Безумие

POV Бун Порой хотелось самому понять, по каким признакам я нахожу себе подходящего партнёра. Какие требования у меня были? Я не могу и сформулировать, и дать точное описание. Все мои партнёры до этого были подходящими, но не моими. Думаю, многие из вас понимают определение «мой». Когда же я увидел Према, то во мне стало бороться два моих начала: одно твердило, что мне с ним будет сложно, а другое просило приручить. И пока они боролись между собой, я выбирал всегда самое нейтральное, подходящее для работы. Однако абсолютно не забывал дразнить нонга. Более крепкие объятия, чем требовалось, более открытый вырез рубашки, чем просил стилист. И да, на малыше это неплохо работало. Не сразу, но он стал зависать, застревать и погружаться. В какой-то момент моя первая половина просила остановиться и не мучить его. Но этот милый мальчик так смотрел… У меня не с первого взгляда и даже не со второго проскочило «вот он!». Большую часть съёмок нитки я даже не рассматривал его как потенциального партнёра, а дразнил скорее для поддержания образа. Но потом я стал замечать, как меняется Прем. Наверное, я понял, что это «мой» партнёр именно тогда, когда стал ловить эти его взгляды. Они гладили, раздевали и молили. И последнее было именно тем, что нашло отклик во мне и я стал приглядываться всё больше и больше к нонгу. Удачное стечение обстоятельств и роли в «Дьявольском искушении» расставили все точки в этой истории. Я окончательно понял, что мне нужен он и я сделаю для этого всё, а у Према явно стали сдавать тормоза. Он всё чаще и чаще стал показывать свои эмоции, порой мог сорваться в разговоре с другими актёрами и показать свою ревность. Моё внутреннее «я» радовалось и бесновалось. Да, малыш, ты, определенно, будешь моим. Точкой же кипения стал разговор, в котором я пытался выжать из него признание, а он упорно отказывал мне. И этот отказ очень, очень не понравился моему второму «я». «Как он смеет так себя вести? Он не ответил на наш вопрос!» — билось внутри меня. «Приручи его. Немедленно приручи. Он должен знать, что нельзя прятаться от нас. Чтобы не случилось, он должен всё рассказать. Как мы будем оберегать его?» Фанатам так нравится, что я ревнивый. Знали бы они, что это верхушка айсберга. Да, я ревнив, но не безумец. Больше всего ко мне подходит определение — собственник. Да, это про меня. Я живу и дышу, своим партнёром. Многим становится очень «душно» от такого количества меня в своей жизни, поэтому найти своего партнёра не так и просто. Я не могу отпустить того, кто стал моим. Сам не знаю, откуда это пошло. Приходилось в большинстве отношений себя сдерживать, и партнеры чувствовали фальшь. Но как объяснить им, что отсутствие тотального контроля с моей стороны заставляет меня прятаться от эмоций и закрываться от них? Сколько же раз я слышал в свой адрес определение «псих». И да, признаюсь, честно, совсем не хотелось услышать это же от Према. Прем вызывал во мне желание заботиться о нём. То, что он сильно похудел для карьеры, конечно, было верным, но меня не очень устраивало, потому что так легко потерять контроль в этой гонке с весом. Однако младший упорно отказывался делиться со мной информацией о еде и режиме. Он отказывался мне отвечать на многие вопросы и конечно это не могло не раздражать меня. Так быть не должно. Это настолько сильно противоречит моему желанию подчинить его себе и сделать своим, что заставляло меня мысленно сжимать его руки до синяков и доказывать ему, что он неправ. Нет, я не был садистом и не желал причинить боль своему партнёру, но иногда сила помогала быстрее донести информацию. Мой же любимый метод «доказательств» был, есть и будет секс. Банально, но как есть. Доводить партнера до точки, когда он молит тебя о продолжении и полностью в твоём распоряжении, это определённо настоящий кайф. И да, для этого партнёр должен быть полностью твоим. Его доверие тебе и подчинение остро необходимы, чтобы достичь своеобразной нирваны. Спросите меня, при чём тут Прем? О, в нём точно есть всё, для того чтобы достигнуть абсолютного принятия меня и моего второго я. Я просто это знаю, я это чувствую. И сегодняшний разговор на улице стал для меня точкой невозврата. Прем вёл себя странно на съёмках после нашего разговора. Я же был зол на него и хотел ещё больше