Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. Первый закон Кларка. Booker: "I don't understand." Elizabeth: "We don't need to, it'll happen all the same." Booker: "Why?" Elizabeth: "Because it does. Because it has. Because it will." Bioshock Infinite Father Time has his way with us all Marty Hart
Локация: неизвестна Год: 2020 Раст Коул не смотрел на своих собеседников. Вернее, они вроде как его допрашивали, и это должно было пугать, но не пугало. Его уже очень давно ничего не пугало и не удивляло. Максимум – вызывало короткий протуберанец интереса. Мир был устойчив и непознаваем в своей устойчивости. Он на секунду позволил себе задуматься: заслуживают ли эти двое его интерес? Они заслуживали. Значит, надо попытаться им объяснить. Они ещё не знают, но они узнают, когда придёт время. Раст молчал, и агент напротив тоже молчал. Это была игра, это был прием, эдакое перетягивание каната, когда молчание наконец натянется так, что это станет невыносимо. Раньше Раст наслаждался допросами. Но такие игрища его больше не интересовали. Он видел, как его разъело время. Как людей напротив разъело время. Шрамы, которые нам оставляет время не всегда видимы, но это не значит, что их нет. Раст затушил сигарету. - Куда вы пропали в 2002 году, мистер Коул? - спросил агент. - Вы что-то узнали. Вы получили какое-то очень конкретное послание из будущего и, по рассказу вашего напарника, не были удивлены. Вы так легко всё приняли на веру. Почему? Я пока не могу связать Алгоритм и дело Жёлтого короля. Вы не хотите нам всё рассказать, Раст? Где вы были 10 лет? Что вы узнали? Раст сощурился: - Когда я узнал про хроновойну, про бомбу судного дня, разобранную на части и заброшенную в прошлое, я не удивился. Я всегда был уверен, что человечество найдёт способ уничтожить себя. Но вы же понимаете, агент, что наши потомки пытаются уничтожить нас. То есть свое прошлое. Стирать и забывать свое прошлое – это люди всегда хорошо умели. И попытка наших потомков покончить с нами кажется мне поэтичной. И не лишенной логики. - Значит, вы бы встали на их сторону? - Нет, - сказал Раст, - считаю ли я это справедливым возмездием? Отчасти. Хочу ли я им помочь и помогу ли? Нет, не думаю. Я кое-что узнал, агент, узнал то, что изменило мое отношение. - - Жёлтый король, Таттлы. - Именно. Видите ли, думаю, вы об этом ещё не знаете, а ваш коллега не до конца осознает – несмотря на все эти пляски со временем, те, кто желает стереть хронобомбой свое прошлое, не так едины в своем порыве как может показаться. Они экспериментируют. Они пробуют разные стратегии взаимодействия с прошлым, они стараются продвинуться глубже назад. Растин Коул, бывший коп, бывший наркоман, бывший много кто и бывший много кем, покачал головой: - Вы не понимаете главного, агент. Они хотят уничтожить нас, чтобы самим инвертироваться и двинуться назад. Чтобы стать своими же предками, занять наше место. И они смотрят, проверяют — как далеко можно продвинуться в прошлое? Можно ли поколениями жить в инверсии? Они хотят отмотать пленку назад и перезаписать её. Думаю, они надеются вернуться назад на несколько веков, а потом снова двинуться в будущее. Знаете, иногда когда люди выжигают лес, чтобы на его месте возделать поле? Это тоже самое. Для них, по крайней мере. Кажется, они пытаются подготовить почву, уж извините за такую метафору, вернее, пытались занести в прошлое те семена, из которых потом вырастет их фракция. Почти как церковь обратного часа. – Церковь чего? - спросил светловолосый. Нил, его звали Нил. Или его будут звать Нил. Раст не был уверен, какие времена тут использовать. – Они зашли так далеко в прошлое, что для их предков наука будущего стала неотделима от религии, а религия от магии, наши потомки принесли технологию, которое наше поколение было не в состоянии понять, а то, что люди не могут понять, они возводят на пьедестал и начинают ему поклоняться. Так они справляются с ужасом неизведанного. И в попытке приручить это неизведанное, они совершают случайные действия, пока что-то не срабатывает. Жёлтый король, все эти ритуалы, все эти жертвы... – Они использовали инверсию, не понимая, что происходит? - недоверчиво спросил агент. Они знали, что произойдёт, потому что это уже произошло. Они приняли это как истину, без вопросов. Сейчас я знаю, что есть постоянные и переменные, есть ток времени, и я знаю, что мое знание о будущих событиях ничего не изменит, потому что это знание и запустило цепь событий, которые привели меня сюда. Что хуже агент: знать, но не быть способным изменить или томиться в неведении, боясь сделать хоть что-то, что поменяет исход? – Первое, - быстро сказал Нил. – Второе, - сказал агент. Они покосились друг на друга. Раст немного понаслаждался зрелищем. Хороший допрос освежает тебя как контрастный душ. Теперь, когда они выбиты из колеи, можно и поговорить о том, что произошло.***
Агенты Довода выглядели потрепанно. То есть нет, у них был такой вид, будто им долго и аккуратно выедали мозги. Чайной ложечкой. «Чувствуется работа Раста, - подумал Марти. - Он всё ещё любит все эти игры разума». Марти не мог его винить. В жизни мало радостей, а в истории, которую они собирались рассказать, веселья было мало. Марти уже давно не лез в дела Раста, но не мог не поумиляться тому, как тот мастерски поиздевался над несчастными агентами. – Я думаю, теперь вы готовы к продолжению истории, - сказал он. - И дальше будет только хуже. Тогда я этого не понимал. Год: 2002 ...