Неприступный хоббит

Фили задержался в купальнях дольше остальных и, оставшись в одиночестве, нехотя принялся мыть голову. Каково же было его изумление, когда кто-то принялся поливать его из кувшина. Юноша тщательно выполоскал кудри и только потом взглянул на Перворожденного, оказавшего ему эту небольшую услугу. – Принц Кили, – поприветствовал его незнакомец. Лицо его при этом почти ничего не выражало, только улыбка выглядела какой-то приклеенной. Но глаза… юноша сразу узнал их выражение. Почти так же смотрел на него Трандуил. – Фили, – поправил юноша, торопливо завернувшись в простыню, чтобы не давать простор фантазии эльфа. Он обругал себя. Ведь знает, что брат ушел совсем в другом направлении, и все равно один только звук родного имени разжег в душе дурную надежду на встречу, которой просто не могло произойти. – Я бы хотел поговорить об узбаде Торине, – прямо сказал Перворожденный. – Насколько я понимаю, его коронация – не более чем вопрос времени? – Да, мы отстояли Одинокую гору и получим поддержку кланов, – Фили насторожился, но, похоже, собеседник не пытался выпытать у него ничего секретного. – Мне бы хотелось сделать Торину подарок в знак наших добрососедских отношений, – объяснил Амрот, а это, несомненно, был именно он. - Но я, увы, наслышан об упрямстве Торина и не хотел бы ссориться из-за его отказа принять мой бескорыстный дар. – Если вы рассчитываете, что дядюшка будет чувствовать себя обязанным и… – начал Фили, но эльф покачал головой. – Только дружеский подарок, ничего больше, – Перворожденный позволил себе еще один плотоядный взгляд. – Я, кажется, знаю одну вещь, от которой дядюшка не откажется, – сдался юноша. Дядюшка всегда ограничивал себя, старался в первую очередь обеспечить всем необходимым сестру и племянников, а о своих нуждах забывал. Даже когда дела в клане пошли хорошо, он не обзавелся собственным домом, а все его вещи можно было упаковать в одну сумку. Матушка проделала это за четверть часа, когда решила, что Торину следует переселиться к Флои. И все же узбад не мог устоять перед соблазном и частенько заглядывал в магазинчик музыкальных инструментов, чтобы поиграть на арфе. Она была Торину не по карману, а принять ее в дар не позволяла гордость. Фили был благодарен мастеру за то, что тот нарочно заламывал цену всякий раз, когда на нее находился покупатель. При виде арфы у дядюшки всегда начинали чесаться руки. Мало кто в клане догадывался, как он любит играть на этом инструменте. Одному Махалу известно, как Торин сумел сдержаться в Ривенделле и не прогнал эльфийку, мучившую инструмент какой-то жуткой заунывной мелодией. – Были времена, когда в Лориэне звучали песни подгорного народа, – Амрот мечтательно улыбнулся. – Мой любовник тоже владел этим дивным инструментом. – Мои подруги предпочитают скрипку, – быстро оговорился Фили, заметив тень огорчения, на миг омрачившую красивое лицо Перворожденного. – Если хотите, чтобы дядюшка принял ваш подарок, уговорите его сыграть что-нибудь. Не смею больше отрывать вас от дел, владыка Амрот. – Приятного вам вечера, принц Фили, – это прозвучало несколько мягче, чем следовало. Однако в целом было похоже, что Перворожденный смирился с тем, что не сумеет завоевать расположение молодого гнома. Юноша вздохнул с облегчением, этот эльф, в отличие от Трандуила, не пугал его, но все равно приятно было избавиться от его общества. *** Бильбо не забыл о своем решении заняться взломом замков гномьей работы, а это дело оказалось не таким простым, как ему думалось. Он уселся за столом, раскрыл одну из своих книг и даже зажег свечу, но хитроумный механизм не поддавался. Торин был рядом. Сидел на подоконнике, дымя трубочкой и размышляя о чем-то своем. Стоило согнать его оттуда, чтобы не простыл, но Бильбо понимал, что Его упрямое Величество не послушается. Прошло, должно быть, много времени. Взломщик спохватился, только когда услышал стук. Погасшая трубочка выпала из руки гнома и со стуком оказалась на полу. Бильбо вскочил, и звук отодвинутого стула заставил его жениха очнуться от дремы. – Все в порядке, сердце мое, – голос Торина звучал как-то безжизненно, и он зачем-то прикрыл один глаз ладонью. – Что у тебя там, покажи, – Бильбо чуть ли не силой заставил его отвести руку от лица и ужаснулся. Левый глаз был совершенно черным. Хоббит понятия не имел, отчего вообще такое может