подразнить. Однако то, что он вышел во время обеда за пределы помещения, весь такой бледный и с несчастным видом, не могло меня не беспокоить. Да, в моей натуре беречь своего партнёра. Ведь только я имею право доставлять ему дискомфорт, только я могу быть причиной его плохого настроения. — Прости меня, Пи, прости… — послышался голос младшего. Он стоял недалеко от входа в здание рядом с деревом и лавочкой. Но не сидел на него, а просто стоял и смотрел в небо. — Почему ты просишь прощения у неба и избегаешь разговора со мной? — спокойно спросил я. Ведь это прощение он точно просил у меня. Его невнятное «Пи» и падение на колени… «Давай! Нужно ещё немного дожать его и он твой» — билось в моей голове. Но надо было оставаться спокойным и продолжать весь этот концерт. — Я просто… Пи, прости — казалось, что Нонг был готов зарыдать. — Заткнись ты, со своим «прости». Я дал тебе время, честно дал, но ты же… — и да, я услышал этот звук, его тихое скулящее «Пи». А после всё было ровно так, как должно было быть. Его руки, схватившие меня, его лицо, прижавшееся к моей ладони и обжигающее дыхание на ней. И это отчаяние с желанием остановить меня, выпросить прощения. — Знал бы ты, что только что сделал и на что дал мне сам добро — довольно произнёс я. Но договорить нам не дали и пришлось всё отложить до вечера. Съёмки шли своим чередом, Прем продолжал кидать на меня извиняющиеся, молящие и вопрошающие взгляды. Но в них не было ни капли страха, нет. А вот вопросы и интерес точно был. Ну что ж, малыш, добро пожаловать в мой мир. POV Прем. Мы ехали молча с Пи к нему домой. Он вёл машину, как всегда, аккуратно и спокойно. — Тебе не холодно? Я могу сделать кондиционер тише — ласково спросил Бун. Я отрицательно помотал головой и закрыл глаза. Почему-то сейчас моё внутренние безумство довольно мурчало и молчало. Это было даже странно и непривычно. За последнее время я привык, что оно постоянно что-то говорит в присутствии Пи, а тут тишина. Не меньше меня удивляло и моё спокойствие. По сути, я ничего не сказал Пи, повёл себя странно и на коленях как собака ластился к нему, умоляя меня простить и не отпускать. «Знал бы ты, что только что сделал и на что дал мне сам добро». Я вздрогнул, вспомнив эту фразу. Она одновременно заставляла трепетать от страха и радоваться. Первое испытывало моё сознание, понимая, что то, что ждёт меня впереди явно романтичный вечер при свечах и признание в вечной любви. Вторая же эмоция принадлежала ему — безумству. «Ой, да хватит тебе! Говорю, тебе точно понравится. Ты сам не знаешь, но тебе просто необходимо то, что может тебе дать он. Получать от него заботу, как нонгу — это же тебе очень нравится. Признайся же, не просто нравится, это тебя возбуждает». От этих мыслей я невольно стал краснеть, но правоту этого утверждения не мог игнорировать. Странная реакция на заботу Пи’Буна сначала пугала меня, а потом я смирился с ней и не раз использовал в своих фантазиях. Даже сейчас, вежливое уточнение про температуру воздуха в машине заставило меня встрепенуться и порадоваться, что старший проявил заботу обо мне. Я посмотрел на Пи. Он продолжал лавировать в бангкокских пробках и не отводил свой взгляд от дороги. — Ты голоден? Давай закажем себе еду или купим по дороге — спокойным голосом спросил он. — Ты пропустил обед, поэтому стоит подкрепиться. — Я не голоден, Пи. Но если ты хочешь… — Ты должен поесть. Мы купим что-то лёгкое — прервал он меня и остановился у ларька с едой. По голосу старшего было понятно, что спорить бесполезно, да и право выбора в еде мне не дали. Хотя я и сам не рвался ничего выбирать и покупать. Перипетии сегодняшнего дня, полный рабочий день и нервы, после разговора сделали своё дело и меня вырубило. Очнулся я оттого, что почувствовал, как мои волосы поправляют, убирая с лица. Открыв глаза и увидев рядом Пи, я улыбнулся. Это было так правильно, видеть его рядом. — Если ты проснулся, пошли домой. Мы уже час стоим на парковке, спящая красавица. — Тебе нужно было разбудить меня — смущённо, я стал торопливо собираться и вышел из машины. — Пи, зачем же ты… из-за меня. — Прем, поверь, я не буду ничего делать, что не посчитаю нужным или правильным. Тебе надо было поспать этот час и меня радует, что силы к тебе вернулись, ибо поверь, они тебе будут