Неприступный хоббит

Увы, на сей раз везение подвело взломщика. Он выбыл из боя практически сразу и самым дурацким образом. Просто попал под горячую руку одному из друзей, даже не успев понять, кому именно. После такого удара в висок он очнулся далеко не сразу и то не до конца. Первым, что хоббит почувствовал, было отсутствие Маэгнаса на поясе, а уж потом неприятный, пробирающий до костей холод камня. Некоторое время он лежал в темноте, не шевелясь и прислушиваясь. В глухой тишине можно было разобрать дыхание, поодаль что-то шуршало и кряхтело. – Торин… – тихонько позвал он. – Сердце мое, – щеки коснулась теплая рука. – Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? – Нет, только замерз, – Бильбо кое-как перевернулся и на ощупь забрался жениху на колени, прильнув и забравшись заледеневшими руками под кафтан. – Где мы? – В Казад-Думе, – Торин обнял его, согревая. – Нас заперли в архивах и, насколько я понял, послали кого-то за Мазогом, сыном Больга. Бильбо похолодел. Он до последнего надеялся, что гномы смогли избежать плена. Торин в полной темноте погладил его по спине, пытаясь успокоить: «Все целы, даже почти не помяты, они хотят использовать нас на железных рудниках. Понимаю, это слабое утешение…» – Это хорошая новость, – бледно улыбнулся Бильбо. – По крайней мере, сразу не убили. – Нори пытается вскрыть замок, если он доберется до ключей и оружия… Ты не видишь, но все наши вещи всего шагах в пятнадцати. – Я тоже хочу попробовать, – взломщик выудил из-под наручей запрятанные туда инструменты. Торин подвел его к решетке и положил руки на место, где находилась скважина. Массивный замок хоть и открывался с обеих сторон, но был не так прост, как хотелось бы. Бильбо зажмурился, прощупывая его внутренности, и спросил: «А ты как? Не ранен? А серьги… ты правда их проглотил?» – Я в порядке, – откликнулся Торин, пристроившись рядом. – Через пару дней они выйдут естественным путем, не переживай. – А тебе плохо от такого не сделается? – встревожился хоббит. – Они ведь несъедобные… – Дядя пару раз чистил так мамины украшения, – сдал Торина Фили и тут же получил увесистый подзатыльник. Гномы постепенно успокаивались. Они уже успели побиться об решетки, пытаясь так и сяк снять двери с петель или вырвать замки, убедиться, что все усилия тщетны, и облазить стеллажи с книгами и свитками, между которыми были заперты. Кому-то посчастливилось найти что-то интересное почитать, кто-то решил вздремнуть. Бильбо немного завидовал друзьям. В полной темноте он различал только слабое мерцание их глаз - и больше ничего. Это существенно затрудняло работу – он привык сперва заглядывать в скважину, чтобы понять, как устроено то, что внутри. Кроме того, откуда-то выполз глупый страх перед темнотой. Надо же было вообразить себе чудовище по ту сторону решетки… Нет, пока что чудовищ не было рядом, орки бы немедленно пресекли попытки узников сбежать. Увы, вскрыть замки, которые в свое время изготовили гномы, было не так-то просто. Бильбо как никогда остро ощущал, что время стремительно уходит, но ничего не мог сделать. Хитроумная конструкция была намного сложнее тех, с которыми хоббиту удалось познакомиться по книгам. Однако он не имел права сейчас сдаваться. От этого зависели их жизни. Кто знает, сумеют ли они выбраться живыми из железных шахт, куда их отправят, и вернуть оружие? Хоббит очень боялся насовсем пропасть в этой густой неуютной темноте. Внезапно тишину нарушил душераздирающий скрип, от которого свело зубы. Свет факела ослепил и заставил отшатнуться. Бильбо инстинктивно спрятался за гномов и затолкал отмычки на место. Проморгавшись, он увидел загаженный стол, на котором среди объедков валялось их оружие, сумки оказались там же, даже не распотрошенные. В округлую комнату, со всех сторон окруженную зарешеченными стеллажами, вошло несколько гоблинов и орков и еще одно существо, но Бильбо не понял, к кому следует его причислить. Грубые шипастые щитки, заменявшие, по всей видимости, доспехи, держались на облезлых кожаных ремешках, одеждой служила какая-то оборванная и заляпанная мешковина, на ногах были обмотки, сквозь которые торчали черные загнутые когти, а головным убором или шлемом служил коровий череп с рогами. Бильбо замутило при виде оскаленной клыкастой пасти, когда он заговорил на черном наречии. – Он недоволен тем, что получил так мало золота, – едва слышно перевел Торин. – Грозится скормить виновных Дейзи. – Так Азог называл своего варга, – вспомнил хоббит, слышавший это имя во время битвы при Эреборе, – когда натравил его на Кили. – Что ж, потрошить они нас не собираются, – синеглазые гномы напряженно переглянулись, услышав, как какой-то гоблин лепечет слова оправдания. Гоблин ткнул пальцем в Кили, и тот отступил поглубже за решетку, стиснув кулаки. На пальце юноши поблескивал золотой ободок. Бильбо с ужасом вспомнил, что магическая вещица не снимается даже при всем желании владельца. Фили и