Калифорния – Нью-Мексико

Наверное, не самое здравое желание устроить ссору из ничего, только ради ссоры – довольно естественная, как и впрочем необратимая тенденция в любых взаимоотношениях. И теперь, когда Джорел, к нескончаемой радости Чарли, заставил Дилана извиняться перед Джонни, это не казалось чем-то необычным, по крайней мере для наблюдавшего за этой ситуацией Дэнни, стоявшего в стороне. – И всë же, ты козëл, Рейган. – довольно честно заявил мексиканец, пожав протянутую руку Джорджа, который, в свою очередь, тоже не особенно раскаивался и не считал себя виноватым. – И если ты ещë хоть раз подойдëшь к Мэтти, останешься без пальцев. А мне кажется, что они тебе всë же понадобятся в будущем. – Кстати, у меня на этот счëт есть идея. – встрял в эти немного односторонние и никому не нужные извинения Чарли. – Если подобное повторится, можно надеть на голову Джонни просмоленный мешок и поджечь его. Прикольно, да? – Ты дебил? – лаконично поинтересовался Джорел, нарушив воцарившееся неловкое молчание. – Надо напомнить Рейгану, чтобы он потом влепил тебе подзатыльник в профилактических целях. – А что? – не преминул спросить Дилан. – Это конечно немного бредовая идея, но она вполне взаимозаменяема с любыми отношениями с Чарли в принципе, которыми Джонни собирается себя покарать. Джордж невесело рассмеялся и внезапно понял, что Альварес был в общем-то прав. И это стало казаться чудовищным. Сравнение было настолько ярким и одновременно абсурдным, насколько оно было точным. Действительно. Влюбляясь, мы надеваем на свою голову мешок, иногда не зная, что он пропитан смолой. Это заставляет нас не видеть правды, не замечать окружающего мира во всех его проявлениях, это непременно ослепляет нас, не давая наконец-то прозреть, составить цельный пазл разрозненных, разбросанных ветром сознания образов. И потом, когда ты понимаешь подобное убивающее личность влияние собственноручно надетого мешка, становится уже поздно. Смола. Смола, которую ты никогда даже не замечал, вступает в своë действие. И теперь, нервные импульсы открывают чудовищную правду: вокруг тебя лишь темнота, до сих пор никем неизведанная, темнота, которая может только поглощать и исчезать, но никогда и никуда не уходит. И она однажды убьëт тебя, когда кто-нибудь поднесëт к твоей голове зажжëнную спичку. Но... Можно попытаться снять мешок. Однако, это закончится лишь бесконечными страданиями и уродливыми шрамами, от которых невозможно будет оправиться в будущем. И это заставило Джонни саркастически улыбнуться, вспомнив рисунок в альбоме Чарли, на котором был изображëн набитый бабочками скелет. Да, хоть в чëм-то взгляды Рейгана и Террелла сходились, пусть и это «что-то» было несколько странным и одновременно неоднозначным. Но могли ли парни ошибаться? Ведь боль доставляли вовсе не чувства, а то, что их сопровождало – банальные опасения и страхи, навязанные и условные. Так почему же люди просто не могут забыть о никому ненужных культурных догмах, перестать делить всë на до жути глупую дихотомию добра и зла, которых в общем-то не существует и никогда не существовало? Наверное, потому что мы нуждаемся в предрассудках, и если бы их не было, общество с радостью, без каких-либо затруднений создало бы новые. Так может, дело вовсе не в так ненавистной всеми любви, а в еë одиозных окружающих? Ведь почему-то, Мэтт с Диланом были счастливы. И они вовсе не являлись заоблачными примерами из художественных произведений, не были далëкими картонками и улыбающимися куклами с экранов. Это были обычные люди, живущие в той же реальности, что и Чарли с Джонни. Они тоже дышали, развивались, росли, двигались, не фотосинтезировали, являясь гетеротрофами. Но почему-то, этот дуэт имел право на жизнь и на счастье. Ведь Мэтт с Диланом были даже большим, чем парой – они стали единым целым. Парни любили, на что, казалось, были неспособны остальные, и эта любовь была искренней, настоящей, несмотря на то, что в нашем мире большинство эмоций создаëтся из пенопласта. То же самое испытывали к друг другу и Джорел с Дэнни, которые взяв на себя ответственность, избавились от еë разрушающегося начала и преодолели себя и свои страхи, вместе оставив их позади. Так почему же если эти парни нашли своë счастье, Чарли и Джонни были неспособны на это? И знаете, этот простой, но при этом почему-то логичный вопрос, стал медленно закрадываться в головы обоих. И теперь, когда Террелл сидел на уроке рядом с Рейганом, на полях его тетради появился новый рисунок, на котором знакомые всем бабочки покидали привычную грудную клетку. *** Висевшее в холе расписание кружков и дополнительных занятий, пассивно-агрессивно смотрело на разглядывавших стенд шестерых