После прочтения письма в голове Марти роилась куча вопросов. На потом он отложил самый главный: хочет он в это верить или нет? И, если честно, он побаивался спрашивать на этот счёт Раста. У него было такое чувство, что он в каком-то очень тупом телешоу, где сейчас из-за кустов выскочит ведущий и завопит, что всё это розыгрыш. Но заброшенная церковь к такому не очень располагает. Он решил спросить первое, что пришло в голову: – Что такое «SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS»? – Палиндром, - задумчиво сказал Раст, - это когда... – Раст, я знаю, что такое палиндромы. Что это значит? К чему это? – В древности и средневековье его использовали как магическое заклинание. Считали, что оно помогало от болезни и злых духов. Как абракадабра. – Что?.. – Слово «абракадабра», его использовали как магическое заклятие, писали на амулетах особым образом. Считалось, что оно может исцелять. - терпеливо пояснил Раст. Марти чувствовал, что начинает беситься: – Как это связано, Раст? Хватит выдавать мне случайные факты с умным видом. Какое отношение палиндром имеет к организации под названием TENET? Только если это всё не объясняется очевидно: им просто понравилась красивая фраза. – Это квадрат... - Раст задумчиво покачал головой. — Если написать эту фразу в виде квадрата, то его можно читать в любом направлении по горизонтали и по вертикали. (1) Что лучше может передать преемственность времени и суть движения туда и обратно? – Хрень это всё, - сказал Марти, - претенциозная хрень. Мне они уже заранее не нравятся, а ведь мы их встретим, если верить письму от меня самого, только через 18 лет. «Или не встретим. - подумал Марти. - Мне лично что-то совсем не хочется». Раст покрутил пустую обойму: – Наверное, встретим, раз мы получили это письмо. Ведь как-то же его отправили в прошлое. Раз что-то в будущем вызвало то, что происходит сейчас, оно и должно произойти. У Марти начинала голова раскалываться. А вопросов меньше не становилось. Но меньше всего ему хотелось обсуждать судьбы мира и гипотетическое будущее в полутемной церкви на рассвете. – Что не так с пулями, Раст? Ты понял? – Они инвертированные, - Раст махнул рукой в сторону дырок на стене. - Следы от пуль здесь потому, что эти пули уже выпустили. Это то, что видим мы. Но с точки зрения пуль - если допустить, что у них есть точка зрения — они появились в стене, чтобы потом оказаться в обойме. Для них время идет в обратную сторону. – То есть эти пули... - начал Марти, вспомнив слова в письме. – ...Выпустили мы. Выпустим. «Выпустили, выпустим – какой-то долбанный урок грамматики», - думал Марти и чувствовал себя идиотом, заряжающим пустую обойму в пистолет. Потом он жестом отогнал Раста в сторону... Целиться в стену было очень странно: Марти всегда учили - а) не доставать пистолет без нужды б) и тем более не размахивать им без нужды — а сейчас он намеревался напугать местных летучих мышей и птиц. Он прицелился и выстрелил. Точнее, попытался. Выстрела не прозвучало, даже щелчка толком не было. Как будто он на крючок и не нажимал. Как Марти и ожидал. Раст смотрел на всё это с холодным любопытством естествоиспытателя. Его хмель явно сошел, но Марти почему-то от этого легче не стало. Под его взглядом он чувствовал себя ещё большим идиотом. – Не пытайся выпустить пулю, Мартин, лови её. – Отличный совет, Шерлок! Давай, может, сам попробуешь?! Раст отобрал у него пистолет и навёл на стену. То, что было дальше, очень плохо укладывалось в картину мира Мартина Харта. Сначала из дырки в стене повалил легкий дымок, потом штукатурка «собралась» назад, а Расту прилично так отдало в плечо. След от пули исчез. Пистолет выстрелил. Раст показал магазин. Да, пуля была там. Гладкая, не расплющившаяся, совершенно точно прилетевшая из стены. Раза с третьего или четвертого получилось и у Марти. Это было...занятно. Как бейсбол, ну почти, ты ловишь дулом пулю, сложность была в том, что и отдача, и выстрел были..какими-то не такими. Потому что ты чувствовал отдачу в тот момент, когда пуля снова влетела в пистолет, и тебя шибало энергией и от выстрела и от обратного попадания пули. Они-таки убрали все дырки и собрал всю обойму. Раст аккуратно убрал её в тот же ящичек, и вместе они осторожно отнесли его в машину. Раст закурил. – Рана от такой пули наверняка ужасная. Это как пуля со смещённым центром, только хуже. Думаю, если такой кого-то и получится пристрелить, то смерть будет не самой приятной. (2) – Это ты к чему? – Марти устал проголодался, а ещё был был злой и испачканный, и эти рассуждения его не слишком вдохновляли. – К тому, что нам нужно будет использовать их аккуратно. Интересно, их вообще можно использовать? – Ты вообще собрался их использовать?! Зачем?! Тебе обычных вдруг стало мало? Раст ничего не ответил. Он так и стоял с догоравшей сигаретой, чуть склонив набок голову, будто прислушивался к чему-то. С очень сосредоточенным видом, и это настораживало. – Что ты, кстати, написал себе, Раст? Будущий я или Бог знает кто написал, что ты мне всё объяснишь. Он подал Расту листок как самое что ни на есть важное доказательство его слов. Это был дешевый трюк, но он сработал. Марти не был уверен – это потому что он должен был сработать или потому что Марти запустил этот механизм в действие. – Грядёт война. – сказал Раст. – У нас была Первая мировая, была Вторая мировая, был Вьетнам, борьба с терроризмом, ядерные пакты, и мы ничему не научились. Я не удивлен, что через много поколений люди совершат ту же ошибку. Они затеяли войну во времени. То есть затеят... Неважно. Они научились обращать время вспять и стали использовать это, чтобы воевать. И правда, зачем ещё может понадобиться такая технология? Марти, ты представляешь, какие безумные, сложные битвы там разворачивались, когда одни солдаты двигались в обычном времени, а другие – в обратном, пытаясь получить нужную информацию о ходе боя? Думаю, их мир был, вернее, будет полностью уничтожен. И тогда они обратились к прошлому. Они решили стереть прошлое, инвертировать его, переписать мир, который мы знаем, чтобы занять наше место... они хотят двинуться в наше время, но сначала им нужно убрать нас. – Я запутался, - сдался Марти. - Они же наши потомки, они так не уничтожат себя? – Думаю, что они цепляются за парадокс, возникающий в таком случае. Или за теорию о мультивселенной (3). – Парадокс? – Путешественник во времени отправляется в прошлое. Если он, находясь в прошлом, убьет своего дедушку еще до того, как тот станет отцом, то