Бофур одновременно рванулись к решеткам, Торин присоединился к племяннику, но даже нескольким гномам было не под силу выломать надежные замки или крепкие петли. Оставалось только смотреть, как молодого лучника выволакивают на всеобщее обозрение. После нескольких тяжелых ударов в живот Кили обмяк, повиснув в лапах мучителей. – Не снимается, значит, – прорычал Мазог, повертев колдовское украшение, и достал иззубренный нож из-за пояса. – Как думаете, скоты, а если попробовать вот этим? Ори был пока в безопасности, потому что успел сунуть руки в рукавицы, но побледнел он смертельно. От одной только мысли, что и с ним могут вскоре проделать то же самое, молодой гном сполз на пол, потому что ноги стали ватными, а сердце забилось где-то в горле. Бофур не мог допустить, чтобы супруг лишился пальца. Сам-то он и с таким увечьем сумеет обращаться с оружием и шахтерским инструментом. Однако Торин, заметив, что мориец уже поднес руку ко рту, вдруг мотнул головой, приказывая остановиться. Бильбо услышал тихий злой рык Фили, а затем жалобный скрежет металла, и бросился помогать гномам. В одной из петель не хватало штифта, и остальные мало-помалу поддавались. Злость и страх за брата придавали принцу сил. Бильбо случайно заглянул юноше в лицо и вздрогнул. Единственный раз он испугался Фили, когда принес вести о троллях, но даже тогда лютый огонек в его глазах не был таким бешеным. Кили все же заорал, но не от боли, а от страха, когда почувствовал, как наточенная кромка царапнула кожу. В ту же секунду петли лопнули. Нож Мазога оказался у хозяина в глотке, прежде чем он успел заорать. Обезумевший принц будто и не заметил, что уже прикончил мерзавца, вырвал нож из раны и нанес еще один удар, а затем еще и еще. Опомнившиеся орки бросились на юношей, а гоблины ринулись на Торина, покинувшего импровизированную клетку. Первых двоих он столкнул лбами так, что черепа треснули. Кили сцепился с одним из противников, вырвав у него неуклюжий ржавый клинок, которым теперь размахивал как дубиной. Фили убивал врагов с каким-то остервенением – они мешали ему поквитаться с Мазогом. Торин вырвал у одного из гоблинов загнутый нож, предоставив Бильбо чуть менее плохонький кинжал второго. Трусливые твари бросались со всех сторон сразу вчетвером или впятером. – Фили! – вскрикнул Кили, когда тот снова вонзил нож в мертвого Мазога, пытаясь выпотрошить. – Фили, остановись, ты меня пугаешь! Он положил руку брату на плечо, но тот с неожиданной силой отбросил лучника от себя. Торин переломил хребет последнему гоблину и одним прыжком оказался между племянниками. Фили бросился на него, как на врага. Король-под-Горой увернулся и, поймав племянника, прижал к себе. Бильбо закусил губу, он очень волновался за жениха, кровь нужно было остановить, но в первую очередь следовало открыть остальные решетки и выпустить пленников. Чем он и занялся, потому что от Кили помощи можно было не ждать. – Фили, малыш, – позвал он очень спокойно и ласково, стараясь не обращать внимания на то, что по рукаву растекается что-то теплое и липкое. – Ты разве не узнаешь своего дядюшку? По щекам юноши потекли слезы – кто-то не дал ему закончить начатое. По телу разлилась такая неимоверная усталость, пальцы ослабели и оружие выпало из них, грохотнув по полу. На смену дикой клокочущей ярости пришло опустошение. – Фили, Фили, – звал издалека знакомый голос. – Где мы, дядя?.. – слабо спросил юноша, чувствуя себя на грани смерти. – Что с Кили?.. – Я здесь, – молодой лучник осторожно погладил брата по щеке. Фили завозился, поудобнее устраиваясь в руках дяди, и наткнулся на мокрый от продолжающей сочиться крови рукав. Голубые глаза испуганно расширились: «Что я натворил?..» Он хотел повернуть голову, чтобы посмотреть на останки Мазога, но Торин придержал его, запустив пальцы в волосы и прижав пылающим лбом к своему. – За Фрерина я бы тоже всех порвал, – серьезно сказал Торин. – Ты ни в чем не виноват, Фили. Только впредь обещай не терять голову. – Я не разбирал, кто свой, кто чужой, – юноша вздрагивал. – Это… неужели это оно?.. – То, что погубило второго твоего дядюшку, – Торин пригладил заляпанные орочьей кровью светлые волосы. Король-под-Горой обнимал уже обоих племянников – все еще перепуганный Кили подлез к нему и брату. На душе было тяжко, он чувствовал себя виноватым, что не уберег племянника от проклятья. Имя, которое хотела дать юноше Дис, продолжало довлеть над его судьбой. – Обещай, что мне не придется тебя хоронить, – попросил Торин, и Фили вместо ответа порывисто мотнул головой. А уже в следующий миг всех троих опрокинул на пол Бофур. Кажется, мориец тоже плакал от облегчения – отсутствие пальца он бы как-нибудь пережил, в отличие от развода с Кили. Пусть юноша не был его единственным, но все равно запал в душу. Просто знать, что он цел и невредим, было таким огромным счастьем, что гном обнял всех троих, даже Торина, который в виде исключения ответил тем же.