ещё нужны сегодня. Я смутился и последовал за Пи в его квартиру. Не хотелось задавать никаких вопросов, хотя они крутились у меня в голове. Вообще чувствовалось, что так и правильно, просто доверять старшему. В квартире Буна было просто и комфортно. Ничего лишнего. Я бывал тут не один раз, но сегодня испытывал всё совсем иначе. — Иди пока в душ, я подогрею еду. Тебе явно туда надо — скорчил смешную гримасу Пи и направился в сторону кухни. — Где полотенце и сменная одежда тебе известно. Время подумать у меня было достаточно, пока я смывал с себя усталость сегодняшнего дня, но, видимо, я долго зависал в душе, потому что раздался тихий стук в дверь и голос Пи. — Птица водоплавающая, выходи. Тебя ждёт еда, а мне тоже надо в душ. — Да, да. Уже выхожу. Быстро смыв пену, вытиравшись и одевшись, я открыл дверь ванной. За ней с улыбкой стоял Пи. Его спокойный взгляд. Он был настолько спокойный, насколько и горячий. Медленно опустившись по мне, он ненадолго задержался на моих голых ногах. — Надень носки, работает кондиционер. И высуши волосы. Я быстро искупаюсь и выйду к тебе. Я же почему-то всё сделал, даже не подумав ослушаться старшего. И только надевая носки, я это осознал. «Я же не люблю дома ходить в носках, так какого лешего я решил сделать то, что мне сказали?!». Но долго размышлять не получилось, потому что меня обняли. Да, руки Пи обняли меня со спины, прижавшись тёплым после душа телом. Его нос уткнулся впадинку на моей шее и втянул в себя воздух. — Спасибо, что сделал всё, как я просил — произнёс он тихим голосом. — Давай поедим, а то остынет.       Приятное тепло охватило всего меня. Похвала от старшего воспринималась намного острее любой другой, заставляя внутри меня мурчать котенком вечно недовольное безумство. Если для похвалы от Пи все лишь нужно было носить дома носки, то так тому и быть. Еда не лезла в меня от слова совсем. Пи же хмурился и смотрел на то, как я вожу приборами по тарелке. — Что не так? Тебе не нравится? — спросил он. — Нет, Пи, просто не хочу есть — вяло сказал я. — Вот, попробуй, это очень вкусно — Бун набрал мою еду в свою ложку и протянул к мне. — Давай же, Прем. Открой ротик — ласково попросил он и я сам не заметил, как выполнил просьбу старшего. — Да, правильно. Вкусно же? Тут нет ничего, что тебе нельзя. Только курица и овощи. Я попросил, чтобы все приготовили на гриле без масла и с небольшим количеством специй. Давай ещё немного. Пи продолжал меня кормить, а я молча ел. И как же это нравилось мне. Все было так правильно. Настолько правильно, что мое безумство ластилось ко мне, благодарило и продолжало мурчать. «Я же знало, что ты будешь доволен. Я это говорило тебе. Посмотри, то, что блестит в его глазах тоже стало теплым». Я присмотрелся и заметил, то, о чем оно говорило все время мне. Этот огонек в глазах Пи. Сейчас он был теплым и согревающим. Таким, как костер, который греет холодной ночью в походе. Я стал вспоминать наш разговор сегодня и понял, что этот же огонь горел холодным голубым цветом, когда я отказался сегодня отвечать на его вопросы. Такое пламя не греет вовсе и отталкивает людей. Чем больше я вспоминал, тем больше понимал, что огонь в глазах старшего бывал разным, но тот, который я видел сейчас был всегда, когда Пи заботился обо мне. — Мой хороший Нонг, посмотри, ты уже все съел. Пао, это определенно заслуживает награды — усмехнулся старший и погладил меня по голове. — Пи, как ты наградишь меня? — осмелившись хрипло спросил я. Откуда эта смелость, я и сам понять не мог, но ярче загоревшиеся глаза старшего придали мне уверенности. — А как бы ты хотел, Прем? Пи хочет услышать твое желание — произнес он и посмотрел в мои глаза. — Пи, я заслужил поцелуй? — робко спросил я тихим голосом. Вся смелость ушла на формулировку вопроса. «Да!!!» — закричало безумство. «Нет!» — спорили с ним остатки разума. Но размышлять над тем, что же я попросил и на какой путь ступил, почему-то не хотелось совсем и ранее сказанные слова старшего, стали такими желанными. Когда произошел этот переход и почему так резко, оставалось даже для меня загадкой. Но приближающиеся губы старшего к моим губам и этот глубокий и спокойный поцелуй, стали для меня точкой невозврата к прежнему мне. «Знал бы ты, что только что сделал и на что дал мне сам добро»…