путешественник предотвратит свое рождение. Отсюда парадокс – он одновременно и родился, потому что отправился в прошлое и убил деда, и при этом не родился, ведь убитый дедушка не успел еще стать отцом и зачать отца этого путешественника. Возможно, наши потомки, которые всё это придумали, хотя занять наше место и стать своими же предками. Марти перестал что-либо понимать. Это всё казалось ему и так безумным. Дедушки, пули, парадоксы, будущее, прошлое — все это перемешалось и создавало какие-то совершенно сюрреалистичные видения. Наконец, он выдавил: – И как они хотят это сделать? И причем тут Таттлы? И Жёлтый король? Они вообще причём-то? – Думаю, причём-то. Я пока не понял как, Марти, они всем этим управляют, как передают послания в прошлое. По своему письму себе же я понял, что в будущем есть какая-то технология и противоборствующие фракции, и одна фракция пытается предотвратить внедрение инверсии, а другая наоборот, и поэтому они движутся все дальше и дальше назад во времени, пытаясь сместить баланс каждый в свою сторону. Они хотят построить Машину Судного дня (4), и одна из фракций забросила к нам... – К нам? – В наше время. В прошлое. Она отправила в прошлое ключ от неё. Или к ней? Так называемый Алгоритм. Я не понял что это, потому что не потрудился сам себе объяснить. Это формула. Или деталь, или детонатор. Или всё сразу. Что-то попало к нам, и люди из будущего очень хотят это что-то вернуть. Им нужен кто-то, кто инвертирует эту вещь обратно. И они пытаются установить контакт с прошлым. Мартин, я боюсь, у них получилось. Спираль, движение к началу. Они вложили какую-то идею в мозги таких как Таттлы... – Ты считаешь, Таттлы помогают им из нашего времени, пытаются вернуть эту вещь? – Думаю, Таттлы не одни такие. Чем-то их купили. Единственным, чем можно таких было купить – информацией. Таттлам передавали информацию о том, что с ними произойдёт, в прошлое. Дозировано, наверняка, но они сумели на этом заработать и подняться. Они сумели сделать из этого религию...Я пока не понял, как, Марти... как они сумели...как я сумел. Как мы сумеем. Но, нам придется это узнать, да? Солнце уже ярко светило, когда они ехали обратно. Туман поднимался над болотами. Мир казался пустынным, почти первозданным. У Марти возникла странная ассоциация. – Они, наши потомки, эта фракция, они хотят как в рассказе? Раст лениво повернул к нему голову. – В рассказе...не помню, как назывался... У Брэдбери. Семья просыпается утром, а вокруг никого нет, только опустевший чистый мир. (5) – Наверное, они это так видят, Марти. Может, так мир и станет лучше. Но чтобы мир полностью очистился, надо, чтобы из него исчезли прямо все люди.***
Раст всегда был трудоголиком в худшем смысле этого слова. Если уж он решал в чем-то разобраться, то шёл до конца. Когда он попал в Луизиану, то захотел стать самым лучшим детективом. Ну, конечно, лучшем в понимании самого Растина Коула. Весь его дом тогда был завален материалами, книгами по криминалистике, фотографиями и отчётами. Вот и сейчас Раст настроился выяснить, что такое TENET, кто за ним стоит и причем тут убийство Доры Лэнг. И не нашлось бы человека, у которого получилось вбить в его голову хоть толику здравого смысла. Хуже всего было то, что его больной энтузиазм затягивал как водоворот, словно ты пьяный летишь на большой скорости по крутой дороге, и адреналин херачит тебя так, что вот-вот из ушей польётся. И тебе отчаянно весело и отчаянно страшно, потому что ты знаешь, что все закончится очень плохо, но остановиться уже не можешь. Раст уже не мог. И Марти тоже не мог. Когда ты сталкиваешься с чем-то неизведанным, чем-то непонятным тебе самому, что ты не в силах охватить своим разумом, то в сравнении с этим всё остальное становится каким-то неважным, мутным и размытым. И Марти чувствовал, что прежняя жизнь от него ускользает. Работа не клеилась, отношения с Мэгги стали какими-то странными, потому что об их с Растом расследовании он ей рассказать не мог, и эта недосказанность повисла между ними тяжёлым многозначительным молчанием. Обычно Мэгги старалась не лезть в его дела, но тут даже её терпение стало кончаться. Однажды Марти опять пришёл домой сильно за полночь, и хоть ни алкоголем ни чужими духами от него не пахло, Мэгги закатила ему скандал. Что у Одри проблемы, ей надо к врачу, в нормальному врачу, а Марти в этом участвовать не хочет. Что у Мейси тоже начинается переходный возраст, что Мэгги задолбалась тащить всё одной. Знаете, как начинаются эти семейные скандалы — с мелочёвки, а потом клубок взаимных обид растёт и растёт, и с обеих сторон уже сыпятся такие обвинения, что вообще непонятно, как эти люди вместе живут. Марти как раз сильно устал, потому что они с Растом-таки вышли на отца семейства Таттлов, Генри Таттла, только вот у того любовниц и родни было... и между ними всеми надо было установить четкую связь. Поэтому ума и сил сдержаться у Марти не хватило. Он начал в ответ орать, что Мэгги не ценит его усилий, а могла бы и оценить... Они сильно поругались, и, наверное, всё бы обошлось, это была не первая их ссора и не самая ужасная, но в запале Марти брякнул: – Мэггс, у меня такое чувство, что ты прямо хочешь, чтобы я тебе изменил, и тогда ты сможешь спокойно от меня уйти, а не держаться за образ преданной жены и матери. А то так у тебя повода нет, вот ты его отчаянно и ищешь. Он и правда сказал это в запале, но выражение лица Мэгги подсказало ему, что он, пусть и не нарочно, попал в точку. Их обоих как будто холодной водой окатило. Марти вдруг понял, что ужасно, ужасно устал. – Мэггс. Я люблю тебя. Тебя и девочек. Как умею, и, видно, умею я не очень. Я знаю, что причинил тебе много боли, но не хочу, чтобы ты была со мной только потому, что ко мне привыкла, из-за всего хорошего, что у нас было. Если ты считаешь, что все хорошее уже прошло, то давай разведёмся. Мэгги зарыдала, но Марти не стал её утешать, потому что видел, что плачет она не только от горя по прошлому, но и от облегчения. Он