Сад грёз

      Когда Олежа возвращается домой, всё становится… странным. Аполлинария вместо колкостей терпеливо молчит, а отец старается не делать резких движений, пусть и не выходит иногда.       Оля каждый день приносит ему горячий чай с лимоном, обнимает перед сном и играет рядом с ним на гитаре, пока Душнов тихо поёт.       Обстановка в доме становится… не такой, как раньше. Другой. Более спокойной. И это… настораживает. Ведь всё не может быть так просто, верно? Олежа привык, что после счастливых моментов его ждут несчастливые, за каждой секундой радости следуют десять секунд неконтролируемых рыданий.       Но ни через неделю, ни через две ничего не происходит.       Потом Оля приносит в дом кота, и оказывается, что семья Олежи приняла решение купить котёнка. В первую очередь — для Олежи. Такая… забота… трогает его, и он долго сидит, уткнувшись носом в чёрную шёрстку мурчащего котёнка. Он называет его Маки.       Его семья становится будто бы более понимающей по отношению к нему. Олежа не знает, что такого произошло за те две недели. Ведь наверняка что-то заставило их вести себя так, они не могли просто так начать вести себя… нормально?       Конечно же, не обходится без перемен в настроении: даже с учётом принимаемых Олежей таблеток, они не смогли убрать абсолютно все его плохие состояния. Хотя бы пару раз в неделю Душнов чувствует тревогу или грусть, безысходность или отчаяние. Но самое важное, что изменилось — он не режется. Он больше не хочет прыгнуть с крыши или утопиться в ванне. И это… действительно хорошо.       Но даже так, даже с присутствием тревоги Олежа не чувствует себя потерянным: теперь у него есть Оля, к которой он всегда может прийти вечерком. Они посмотрят фильм, почитают книгу по ролям, поиграют на гитаре или просто поговорят. И всё станет лучше.       Теперь у Олежи есть Дима и Мила, с которыми он общается по сети. И за несколько месяцев, что проходят с момента выписки Душнова, они действительно сближаются. Особенно Олежа и Дима.       Мила, как узнаёт Олежа, сближается с Юлей. Оказывается, они живут недалеко друг от друга, поэтому теперь могут проводить время вместе.       Дима же открывается Олеже сильнее. Душнов узнаёт о нём интересные вещи из его жизни: например то, что он любит чипсы с беконом и что у него нет отца. Олежа же закрыться и отстраниться не пытается, наоборот: рассказывает Диме о себе. Они становятся ближе друг к другу.       Олежа часто говорит о том, как бы хотел встретиться с ним. Дима на это лишь несколько таинственно отвечает: «Не бойся, ты обязательно дождёшься нашей встречи». Олежа верит и даже один раз ищет в интернете расписание поездов из Санкт-Петербурга до Москвы. Но пока что у него не доходят до этого руки. Нужно сделать кое-что.       Нужно выучить песню. Да, Душнов учит песню на гитаре, чтобы спеть её Диме при встрече. Он хочет донести до Димы мысль, что он важен Олеже. Что Олежа его… любит. И он надеется, что Дима не отвергнет его.       Размышления Олежи прерывает звонок в дверь. Сегодня он один дома: Оля ушла к подруге, родители уехали на море. Открывать дверь кроме него некому. Приходится встать с кровати и выйти из комнаты. Хотя Душнов всё равно не успевает дойти до двери: телефон в кармане начинает вибрировать. Позвонили. На дисплее высвечивается имя Димы, Олежа недовольно берёт трубку.       — Алло? Дима, ты чего на сообщения весь день не отвечал? — да, Олежа писал ему весь день, но Дима зашёл в социальную сеть лишь рано утром, а потом пропал.       — А, да, я был занят. Откроешь дверь?       Повисает молчание.       — В смысле? Откуда ты знаешь, что ко мне кто-то пришёл? — тупо спрашивает Олежа, замирая посреди коридора.       — А ты догадайся, — отвечает ему со смешком Дима.       Олежа сбрасывает звонок, кидает телефон в карман и бежит к двери. Он открывает её и прямо в домашней одежде кидается на пришедшего с объятиями. Почти сразу он начинает промокать, ведь на улице дождь.       — Эй, полегче, я же сейчас упаду, — смеётся Дима. Он хлопает рукой по спине Олежи. — Зайдём внутрь?       Олежа из вредности цепляется ногами за Диму и виснет на нём. Побрацкий вздыхает и заходит в дом. Он ставит Олежу на пол и начинает снимать куртку.       — Ты дурак, — говорит Душнов.       — Я дурак, — отвечает Дима. Резонно. — Пойдём чай пить?       Олежа снова обнимает Диму.       — Я скучал, — с улыбкой говорит ему Побрацкий, а потом делает голос королевы драмы и орёт: — Где мои куличи и царские перины? Принцесса попросила переночевать у крестьянина, окажи честь, смертный!       — Тут, скорее, принцесса я, — хихикает Олежа. Они отходят друг от друга на шаг. — Скажи, ты дурак? Зачем деньги тратишь? Проезд сейчас дорогой. Я рад, конечно, что ты приехал, но сам же жаловался, что денег нет. А теперь тратишься на то, чтобы просто увидеться со мной. Не стоило…       — Ни слова больше! — Дима зажимает ему рот рукой. Потом убирает ладонь. — Послушай, ты, принцесса. Я люблю тебя. Поэтому я приехал. Это моё решение. И… — он поднимает с пола чехол для укулеле, который Олежа поначалу не заметил. — Я купил укулеле.       — Ты дурак, — Олежа садится на корточки, закрывает лицо руками и визжит. Потом с каменным лицом поднимается и говорит: — Я тебя тоже… люблю.       — Ну вот и отлично. Пошли пить чай?       — Пошли. Придурок… — он в смятении комкает в руках свою футболку. Олежа совершенно не ожидал такого внимания к собственной персоне, и сейчас он обзывается даже не из-за раздражения или желания нагрубить, а… из-за неудобства.       — Да, да, слушай, я уже понял, что я идиот, долбоящер и всё в этом духе. Хватит уже обзываться. Обижусь же!       — Не обидишься.

***

      — Знаешь, мы, наверное, соулмейты.       — Почему? — Дима клонит голову вбок.       — Ну… Знаешь, я привык не заботиться о себе, а направлять всю заботу на других людей. И сейчас, да и тогда, в больнице, я заботился о тебе. А ты… заботился обо мне. Ты, наверное, такой же, как я.       — Мы нашли друг друга. Как там… «Два дебила — это сила»? — Дима издаёт смешок и берёт Олежу за руку.       — Ну да.       Теперь у Олежи есть куча времени, чтобы спеть Диме ту песню под гитару. И даже если потом они разойдутся — сейчас им хорошо. И этого достаточно.