Эпилог
26 октября 2020 г. в 08:45
Оказавшись у Инженера дома, Лидер первым делом позвонил сыну. Вдруг тот и в самом деле беспокоился, а не свою сомнительную дамочку гулял. Судя по продолжительным гудкам, волновался сын несильно, и Лидер уже почти повесил трубку, как ему соизволили ответить.
— Это ты, бать? — безошибочно угадал сын еще до всяких приветов. — Как ты?
— Нормально, нечего было кипиш поднимать, — сурово ответил Лидер. — Я тут Инженера нашел. В смысле, не прямо тут, а в лесу. Ну, примерно в лесу.
Историю о путешествии в трубу он рассказывать не стал — нечего отрицательный пример подрастающему поколению подавать, пусть сам плохому учится.
— О, молодцом, — обрадовался сын и спросил как будто бы ехидно: — Тебя там как, раньше вечера не ждать?
Лидер подумал, не ответить ли погрубее, чтоб тот как-то не зарывался, но решил: что он, в самом деле, как тиран какой-то.
— Не жди, — честно сказал Лидер. — Можешь свою даму сердца домой привести, если вам там больше негде.
— Спасибо, бать! — сын очень обрадовался. — Хорошо вам там, ну, посидеть.
— Ага, посидим, — с притворной небрежностью бросил Лидер. — Бывай, увидимся.
Он первым положил трубку и некоторое время задумчиво смотрел на телефонный аппарат. Может, надо было к себе пойти, а чай и разговоры эти на потом оставить? Было неприятное ощущение, что сейчас, после всех этих енотов в трубе и прочего бардака, Лидер такого наговорить может, что век потом не расхлебает. А, с другой стороны, может, и пора уже было наговорить и ясность внести. Но с третьей-то стороны…
— Ты чего тут стоишь, а? — окликнул Инженер. — Нечего на телефоны слишком долго смотреть, от этого, знаешь, всякие явления нехорошие могут начаться. Например, куда шел забывать начнешь. В общем, тут лучше как: поговорил — и хватит, отойди подальше. Да и чайник вскипел, пойдем, почаевничаем.
Обернувшись на зов, Лидер стряхнул с себя задумчивость и невпопад улыбнулся. Без очков и перчаток он чувствовал себя уязвимым, хотя после всех спасений жизни, что между ними были, уже можно было как-то в этом смысле расслабиться. Но до конца все равно не получалось, слишком уж въелась в мозг привычка никому не открываться и на всякий случай не верить.
— Да, чай. — Лидер придал своему лицу сосредоточенное выражение. — Не откажусь.
Чай у Инженера всегда выходил на зависть. Лидер понятия не имел, что конкретно в него добавлялось — да и, пожалуй, не хотел узнавать. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорят американцы. Чего бы там ни было, от этого чая на душе сразу становилось спокойно и как-то по-теплому весело. Как будто домой вернулся, но не в смысле в то место, где живешь, а по-настоящему. Туда пришел, где тебе быть полагалось, как-то так.
Вот и сейчас от первого же глотка внутри потеплело, а все приключения в трубе показались далекими, почти что чужими, как будто в каких «Слезах сентября» подсмотренными. Потому, наверное, и заговорить об этом получилось так легко.
— Как ты в трубу-то попал, отец? — спросил Лидер, по-хозяйски подвинув себе пачку печенья «Юбилейное». — Зачем тебя туда понесло, я понял и осознал, но ведь это не так легко. Составчик, что ли, какой изобрел для перемещений?
— Нет, не для перемещений. — Инженер утащил из пачки печеньку. — Я такую штуку придумал, которая тебя енотом делает. Ребятам в НИИ очень всем нравится! В смысле, ты от этого составчика полноценным енотом не становишься, конечно, но все тебя как енота идентифицируют. Очень удобно в некоторых ситуациях как енот ощущаться, сам понимаешь. В общем, так я трубу и задурил. А дальше дело техники — поизучал все, обустроился, Сырка замутировал, макет НИИ создал, ну ты сам видел. В целом жить можно, и даже неплохо.
Лидер смерил его крайне недоверчивым взглядом. В том, что в трубе возможна нормальная жизнь, он немного сомневался. Хотя, наверное, после вот этой халупы однокомнатной Инженеру любое место нравилось.