отправился к Коулу, потому что куда ещё ему было отправляться. Раст сочувственно налил ему стакан, но этим его сочувствие и ограничилось. Он был весь погружен в какие-то семейные метрики, и окружающий мир его не волновал. Раньше Марти завидовал, что Коул так умеет уходить в себя и сосредотачиваться на чем-то, но тут его стало это раздражать. Он смотрел на Раста, бросившего всю жизнь в работу, смотрел на себя, и понимал, что он больше не может и не хочет. Потому что у человека есть предел, и он до него дошёл. – Знаешь, Раст, с меня хватит. Хватит этого всего. Я больше не могу рушить свою жизнь, гоняясь за призраками того, что может случиться, а может и не случиться. Я не могу всё время жить в тени грядущего, гипотетического, неважно какого апокалипсиса. Пусть я как страус прячу голову в песок, но в меня хватит. Я готов помочь тебе с расследованием убийств, готов подсобить, но TENET, будущее, прошлое, хроновойна — это меня больше не касается. Иначе я расхерачу себе жизнь ради того, что, может, никогда и не наступит. Я возвращаюсь к блаженному неведению. Я просто больше не хочу знать. Раст не стал его переубеждать или отговаривать. Он выслушал все совершенно спокойно, даже с какой-то усмешкой – мол, Марти, от будущего не убежишь – но не стал его останавливать. Он принял решение Марти, как принимал всё в жизни — равнодушно. Или со смирением. Марти никогда не мог понять две этих грани характера Раста. Марти немного задело, что Раст не попытался его как-то остановить. Но он был и так слишком накручен, чтобы лелеять свою обиду. Он надеялся, что всё потихоньку придёт в норму. Пару дней они с Растом едва перемолвились и десятком слов, а потом Коул просто уволился, ничего Марти не сказав. Более того, он и свое заявление об увольнении прислал по почте. Следующие десять лет они и не виделись. Локация: неизвестна Год: 2020 – И вы не попытались связаться с ним за эти десять лет? - спросил один из агентов. – Пытался. То есть я получал от него какие-то краткие весточки, больше слухи, чем весточки, но мы не виделись и, если честно, я и не горел желанием. Я боялся. Боялся, что он что-то раскопал, что мне надо будет опять пускать под откос свою жизнь под откос. Я был рад, что он не пытался снова впутать меня в это дело. Я стал забывать про всю эту историю с посланием из будущего и считал, что это к лучшему. Я ушел из полиции, основал свое детективное агентство. Наверное, меня мучило чувство вины из-за этого дела Доры Лэнг, и я хотел помогать людям как умею. – Но вы всё-таки снова встретились с Коулом... Марти закатил глаза. – Да, потому что Раст вернулся и начал снова копать. И прямо по удивительному совпадению произошло ещё одно ритуальное убийство, и два настырных детектива, Гилбоу и Папанья, решили, что это дело рук Раста. Поэтому они поставили всех на уши, и стали расспрашивать всех его знакомых, до которых смогли дотянуться, поднимать старые файлы, все такое. Правда, поднимать было особо нечего — ураган Катрина всё прекрасненько уничтожил, но да, они обратились ко мне. И давайте сразу — я никогда не верил, что Раст способен на какое-то ритуальное убийство. Вот устроить самосожжение с целью доказать толпе зевак, что жизнь бессмысленна и всем нам лучше вымереть — запросто, вот это в его стиле. Ритуальное убийство - нет. Безымянный агент, этот Джон Кью Паблик (6), явно главный из двух, потер руки. Марти подумал, что он похож на хищника, почуявшего добычу. – Но Раст как-то убедил вас снова включиться в это дело? Марти вздохнул: – Он показал мне плёнку. Запись. Не спрашивайте, что на ней. Когда я о ней вспоминаю, мне хочется выпить, а я сейчас не могу пить, я на обезболивающих. Хотите — посмотрите сами. Я к этой штуке больше не прикоснусь. Вы знаете, в фильмах любят изображать всех этих маньяков и убийц умными, опасными, эдакими гениями. Интеллектуальное зло. А зло очень простое. Обычное. И ввязываются в него тоже самые обычные люди.***
– Почему вы ушли, Раст? – У Марти была семья, у меня - нет. Не хотел ему мешать и втягивать в это всё ещё больше. Видите, я уже тогда понимал, что ни к чему хорошему наше расследование нас не приведёт. Мне хотелось его оградить хотя бы на время. Может, у него было получилось примириться с Мэгги. – И где вы были всё это время, Раст? Как вы достали плёнку? Раст закурил. – Я был на Аляске, агент. Я думаю, вы догадываетесь, почему. (7) Я искал, как Таттлы могли наложить лапы на Алгоритм. Вы знаете, где я нашёл эту пленку? В Батон Руж. – Где квартируется нацгвардия? – Да. А ещё у нас, в Луизиане, есть авиабаза Барксдейл. Раньше там располагалась 8-я воздушная армия. Ну а сейчас, с 2009 года там располагается штаб Командования глобальных ударов ВВС США. Многие из семейки Таттлов служили в армии. Ну и в ВВС тоже. И сенатор Эдди Таттлы, понятное дело, на этой базе бывал. Там никогда не хранились Минитмены (8), но, согласитесь, уж больно удобное совпадение. Если кусок Алгоритма когда-нибудь и запихнули в одну из ракет, то... (9) Вы знаете, ракеты подвергаются регулярной модернизации. Меняются боевые блоки, системы наведения...управления. И, конечно, обо всем подозрительном докладывается в штаб. Думаю, около 2009 года часть Алгоритма всплыла в нашем времени. Думаю, его сразу передали кому надо, чтобы они хранили его, пока она движется в прошлое, потому что, когда её где-то в конце восьмидесятых нашёл Эррол Чилдресс, тот уж постарался организовать этот процесс, когда уже стал Жёлтым королём. Агенты переглянулись. – Жёлтый король. Он за этим всем стоял. Расскажите о нём. Раст долго молчал, уйдя в свои мысли. Его не торопили, и это было хорошо. Он должен был вспомнить, должен был определиться, что было началом, а что итогом. Прошлое и будущее так тесно переплелось, что уже сложно отделить предпосылку от результата. От того, что было раньше: курица или яйцо. – Вы знаете, как в наше время попадают «турникеты»? Вы ведь ими пользовались агенты, уверен, что пользовались. Это важно для нашей истории о Жёлтом короле