Обещания

— Пожалуйста, подумай хорошо. И выбери. Готова ли ты быть дальше со мной? Лайя застыла на месте, удивлённая его вопросом. То ли потому, что не ожидала его услышать, то ли потому, что он наконец озвучил то, что давно витало в воздухе. Её рука, что потянулась было к нему, замерла на полпути и опустилась вниз. Лайя переступила с ноги на ногу, направив взгляд куда-то вглубь себя, и дымка задумчивости опустилась на её лицо. Лео почти пожалел, что задал вопрос, но по-другому было нельзя. Он смотрел на неё, застывшую и погружённую в свои мысли и гадал, мог ли обманывать себя всё это время. Мог ли неправильно истолковать всё то, что ловил в игре эмоций на её лице, словах, адресованных ему, всё то, что происходило с ними… между ними? Её глаза, нежные, обещающие всегда быть… ему казалось, что с ним, но, возможно, просто быть рядом. Её ладони, поглаживающие по щеке и по волосам с заботой… которую так легко принять за что-то большее. Магнетизм, какое-то совершенно потустороннее, вневременное притяжение. Можно ли перепутать это с простым жаром захлестнувшей страсти? Он был почти уверен, что нельзя, и находил подтверждение в её взгляде, устремлённом к нему: доверяющем, ищущем, жаждущем. В её полном ужаса крике, звенящем на задворках сознания, когда он уже почти отключился от потери крови. В её строгом голосе, убеждающем пить горькое лечебное снадобье. В честности, с которой она открывала ему свои догадки, сомнения и страхи. Но временами казалось, что его желаемое никогда не превратится и не превращалось в действительное. Когда она была рядом с ним, на соседнем сидении его машины, но смотрела куда-то в пустоту, растерянно перебирая пальцами бахрому на сумке и едва реагируя на его слова. Когда уезжала из замка, держась за его плечо, но оборачивалась всего на мгновение, ища фигуру хозяина замка, почти растворившуюся в тенях. Когда Лео заставал её и Влада, просто сидящих за столом, или обсуждающих реставрацию картин, и мог буквально наощупь почувствовать какой-то безмолвный вопрос, невысказанные фразы, что витали в воздухе между ними, напряжение, такое осязаемое, что всё вокруг искрило. Поэтому его вопрос был жизненно необходим. Тянуть и продолжать ковырять и так кровящие раны было бы более жестоко по отношению… ко всем. Лайя Бёрнелл — объект его очередного задания, безусловно привлекательная гостья отеля, хрупкая, но отважная девушка в эпицентре странных событий и, как он наконец понял, образ из его снов и та самая ласточка с кулона, который привлёк его внимание на витрине с тысячей других украшений. Чем больше он узнавал её, тем ближе она становилась, тем сильнее врастала в него, занимала место в сердце, которое, кажется, всегда и было уготовано именно ей, и тем глубже Лео падал в пропасть вопросов, водоворот воспоминаний, что раньше ему не принадлежали. Это было фантомное ощущение палящего, совсем не американского солнца на коже, возникающие перед глазами пейзажи мест, которых он никогда не видел, холодное дыхание какой-то опасности за спиной, смутные всполохи чужих, незнакомых лиц, и снова она. Тот же наклон головы, тот же изгиб бровей, невесомая поступь и плавные движения, узнаваемые и за слоями воздушных платьев. Ладонь, так же уютно лежащая в его руке, то же ощущение пьянящей лёгкости рядом с ней и, почему-то, неуклонно мчащегося куда-то времени. Могут ли нити двух судеб, рисунок биения двух сердец тянуться сквозь толщу веков и пространств, для того чтобы сблизиться, но так никогда и не пересечься, не сплестись в одно? Лайя, стоящая напротив него, вдруг встрепенулась, медленно поднимая взгляд и возвращаясь из глубины раздумий. Её губы дрогнули, готовясь что-то сказать. Лео одновременно хотел и не хотел услышать её ответ. Можно ли оторвать часть себя и притворяться, что ты цел? Отгрызть себе лапу, вырвать сердце и продолжить… быть? Её ресницы дрожали, как тонкая ткань шифоновых штор за её спиной. Прохладный ветер влетал в открытое окно и Лео видел, как на её коже появляются мурашки. Она смотрела уверенно и прямо, определённо приняв какое-то решение, и Лео сжался как перед взмахом меча, сносящим голову с плеч. Когда невозможно взять ситуацию под контроль, и воля слаба, остаётся лишь смиренно ждать удара. Лайя наконец заговорила, тихо, но с щемящей решимостью в мягком голосе: — Я с тобой. И только с тобой. Меч обрушился на него, сбивая дыхание на секунду и накрывая обжигающей волной. Самый нежный палач, самая прекрасная ласточка разрубила пружину, что тисками сжимала всё его тело. В тот же миг Лео вдохнул полной грудью, будто бы в первый раз за долгое время, чувствуя, как сердце гонит кровь по венам, как расправляются лёгкие, и вместе с ними за спиной расправляются крылья.