— С НИИ очень хорошо вышло, тут я молодец, — похвалил себя тот. — Прямо очень молодец. В трубе ведь обычно видишь то, что труба тебе показывает. Индивидуальный подход у нее, и бороться с этим сложно. А я сначала до самой трубы без всех этих иллюзий смог добраться и образцы взять, а потом НИИ так обустроил, чтобы в него любой со стороны мог попасть. Ты, например. Правда, из-за этой вот всей активности замерз быстро, потому и того, застрял.
Не то чтобы Лидеру понравилось это вот «любой со стороны», но кидать обидки из-за таких глупостей было как-то ну совсем уж не по понятиям.
— До твоего НИИ труба мне такого понапоказывала, что хоть стой, хоть что, — поделился он мстительно. Пусть Инженер себе не думает, что у него все совсем без косяков. — Ты меня в каком-то подвале к стулу привязал и в енота замутировать пытался.
— Это не я, — быстро сказал Инженер. — Это, знаешь, труба на тебя так настроилась. Фантазии твои всякие показала. Порадовать хотела, наверное.
От возмущения Лидер чуть не подавился чаем.
— Нет у меня таких фантазий о тебе! Я нормальный вообще-то.
В голове мелькнуло, что сейчас Инженер совершенно в тему спросит: а какие есть, раз таких нет? Но тот ничего такого не спросил, только взгляд отвел и на печеньку уставился.
— Может, и не твои, — согласился Инженер после недолгого молчания. — Труба вообще предмет темный, мало его исследовали. Кто там знает, чего она транслирует. Я, конечно, специальную литературу, какую мог, как следует проштудировал, но там больше про то, почему трубу вообще совсем трогать нельзя. Не очень-то полезно, но ничего, будет, о чем самому написать. А вот ты, кстати, как в трубу попал? В НИИ сходил и тоже в воображаемого енота превратился?
— Я не превращался, — ответил Лидер, стараясь не вспоминать о том, как его в трубе чуть натурально енотом не сделали. — Просто стоял около трубы и хотел тебя найти.
Вот в таком только под чай и можно было признаваться, однако Инженера сказанное как будто совсем не тронуло.
— Интересно вот оно как, — он покачал головой. — У тебя, может, в роду еноты были?
— Нет, вроде, — нервно сказал Лидер. — Я бы, наверное, знал, если бы были. Но тут как вышло: я знаешь, до кого дошел, пока выяснял, где тебя искать? До главного Деда, — он глубокомысленно указал пальцем в потолок. — Ну, вот с составчиком тем, который все, кроме енотов, искать помогает. Так вот, думаю, Дед мне как-то и помог в трубу попасть.
— Вот так и знал, что ты в моих записях все поймешь! — довольным тоном сообщил Инженер. — Я специально подробные инструкции оставил, чтоб даже неспециалисту ясно было.
Лидер хотел было сказать, что если это были понятные инструкции, то он, пожалуй, теперь хочет на непонятные взглянуть. Чисто чтоб увидеть, как можно сделать еще хуже. Однако его вроде как похвалили, и проще было понтануться, чем сознаваться в своей низкой компетентности по части составчиков.
— Да чего там не понимать? — Лидер небрежно дернул плечом. — Ну, и твой Стажер мне помог немного.
— Да, он очень помогает, когда под ногами не путается. — Инженер ухмыльнулся. — Но ты мне лучше расскажи, куда тебя составчик мой завел. Ну, перед тем, как ты в главную инстанцию попал. Тоже обязательно это в статью включу.
Лидер рассказал все как есть: про не-Ялту и не-Натку (Инженер тревожно нахмурился), про темноту, в которой работал Катамаранов (Инженер улыбнулся так, будто это было лучшее место во вселенной), ну и про Деда подробностей додал (Инженер посмотрел на него с уважением и доел наконец свою печеньку).
— Дай-ка я, знаешь, погляжу на царапины, что тебе твоя якобы Натка оставила, — предложил Инженер, когда Лидер договорил. — Их бы обработать чем, а то мало ли, что из них полезть может. Там такую заразу можно занести, что ужас. Лучше залечить, чтоб без осложнений.
Кивнув, Лидер неохотно оттянул ворот, показывая беззащитную шею. Поднявшись на ноги, Инженер неодобрительно покачал головой и сказал:
— Сильно они у тебя воспалились. Бывает такое, когда слишком интенсивная паранормальная активность, ну, активизируется. Но у меня мазь есть против повреждений, полученных в других мирах. Пахнет, конечно, не очень приятно, как будто сгорело что-то, зато через день все заживет. Сейчас найду ее, она в холодильнике где-то завалялась, а ты пока пиджак и свитер свой снимай. Заляпаешь же, если не снимешь.