и о том, как он построил своё королевство. «Тот, кто пожирает время». Так его назвала та старая негритянка, которую мы с Марти нашли в 2012 году. «Тот, кто пожирает время». Турникеты не строили в 2012, когда мы на такой напоролись. Не строят и сейчас, в 2020. Их инвертируют нам из будущего. Они могут позволить построить столько турникетов, сколько им угодно. Они берут части турникета и инвертируют их. И собирают рабочий турникет, который движется в прошлое. Думаю, гашение инверсии можно сделать управляемым — наш мир гасит инверсию с определённой скоростью. И вот в нашем времени оказывается рабочий турникет. Не так уж сложно запихнуть его в какой-нибудь бункер, а координаты оставить в послании из будущего. Даже если кто-то и на него напорется, всё равно, без знаний, как он работает — воспользоваться им невозможно. – И вы наткнулись на такой в логове Жёлтого короля? – Да, в Каркозе. И он умел им пользоваться. Знал, что для дыхания нужен специальный воздух, знал, как двигаться при инверсии. Думаю, он пользовался им для своих ритуальных убийств. Это было для него жертвоприношением времени. Самое забавное, этот Жёлтый король — Эррол Чилдресс – был деревенщина без образования, но умный. В своём роде. Такой природный разум хищника. Он не особо разбирался ни в физике, ни в математике, но он интуитивно понимал те вещи, которые недоступны и самым учёным людям. Может прозвучать, что я им восхищаюсь... Да, в какой-то степени я восхищаюсь этим извращенным сознанием. Он построил своё королевство из страха и ужаса, он превратил науку в религию, а религию сделал своей наукой. Раст внимательно посмотрел на агентов. Они были умными людьми. Таким сложно понимать, как невежество берет власть над людьми. Как люди готовы верить в безумные вещи, пока эти вещи потакают их собственным соблазнам. Как люди находят оправдание этим соблазнам. – Эррол Чилдресс, сын Уильяма Чилдресса, внук Генри Таттла. Я смотрю на эту семью и вижу, как насилие повторяется из поколения в поколение, я вижу этот бесконечный непрерывный цикл садизма, разврата, горя, невежества, и я думаю, неужели от этого нет лекарства, неужели нет исцеления? Жёлтый король был монстром, но я понимаю, кто создал этого монстра. Генри Таттл — насильник и развратник, который терял интерес к женщинам после одной-единственной проведённой с ними ночи, отец множества детей, о большинстве из которых он наверняка и не подозревал. Уильям Чилдресс — садист, изуродовавший своего собственного сына. Эррол Чилдресс — сектант, педофил, серийный убийца. Видите, агенты? Бесконечный замкнутый круг. Эррол пошёл, конечно, дальше их всех. Я так и вижу то, что произошло: представьте изуродованного ребёнка, который заново учился говорить, потому что вся его челюсть была...даже не знаю, что с ней сделали, но шрамы там были жуткие. Над ним издевались, его били. И он рано понял, что единственный способ выжить — это найти что-то, недоступное другим, стать единоличным владельцем тайного знания. Знаете, тот заброшенный форт, где мы нашли логово этих сектантов, их храм, думаю, он и другие дети Чилдрессов и Таттлов играли там в детстве. Играли и придумывали истории – так делают все дети. Но Эррол рос и его истории становились сложнее — он вплетал туда христианство, вуду, сантерию... всё, что до него доходило и доносилось, и они, эти знания спекались, скручивались в единое целое. Они ложились в его картину мира. Думаю, тогда-то, когда он был ещё очень молод, он и получил первое послание от самого себя, из будущего, и понял, что избран. И он сам себе объяснил все эти страдания, всю эту жестокость вокруг — он решил, что так его выделили из остальных, что он пророк, провидец, избранный судьбой. Да и кому бы такое не вскружило голову — послания с предсказаниями, которые всегда сбывались? Раст усмехнулся. Забавно – то, что должно было испугать любого другого человека или хотя бы насторожить, то, что любой другой человек счёл глупой шуткой, Эррол Чилдресс счёл за знак свыше. – Мне сложно это представить, - сказал старший агент. - Как такой человек так легко в это поверил? В инверсию и послания из будущего? Это не так-то просто, я по себе знаю. Раст скривился: – Все мы хотим верить, что мы избранные, агент. Что наше существование не бессмысленно, что мы посланы сюда с какой-то целью. И люди легко начинают подводить под это все события своей жизни. У Чилдресса не было критического мышления, которое есть у нас с вами. Он не задавался вопросами — почему и зачем? – он просто поверил в машину времени, в послания, в турникеты, в инверсию... это как карго-культ, магическое мышление — у него были ритуалы, подробные инструкции из будущего, которые он, получив уже в сознательном возрасте, передал себе молодому, потому что помнил, что получил их, когда был молод. Круг замкнулся. Как тут не поверить в свою избранность? Вы понимаете, примерно понимаете, как работает инверсия, агенты, вы можете долго рассуждать о законах физики, уравнениях, гашении, квантовой механике, но мы с вами не можем вообразить мир, в котором это — обыденность. Наш разум этому сопротивляется. У Эролла Чилдресса не было такой проблемы — его знания о мире позволяли ему легко поверить во что угодно. Он научился быть сильным, потому что знал, что должен выжить. Он научился быть харизматичным, привлекать людей, ему это нелегко далось с его уродством, но в нём уже тогда зародилась эта темная сила. И она стала привлекать определённых людей. Особенно, когда выяснилось, что он обладает знаниями о том, что произойдёт. Предсказаниями, которые сбывались. Думаю, Таттлы и без его непосредственного участия промышляли чем-то таким, знаете, богатые люди, влияние, извращенные предпочтения, и Таттлы готовы были ему подсобить. Но Эролл Чилдресс поднял всю эту идею с посланиями из будущего на недосягаемую высоту. Он возвёл это в религию. И вокруг него стали собираться люди, приспешники, поверившие ему, потому что были слишком невежественны, или слишком извращены, или слишком несчастны. Люди, готовые на многое закрывать глаза, если они смогут потакать своим желаниям или если им дадут уверенность в завтрашнем дне. Плюс наркотики. И все эти отверженные по тем или иным причинам стали притягиваться к Чилдрессу — потому что он дал им то, что нужно нам всем — смысл, четкие инструкции как жить. Он чувствовал в себе силу принести на Землю Судный День — он не знал, как, но знал, что в Алгоритме, в той части Алгоритма, которая с инструкциями попала к нему в руки, есть эта сила. И он стал строить свою религию вокруг конца Света — мол, я уничтожу всех недостойных, отберу самых достойных, выведу их на новый план существования...