Обещания

Я любил тебя больше, чем ангелов и самого, и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих.

Влад смотрел на них, плывущих в танце в центре безликой толпы людей. Серебристое платье Лайи нежно мерцало в огнях фонарей, струясь вниз по телу, её волосы дрожали от лёгкого ветра, приоткрывая тонкую шею. Она смущённо улыбалась своему партнёру и говорила что-то, неуловимое в шуме вечера. Лео положил руку на талию девушки и наклонился к ней чтобы что-то сказать. Этот жест был продиктован громкой музыкой, но выглядел он так, будто у этих двоих было что-то личное, интимное, что они хотели скрыть от всех вокруг, и от самого Влада. Внутри него что-то натянулось и заклокотало, он сильнее сжал бокал в руке. Влад чувствовал, что воздух вокруг сгущается и трещит, разноцветные огни фонарей не доходят до него, будто преломляясь и разбиваясь о невидимый барьер, оставляя его погружённым то ли в тень, то ли в саму тьму. Он видел не Лайю и Лео, флиртующих на вечеринке в центре большого города, молодых американцев, что почти не знают его. Это были Лале и Аслан, его лучшие и, пожалуй, единственные настоящие друзья за всю его многовековую жизнь. Друзья, за шанс увидеть которых ещё раз он готов был отдать всё, что угодно. Лале… всегда такая отважная, мудрая не по годам, полная света и жажды помочь, смотрящая на него с бесконечным пониманием в глазах, готовая протянуть ему руку и разогнать любую тьму. Аслан, никогда не относящийся к нему со снисхождением, а как к равному. Готовый поддержать не словом, а делом, искренне радующийся его успехам. Но, несомненно, выигрывающий в честном сражении. Теперь Лайя и Лео были совсем рядом, на расстоянии нескольких метров, но казались дальше, чем сами звёзды. Каждый раз, когда Влад вынужден был отталкивать их, отказывать в объяснениях, демонстрировать холодность, он будто заставлял их сближаться ещё больше. Это выворачивало и разрывало на части. Прошло шесть веков, но время так ничего и не вылечило. Наоборот, казалось, судьба издевается над ним, заставляя переживать одни и те же события заново, ножом кромсая сердце, проигрывая старые кадры в новых декорациях. Вот Лале и Аслан в школе, сидящие за одной партой, склонившиеся над сложной задачей, почти сталкиваются лбами в попытках нащупать верное решение. Влад сидит позади них, знает, что может окликнуть их в любой момент, но не делает этого. Чувствует себя лишним. А вот Лайя и Лео за обеденным столом в его замке, Лайя воодушевленно рассказывает о тонкостях реставрации скульптур, а Лео подливает ей горячий чай и незаметно убирает прядь её волос, норовящую угодить в крем торта. Влад смотрит на них с противоположного конца стола. Лео снова выигрывает, в этой жизни и в той, в сражении на мечах, в меткости, в борьбе за сердце Лайи. Она снова выбирает его. Да и можно ли сражаться за чье-то сердце? Влад не может злиться ни на одного из них, только на себя, за отравляющую изнутри ревность при взгляде на них. За необходимость держаться на расстоянии, физическом и психологическом. За невозможность поделиться с ними своей болью, позволить помочь справиться с ней. Влад смотрел на них, плывущих в танце в центре безликой толпы людей. На этот раз другие детали бросились в глаза. Лёгкость и естественность их движений, искрящееся радостью лицо Лайи, смешинки в глазах Лео. Он любовался этим танцем и ими, как чем-то прекрасным, частью чего ему не суждено было стать. Он сделал шаг вперёд. Его будто притягивало к ним, как утопающего к спасительному кругу, как жаждущего к оазису в пустыне, как мотылька на свет. Он двигался в центр поляны, пробираясь сквозь танцующих людей, и вышел в свет фонаря. Лайя заметила его, через секунду и Лео обернулся. Влад смотрел на них, стоящих рядом, в центре безликой толпы людей, единственных, до кого ему было дело. Его сердце с каждым ударом рвалось на части и заживало вновь. Танец кончился, они подошли к нему. — Это было красиво. — сказал Влад.