Крутое пике

Если летишь к херам, в пропасть, без пяти минут всмятку, может случиться всякое. Экипаж знает свое дело – вцепиться всем во все, что не движется. Руками, ногами, зубами. Зажмуриться. И молиться всем богам, которые типа существуют и типа помогут. А лучше молиться на пилота. Или материться. – Уош, Qù nǐ de! (кит. – «Твою мать!») – Все в порядке, Мэл. Ну, или не совсем. Зои, цветок мой дикий, женушка моя ненаглядная, помни, что любил тебя до самой послед... – Заткнись и посади нас нежно, дорогой. – Мэл, иногда ты меня удивляешь – с виду такой грубиян, а внутри ранимая душа. – Целоваться будем позже. – Мне начинать волноваться, сэр? До столкновения с твердыней – девять... Восемь–пятьдесят–девять. Восемь–пятьдесят–восемь… Мэл напряженно оглядел экипаж. Сосчитал всех по головам. Проклятье, одной не хватает. Разумеется. Домчаться до шаттла - несколько львиных прыжков. Шатающегося тяжело бухающего льва прыжков. – Инара... Тело лежало на полу. Бездыханное, лицом вниз. – Gāisǐ. (кит. – «Черт»). Чтобы тело поднять, необходимо наклониться – чего проще. Корабль сильно тряхнуло. Проклятье. Чтобы тело поднять, нужно сперва с него встать. Зато к телу вернулись чувства – лёгкий вздох слетел с прекрасных губ. – Мэл? Почему ты на мне? – Мы падаем. Пришел проверить, надёжно ли ты пристегнулась. А ты тут лежишь. Вот. – И ты решил выступить живым щитом? Как благородно. – Вроде того, ага. Кстати, по поводу того, что я сказал недавно... Ну, помнишь, о шлюхотеме... – Припоминаю. Это было десять минут назад. Ты ещё упомянул, что ни за что не лег бы рядом с такими, как я. – Кхм. – Как у нее получается вводить его в состояние такой неловкости? Конечно, тот факт, что он все ещё лежит на ней, тоже способствует... – Так вот, именно об этом. Я, возможно, слегка перегнул там. А ещё я... Ты... У тебя тут кровь, – вдруг удивился он, обратив внимание на рассеченный лоб. Как ему удается заставить ее смутиться от одного лишь прикосновения? Конечно, тот факт, что он все ещё лежит на ней... Кажется, Мэл заметил, что все ещё лежит на ней и попытался приподняться. Корабль тряхнуло. Мэл вновь повалился на Инару, каким-то невероятным образом упав губами на ее губы. Неловкость ситуации перешла всякие границы. – Прости. Может, перейдем лучше на кровать. Там мягче. В смысле, безопасней, я имею в виду безопасней. Жалкая улыбка была ему ответом. – Кажется, ты проломил мне ребро. Компаньонский приемчик, понял Мэл. Если б это было правдой, она бы так не улыбалась. Кажется, они падали целую вечность. Спасали резкие движения. Резко – на ноги. Резким рывком – подтянуть Инару к себе. Синхронно врезаться в стену. Синхронно – в противоположную. Резко повалиться на кровать. Теперь он снизу, но его это, похоже, не печалит. Если летишь к херам, в пропасть, жалеть и откладывать нет смысла – ведь скоро познакомишься с боженькой воочию. Буквально через пару минут. Или секунд. К черту недомолвки. От очередного толчка поцелуй лишь углубился. При отсутствии надлежащих техусловий наиболее эффективна при тряске схема репки: Мэл – за кровать, Инара – за Мэла. Столкновение. Толчок в 12 баллов. Вскрик ужаса под лязг железного пуза о камни и под звон разлетающихся вдребезги стеклянных безделушек. Разожмурив глаза, с облегчением обнаружить – живы. Вроде бы даже целы. Тела обвивают друг друга, и поцелуй по инерции – как самое естественное, что только может быть. Что давно витало между ними, искрило и ждало возможности проявиться. Подобающий. Глубокий, насыщенный, продолжительный. – Мэл! Вы там как, живы? – А? – «Где я? Что я? Что происходит?» – А, да. Да. Вы? – И мы. Я словно лист... Уоша прервали. Предположительно, Зои. В коварных карих глазах вновь промелькнула толика смущения. Что, конечно, не означало, что случившимся событиям пора завершаться. – Что дальше?.. – невинно хлопнув ресницами, спросила Инара. – Так далеко я не планировал, – честно признался капитан. – Я рассчитывал на неизбежную смерть. А впрочем, умереть мы всегда успеем.