вы знаете эту историю. Раст гневно раздавил бычок. – Природа зла очень банальна, агенты. Оно никогда не начинается как зло. А потом, шажочек за шажком, и стоит людям поверить в свою избранность, что они первосвященники, пророки...и они начинают прощать себе все, что только можно. – Но ритуальные убийства... – Я чувствую отвращение и гнев, но это ничего не меняет. Я видел, как торчок колол младенцу наркотики, чтобы «освободить его», я видел, как люди, облечённые минимальной властью, делают ради неё ужасные вещи. Меня не смущает, что люди, которые верили: время — плоский круг, их мир будет уничтожен, а они снова переродятся тут или уйдут в нирвану или куда там, пришли к выводу, что для этого нужны приношения. А потом и жертвоприношение. Человеческие. Это очень хорошо укладывается в их природу вещей — сильный уничтожает слабого, и этим они утверждают, что они сильные. Мы все хотим этого — выйти из замкнутого круга. Это их способ. Марти же рассказал вам, что мы нашли в Каркозе? Год: 2012 Выйти на Уильяма Чилдресса было нелегко. Хоть Марти и был привычен к нудной скрупулёзной работе с бумагами и материалами, и они работали, они усердно работали, но выхлопа было мало. Документы за давностью лет были либо утеряны, либо их толком и не было в базах. Но медленно и методично, отсекая никуда не ведущие концы, они с Растом нашли-таки таки контору «Чилдресс и сыновья», которая подвязалась на малярные и прочие мелкие отделочные работы. Зелёный монстр, которого видела та девочка в 95, был не порождением воображения, а просто человеком в зеленой краске. И они разузнали, что у Чилдресса и правда был сын, особо нигде не проходивший, но работавший на него, изуродованный страшный человек. Ни данных, ни айди, ничего... Но Марти понимал, что вот этот таинственный персонаж и есть, скорее всего, их убийца. Его надо было найти — их единственной зацепкой был старый адрес Уильяма Чилдресса. И они решили её проверить. Марти не боялся, хоть и знал, что ввязывается в опасное дело. Вернее, он боялся, но это был страх, с которым он давно научился иметь дело. Он знал, как его контролировать. Он знал, что они с Растом обязаны довести то давнее дело до конца. Это был их долг, гражданский ли, моральный ли... неважно. Марти чувствовал, что это он отчасти заварил тогда кашу с убийством Леду, и пришло время платить по счетам. Но причина была не только в этом — Марти знал, не сможет он жить спокойно, пока по земле безнаказанно ходят те, кто причиняет боль детям. Со многим Мартин научился мириться — с этим нет. Любое насилие в отношение детей до сих пор — как и всегда — вызывало в нём безудержный гнев, ужас и отчаяние — и когда Раст показал ему эту пленку, Марти уже знал, что сделает всё. Всё, что надо, и всё, что можно. И вот они, как в старые и не очень добрые времена, ехали в какую-то глушь, Раст курил на соседнем сидении, и Марти казалось, что этих семнадцати лет и не было. Всё это было сном, а реальность — вот она. Машина, огонек сигареты Раста, болотистая зелено-серая местность вокруг. Они замыкали свой круг и возвращались к тому, с чего начали. Марти знал, они сопротивлялись — а время их затянуло. Как там говорил Раст? Судьба всего живого. Наверное. Это был типичный южный дом. Колониальный стиль, что ли? Марти не был уверен. Двор зарос, а столбики веранды оплели какие-то вьющиеся растения. Грязные окна были плотно занавешены. – Это оно, Марти, то самое место. - сказал Раст. Марти хотелось, чтобы так и было. Но он и сам чувствовал, что в этом тихом спокойном, таком зеленом месте было...нечто затаившееся. Разруха. Это место умирало, и оно собиралось умирать долго. Ему совсем не хотелось стучаться в дом, но мобильник не ловил, а послать весточку доблестной полиции было надо. Марти не знал, как в эту глушь провели телефон, но он был почти уверен, что он в этом доме есть. Боковым зрением, пока он стоял на пороге и ждал, что ему откроют — в доме точно кто-то был — он заметил что-то в густой листве вокруг дома. Какое-то движение, слабое, трудноуловимое, но в нём было что-то не так. Может, ему только померещилось — какая-то фигура... В противогазе? Тем более надо было торопиться. – Стой тут, Раст, никуда не уходи. Сначала та странная женщина в доме не хотела впускать Марти, утверждая, что телефона нет, но она явно врала, и потом он просто силой сдернул защелку с двери, хоть и понимал, что может и пулю получить за незаконное проникновение. Дом был старым, странным и наводящим жуть. Женщина куда-то спряталась, а телефон, стоявший на виду не работал, и Марти отправился искать работающий. Это было не жилище, а какой-то лабиринт из комнат, полных старых книг, кукол, газет, грязной тщательно собираемой мелочёвки. Дом просто кричал, что здесь живут не особо нормальные люди, а потому Марти очень не хотелось тут оставаться. Раст что-то закричал на улице, обращаясь к кому-то, и Марти понял - надо выбираться побыстрее. К тому же его продолжало преследовать странное дикое чувство, будто за ним наблюдают. Мало ли кто ещё тут есть помимо убийцы Доры Лэнг. Женщину он нашёл в ванной, она как ребёнок постаралась спрятаться в маленькой комнатушке, будто её испуганные подвывания кто-то мог не услышать. Наставлять пистолет на такую было не слишком хорошо, но после того, как она пообещала Мартину, что «он придёт за тобой и он хуже