Пробить их можно, – проворчал Торин. – Тебе ли не знать... – Да, отца она не спасла, – вся веселость старого воина сошла на нет. – А много еще таких в нашем распоряжении? – Второй комплект сел на Балина, как влитой, – сообщил Торин. – Больше нет. – Пойду, полюбуюсь, – ухмыльнулся сын Фундина. Бильбо подошел и дотронулся до нагрудника Торина в том месте, куда пришелся удар: «Это было невежливо со стороны Двалина. Очень больно?» – Ничуть. А Лин просто хотел тебя успокоить, – вступился за родича Король-под-Горой. – Кстати, у меня есть кое-что для тебя.