Смирившись с неизбежным, Лидер начал раздеваться. Может, оно и хорошо: всякое важное порешать легче выйдет, когда шею дрянью мажут, а ты сам полуголый сидишь. Но чуйка подсказывала, что будет только хуже. День, начавшийся с трубы, просто не мог не улететь в нее целиком и полностью.
— Нашел, ага! — донеслось из холодильника. — Надо уже будет там внутри порядок навести, а то слишком много новой жизни зародилось. Я, конечно, новую жизнь очень уважаю, но не в таком объеме.
Лидер подавил желание отодвинуться от холодильника.
— Немного дергать и печь будет, но это недолго, — сообщил Инженер, развинчивая стеклянный пузырек с мазью. По кухне поплыл запах основательно подгоревшего леса. — Зато вылечится все быстро и без осложнений. Может, дикие кабаны пару раз приснятся, ну и все, в остальном никаких последствий неприятных.
— Кабаны так кабаны, — согласился Лидер и прикрыл глаза. — Мажь давай.
Втайне он был готов к тому, что от жжения захочется голову в снег запихнуть — и потому совершенно не подготовился к тому, что Инженер умеет так тщательно и профессионально втирать мазь. От его острожных ритмичных движений стало вдруг очень душно. Наверное, потому что сердце слишком быстро заколотилось. Или оттого, что лицо Инженера было совсем близко, и не смотреть на него не выходило. Не закрывать же совсем глаза, в самом-то деле.
— Не дергайся, — строго сказал Инженер и чуть сильнее надавил на порезы. — Не больно же, ну что ты как маленький, для твоего же блага все!
«Да лучше б больно», — подумал Лидер, стараясь не дышать слишком часто.
Не нравилось ему, куда дело шло. В голове не осталось ни одной приличной мысли, одна только похабщина. Лидер очень четко представил, как притягивает Инженера к себе и наконец уже делает то, о чем безнадежно мечтал последнее время: целует, не давая отстраниться. А может, и не только целует, чего зря время терять.
Чего время терять, почему бы не вспомнить то, что в самом дальнем, заброшенном и умышленно забытом углу памяти хранилось: как на День Советской Армии они всей честной компанией выпивали, даже Катамаранов откуда-то выполз, и было хорошо, весело прямо. Однако в случайный момент вечера, стоя в ванной и вытирая руки, Лидер зачем-то совершенно не в тему представил, как Инженер заходит к нему сюда. Он даже вообразил, будто его отражение в зеркале видит. Так вот, заходит, запирает дверь на защелку и прижимает Лидера к стене, предусмотрительно зажав рот. Реально предусмотрительно, учитывая, как быстро и эффективно ему руку в трусы засовывает. Так уверенно и со знанием дела, будто они по ванным (а может, даже и по спальням) уже не в первый раз так развлекаются и все в этом смысле друг о друге более чем знают. Фантазия эта была такая яркая, что пришлось еще минут пять руки под холодной водой держать. С тех пор Лидер старался в компании Катамаранова не пить — и особенно не пить то, что он приносил, а то мало ли.
Вспоминать об этом славном эпизоде сейчас было, конечно, крайне не с руки. Такими темпами Лидер скоро уже от каждого прикосновения вздрагивать начнет и невесть что себе выдумывать. Хотеть, например, еще какие травмы себе нанести, что у Инженера повод появился его полечить. Нужно было как-то отвлечься, и Лидер решил: пора. Надо уже задать самый главный вопрос из тех, что его мучил.
— Слушай, отец, — Лидер облизнул вмиг пересохшие губы, — а почему ты именно мне тетради свои оставил? Мне твой Виктор Сергеевич сказал, что это, ну, твоя последняя воля была. Типа как завещание, на случай всякого. И я… Я так смекнул, что ты по идее Особе своей все оставить должен. И тетрадки, и вообще.
Хотелось верить, что это прозвучало не слишком ревниво.
— Ну, тут какое дело: Особа не очень существует, — ровным голосом отозвался Инженер, продолжая обрабатывать царапины; его пальцы даже не дрогнули. — В смысле, не везде. В трубу идти ей точно нельзя, замутирует еще, причем неизвестно в кого. Или во что. Да и химичить ей надо с осторожностью. Хорошая она очень, но вот такие вот ограничения есть. Отпустить бы мне ее надо, а то вон квартиру выбил, всему научил, партбилет даже справил как настоящий, а жить по-человечески не даю.