их всех», у Марти выбора не осталось. Он уже понимал, что Раст стоять на месте не будет, а умение Раста впутываться в неприятности было сопоставимо с его умением нести чушь. До телефона он всё-таки добрался, предварительно превентивно приковав женщину наручниками к лестнице. Марти не был жестоким человеком, да и понял он уже, что она была не совсем нормальной, может, умственно отсталой, и он не хотел ей навредить, но нельзя, чтобы она предупредила этого отпрыска Уильяма Чилдресса. Позвонив, он ломанулся во двор, Раст куда-то умчался, и Марти, покричав и не дождавшись ответа, остановился на секунду — подумать. И тут он опять увидел что-то в зарослях, но теперь ему явно не помнилась эта жуткая фигура. Она двигалась как в кошмарном сне, извращёнными отрывистыми движениями как в припадке, но двигалась стремительно, Марти побежал за ней, но быстро потерял её из виду. За домом Чилдресса была хибарка, расписанная по-детски намалёванными фигурками и чёрными звёздами, Марти наскоро глянул туда и сразу выбежал наружу: труп – если он правильно понял – Уильяма Чилдресса с зашитым ртом кого угодно бы напугал. Он услышал голос Раста и бросился на звук. Он пробирался через поле с высокой травой, потом стал лезть через какие-то кусты, и тут, сбоку снова что-то зашумело, та странная фигура, теперь он и правда видел, что она в противогазе, двигалась к какому-то маленькому строению чуть возвышавшемуся над землёй, почти погребку, затерянному в траве, Марти даже сначала его и не заметил на краю поля. Марти закричал что-то упреждающее и поднял пистолет, но она не остановилась, а продолжила своё дерганное неестественное движение. Строеньице было с двумя выходами, и Марти увидел, что ко второму выходу движется ещё один человек. Они — некто в противогазе и необычный мужчина -- были схожи по комплекции как близнецы- братья. Почему-то это наводило ужас. Марти решил, что уже можно стрелять, но не попал. Фигуры скрылись в этом...бункере. Марти решил, что это бункер за неимением лучшего слова. Он бросился туда, к одной из дверей. Вниз, довольно глубоко, вела узкая лестница. Марти осторожно, с пистолетом наизготовку, спустился в помещение, разделённое на две части и соединённое у дальнего конца комнаты чем-то вроде замкнутой вертушки, крутящейся двери. Там никого не было. Ни одного мужчины, ни другого, в противогазе. На одной из стен висели противогазы, если Марти правильно понимал — кислородно-изолирующие, кажется, их называют ребризеры. (10) Спрятаться тут было негде. Марти сильно захотелось перекреститься, потому что здесь творилось совершенно невесть что, но там где-то был Раст, а потому, наскоро всё осмотрев и убедившись, что никого нет, Марти бросился обратно. В ту переходную комнатку он только заглянул, но ребризеры его насторожили и лезть туда он не стал. Он не очень понимал, куда идти дальше, но между деревьев мелькнули какие-то стены, он покричал ещё раз — вроде голос Раста доносился откуда-то оттуда, но он не был уверен. Когда он вышел к очередному стрёмному строению — Господи, сколько же их тут? С него уже довольно странностей на сегодня! – к старому кирпичному форту, он понял, что Раст мог пойти только туда. Форт был давно заброшен. В каком-то смысле. Он, конечно, зарос, но вот утыканные там и сям конструкции из переплетённых веток были явно сделаны не во времена Гражданской войны. Очередной лабиринт, чтоб его. Марти всё это перестало нравиться. Мотаться по лабиринту с револьвером наизготове - было такое себе развлечение, и Раст не откликался, и Марти было страшно. Это место на него давило — в нём было что-то противоестественное, потустороннее и в то же время что-то очень злобное. Как будто в центре лабиринта его ждёт... как там его? Минотавр. Марти упрямо шёл вперёд, постаравшись по возможности ускорить шаг, чему мешали ветки, рога, грязные обрывки ткани и брошенные вещи. Марти не хотел думать, кому они принадлежали. Это было место поклонения, храм какого-то безумного перекрученного бога: проходы были часто поделены на две части, на две стороны, а проходы все время изворачивались так, что приходилось идти чуть ли не в обратную сторону. Полосы ткани и полосы на стенах были, в основном, жёлтые, по попадались и красные, и синие. (11) Раз на Марти вылетели то ли птицы то ли летучие мыши, Марти не понял кто, но чуть не начал палить. Ему уже стало казаться, что он так никуда и не придёт, время будто застыло, а тишина начинала давить так, что не было сил. Марти понимал, что он и пятнадцати минут тут не бродит, но казалось, что гораздо больше. Наконец он услышал какие-то звуки борьбы, помчался туда и выбежал в просторный зал. Гигант, которого он уже видел раньше, та странная фигура на поле, замахнулся топориком на лежащего на земле Раста. Марти выстрелил несколько раз, но только задел этого урода, сына Чилдресса. Тот швырнул в него своё орудие, Марти сбило с ног, револьвер он выронил. Боль мешала ясно соображать, но Марти знал, нельзя дать Чилдрессу вытащить что бы он там ни бросил в Марти, иначе всему конец. Он боролся какое-то время с Чилдрессом, но силы были неравны. Марти подумал, что вот оно — сейчас все для него закончится, и даже не успел испугаться, только ощутил разочарование, что всё закончится вот так... Но в этот момент раздался выстрел и Чилдрессу снесло полголовы— Раст сумел подобрать свой пистолет. Порадоваться Марти решил потом — сейчас его больше интересовал Раст. Он был сильно ранен — проникающие ножевые — Марти по старому опыту детектива знал — одни из самых отвратных ранений. И хуже всего было то, что Марти сам был ранен, и не мог Расту толком помочь. Своя рана Марти особо не волновала, хоть и болело невыносимо – он знал, что она несмертельная. Раст тревожил его гораздо больше. И те фигуры снаружи, которые непонятно куда делись. Он осторожно, ползком, подобрался к Расту, взял выпавший из его рук пистолет... Раст хрипло дышал, его голос упал до шепота: – Возьми эту...