парней. Закон Божий и МХК медленно сменялись любимым Чарли плетением фенечек, а оно, в свою очередь, рисованием, заставляя Джордана вспомнить о том памятном утре в одноместной комнатке мотеля, где Дилан чуть не превратил своего друга в буррито, при этом забрав у него футболку. Да, в теперешних реалиях запах дымящихся хот-догов, наклейка на грузовике «Занимайтесь Любовью, А Не Войной» и даже пресловутая бутылка воды, ради которой Террелл двадцать минут стоял в очереди к кулеру, казались чьим-то диким абсурдным вымыслом. – Ну, так куда мы пойдëм? – спросил Дэнни, скорее у Джорела, чем у остальных, уставившись на ремарку, выделенную нижним подчëркиванием: «ОБЯЗАТЕЛЬНО». – Не знаю. Но уж точно не на эти дебильные браслетики. – кратко прокомментировал свои планы Чарли. – Мне хватило уже долгих лет рабства, когда мексиканская сволочь заставляла меня плести ей косички. – Правда? Дилан когда-то заставлял тебя заплетать его? – улыбаясь и не веря своему вопросу, поинтересовался Мэтт. – Да, было такое дело. – подтвердил Террелл. – У него самого это никогда не получалось, и почему-то его выбор всегда падал на меня. Знаешь, я ненавидел Дилана из-за этого. Поэтому, наверное, мы и стали лучшими друзьями. – Блин, Ди, это действительно правда? – Нууу... Да. – нехотя ответил Альварес, и Сент-Клер разразился смехом. – Просто, это было очень давно, я был молод и глуп... Теперь смеялись уже поголовно все, даже Чарли со своим вечным ПНМ – позитивным настроем мозга. – Так, ладно, давайте вернëмся к основной теме. – лаконично заключил Джей. – Что у нас с допзанятиями? – Ничего. Я лично не собираюсь тратить своë время на это дерьмо. – открыто признался Джонни, выражая в основном мнение большинства. – Но тебе придëтся. – заверил покрасневший до кончиков ушей Дилан, периодически кидавший неловкие взгляды на Чарли. – Мы с Мэтти, например, пойдëм на музыку. – Да. Я когда-то играл на перкуссии, помнишь, Джей? Мы вместе с тобой и ещë каким-то чуваком были в группе. – вспомнил свою ещë не прошедшую молодость Бьюсек. – К тому же, Ди тоже хотел бы учиться со мной. Представьте: только я, Дилан и барабаны. Да это просто замечательно! – Что ж, поверь мне, кудряшка, это будет вовсе не так прекрасно, как ты думаешь. – серьëзно заявил Чарли. – Потому что вам, парни, придëтся включить в свой радужный во всех смыслах мирок меня. Вы что, реально думаете, что я зря тащил с собой гитару через всю пустыню, рискуя собственным здоровьем? – А я? – напомнил о себе Джонни. – Если это обязательно, я согласен пойти вместе с вами. Я даже могу немного играть на гитаре. – Чувак, место соло-гитариста уже занято. – улыбаясь, сказал Террелл. – Ну, тогда я могу освоить бас-гитару. – Но басисты же педики! – брезгливо воскликнул Чарли, и внезапно понял, что именно он сказал. – Хотя... – Слушай, Джей, а ты бы не хотел присоединиться? – предложил Мэтт, и все мгновенно посмотрели на него. – Я знаю, что твой отец хотел бы, чтобы ты стал водителем грузовика, но я также помню, что ты всегда прекрасно играл и главное хотел играть. Так почему же нам не сделать это вместе? – Ну... Окей. – согласился Джорел после минутных размышлений. – А ты, Дэнни? Ты же вроде любишь музыку? – Возможно. Но мама уже записала меня на Закон Божий. – пожал плечами Мурильо. – Вы, наверное, уже знаете, что она хотела обезопасить меня от ЛГБТ и прочих грехов современного мира. – Иронично. – прокомментировал Чарли. – Если честно, эта тупая идея, пытаться обезопасить сына от геев, при этом отправляя его в полностью мужскую исправительную школу. Школу, где учиться такой старый развратник как Джей Дог. – Эй, молодой человек! – вернул его на землю Джорел. – Давай к делу. – Ты бы мне ещë подзатыльник влепил. – не сдавался Террелл, не хотевший разговаривать по существу. – Если бы я был Джонни, то непременно. – Ладно-ладно-ладно, не кипятить ты. – сказал он, отодвигаясь подальше от Рейгана и его всекарающей руки. – Но святой отец Даниэль звучит круто. Жду не дождусь увидеть тебя в прекрасном пасторском одеянии и услышать первую проповедь об эпидемии СПИДа. – Не смешно. – отрезал Мурильо, но Чарли его перебил: – Я не говорил, что кто-то должен смеяться. На твоëм месте я вообще бы плакал. Так все мы, кроме папы Бонифация, идëм на музыку? – Получается, что да. – сказал Джорел. – Но знаешь, Чарли, я бы посоветовал тебе идти на плетение фенечек. – А я бы на твоëм месте пошëл бы в жопу. Честно, без негатива. – И это называется дружбой? – спросил Джонни. – Да, милый. – всë так же довольно улыбаясь, ответил ему Чарли. – Дружба – это когда люди издеваются друг над другом. – А любовь? Террелл замолчал и все напряжëнно переглянулись. – Я не знаю. И если честно, не хочу знать.