Он как-то помрачнел, и Лидер решил не лезть с расспросами. В целом было уже ясно, что с Особой дело темное. Эксперимент какой-то секретный, видать.
— Жениться вон на ней собрался, а она только и спросила, обязательно ли ей соглашаться, — продолжил Инженер с невеселой ухмылкой. — Свобода воли у нее прорезается, но оно и хорошо. Я так и задумал, когда ее спланировал, чтоб она совсем как человек была. Но одиноко это, конечно, когда вот так создал, привязался, а потом все, давай, отпусти на свободу, позволь жить.
Лидер подумал, что ревновать к проекту, пусть и очень симпатичному, как-то глупо, — и по-сволочному порадовался своей удаче.
— В общем, с Особой не вариант был, — продолжил Инженер все тем же равнодушным тоном. — А дальше кто у нас есть, полковник? Ему нельзя, он присягу давал. Ну и вот Игорю тоже нельзя. Только ты и остался, единственный, так сказать, вариант. Все, закончил я с твоей шеей, завтра как новый будешь.
Честно говоря, Лидер рассчитывал на совершенно другой ответ. Сам не понимал, на какой, но определенно на другой.
— Им нельзя, а мне можно, значит, — протянул Лидер, скрестив руки на груди и повыше вскинув подбородок. — Ну охренеть как ты четко все за меня порешал.
Инженер ничего не ответил. Он молча закрутил банку с вонючей мазью и закинул ее в холодильник.
— Ну, тебе и правда можно, — проговорил наконец Инженер, захлопнув дверцу. — У тебя противопоказаний нет, это сразу со всех сторон видно.
Он не смотрел в глаза, и стало вдруг кристально ясно: врет же и не краснеет! Ну, или в лучшем случае недоговаривает.
— Вот так, значит? А я еще раз спрошу, я не гордый, — протянул Лидер. — Так почему, Инженер? Почему ты мне оставил свои тетради с нихрена, к слову говоря, не понятными инструкциями?
Инженер побарабанил пальцами по дверце холодильника, отошел к окну и повернулся к Лидеру спиной. На миг шибануло осознанием, что это все сон, тот самый, что за белой дверью. Тот, в котором Лидер смотрел на Инженера и не решался подойти. Правда, шторы у Инженера на кухне были не белые, а в каких-то дурацких васильках. Наверное, это значило, что все на самом деле происходит, не во сне.
— Я знал, что ты меня отыщешь, — сухо произнес Инженер. — Вы, бандитники, очень ответственные, у вас же понятия. В общем, это такой у меня эксперимент был, по уровню измерения ответственности бандитников на примере тебя.
— Ты же эти тетради вроде бы не только на случай своей пропажи оставил, — парировал Лидер. — Хватит уже выкручиваться, отец. Я ж не отстану, пока правду с тебя не вытрясу.
Повисло молчание, мутное такое, тяжелое.
— Ну, я в целом о завещании как следует задумался только когда у меня с трубой эта идейка возникла. Раньше тоже думал, что надо бы, но вяло как-то. А вот как труба, так точно решил: пора. Я, ну, на самом деле не боялся навсегда в трубе остаться, — признался Инженер, глядя в окно, точно гагарок каких там высматривая. — Там ведь столько вещей поисследовать можно! Правда, никто в итоге не узнает, что ты их исследовал, но оно ведь и ничего, оно и неважно. Главное процесс, я так считаю. Наверное, я бы даже смысл жизни и суть счастья поискал. Их, я читал, только в трубе и можно в чистом виде найти. Но я бы скучал, да. По НИИ и в целом ну, по людям всяким. Даже по Викторсергеичу. И по тебе. По тебе я бы больше всех скучал. По тому вот, как мы чай пьем, как разговариваем, как ты на прощание меня обнимаешь, какие у тебя глаза, когда ты очки снимаешь и улыбаешься. И мне так грустно от этого стало, ну, когда я об этом подумал. Или это не грусть называется? В общем, мне так никогда не было. И я тогда решил, что если чего вдруг, мои самые ценные вещи должны у тебя быть. Потому что по тебе я бы сильнее всего скучал. Ну, и на случай поисков я в тебя больше всех верил. Ты вообще такой вот… — он перевел дыхание. — Удивляюсь я тебе постоянно, но в хорошем смысле. Я ведь понял, почему ты плохим притворяешься — потому что красиво это. Тебе очень идет, если честно, вот эти все твои, ну, машины, перчатки, очки там, ОПГ, опять же. Но я удивляюсь, как ты настолько хорошим внутри себя остался. Мог бы испортиться, но не стал. Так редко кто может, обычно все портятся. Но почему-то не ты. Ты только лучше становишься, чем чаще я на тебя смотрю, тем лучше.