штуку. Он слабо махнул рукой в сторону алтаря. Марти его и не заметил — это была конструкция из черепов, веток и обрывков жёлтого одеяния. Жёлтый король был тут. Рядом на земле лежала какая-то деталь... из необычного металла и непонятной формы, ничего такого Марти в жизни не видел. Видимо, она лежала на алтаре, и Раст хотел её взять, когда на него напал Чилдресс. – Раст, надо выбираться. Там ещё какие-то люди...были снаружи. Раст застонал: – Это был он же. Он следил...за нами. Вернулся...инверсия. Марти...возьми, она не должна... Он замолчал, видимо, сил говорить не было. Раст хотел было вытащить нож из раны, но Марти не дал: худшее, что можно сделать при ножевом – вытаскивать из раны сам нож. Так он хоть частично работает как пробка. (12) Марти надеялся, что подмога скоро прибудет. Он устал, и жар и боль в груди нарастали, он понимал, что скоро потеряет сознание, но он постарался зафиксировать нож в ране Раста, как их учили. Всё-таки дотянулся до той штуки, потому что видел, как для Раста это важно. Раст благодарно прикрыл глаза. Марти попытался пристроить голову Раста поудобнее, но побоялся его двигать. Марти видел, что Расту трудно дышать. Марти стало страшно, его всё больше мутило, и голова поплыла. Он понимал, что Раст может умереть, а, вполне вероятно, уже умирает. Думать об этом было невыносимо. Оставалось ждать, и это было хуже всего. Но Марти запасся терпением и ждал, ждал, ждал, пока не услышал звуки сирен и не увидел ярко осветившую всё сигнальную ракету. Он стал звать на помощь, но не был уверен, что отсюда его кто-то услышал. Он подумал о том письме из будущего. По идее, он должен выжить, чтобы написать его. Это была глупая и последняя его мысль перед тем, как он потерял сознание. Локация: неизвестна Год: 2020 – Как видите, я выжил, - сказал Марти агентам. - Меня самого это удивило. Раста тоже умудрились спасти — врачам сильно пришлось его заштопать, но мы всё-таки выжили и рассказываем тут вам эту историю. – Вы нашли турникет...и часть Алгоритма, если я правильно понимаю? - уточнил старший из агентов. – Да. Это был он. Раст знал про него или догадывался, что он там будет. Потом он мне что-то объяснял, про то, как Чилдресс с его помощью за нами следил, и как их в какой-то момент времени было одновременно сразу несколько, но, если честно, у меня не было желания вникать. Эррол Чилдресс, он же Желтый король, был мертв, убийства прекратились... Таттлы... Таттлы сумели отмазаться, но их репутация была уничтожена, и из Луизианы они, в большинстве своём, уехали. Предсказаний им больше никто делать не будет, так что, думаю, скоро они снова канут в безвестность. Дом Чилдрессов оцепили, полиция долго там все обследовала и осматривала — они нашли множество тел. Но турникет они не трогали, может, отпечатки сняли и опечатали. Там же ничего такого внутри не было, что могло привлечь их внимание. Подивились, конечно, но трупы их волновали куда больше. Раст проследил, чтобы его потом засыпали. То есть под землей он по-прежнему стоит и движется в прошлое как и положено, но сверху там уже снова трава. Мы с Растом иногда ходили проверять это место на всякий случай, но в округе давненько никого не было. Кусок Алгоритма мы от полиции скрыли — они посчитали, что это моя какая-то штука, в больнице его забрали с остальными вещами, но потом отдали. Он долго хранился у нас в сейфе. По крайней мере, до этого года. Раст убедил меня, что стоит выполнить инструкции в письме, а не сбросить его в какую-нибудь шахту. Правда, я все равно считаю, что так было бы лучше. Не было бы теперь всей этой заварушки. Агенты вздохнули. – Что теперь говорить.... - сказал старший. - Всё равно он теперь у Сатора. Марти усмехнулся: – Вы что, и правда поверили, что Раст отдал его Сатору? То есть он отдал... но немножко не то, на что Сатор рассчитывал. Как ни горько мне это признавать, вся ситуация тогда располагала к блефу... 1) Универсальный магический квадрат. SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS 2) Раст не может знать про «обратную» радиацию, которая как раз и опасна, именно от неё, а не от раны начала умирать Кэтрин Сатор, тем не менее, его замечание тоже не лишено логики. 3) Мультивселенная — гипотетическое множество всех возможных реально существующих параллельных вселенных (включая ту, в которой мы находимся). 4) Машина Судного Дня – гипотетическое устройство, способное уничтожить всю жизнь на Земле, или даже саму Землю. 5) Рассказ «Каникулы». Он был впервые напечатан в 1963 году в The Playboy Book of Science Fiction and Fantasy, так что Марти вполне мог из интереса туда влезть и его прочитать. 6) John Q Public — имя нарицательное, прозвище типичного американца, похожее на Джон Доу, что-то вроде Иванова Ивана Ивановича. У Протагониста имени нет, соответственно, представляться он может как-то так. 7) На Аляске расположена часть системы ПРО США. 8) «Минитмены» - семейство американских твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. LGM-30 «Минитмен» – в настоящее время, единственная наземная МБР ВВС США. Это твердотопливные ракеты с термоядерным зарядом, основа ядерного запаса США. Часть снимаемых с вооружения «Минитмен-2» была использована в том числе и для создания ПРО. 9) Здесь я немного импровизирую на тему, потому что из фильма «Довод» не очень понятно, как и куда помещали части Алгоритма. Но если учесть, что Сатор наткнулся на послание, когда проводил зачистку после случайного взрыва, то... 10) Ребризер - дыхательный аппарат, в котором углекислый газ, выделяющийся в процессе дыхания, поглощается химическим составом, затем смесь обогащается кислородом и подаётся на вдох. Русское название ребризёра — изолирующий дыхательный аппарат. 11) RYB (Red Yellow Blue) — цветовая модель субтрактивного синтеза, основанная на составлении цветов из красного, жёлтого и голубого/синего. Она не совсем верна, но до сих пор иногда используется в изобразительном искусстве. 12) Что правильно. То, что делает Раст в сериале, ничем иным как попыткой самоубийства назвать нельзя.