случиться, а гном бормотал: «Я все объясню, любовь моя, немного позже». Эта идея пришла ему в голову, когда на ветку за окном грузно приземлился большой черный ворон. Немного почаровав, он заставил птицу перелететь на подставленную руку. Когти неприятно царапнули кожу, но гном не обратил внимания. Он гладил птицу по голове и то ли шепотом, то ли про себя говорил ему: «Ты станешь моими глазами, лети, разыщи их». Птица послушалась его, не могла не послушаться. У Торина на миг закружилась голова, а потом он увидел себя со стороны. Птица склонила голову, а потом расправила крылья и оттолкнулась от его руки. С этого момента Торин как будто находился в двух местах одновременно. Внизу проплывали исполинские деревья, потом раскинулся Азанулбизар, а вдали уже виднелся перевал. Когда словно издалека донесся голос Бильбо, гном уже с трудом сохранял концентрацию. Возникло чувство тревоги – вдруг уже слишком далеко, вдруг он напрасно тратит силы и в итоге ничего не добьется. «Не отступлю, – подумал Торин, понимая, что совсем скоро разделяющее их расстояние станет слишком велико. – Я тоже устал, но ты уж лети, дружище». Было трудно не напугать Бильбо еще больше. Гном обнял его, пристроив подбородок на макушку, и снова уставился вдаль, пресекая любые попытки позвать лекаря. Он едва ворочал языком и просто не смог бы толком объяснить, что происходит. Ворон тяжело взмахивал крыльями, высматривая что-то в скалах. Наконец, он заметил дымок и направился прямиком туда, где остановился для отдыха отряд Балина. Зоркие глаза птицы нашли отдалившихся от лагеря дозорных, все выглядели спокойными, в котелке готовился ужин, а рядом обнаружилась неглубокая – всего несколько шагов - пещерка. Его посланник приземлился рядом с Кили. Юноша не испугался, только удивился немного. Прошлой весной он видел птицу, которую прислал Гэндальф, чтобы передать послание о находке. Молодой лучник протянул руку и осторожно пригладил всклокоченное оперение. – Ты пришел, чтобы передать какую-то новость? – уточнил юноша, но ворон качнул головой, глядя на него ярким сапфировым глазом. – Тогда… проведать нас? Ворон явственно опустил клюв. Еще пару мгновений Торин видел племянника, а потом видение пропало. Он снова был в Лориэне, Бильбо вцепился в его одежду, не давая упасть: «Торин, да что с тобой такое? Ты все-таки простудился?» – Разве что немного, – прошептал он, с трудом утверждаясь на ногах. – Мы с тобой засиделись, идем в кровать? Бильбо еще раз с тревогой заглянул ему в глаза: «Хорошо, но как только мы уляжемся, я хочу услышать длинную и обстоятельную историю на ночь». Торин устало улыбнулся. Он предполагал, что избранник не даст ему просто так уснуть, да и сам не хотел лгать ему или что-то утаивать. – Давненько я не рассказывал сказки на ночь, – улыбнулся он, плотнее укрывая своего хоббита одеялом. – Племянники-то давно выросли. – Я постараюсь судить непредвзято, – тут же заверил Бильбо, пристраивая голову у него на плече. – С твоего позволения, я пропущу часть про «в некотором царстве», – гном прикрыл глаза, его неудержимо клонило в сон. – Начну с того, что случилось недалеко отсюда. Старый король был убит, и узбадом стал его сын. – Вроде бы в битве при Азанулбизаре командование принял его внук, – припомнил рассказы об этой трагедии полурослик. – Разве нет? – Так оно и было, но клан возглавил намного позже, около ста лет назад, когда Траин решил отправиться в поход на Эребор. Таркун говорит, он сгинул в Дол-Гулдуре, но перед смертью он сделал пророчество. Сердце мое, ты даже представить себе не можешь, какую беду отвел от всех нас. Торин поцеловал завозившегося взломщика в макушку. Чем больше он рассказывал, тем больше это вызывало вопросов. Бильбо легко принял то, что Торин получил кое-какие магические способности, возможно, потому, что для него вся эта волшба была что-то из разряда цветных дымных колечек. Зато его ужасно огорчило то, что его любимый гном старался сохранить это в тайне. – Вот почему тот необычный господин маг назвал тебя шаманом, – Бильбо досадливо сжал кулак. – Где были мои глаза, почему я не видел, что с тобой происходит? – Я не хотел тебя тревожить попусту, – повинился Торин, подбираясь к любимому остренькому ушку. – И готов немедленно загладить свою вину и показать, как глубоко мое раскаянье… – …поместится в меня? – в тон ему продолжил хоббит.