Лидер слушал этот монолог, почти не дыша. Он не верил тому, что слышал. Он подозревал, что сдох в трубе, придавленный енотами, и теперь галлюционирует обо всех этих приятных словах. Он не знал, как будет дальше спокойно жить с этой правдой.
Он хотел сказать: «Ты нихрена про меня не знаешь».
Или: «Да я только для тебя хороший, потому что нравишься ты мне так, что сил никаких нет».
Или даже: «Ладно, понял, проехали, ушла история».
Но шторы в васильках дрожали на ветру почти как те белые, что во сне, и спина у Инженера была прямая и напряженная, будто он удара ждал. Лидер сделал глубокий вдох и понял, что отступать некуда. Вперед надо идти — и будь что будет. Раз колени не болели предупреждающе, значит, все он правильно делал.
— Тут такое дело, Инженер, — хрипло сказал Лидер, встав со стула и в два шага пройдя крохотную кухню. — Я по ходу нашу дружбу испортить решил. Извини уж, если что. И повернись ко мне, пожалуйста.
Плечи Инженера едва заметно вздрогнули; он снял очки, осторожно положил их на подоконник и только после этого обернулся.
Лидер сглотнул. Зрачки у Инженера были во все глаза, провалиться и не жить. Впрочем, чего уж там: он давно уже провалился.
— Бесит меня, что ты выше, — прошипел Лидер, только чтоб не сболтнуть чего-то совсем нежное, притянул Инженера к себе и осторожно поцеловал его в губы. Осторожнее даже, чем тогда, в гробу. Хотя в гробу, конечно, и не Инженер вовсе был.
От этой мысли внутри как будто что-то оборвалось, и все эмоции, все страхи, вся горечь потери и радость обретения, затопили Лидера с головой.
— Ты ведь не вернуться мог, — шепнул он в приоткрытые губы. — Я бы тебя сам убил, если б ты не вернулся.
Шепнул и поцеловал снова, на этот раз грубее и резче, не давая Инженеру возразить. Да что там — даже ответить на поцелуй не давая.
Хотя, может, он и не собирался отвечать.
Эта мысль была как ведро слизней за шиворот. Лидер резко отстранился — и снова посмотрел Инженеру в глаза. Тот глядел на него в ответ, точно пытаясь наизусть выучить, очень холодно и внимательно.
— Ладно, я понял. — Лидер сделал шаг назад, стараясь не смотреть на его припухшие губы. — Попутал, бывает. Хорошо, что я заранее извинился, а?
Инженер моргнул, точно стряхивая с себя задумчивость, и посмотрел на него иначе, не холодно, а взволнованно.
— Это ты извини, я просто понял кое-что, — он нервно улыбнулся. — Когда ты меня, в общем, да, у меня в голове все сошлось, и я поймал тебя наконец. Ну, чтобы сфотографировать как следует. Теперь точно хорошо выйдет. Поэтому я задумался и ну, отвлекся.
Несколько секунд Лидер искренне не верил услышанному — а потом не выдержал и рассмеялся. Это был достойный итог насквозь ненормального денька.
— Ты сейчас меня фоткать собрался, отец? — поинтересовался Лидер, почти готовый услышать: «А чего с этим тянуть-то!».
Однако Инженер его удивил. Он снова посмотрел на него до дрожи внимательным взглядом и вкрадчиво протянул:
— Зачем сейчас? Можно ведь завтра, или даже еще когда-нибудь потом. У меня как: если я кого поймал, то это все, с концами уже.
От этого тихого «поймал» бросило в жар. Инженер подошел ближе, взял Лидера за руку и переплел их пальцы, а потом поцеловал, да так крепко, что перед глазами потемнело.
На долю секунды показалось, что это не перед глазами потемнело, а что-то темное на самой границе видимости мелькнуло. Так, как уже было раньше, незадолго до путешествия в трубу. Но думать об этом не хотелось.
«Пусть будет, — подумал Лидер, закрывая глаза. — Потом вместе порешаем».
Какую бы паранормальную хрень ни нахимичил Инженер и как бы сильно они ни навредили экологии трубы, сейчас это не имело значения.
Сейчас Лидер был на знакомой кухне со шторами в васильках и целовал Инженера, который его наконец-то поймал.
А еще здесь не было ни одного чертового енота, и это просто невероятно радовало.